Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Один монах регулярно ходил в некую келию на Божественную Литургию. Эта келия находилась далеко от его каливы, и поэтому он приходил туда с вечера и ночевал. Однако каждую ночь к нему приходил лукавый и искушал. Брат слышал голоса и шум. Однажды бес сказал ему на ухо: «Мы всегда приходим в это время». После этого бесы начали тянуть его за рясу и дуть ему в лицо. Итак все ночи, которые брат проводил в этой келии, он оставался без сна и творил молитву Иисусову. Только в одну из ночей ему удалось поспать спокойно, потому что он принёс с собой и надел великую ангельскую схиму.
Братия этой келии тоже в два часа ночи слышали бесовские голоса. Именно в это время монахи-келиоты просыпаются, чтобы совершать монашеское правило, – бесы приходили, чтобы им помешать. А раньше, когда братия только переселились в эту келию, они во время вечерни часто слышали какие-то крики и удары, и казалось, что келия вот-вот рухнет. Так бесы пытались их напугать. Старый монах, живший по соседству, объяснил им, что давным-давно в этой келии жили некоторые старцы, которые дали диаволу права над этим местом, поэтому бесы туда и приходили.
В скиту святителя Василия Великого жил брат, который вкушал только девять смокв в день и пил воду. Много лет он держал этот постнический устав. К несчастью, он впал в прелесть, потому что свой подвиг он совершал без смирения и ни с кем не советуясь. Брат поверил, что он – пророк Илия. Он пошёл на исповедь и заявил духовнику:
– А ты знаешь о том, что я – Илия-пророк?
– Слушай-ка, не вынуждай меня, пожалуйста, чтобы я искал этому опровержение. Ведь ты помнишь, что Илия-пророк был обрезанным?
Но брата ничем нельзя было убедить. Позже в его келии случился пожар, после которого его тело не нашли. Скорее всего, он сгорел.
Игумен Андрей, настоятель монастыря святого Павла, благоговел перед мощами святого Дионисия Олимпийского. Эти мощи всегда сильно благоухают. Когда отец Андрей был седмичным, то для паломников он в первую очередь выносил мощи святого Дионисия, потом – все остальные ковчеги с мощами. Обратно в алтарь мощи святого Дионисия он заносил в последнюю очередь.
Однажды отец Феоклит Дионисиатский пришёл поклониться в монастырь святого Павла с группой мирских людей. Они поклонились святым мощам, а когда отец Андрей стал заносить мощи в алтарь, он заметил, что мощи святого Дионисия перестали благоухать. Он расстроился и подумал, что виной этому он сам, потому что он, скорее всего, в чём-то согрешил и больше не достоин чувствовать благоухание. Несколько дней после этого он выносил мощи паломникам, и они не благоухали. От этого отец Андрей очень сильно расстраивался.
Затем мощи снова стали благоухать. А вскоре в монастырь святого Павла опять пришёл отец Феоклит и в беседе с отцом Андреем рассказал, что когда он приходил с паломниками в прошлый раз и вернулся потом в Дионисиат, оказалось, что один из паломников в той компании был некрещёный еврей. Тогда отец Андрей и отец Феоклит поняли, что мощи прекратили благоухать из-за присутствия некрещёного еврея.
Иеромонах Филофей Григориатский, старый насельник этой обители, однажды с благословения своего старца решил сжечь кучу сухих ветвей, которые он срезал, очищая оливковую рощу в местности Парфениу. Когда он зажёг огонь, возможно, по попущению Божию подул очень сильный ветер, и помимо сучьев, которые лежали на земле, загорелись и масличные деревья. С деревьев пламя перекинулось на лес. Отец Филофей прилагал все усилия, чтобы потушить огонь, однако ничего не мог поделать – пламя разгоралось всё быстрее и сильнее.
Все братия монастыря побежали тушить пожар, но остановить его не могли, потому что огонь распространился на большой площади. Было очевидно, что и масличные посадки, и монастырский лес погибнут. Вместе с отцами, держа свой посох, побежал тушить пожар престарелый игумен отец Симеон. Будучи переполнен священным гневом, он поднял свой пастырский жезл, указывая на отца Филофея.
– Прости и благослови, геронда. Прости меня, я этого не хотел! – повторял отец Филофей.
– Ты сжёг мне лес и теперь повторяешь своё «прости и благослови»?
С этими словами игумен ударил отца Филофея жезлом.
– Прости и благослови, геронда. Прости меня, я ведь не хотел поджигать лес, – повторял отец Филофей и смиренно прибавил: – Геронда, человеческими силами мы с этим пожаром не справимся. Давай сейчас оставим спор, кто виноват, и прибегнем к Божественной помощи. Нас ничто не спасёт, кроме благодати Божией.
Они тотчас стали молиться, и – о чудо! – мгновенно над горящим лесом появилась туча, из которой пошёл ливень, потушивший пожар. На дворе был июль месяц. Лес был спасён чудом святителя Николая и Пресвятой Богородицы благодаря смирению иеромонаха Филофея.
Старец Андрей Григориатский, один из старейших насельников монастыря, рассказывал отцу Ефрему, а тот в свою очередь старцу Арсению, о кончине иеромонаха Филофея. Он рассказывал так: «Когда брат нашего монастыря иеромонах Филофей был близок к кончине – это было в начале XX века, – я пошёл его проведать. Мы уже давно перенесли его в героко́мий. Вокруг него собрались пять отцов, и я в том числе. В какой-то момент он попросил нас ненадолго выйти из келии. Все мы вышли и закрыли за собой дверь. А я был человеком любопытным, и поэтому решил через окошко посмотреть, что он будет делать. И что же я увидел?! Отец Филофей встал на колени и начал молиться с воздетыми руками и взором, обращённым к небу. Я увидел, что его ноги и колени совсем не касались пола, его тело поднялось в воздух почти на локоть. У меня перехватило дыхание, и я не мог сказать ни слова.
Через какое-то время – не знаю, сколько прошло точно, – я немного пришёл в себя и услышал, что старец зовёт нас снова в келию. Мы нашли его в мирном состоянии духа, он лежал на кровати. Спустя несколько часов старец уснул сном праведных и преподобных».
Войти с помощью соц. сетей: