ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Отландия
Холод окутывал их ледяным коконом. Майя прижималась к сырой шкуре Аргуса и дрожала, поджимая под себя ноги. Пальцев она уже не чувствовала. Для сбора питьевой воды Джон Тейт поставил посреди пещерки котелок, и с потолка в него со звоном падали капли. Никогда еще Майе не было так холодно и плохо — никогда, включая те годы, что она провела на холодном чердаке поместья леди Шилтон. Даже в волосах у нее застыл лед, который похрустывал, стоило ей пошевелиться.
Джон Тейт сидел, опершись спиной об изогнутую стену пещерки и положив на живот руки в перчатках, и негромко похрапывал. Нос у него покраснел, но лицо было довольное. Шапка сползла на затылок, обнажив рыжую курчавую шевелюру, которая уже начала редеть. Выглядел он и смешно, и вместе с тем трогательно — это он-то, невозмутимый и отважный охотник. Без его помощи Майе ни за что не дойти бы до гор, отделявших Мон от Отландии. Девушке стало смешно. Всю-то жизнь она мечтала поездить по миру, побывать в других странах — но принцессой, а не беглянкой.
Джон громко всхрапнул и сам разбудил себя храпом. Серые с прозеленью глаза заморгали, взгляд прошелся по белизне вокруг. Майя попыталась скрыть улыбку, но безуспешно.
— Повеселил тебя, радость-то какая, — ворчливо произнес Джон, отлепился от стены, покрутил плечами, несколько раз согнул руки, размял пальцы. — Я храпел?
Майя улыбнулась шире.
— Так, немножко.
Джон смутился.
— Ну вот, а еще сторожить обещал. Хорошо хоть рядом никого не было. Тебе опять снились эти твои сны?
Майя покачала головой.
— Я не могу спать в такой холод.
За всю эту ночь она так ни разу и не ощутила присутствия Бесчисленного. Должно быть, он не желал вылезать наружу и принимать на себя страдания, которые ощущало слабое человеческое тело.
Нагнувшись, Джон Тейт выглянул в дыру, ведущую наружу.
— Совсем снегом завалило. Дышать нечем, — проворчал он, извлек из кармана наконечник стрелы и несколько раз с размаху вонзил его в свод пещеры у себя над головой. Брызнула полурастаявшая жижа, Аргус заскулил, но Джон Цыкнул на собаку. Еще несколько ударов, и в пещеру ворвался свежий воздух. Джон Тейт убрал наконечник, запрокинул голову и посмотрел вверх.
— Небо расчистилось. Буран кончился.
— Хвала Идумее, — отозвалась Майя, растирая руки. Девушка взяла котелок и отпила воды. От холода ломило зубы, но жажда была хуже. Вслед за ней напился охотник, а остаток отдали псу, который в два счета вылакал воду. Джон Тейт убрал по местам свое снаряжение, взвесил в руке топорик, второй сунул Майе, и путники принялись прорубать выход из снежной пещеры.
Оказавшись на свободе, Майя завороженно уставилась на увенчанные белейшим снегом зубцы гор, тянувшиеся в бесконечность. Могучие серые скалы в свежем белом покрывале выглядели невыразимо прекрасно. От стужи у Майи с каждым вдохом щипало в носу, и девушка принялась дуть на руки, пытаясь согреть хотя бы их.
— Погляди-ка, — мрачно произнес Джон Тейт.
Майя посмотрела на разрушенную пещеру, однако Джон Тейт указывал куда-то в сторону. Пока она любовалась и восхищалась великолепными видами, охотник осматривал снег вокруг. И теперь Майя тоже ясно видела протоптанную чужими башмаками тропу. Следы были везде — оставленная пешеходами тропа начиналась там же, где прошли беглецы, но потом уходила в сторону и вниз по склону, в Отландию.
— Вот же хорьки липучие, — проворчал Джон Тейт. — Только что на голову нам не наступили. А мы-то и не знали, — он хмуро усмехнулся. — Не сверни они, протопали бы прямиком по нашей пещере, а много ли ей надо? — он фыркнул и показал куда-то вперед. — Значит, они нас обогнали.
— Это хорошо или плохо? — спросила Майя.
— И хорошо, и плохо. Оно, конечно, удобно след прятать — пойдем по их следам, и не найдут. Только вот заведут нас они не туда, ой, не туда.
Джон внимательно осмотрел тропу, пригляделся к размеру следов.
— Человек тридцать самое меньшее. А то и сорок, — он вытер нос. — Многовато против двоих.
— Что ж, зато они не выскочат у нас из-за спины.
Джон покачал головой.
— Это еще неизвестно. Если б это я на нас охотился, — правда, таких умников у них маловато, — я бы не гнал всех одним стадом. Я бы отделил пяток человек и велел им идти позади, — охотник потрогал отпечаток башмака в снегу. — Следы свежие. Если за ними идет еще отряд, мы попадем как кур в ощип.
— Значит, идти назад так же опасно, как и вперед.
— Нам-то что с того?
Майя вздохнула.
— Через два дня нас будут ждать в порту Ростика. Там будет корабль.
— Корабль? А корабль-то у тебя откуда, госпожа моя? — недоверчиво поинтересовался Джон Тейт.
Объяснять, что связывает ее с Финтом Кольером, Майе не хотелось, поэтому она промолчала и принялась выбирать из волос снежинки, но потом все же спросила:
— Куда пойдем?
Джон указал топором вниз по склону.
* * *
Из долины поднимались, взбираясь вверх по склону, исполинские сосны и кедры, между которых терялась идущая вниз тропа. Деревья были в снегу, ветви их поникли, однако здесь, внизу, бураны случались редко и тучи приносили чаще дождь, нежели снег, и потому деревья были зелены и крепки.
— Не нравится мне, как тут все выглядит, — проворчал Джон Тейт, стоя на уступе и рассматривая ныряющую в лес тропу. — Засаду устроить — раз плюнуть. Мы будем как на ладони, а их увидим, только когда будет уже поздно.
Охотник почесал шею и стал разглядывать тропу так и эдак.
— Зато и мы в лесу можем спрятаться, — заметила Майя. Ей очень хотелось развести костер и согреть руки и ноги. Одежда, даром что многослойная, грела плохо, и девушка дрожала. Однако Джон Тейт был прав — врагам проще всего спрятаться в роще.
Джон покачал головой, поцокал языком:
— Давай-ка вернемся и спустимся в другом месте.
Они снова полезли в гору, и слой снега у них под ногами становился все толще. Майя отчаялась согреться. Но не успели они пройти и сотни ярдов, как Аргус зарычал, заскулил и принялся бегать взад-вперед по тропе, нюхая воздух. Уши у него встали торчком, взгляд был устремлен вперед.
— Не повезло, — сказал охотник. — Попались мы, — и тоже понюхал воздух. — Идут за нами. Тогда уж лучше в лес. Только не по этой тропе. Побежим своим путем, так легче спрятаться. Надо добежать до леса. Попадемся им на склоне — это уж верная смерть.
Майя ощутила приступ жара.
— Поняла.
Они бросились бежать вниз, но не по протоптанной уже тропе, а по свежему снегу. Склон был крут, однако глубокий снег надежно держал башмаки и не давал людям скатиться вниз. Комья плотного снега сыпались у них из-под подошв и катились по затянутому белым покрывалом склону. Аргус бежал следом, и в горле у него билось рычание.
Откуда-то сверху затрубил охотничий рожок. Майя оглянулась и увидела в распадке людей. Снова пропел рожок, и из леса ниже по склону ему ответил другой.
— Не медлить! — рявкнул Джон Тейт, который шел первым, торя путь. Преследователи были далеко, однако они бежали по оставленной путниками тропе, и расстояние между ними быстро сокращалось.
— Много? — спросил Джон.
Оглянувшись через плечо, Майя насчитала по меньшей мере дюжину. Ни формы, ни знаков различия на людях не было — только меховые плащи и шляпы.
— Слишком много, — выпалила она. — Бежим!
Чем дальше, тем больше было снега, тем сильней он мешал двигаться. Из рощи внизу высыпали люди. Пропел рожок, ему ответили сразу с нескольких сторон. Темные тени с хрипом и рычаньем рвались вниз по склону, удерживаемые лишь поводками. Охотничьи собаки!
— Ах ты ж, — выругался Джон Тейт. Он бежал как по ниточке, прямо к лесу, но Майя видела, что они не успеют. Преследователи были быстрее — они неслись по утоптанному снегу и не проваливались. Сверху и снизу перекрикивались люди, голоса их смешивались с лаем собак. Аргус рычал и огрызался, но он был один, а их было много. Из лесу выехали всадники и поскакали к распадку, перекрывая путь беглецам. И весь этот отряд поджидал их в лесу!
— Ну и каша заваривается! — воскликнул Джон Тейт, вытирая лицо. Голос у него стал каким-то тонким. Охотник оглядывался и тяжело дышал. Он убрал топорик, извлек лук, уже снаряженный, и поправил колчан, чтобы легче было дотянуться.
Майя оглянулась. Из-под ног бегущих вниз солдат катились комья снега и льда. Ноги взбивали снежную пелену. Майя посмотрела вниз. Здесь шла настоящая охота, и дичью для охотников были они с Джоном.
Замерзшей рукой Майя зачерпнула горсть снега. Снег переливался, красиво преломляя солнечный свет. Солдаты переговаривались на гортанном языке, изобилующем кашляющими звуками и незнакомыми окончаниями. Майя не знала отландского, но безошибочно опознала его грубое звучание. Сияние снега в ладони дало ей ответ. Снег тает. Снег — это вода. Воду приносит буря. Майя может командовать бурей. Она — повелительница бурь.
Кистрель вспыхнул, источая магию. Он не касался кожи, и все же его жар достигал тела. Немыслимая сила, невыразимое торжество были почти непереносимы. Никто не смеет охотиться на Майю. Что они о себе возомнили, эти люди с их глупыми дворнягами? Она встретила испуганный взгляд Джона Тейта и поняла, что глаза ее светятся серебром.
— Нет, Майя! Нет! Не давайся!
Он схватил ее за руку и потащил было за собой, но вспыхнувшая в ней сила пылала тысячью свечей, разгоняя мороз. Майе снова было тепло. Она сама была огнем. Она чувствовала страх Джона Тейта, запрятанный глубоко внутри, бурлящий, как чайник, — и она убила этот страх, задула, словно лучину.
Она уже чувствовала сеть, которую плели дохту-мондарцы. Почуяв ее магию, они бросились на нее, чтобы смирить и связать колдунью. Оказавшись достаточно близко, они сплетут свои воли воедино и сделают из них клетку, которая не даст Майе воззвать к Истоку. Майя хищно улыбнулась, повернулась к горам и воздела руки. Дрожащие от натуги пальцы жадно впивались в небо. Резко сжав кулаки, она рванула невидимую добычу вниз и прижала к груди.
Горы сотряс грохочущий стон.
Земля содрогнулась, и люди стали падать — все, кроме Майи. Раздался новый шуршащий звук, похожий на дыхание великана. И тут с горы вниз покатился снег, огромные комья снега и льда. Лавина шла волной, и волна эта, широкая и неумолимая, катилась прямо на них.
Майя, Джон Тейт и Аргус снова побежали к лесу.
И сверху, и снизу доносились крики ужаса. Горы грохотали, и в этом грохоте можно было оглохнуть. Серые юбки Майи были пропитаны водой, облеплены снегом, они мешали, но Майю переполняла сила и власть. Усталости она не замечала. Теперь она прокладывала путь, а Джон Тейт и пес шли по ее следам. Удивительным образом снег стал ее частью. Куски льда трескались, разбрасывали осколки, разрывали снег, оставляя за собой широкую тропу. Беглецы бежали изо всех сил. Невероятная волна льда катилась за ними по пятам. Солдат наверху больше не было: снежный вал унес их, заживо похоронив в своей толще.
Далеко внизу ржали обезумевшие лошади, а солдаты сломя голову бежали в лес, надеясь укрыться от катящейся с гор смерти.
Нечеловеческим усилием Майя попыталась взять себя в руки. Как легко оказалось утратить над собой контроль, как тяжело вернуть его. Она пребывала в сознании, она видела все происходящее, но видела как будто издалека, как будто это не имело никакого отношения к ней. Это было то самое чувство, что владело ею в келье Альдермастона — чувство, что она не здесь. И Майя боялась, как бы опять не причинить боль человеку.
— Не успеем! — воскликнул Джон Тейт, цепляясь за Аргусов кожаный ошейник.
За спиной у них ревела лавина. Роща была уже совсем близко. Солдаты прятались за деревьями, кто-то отчаянно карабкался на сосну, цеплялся за гибкие ветки, стремясь забраться повыше. Но все было тщетно. Лавина накатывалась на них грозовой тучей, морским штормом, поднималась все выше, выше, выше деревьев, выше разбросанных тут и там камней и дрожащих за ними людей.
Адский гул лавины за спиной был стократ страшнее любых страхогорищ. Беглецы уже почти достигли деревьев, и тут на них обрушилась белая смерть. Пытаясь схватиться за Майю, Джон Тейт взмахнул рукой, но ледяной поток отбросил его в сторону. Белое облако подхватило девушку, швырнуло ей в лицо комья снега и понесло вперед, в рощу, в толще белой стены снежного прибоя.
Майя оказалась в самой толще этой стены, лицом вниз. Вокруг было белым-бело. Темная часть ее души торжествовала, упиваясь страшной гибелью всех тех, кто посягнул на ее свободу. Толстый снег был уютен, словно одеяло. Она была совершенно спокойна и испытывала небывалую ясность восприятия. Снег глушил звуки, и Майя парила в совершенной тишине.
Она не знала, сколько времени провела в снегу, неподвижная, словно труп, но вот тишину нарушил стук копыт.
Потом она услышала гортанный голос, который кого-то звал. Раздался удар о землю — человек спрыгнул с коня, — за которым последовал звук шагов. Одна рука Майи торчала из снега. Рука в перчатке схватила за руку, и Майя почувствовала, как ее тянут наружу.
— Gottsveld! Ich naida strumph! Gotts! Gottsveld!
Майя подняла голову. С лица ее посыпался снег. Стоявший над ней человек все тянул и тянул ее за руку. Он был невысок, начавшие седеть каштановые волосы выдавали его возраст — лет тридцать, пожалуй. Глаза у него были голубые, на плечах лежал меховой плащ, а под плащом виднелась куртка, богато расшитая золотом и драгоценными камнями. Высокие сапоги были отделаны мехом. На широком поясе покачивались охотничий рог и меч.
Он смотрел серьезно, он и впрямь старался спасти ее. Но потом увидел ее лицо, увидел, что перед ним женщина, увидел, что это та, на кого идет охота. Мысли его были ясны, ярки и жестоки, как пятна крови на снегу.
Он только теперь понял, кого вырвал из объятий лавины. Он был один, его товарищи бросились на помощь Остальным.
Майя крепко ухватила его за руку и уставилась в глаза. Она чувствовала, что он боится. Страх был сладок и приятен. От испуга человек разинул рот, и зрачки его глаз расширились.
Она наполнила его сердце любовью и жалостью. Каждую надежду, каждое желание, каждую мечту она раздувала в нем бережно, как уголья былого костра. Под огневым натиском ее воли он таял как воск. И хотя Майя не знала отландского языка, Бесчисленного это не остановило. Он заговорил по-отландски, и слова потекли с ее языка сладким ядом.
«Och denor, mein frenz. Vala Rostick. ValaRostick».
Ты спас мне жизнь, дорогой мой друг. Отведи меня в Ростик.
Отведи меня в Ростик.
Ты уже знаешь, что часть шей книги запечатана сигилом тайны. Я сделала это для того, чтобы написанное на этих страницах прозвучало и открылось не ранее чем придет должный час. Преждевременное разглашение ударило бы по Клятве Муирвуда. В день, когда страницам придет пора открыться, ты увидишь знак. Если же они будут открыты слишком рано, погибнет весь орден мастонов и мир вместе с ним. Дождись, покуда сгорит аббатство Крюи — это будет знак того, что на землю вновь пришла хэтара. Королева Комороса будет отравлена — это станет знаком того, что Клятва может подвести. Будь внимательна.
Лийя Демонт, Альдермастон аббатства Муирвуд
