На кораблях эскадры в эту ночь мало кто спал, поэтому приказ командующего личный состав давно уже «предвосхитил», – у орудий дежурили не только артиллеристы, но и их добровольные помощники из команды, вглядывающиеся в темноту, в надежде заранее заметить крадущиеся во мгле коварные японские миноносцы.

В 3.55 с «Олега» передали на флагманский броненосец: «Прямо по курсу ясно вижу миноносцы неприятеля».

Небогатов тут же запросил идущий впереди «Алмаз», но чагинские наблюдатели ничего не заметили. Взбешённый командующий, не стесняясь находившихся на мостике офицеров, так прошёлся по «пустозвону Добротворскому», что сигнальщики заулыбались, стараясь запомнить крылатые изречения адмирала, для дальнейшего пересказа в матросских массах.

Однако через десять минут отсигналил уже «Алмаз», – сигнальщики с лидера броненосной колонны сообщили, что курс эскадры пересёк пароход, вероятно вспомогательный крейсер противника.

– Началось, – Племянников с трудом сдержался, чтоб не перещеголять в высоком матерном искусстве начальство, здесь же находящееся.

– Меняем курс, Николай Иванович? – Бухвостов посмотрел на командующего, – очень похоже на постановку плавающих мин.

– Может быть, – Небогатов сжал бинокль, – но сейчас, начни мы шарахаться, перетопим в темноте друг друга и без участия японцев. Вероятно, Чагин заметил удирающий разведчик, который нас обнаружил раньше и спешит сейчас к своим. Поэтому следуем за «Алмазом», наблюдателям прибавить внимания, быть готовым к отражению минных атак…

Напряжение на мостике «Александра» росло с каждой минутой, начало нового дня, хоть и вселило надежду, что неприятельские минные силы не ударят «вдруг», в упор, из темноты, но и показало, что эскадру «ведут». В двух-трёх милях по курсу шёл японский вспомогательный крейсер «какое то там Мару», с периодичностью в четверть часа передававший короткие радиограммы.

– Ваше превосходительство, не послать ли «Олега», чтобы отогнал нахала? – Свенторжецкий, с запавшими от хронического недосыпания глазами стоял за спиной адмирала, – ведь подлец ориентирует Того, и курс и корабельный состав сообщает.

– Нет, Евгений Владимирович, пускай Добротворский нас с правого борта прикрывает, сейчас, когда уже не ночь, но ещё и не день, самое время для атаки минной флотилии. «Стреножат» хоть один броненосец и что тогда делать?

– А как же рейд «Жемчуга», отменяется? Пока противник не стянул в пролив крейсера, самое время для прорыва во Владивосток, – старший артиллерийский офицер броненосца лейтенант Эллис задал вопрос, который интересовал многих.

– И вам Вениамин Алексеевич эскадрой порулить захотелось, – усмехнулся Небогатов, – куда же сейчас Левицкого отправлять, волку в пасть? У японцев только быстроходных крейсеров, совсем немного уступающих «Жемчугу» в скорости с полдюжины набирается. А где они – нам неизвестно. Оторвётся Левицкий от эскадры, напорется на «артурских собачек», как их там Владимир Иванович Семёнов называл и что тогда? Встретят они нашего скорохода «с северных румбов», обложат со всех сторон, собьют ход. Нет, «Жемчуг» мы выпустим, только когда будет понятна дислокация неприятельских крейсерских сил.

– Ваше превосходительство, – обратился к адмиралу лейтенант Храповицкий, – сигнал с «Донского», обнаружен отряд миноносцев идущих за эскадрой.

– Слева по курсу дымы, – сигнальщики «Александра» с верхотуры надрывали голос, – один, три, пять, корабли большие, не миноносцы…

– Начинается веселье, – Небогатов отложил бинокль, теперь и с мостика были видны дымы сближающегося с эскадрой отряда японских (а каких ещё в это время и в этом месте?) кораблей, – передать на «Быстрый», «Бравый», «Грозный», «Громкий» пусть оттягиваются к «Донскому».

– Кто бы это мог быть, как считаете, господа, – задал всех интересующий вопрос Эллис.

– Да кто угодно: Того, Камимура, Дева, Катаока, – Бухвостов перед боем находился в своём обычном, мрачно-ироничном состоянии, – если наша затея спрятаться за транспортами провалилась, здесь весь Соединённый флот Японской империи. А проливы Лаперуза и Сангары стерегут несколько вспомогательных крейсеров.

– Справа по курсу миноносцы, – доложили сигнальщики, – шесть, нет семь, восемь…

– Обкладывают, – протянул Небогатов, – ну что ж, начинаем и мы, ход четырнадцать узлов, курс на противника. «Риону» пропустить вперёд второй отряд миноносцев, перейти на траверз «Суворова».

Пока проходило перестроение левой «миноносной» колонны: теперь «Блестящий» с левого борта «страховал» «Александра», «Бодрый» – «Бородино», «Безупречный» – «Ослябю», «Буйный» – «Орла», дабы хоть как-то прикрыть броненосцы от возможной минной атаки от острова Цусима, адмирал общался со штурманами…

– Что скажете, Алексей Петрович, – Небогатов обратился к лейтенанту Северцову, старшему штурманскому офицеру «Александра 3», не пора нам «ворочать» на Владивосток? Я так понимаю, мы сейчас в самом «узком» месте этого клятого пролива.

– Так точно, ваше превосходительство, – не отрываясь от карты, ответил Северцов, – через сорок минут можно и становиться на генеральный курс.

– Значит в 8.15, – Небогатов посмотрел на хронометр, вспомнил обросший совершенно невероятными подробностями анекдот о приключениях мичмана Кульнева, якобы вышедшего из бамбуковой чащи японского островка совершенно голым, раздарившим всё, вплоть до исподнего, прекрасным островитянкам…

Неожиданно для штурманов адмирал рассмеялся.

– Нет-нет, господа, это не нервное, просто загляделся на часы, пришла на память история мичмана Кульнева с «Суворова».

Теперь расхохотались уже штурмана, случай с обменом часов и форменной тужурки мичмана на рыбацкие «шаланды» пересказывался и приукрашивался как в кают-компаниях, так и в матросской среде, грозя стать новым анекдотом флотского, а то и общеимперского масштаба, если рассказчики дойдут до Владивостока. Если дойдут…

– Ваше превосходительство, определены корабли неприятеля, – Свенторжецкий оживился, «проснулся», – это «Чиода», «Акицусима», «Идзуми» и «Сума». Миноносные суда классифицировать не удаётся, но скорее это миноносцы второго класса.

– Так, значит перед нами «охранители» Цусимы, – Небогатов прекрасно помнил тактико-технические характеристики перечисленных крейсеров, – что будем делать с этими японскими «старичками», какие ваши соображения, господа офицеры, будущие Нельсоны и Ушаковы?

– Сближаемся, стараемся «зацепить». Хоть одного да притормозим, а потом и утопим, пока Того и Камимура не появились.

– Заманчиво, но разбрасывать снаряды по второстепенным целям нерационально, они нам для японских линейных кораблей пригодятся.

– Так что же, – вот так и будем идти?

– Нет, так идти не будем, – ответствовал адмирал, посматривая на хронометр, – изменим курс. Сигнальщики, поднять: «КУРС НОРД-ОСТ 23° следовать во Владивосток!»

Корабли эскадры, находящейся как раз посредине между островом Ики и южной оконечностью острова Цусима «заворочали» на новый курс.

– Вот так бы в идеале, как по штурманским прокладкам, по прямой, раз и во Владике. Что у вас, Николай Михайлович? – Небогатов посмотрел на хмурого Бухвостова, которому поступило какое-то донесение от сигнальщиков.

– Серебренников просит убавить ход, на четырнадцати узлах опасается аварии в машине, заверяет, что двенадцать «Бородино» держит уверенно.

– Что ж, нам четырнадцать жизненно важны в прямом противостоянии, в бою с адмиралом Того, а сейчас двенадцать узлов или четырнадцать – непринципиально, передайте по эскадре – ход двенадцать узлов…

Более часа ничего не происходило, девятнадцать русских вымпелов целеустремлённо продвигались на север, впереди в трёх милях четвёрка японских крейсеров и восемь миноносок, казалось, эскортировали эскадру Небогатова до Владивостока. Внезапно забухали орудия «Донского». Артиллеристы старого крейсера, казалось, воплощают в жизнь все наставления командующего: размеренно бахали две, или три шестидюймовки, а 120-ти миллиметровые орудия после двух или трёх пристрелочных выстрелов взяли «пулемётный» темп.

Через 15 минут на старом крейсере стрельбу «задробили»…

На «Александре» разглядеть все перипетии скоротечного боя (в том, что это отбитие минной атаки, никто не сомневался) было затруднительно, поэтому офицеры броненосца с нетерпением ждали вестей от сигнальщиков.

– Семафор с «Донского», отбита атака четырёх миноносцев. Один тяжело повреждён, ещё на двух наблюдались попадания, израсходовано 27 шестидюймовых и 94 стодвадцатимиллиметровых заряда. Попаданий в крейсер, повреждений и потерь нет…

– С почином, Николай Иванович! – Бухвостов рассмеялся, – добить бы подранка, но вы же не разрешите…

– Не разрешу, – подтвердил Небогатов, – будьте добры, Пётр Владимирович, запросите «Донской» и броненосцы о состоянии машин.

– Дымы с норда-веста, много, идут на нас, – даже по интонации сигнальщика, было понятно – дело серьёзное.

Артиллерийские офицеры без команды побежали к орудиям, Эллис что-то «колдовал» у дальномера, поглядывая то на командующего, то в направлении предполагаемого появления нового отряда неприятельских кораблей.

– Выскочили из-за острова, долго нас ждали, подготовились, – кавторанг Павел Павлович Македонский, которого Небогатов перетащил на «Александр» исключительно, чтобы два брата Македонских шли в бой на разных кораблях и хоть один из них дошёл до Владивостока (кавторанг Андрей Павлович Македонский – старший офицер «Суворова»), казалось, даже обрадовался началу «дела».

Флагманский минный офицер Македонский выступал резко против снятия минных аппаратов и самодвижущихся мин с броненосцев. полагая минное оружие – оружием «последнего» шанса. Он даже к Небогатову прорвался и имел довольно резкий и неприятный разговор с контр-адмиралом, после которого был назначен личным порученцем командующего на прорыв и бой.

«Алмаз», как и было предусмотрено, «отвалился» от броненосной колонны и возглавил крейсерскую и теперь «Александр 3» резал воды Японского моря, сближаясь с неприятелем, теперь флагман вёл своих закованных в броню собратьев на бой и на смерть…

– Три крейсера типа «Мацусима», четыре миноносца с ними, сильно отстаёт броненосец, судя по всему «Чин-Иен», – сигнальщики принесли на мостик радостную весть, об отсрочке решающей схватки. Вряд ли японский антиквариат совершит коллективное самоубийство и полезет под орудия главного калибра «бородинцев».

– Очевидно, это адмирал Катаока, – хмуро буркнул Небогатов, – если Семёнов прав и «Чин-Иен» больше десяти узлов не выжимает, нам угрожают только «Хасидатэ», «Ицукусима» и «Мацусима».

– Мы же их в блин раскатаем за полчаса и даже не устанем, – Бухвостов был несказанно удивлён отвагой стареньких крейсеров, преградивших путь современным российским броненосцам, на что они надеются?

– Притормозить надеются, – командующий напротив, был всерьёз озабочен – очевидно, не только Лебедеву и Блохину «светлая» идея об атаке вражеского флагмана совместно крейсером и миноносцами в голову пришла.

– Ваше превосходительство, – от удивления командир «Александра» протитуловал Небогатова, хотя ранее они общались исключительно дружески и неформально, – неужели вы полагаете…

– Да, именно это я и предполагаю, – Небогатов обернулся к Македонскому, – Павел Павлович, крейсерской колонне на семнадцати узлах выдвинуться вперёд, их задача прикрыть броненосцы от минной атаки с норда. «Жемчугу» остаться при «Александре». Да, чтобы «Алмаз», «Олег», «Аврора» в перестрелку с крейсерами не ввязывались, это мой категорический приказ. Главное – сбить ход миноносцам.

– Крейсера и миноносцы с норда разворачиваются, присоединяются к «Мацусимам», – крик сигнальщика резанул по ушам и нервам штаба Второй тихоокеанской…

– Семь крейсеров и дюжина миноносцев, серьёзно, – старший офицер броненосца Племянников на миг появившись на мостике, заторопился в каземат противоминной артиллерии.

– Знаете, господа, что меня порадовало больше всего, когда «Донской» начал бой с миноносками, – Небогатов неторопливо отложил бинокль, обернулся к офицерам штаба.

– А порадовало меня, что ни одно орудие на эскадре, помимо артиллеристов «Дмитрия Донского» не выпалило, хотя у каждого орудия сейчас расчёты в полной готовности к открытию огня. Признаюсь, когда крейсер начал отбиваться от миноносок я ждал «нечаянных» выстрелов на «Суворове», «Орле», которые бы затем переросли в бестолковую и бесцельную канонаду на всей эскадре. Да, Николай Михайлович, правильно – «В белый свет как в копеечку». Этого не случилось, а значит с нервами у наших комендоров порядок. Будем уповать на их мастерство и хладнокровие при отбитии атаки на флагманский «Александр». Все, кто не занят на мостике, прошу, пройдите к орудиям среднего калибра и противоминной артиллерии, поговорите дружески с артиллерийскими офицерами и наводчиками, поставьте в пример умелые действия артиллеристов «Донского»…

– Павел Павлович, – обратился Небогатов к вернувшемуся Македонскому, – запросите Лебедева, кто там «наползает» на его крейсер с зюйда, сколько вражеских миноносцев отстало, сколько продолжает преследование…

Информация с «Дмитрия Донского» адмирала порадовала. Артиллеристы крейсера серьёзно повредили один из атаковавших миноносцев, который «запарил» и остановился. Один из двух «зацепленных» но сохранивших ход миноносцев, остался у своего избитого собрата, то ли для снятия команды, то ли для буксировки с порт. Сейчас «Донской» преследовали только два японских корабля, которые Лебедев определил как миноносцы второго класса.

– «Громкий» и «Грозный» отозвать для прикрытия флагмана эскадры, – распорядился адмирал, – Ивану Николаевичу да на пару с Константином Платоновичем хватит пока пары «Быстрого» и «Бравого» а у нас намечается славное миноносное побоище. Господи, спаси и сохрани броненосцы русские от попаданий минных, – адмирал, сняв фуражку перекрестился.

– Ваше превосходительство, – флагмин Македонский старался «держать дистанцию» с командующим, но любопытство было сильнее обиды на «пушкаря» Небогатова, пренебрегающего минным оружием, – такие атаки ясным днём, это же безумие, самурайское самоубийство. У нас действует вся артиллерия, корабли на ходу, есть серьёзное прикрытие из крейсеров и истребителей. На что японцы рассчитывают?

– Да всё просто, Павел Петрович, – контр-адмирал с привычного всем «академического тона» перешёл на «командно-отрывистый», – у нас получилось. Того поверил и пошёл к Лаперузову проливу. Ночью, как только эскадру обнаружили и «пересчитали», его «дёрнули» обратно. Катаоке поставлена задача любой ценой сбить нам ход, «зацепить» пару броненосцев. Поэтому они жалеть себя не будут, пойдут на размен, на таран, на всё что угодно пойдут.

Пока командующий, по приглашению вездесущего Племянникова, (успевшего, несмотря на постоянные перемещения по броненосцу озаботиться накрытием на мостике неплохого «фуршетного» стола с бутербродами и стопками водки) наскоро, стоя, подкреплялся, на броненосцах, начиная с «Суворова» а затем на «Орле», «Ослябе», «Бородино» раздавался всё более раскатистый матросский рёв.

– Что там такое, японцы отворачивают? – поинтересовался Бухвостов у своего «старшого».

– «Громкий» и «Грозный» подходят к нам с левого борта, – пояснил командиру Племянников.

Два эскадренных миноносца, получив указание прикрыть флагман, полным ходом шли параллельно броненосной колонне, обгоняя один за другим броненосцы. Команды на миноносцах стояли во фрунт и орали что-то весёлое и наверняка матерное. С линейных кораблей отвечали героическим миноносникам также радостно, но более многоголосо.

Не стал исключением и «Александр», ответивший на приветственные крики команд эсминцев рёвом сотен глоток. Но когда Небогатов с мостика приветствовал «Громкий» и «Грозный» отданием воинской чести, миноносники так рявкнули в ответ, что начисто перекрыли на порядок более многочисленную команду флагмана.

– Нашему адмиралу уррррраааааа!!!!!!!! – разносилось над Японским морем.

– Уррраааа адмиралу, – подхватили на броненосцах.

– Вот черти, – сердито пробурчал Небогатов, не отрывая руки от фуражки, – как они в бою команды отдавать будут, сорвут же глотки.

Контр-адмирал выдержал паузу и, поглядывая на приближающиеся крейсера и миноносцы неприятеля отметил, что тройка «мацусим» явно не вытягивает по скорости.

– Павел Павлович, передать по эскадре: четыре румба вправо, ход четырнадцать узлов, приготовиться к отражению минной атаки. Крейсерам атаковать вражеские миноносцы.

– Решили оторваться от старушек «сим», Николай Иванович? – Бухвостов, невероятно воодушевился во время взаимных приветствий команд, да так, что в душевном порыве выбросил свой бинокль широким жестом за борт, крикнув что-то вроде «морскому царю на удачу», был немного сконфужен своим эмоциональным поступком и постарался перевести разговор на сугубо служебные темы.

– Точно так, точно так, – Небогатов наблюдал за действиями тройки русских крейсеров, которым таки удалось «отжать» японские миноносцы, преградить им прямой путь к «Александру». Пройти сквозь «Алмаз» «Олег» и «Аврору» японские минари не рискнули, а сместились поближе к своим крейсерам, очевидно для координации общей атаки, которая вот-вот должна была начаться.

– Смотрите, Добротворский решил упредить, – командир «Александра» указал на «Олег», который набрав ход пошёл прямо на вражеские миноносцы, открыв огонь с предельной дистанции. За ним устремились «Аврора» и «Алмаз».

– Ну, Чагин то куда полез со своими «мелкими» калибрами! – Небогатов досадливо ударил по поручням мостика, – толку то от его «Алмаза» в общей куче. Нет бы оттянулся поближе к нам, перехватывал проскочивших мимо Добротворского и Егорьева…

Поворот на четыре румба вправо, вкупе с увеличением скорости хода эскадры Небогатова привёл к образованию «большой кучи» из восьми японских миноносцев, оказавшихся аккурат между тремя русскими крейсерами и отрядом Того младшего состоящего из «Чиоды», «Акицусимы», и «Сумы» с «Идзуми».

Очевидно, японские миноносцы получили категорический приказ атаковать русские броненосцы, не размениваясь на «мелкие» цели, поэтому «Олег», стремительно накатывая на противника, минут десять стрелял как на учениях – спокойно, сосредоточенно, «без нервов». Бравый Энквист с развевающейся бородой гордо стоял на мостике «Жемчуга» в парадной форме и с завистью смотрел как его «Олег» крушит макак-япошек. Артиллеристы Добротворского добились видимых попаданий в пару миноносцев, ещё два кораблика были накрыты близкими разрывами шестидюймовых «подарков» с самого мощного и современного крейсера Второй тихоокеанской эскадры.

Небогатов с радостью отметил, что его расчёт был верен – «Хасидатэ», «Ицукусима», «Мацусима» не могли угнаться за русской эскадрой и заметно отставали, «Чин-Иен», вообще дымил где-то вдалеке. Теперь четыре миноносца, пришедшие с «симами» должны атаковать без крейсерской поддержки. И против них выставим шесть истребителей, нет, не выйдет ничего у самураев, а нам их атака даже выгодна – поизбить вражеские миноноски днём, значит поубавить вражескую минную флотилию к ночи. Что в сумерках японцы бросят против прорвавшейся эскадры всё до последней шлюпки с миной заграждения на борту, контр-адмирал не сомневался.

Наверняка к таким же выводам пришли и японцы, четвёрка их миноносцев не пошла в отрыв от «мацусим», невероятно разочаровав команды «Блестящего», «Безупречного», «Буйного», «Бодрого» и «Грозного» с «Громким».

«Олег» и «Аврора» после отхода японских миноносок безрезультатно по перестреливались с четвёркой японских крейсеров и разошлись на контркурсах. Опасаясь поворота русских и «зажима» лёгких японских крейсеров между островом Цусима и бронированными гигантами Второй тихоокеанской, японцы на полных оборотах уходили на юг, на пути эскадры Небогатова во Владивосток противника не было. Во всяком случае, в пределах видимости.

– Неужели прорвались, Николай Иванович, – Свенторжецкий был настолько огорошен и ошарашен лёгкостью, с которой эскадра проскочила Цусимский пролив, что не мог согнать с лица детское выражение одновременного восторга и недоумения. Умнику Свенторжецкому это не шло и он всем присутствующим на мостике флагмана, казался изрядно подвыпившим, хотя спиртным от лейтенанта нисколько не пахло.

– С чего вы взяли, Евгений Владимирович, – у адмирала, наоборот, настроение резко испортилось, Небогатов подозревал какой-то хитрый ход Того, заманившего лучшую часть русского тихоокеанского флота в ловушку.

– Пока мы гарантировано оторвались только от китайско-японского антиквариата. Нас не догонят «Чин-Иен», «Хасидатэ», «Ицукусима», «Мацусима». Эти да, не догонят. Но миноноски и «Акицусима», «Чиода», «Идзуми» и «Сума» сейчас перестроятся и пойдут параллельно нам, забегая вперёд для ночной атаки. Думаю, японские миноносцы второго эшелона, поджидают нас в районе Дажелета. К тому же неизвестно где Того и Камимура. Где то они нас должны встретить.

– Николай Михайлович, – Небогатов обратился к Бухвостову, – передайте на «Олег» и «Жемчуг» – пускай идут на Владивосток, если в районе Дажелета японских крейсеров и броненосцев не обнаружат, «Жемчугу» идти во Владивосток одному, а «Олегу» крейсировать там, ожидая эскадру. Если на пути есть крейсера японцев – уходить во Владивосток вдвоём.

– А жаль отпускать япошек, – свирепо оскалился Македонский, – устроили бы им сейчас побоище при Цусиме, три-четыре крейсера точно бы потопили.

– Экий вы кровожадный, Павел Павлович, – урезонил бравого флагмина адмирал, – для нас сейчас каждый час дорог, начинается большая гонка с Того, гонка с Камимурой. Сейчас всё зависит от механиков и кочегаров. С каждым часом мы ближе на 12 миль к Владивостоку. Да, Николай Михайлович, совсем из головы вылетело, распорядитесь, снизить ход по эскадре до двенадцати узлов, не хватало нам сейчас поломок. Курс НОРД-ОСТ 23°, запросить командиров о состоянии машин и расходе угля. Вот теперь можно и отобедать не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Но без шампанского, – его откупорим только во Владивостоке, до которого нам ещё идти и идти.