ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Муирвуд
Из глаз у Майи текли слезы. Девушка вытерла их рукавом платья и провела пальцами по гладкой орихалковой странице. «Хольк» раскачивался на волнах, и корпус его скрипел и стонал, словно старик, сетующий на преклонный возраст. На коленях у Майи покоилась тяжелая книга, и на золотую страницу падал свет из круглого иллюминатора.
— В слезах нет ничего постыдного, — мягко напомнила Сабина Демонт и погладила Майю по руке.
Майю душили рыдания.
— Как хорошо она меня знала, — тихо сказала девушка, и глаза ее вновь наполнились слезами. — Как будто она была рядом со мной все эти годы, — она сглотнула. — У Лийи был Дар предвидения. Как это удивительно!
Сабина снова погладила ее по руке.
— У ее отца был такой же. Но Дар не всегда передается из поколения в поколение. Во времена упадка аббатств Дар предвидения встречается исключительно редко. В поколении Лийи было множество одаренных мастонов, таланты которых не нашли воплощения в потомках.
— Почему? — спросила Майя, утирая глаза.
— Не знаю, — тихо сказала Сабина. — Когда ты прочтешь наши книги, то поймешь, что одни поколения были ближе к Истоку, чем другие. Некоторые мастоны, такие как Лийя Демонт, достигали невиданных высот. Потом — несколько поколений посредственностей. А потом вдруг рождается целое поколение, которое несет в мир зло. Я думаю, что история — как река, а все эти перемены — как времена года, которые сменяют друг друга в заведенном порядке. Иногда река разбухает и несется ревущим потоком, а иногда течет себе спокойно и мирно.
Сабина улыбнулась и обняла Майю.
— Нам достались бурные воды, Майя. Когда твой отец забыл свои клятвы, наступило иное время года. И теперь нам предстоит оседлать ревущее течение.
Майя опустила глаза.
— Бабушка, ты… я тебя разочаровала, да?
Наступила тишина. Майя почувствовала, как лицо наливается жаром стыда.
— Не пойми мое молчание неправильно, Майя, — сдавленным голосом сказала Сабина и нежно провела рукой по длинным волосам Майи. — У тебя нет детей, поэтому ты не понимаешь. Но когда-нибудь поймешь. Что бы ты ни сделала, я никогда не перестану тебя любить. Я всем сердцем желала бы, чтобы все родители любили своих детей так, как я люблю тебя. К сожалению, твой отец любит только покорных. Должно быть, он унаследовал это от своего отца. Традиция — страшная сила, и многие ей подвержены. Даже если по сути своей эта традиция жестока и ошибочна. Но я знаю… — голос ее пресекся. — Я знаю, как любила тебя твоя матушка. Нет в мире большей любви, чем материнская. Хотя любовь бабушки может с ней, пожалуй, потягаться. — И она снова улыбнулась и обняла Майю, которая ответила ей пылким объятием. По щекам у обеих потекли слезы.
В горле у Майи стоял ком. Неистовые чувства обуревали ее. Она знала, что ее мать умерла, что до самого конца второй жизни им не встретиться вновь, и знание это заставляло ее плакать о матери и о том, что она не сказала ей последнего «прости» и не поблагодарила за последнюю весточку, которую принес бродяга Мадерос. Сознавать все это было больно, но Майя отдалась на волю чувств и позволила себе плакать.
— А ты знаешь будущее, бабушка? — спросила Майя. — В книге Лийи дальше только пустые страницы.
Сабина вытерла глаза и ответила Майе задумчивым взглядом:
— Нет, не знаю. Как ты уже заметила, дальше идут пустые страницы. Мой Дар видений обращен в прошлое. Я ясно вижу те времена, что предшествовали Скверне. Я знаю, как выглядели аббатства, и потому объехала все королевства, помогая отстроить их в первозданном виде. Но будущего я не вижу.
Майя закрыла книгу и положила ее на стол.
— Эта книга совсем короткая. Я думала, она длиннее. Сколько прожила Лийя?
— Нам известно, что у нее были внуки, — негромко ответила Сабина. — В своей книге она упоминает внучку, ту самую, которая вернулась из-за моря в Коморос и помогла отстроить Муирвуд. Кажется, именно после рождения внучки у Лийи начались видения о нас. При рождении ребенка голос Истока отчего-то звучит особенно сильно. Лийя видела наше будущее и начала писать для нас книгу. Потом она передала книгу внучке, которая уплывала за море. От нее книга попала ко мне. Я — дочь этой внучки, — она вздохнула. — Лийя предвидела, что если мастоны не вернутся, нессийцы захватят их земли и возвращаться станет некуда. Видела она и что-то еще, о чем говорит лишь намеками. Она знала, что из-за хэтар женщинам запретят учиться читать.
— Но ты все же научилась, — заметила Майя. — Ты училась с тайнознатицами, да?
— Да. Помнишь, в книге говорится, что прежде, чем уплыть, Лийя была Альдермастоном Муирвуда? По ее приказу в аббатстве Муирвуд во веки веков будут учить читать и гравировать всякого, кто пожелает. Даже безродных. Чтобы не привлекать внимания дохту-мондарцев, девочек учат в спальнях по ночам, когда мальчики уже спят. Днем девочек обучают языкам и прочим вещам. Они никому не рассказывают, что их учат читать и взывать к Истоку. В прошлом правители всех земель посылали в аббатство Дохту своих детей на обучение. Сегодня этих детей учат в главном аббатстве каждой страны. В Коморосе это Муирвуд. Ты обязана была пройти обучение, Майя. Предполагалось, что ты уедешь учиться в двенадцать лет, однако твоя мать избрала аббатство своим убежищем, и отец отказался тебя отпустить. Пройти обучение в юном возрасте ты не смогла, но Валравен научил тебя читать. Теперь ты овладеешь искусством гравирования. Это для тебя будет несложно.
— Скажи, — начала Майя, — канцлеру Валравену можно доверять? Я… в глубине души я сомневаюсь. Как будто он меня предал… но он ведь на нашей стороне, так? Я не знаю, чему верить.
— Это и неудивительно, — похлопала ее по руке Сабина. — У тебя есть все причины, чтобы не доверять ему. Он занимает высокое положение среди Верных. Верные контролируют политические отношения между королевствами, решают, кто с кем воюет и кого следует спровоцировать для получения нужного результата. Они договариваются о перемириях, следят за выплатой выкупов, организуют убийство соперников. Они крайне враждебно относятся к мастонам, поскольку боятся всякой силы, которой не могут управлять или которую не способны контролировать.
Видишь ли, когда вернулись первые корабли, нессийцы подготовили вернувшимся ловушку. Они приветствовали мастонов как законных правителей земли, но за прошедшее без них время успели многое узнать об оставленных артефактах… и по-своему, извращенно и плохо, но разобрались в некоторых ритуалах и обычаях. Они чтили знания и копили артефакты — помнишь яр-камни в саду? Украшения, которые на тебе были, ожерелья, кольца, браслеты — то был плавленый орихалк. Они плавили старые тома и пускали их на украшения, Майя! Дохту-мондарцы думали, что от этого украшения приобретают огромную силу. Однако силу Истока этим способом не передать.
Сабина покачала головой и усмехнулась.
— Нессийцы хотели одного: поработить мастонов. Прочитав книги графа Дэйре, они заподозрили, что однажды мастоны вернутся, и испугались, что те заявят права на оставленные ими королевства. Когда мастоны и в самом деле вернулись, нессийцы устроили торжества и празднества, чествовали пришедших, отдали им их земли и города, дабы мастоны возродили былые королевства и восстановили разрушенные здания во всей их былой славе. Ведь нессийцы не умели всего того, что могли мастоны — строить, создавать музыку, поднимать из руин города. Нессийцы попросили об одном: пусть их религия, Дохту-Мондар, останется в числе дозволенных каждому, и пусть люди сами выбирают между ней и мастонскими ритуалами. Целью же дохту-мондарцев было овладеть искусствами, которых они не знали, щедростью своей развратить мастонов, а затем обрушиться на них и поработить, не дожидаясь, покуда будут достроены аббатства. Дохту-мондарцы подозревали — и небезосновательно, — что не все мастоны пожелали вернуться из-за моря. И начались поиски Ассиники. Дохту-мондарцы знали о ее существовании. Из Несса отплывали все новые и новые экспедиции, цель у которых была одна: найти землю мастонов. Дохту-мондарцы не желали рисковать, не хотели нарушения равновесия и боялись, что мастоны сами могут их завоевать.
Майя жадно слушала рассказ. Информации было слишком много, однако она ничуть не противоречила тому, что писала в книге Лийя, ее предсказаниям будущего и словам Корриво.
— Но в книге Лийи написано, что твоя мать никому не рассказывала о закрытых Сокровенных Завесах, — произнесла Майя. — Она знала, что если аббатства будут восстановлены, откроется не только путь в Идумею, но и двери, которые ведут из одного аббатства в другое… и могут привести в Ассинику.
— Вот именно! У дохту-мондарцев умелые шпионы, орден способен передавать информацию из королевства в королевство очень быстро, однако если аббатства будут восстановлены, мастоны окажутся быстрее. Больше всего на свете дохту-мондарцы боятся, что когда Завесы откроются, власти ордена над этими землями придет конец. Они скорее уничтожат аббатства, нежели лишатся накопленной власти и богатства. В своем стремлении помешать нам они дошли до того, что готовы были вызвать из небытия хэтару.
Бабушка помрачнела.
— Я говорила об этом Валравену, и в конце концов он мне поверил. Видишь ли, когда брак твоих родителей вынесли на суд, я была в Муирвуде. Втайне, конечно, не то твой отец ни за что бы туда не приехал. Я — Великая Провидица, и я не могу дать дозволение на развод.
— Я даже не знала, что ты — Провидица, — покачала головой Майя. — Об этом никто никогда не говорил. Я вообще не знаю почти никого из матушкиного Семейства в Прай-Ри, разве что в детстве познакомилась с какими-то двоюродными братьями. А про тебя говорили, что ты Альдермастон.
Сабина улыбнулась.
— Да, нынче трон Великой Провидицы стоит в Прай-Ри, и многие этим недовольны. Во времена Лийи Провидицы правили из Авиньена. Сегодня эту честь оспаривает Отландия. Они там строят новый большой город, знаешь? Но золото развращает. Богатство — это всего лишь иллюзия. Я не остаюсь в одном королевстве подолгу, и просители следуют за мной туда, куда я пойду. Недавно меня обманом заманили в Несс… Новости я узнала печальные, но молчать о них нельзя, — она погладила руки Майи. — Наше долгое отсутствие взволновало наших братьев и сестер в Ассинике. Они полагали, что к сегодняшнему дню Сокровенные Завесы должны уже были открыться, а наши королевства — стать единым целым. Они опасаются, что нас поработили нессийцы. Из Ассиники выслали корабль на поиски.
Бабушка покачала головой.
— Корабль этот попал в шторм и угодил к нессийцам. Узнав, что это за судно, нессийцы похитили и перебили команду, а найденную на борту книгу привезли с собой. Прочесть они ее не могли, поскольку написана она была тайнописью. Читать эту тайнопись может лишь человек с соответствующим Даром. И тогда они пригласили Великую Провидицу, то есть меня, в Несс, попросив прочесть любопытную книгу, которая случайно попала им в руки. Как ты догадываешься, они хотели, чтобы я прочла и перевела книгу, после чего меня бы убили.
Бабушка грустно улыбнулась.
— Они не знали одного: что Лийя предупредила меня о том, что с тобой стало. И Лийя, и я — мы знали, что ты не поддашься злой силе, как не поддалась Лийя, когда ее пытались соблазнить богатыми посулами.
В дверь каюты громко постучали. Сабина Демонт встала с края кровати и открыла дверь. В образовавшуюся щель немедленно ввинтился Аргус, который тут же подскочил к Майе, требуя, чтобы она почесала его за ушами, и тяжело задышал, вывалив язык.
— Во имя Чишу, девица, да заведи ты наконец собственного пса! — проворчал Джон Тейт.
— Что случилось, Джон? — спросила Сабина.
— Вы вчера велели предупредить, когда мы будем проплывать Прай-Ри. Эх, славно было снова взглянуть на Майнисс, хоть бы и с моря. Поохотиться бы в этих лесах еще хоть разок… А утром вы велели сказать, как покажутся берега Комороса и река Бельгенек, что течет от Муирвуда. Ну так мы на месте.
— Благодарю тебя. Ты все правильно сделал. Идем, Майя, поглядишь на свой новый дом.
Майя встала с койки и как была, в платье безродной, вместе с Джоном Тейтом и Сабиной вышла на палубу «Холька». Толстобрюхий корабль грузно входил в устье широкой реки. Воздух был наполнен солью и влагой, однако пронзительный холод темных нессийских земель остался позади. Леса по обоим берегам реки чем-то напоминали проклятые земли Дагомеи. Это было странно и неожиданно; не таким помнила Майя родное королевство. Деревья были все как на подбор дубы, перекрученные, черные, густо поросшие лишайником и мхом, они простирали ветви над ползущим по земле туманом. Корабль скрипел и стонал, продвигаясь вверх по реке, и о нос его бились речные волны.
— Ну и лесок — ни единого прямого дерева. Все больные какие-то, а? — ухмыльнулся Джон Тейт. — Уж не сюда ли мне вышла ссылка, госпожа моя? — Он покашлял в кулак. — Какой же это лес? Болото как оно есть.
Вокруг звенели комары и жужжали еще какие-то невидимые насекомые. Над кораблем, раскинув крылья на ветру, пролетела цапля. Майя оперлась о борт и стала смотреть на реку. Ветер ерошил ей волосы.
— Это Бирден Муир, — мечтательно улыбнулась Сабина. — В этой Сотне вечно идут дожди. Тогда река разливается и затопляет все вокруг. По-своему красивое зрелище.
Джон Тейт фыркнул.
— Хоть кабаны-то тут водятся? Где дубы, там и желуди, а где желуди — там и свинья найдется.
— Кабанов тут предостаточно, — отозвалась Сабина. Майя поняла: она погрузилась в видение и созерцает нечто невидимое остальным.
Майя коснулась бабушкиного плеча.
— Что ты видишь?
Сабина прерывисто вздохнула. Голос ее был хриплым от слез:
— Я вижу не глазами, дитя. Я вижу Лийю и Колвина. Марсиану и Кьерана Вена. Они покидают эти берега на корабле, подобном нашему. — Она втянула воздух. — Они стоят на палубе. Такие молодые. Совсем как ты. У нее кудрявые волосы, совсем как у моей матери. Она стоит вон там, — с ресниц Сабины срывались слезы. — Она смотрит прямо на нас. Клянусь Истоком! Она машет! Она машет нам!
У Майи защипало глаза. Она обняла бабушку за плечи и прижала к себе. Ей хотелось поцеловать ее поцелуем ребенка, который ластится к матери. Желание это было так сильно, что жгло ее изнутри. Плечо обдало жаром, нахлынула боль. В сердце поднялась ярость, злоба, чернота.
«Да оставит ли меня когда-нибудь эта мерзость?» — подумала Майя.
— Я опять ее чувствую, — шепнула она бабушке на ухо.
— Укрощай чувство мыслью, — шепотом ответила Сабина. — Помнишь? Все начинается с мысли.
И она подняла руку, приветствуя кого-то невидимого.
Майя сглотнула и решительно взяла себя в руки, стремясь изгнать засевшее в душе зло.
— Как умерла Лийя? — спросила она, глядя на воду.
— Этого никто не знает, — ответила Сабина, смахнула слезы и повернулась к внучке. — Она пропала после дня имянаречения моей матери. От нее осталась только ее книга и державное яблоко. Больше ее никто не видел. Я думаю, Исток забрал ее в Идумею, чтобы она наконец-то повидалась с родителями.
Сабина втянула влажный воздух.
— Смотри! Видишь, там, в тумане? Это аббатство. Это Муирвуд!
Майя вцепилась в леер. Туман таял и становился прозрачным. Сквозь него проступали строгие стройные башни. Блеснул ослепительный солнечный луч. Ощущение тепла и надежности легло на плечи пушистым одеялом. Угас затаившийся в сердце гнев, и привычное гнетущее чувство, с которым она жила всю жизнь, куда-то улетучилось. Сердце запело от радости.
«Добро пожаловать», — шептало оно.
