Глава 45. Коварнее, чем он
Бабушкин особняк
Чикаго, штат Иллинойс
16 февраля 1889 года
В некотором смысле было даже приятно наконец понять, для чего в моей душе существует тьма.
Все очень просто. Чтобы остановить дьявола, я должна быть коварнее, чем он. Я закрыла глаза, представляя каждое действие. Если я чему и научилась у Томаса Кресуэлла, так это полностью погрузиться в то ужасное место. Отрешиться от своего разума и здравомыслия и стать тем, кого боялась больше всего.
Я должна предвосхищать каждый шаг убийцы. Перенять его желания и стремления. Все его преступные фантазии станут моими, пока я не возжелаю его крови так же, как он стремится пролить мою. Я представила, как мой скальпель повторяет линии его тела, поблескивая в лунном свете. Одиноком луче, осветившем мое темное действо.
По моим венам заструится желание. Отличное от влечения, которое я ощущала, лежа в обнимку с Томасом, но не менее соблазнительное или дарующее удовольствие. Я разложу его на столе, одурманенного, но живого, чтобы он узнал, что такое настоящий ужас. Позволю ему смотреть на меня сквозь текущие из глаз слезы.
Жажда крови. Если он выбрал такой наркотик, то и я тоже. В десятикратном размере.
Пусть эти несколько месяцев Потрошитель тренировал свое темное мастерство, но и я тоже не сидела сложа руки в ожидании, пока он вонзит свои когти в очередную жертву. Пока он оттачивал свое смертоносное обольщение, я занималась тем же. Он был создан для убийства, но я овладела способами охоты на монстров. Я больше не та наивная одинокая девушка, которая тайком пробиралась по лондонским улицам несколько месяцев назад. Теперь я знаю, что монстры никогда не успокаиваются. Томас был прав с самого начала: стоит однажды попробовать теплой крови – и всегда будет мало.
Все предыдущие дела были тренировкой – уроками того, как противостоять абсолютному злу и победить его. Во время расследования первых преступлений Потрошителя я лишилась своей наивности и нежелания узнавать правду о людях. Пребывание в замке Дракулы научило меня верить в себя, не обращая внимания на отвлекающие факторы. В круизе на том проклятом океанском лайнере я сыграла роль, которая убедила всех, даже Томаса, в том, что мои симпатии изменились. Я научилась манипулировать эмоциями, стала воплощением ловкости рук.
Когда-то я могла бы поклясться, что стану лучше. Что никогда не убью. Что моя работа призвана только помогать сохранять людские жизни. Теперь же я повидала достаточно, чтобы понимать: иногда, чтобы победить тьму, необходимо стать клинком, закаленным в божественном огне.
Дьявол был монстром, но я стану его кошмаром.
– Если хочешь войны, – прошептала я невидимому демону, – ты ее получишь.
В глубине души я боялась, что струшу. Капля страха или проявление милосердия обойдется мне дороже собственной жизни. Погубит моих близких. Я уже потеряла брата из-за этого порочного создания, и, если он посмеет еще раз тронуть Томаса или дядю, я стану королевой ада.
Настало время посмотреть в лицо своим демонам.
Я заглянула в сердце и не нашла там ни одной слабости. Я положу конец преступлениям Потрошителя. Именно я воткну лезвие в его плоть и буду проворачивать, пока мои руки не покроются его грехами.
Томас метался на кровати, тревога и лихорадка не отпускали его даже во сне. Как бы сильно я ни хотела, чтобы он был рядом во время противостояния с самим Сатаной, я слишком люблю его, чтобы вовлекать в опаснейшую охоту. Я выслежу дьявола, а когда найду, вырежу его черное сердце.
– Уодс… Уодсворт…
Я прижалась губами ко лбу Томаса и нахмурилась, найдя его влажным. Жар наконец спал. Я отвела с его лица несколько прядей, жалея, что приходится оставлять его в таком состоянии. Томас приоткрыл глаза и медленно протянул ко мне дрожащую руку. Он все еще был ужасно бледен. Я подавила эмоции. Если Томас увидит на моем лице страх, то только еще больше начнет переживать.
– Уодсворт? Ты правда здесь? – Он уронил руку и повернул голову. – Мне снилось…
– Ш-ш-ш. – Я отвела волосы с его лба. – Я здесь, Томас.
Его грудь поднималась и опускалась, дыхание выходило рваным и сбивчивым. Я коснулась его запястья, незаметно проверяя пульс. На мой взгляд, он еще бился слабо, хоть и увереннее. Но не намного. Смерть еще не отпустила Томаса из своей хватки.
– Мне приснилось, что ты заперта в замке. – Его поверхностное дыхание участилось. – Под землей. Там были трупы и летучие мыши. Монстры. Я видел… Я видел дьявола, Одри Роуз.
Я прижалась губами к его виску, кожа была горячей, словно пламя. Оно зажгло во мне огонь, поглотивший остатки страха. Я убью человека, который причинил вред моей семье. Я буду беспощадной.
– Томас, это всего лишь воспоминание. Ужасное воспоминание. Мы больше не в замке Бран. Мы в Чикаго. Помнишь, как мы ехали на поезде? Или «Этрурию»?
– Не оставляй меня. – Не в силах открыть глаза, он зашарил в поисках моей руки. – Прошу. Пообещай, что не оставишь меня.
– Никогда.
Я уставилась на кусок ткани и пузырек с хлороформом, который открыла и поставила на тумбочку час назад. Томас слишком слаб для этого. Я хотела, чтобы он уснул, а не умер от моей проклятой руки. Его трясло, ночная сорочка промокла насквозь. Я накрыла Томаса еще одним одеялом, подоткнув его как можно плотнее.
– Уодсворт. Уодсворт. Ты должна пообещать. Не оставляй меня.
– Только в смерти. – Я гладила его по голове, пока он не задышал спокойнее. – И даже тогда я тебя не оставлю. Надеюсь, ты не возражаешь против преследований призрака.
Его губы дернулись, но улыбки так и не вышло. Я подождала несколько мгновений, не прекращая расчесывать пальцами его мягкие волосы.
– Но я должна кое-что сделать, – прошептала я, слушая ровное дыхание засыпающего Томаса, – и мне придется оставить тебя здесь. Есть путешествие, которое я должна совершить одна. А когда вернусь, обещаю, мы больше никогда не расстанемся. Даже по велению Бога.
Я выждала еще несколько ударов сердца, наблюдая за Томасом и прислушиваясь к его дыханию. Он крепко спал, и я сомневалась, что проснется раньше завтрашнего полудня. Я запоминала его лицо, черты, которые произвели на меня впечатление с нашей первой встречи.
На уроке у дяди я подумала, что он напоминает мне картину или скульптуру Леонардо да Винчи. Сплошные углы и прямые линии, сильные и достаточно острые, чтобы вырезать человеку сердце, если он подойдет слишком близко. В уголках моих губ зародилась улыбка. Я так сильно сопротивлялась своим чувствам к нему, не понимая, что уже повержена и смотрю на свое будущее.
– Я люблю тебя, Томас Кресуэлл.
Я нежно поцеловала его и позволила себе украсть еще одно мгновение рядом с ним, а затем поднялась и отошла. Мне нужно закончить дело и вернуться домой до его пробуждения.
Потому что я вернусь к нему.
Я на цыпочках вышла из спальни Томаса и, стараясь не наступать на скрипящие половицы, прошла мимо дядиной комнаты. Остановившись у его двери, я прислушалась к такому же размеренному дыханию, говорившему о крепком сне. Надеюсь, они оба пойдут на поправку. Если я потеряю еще одного близкого человека…
Жажда мести походила на устроившегося на плече демона. Я проскользнула к себе в комнату и заперла дверь, сама не зная, от кого запираюсь. Не обращая внимания на растущее беспокойство, я рылась в чемодане в поисках маленького кожаного чехла. Он должен быть где-то тут, я никогда не путешествовала без него.
Перевернув почти все платья и белье, я достала искомое. Быстро расстегнула пряжки и разложила ножны для скальпеля на кровати. Давненько я не надевала их на ногу. Но сначала я влезла в штаны, передвигаться в которых было гораздо удобнее, и только потом взяла ножны.
Дрожащими пальцами я застегнула ремень. Мне очень хотелось избавиться от страха, но он, похоже, не собирался отступать. Я несколько раз глубоко вдохнула. Нельзя струсить сейчас. Когда от меня зависят столько жизней.
Я подумала о мисс Николс. И мисс Чапмен. Мисс Страйд и мисс Эддоуз. Мисс Келли, мисс Табрам, мисс Смит. Мисс Джаспер. Мисс ван Тассел. И обо всех женщинах, с которыми нам еще предстояло его связать.
Я убрала волосы в низкий узел, проверила оружие на бедре и взяла трость.
– Я иду за тобой, Джек, – прошептала я, глядя в зеркало.
Возможно, это была всего лишь игра света, но клянусь, мое отражение дрогнуло.
* * *
– Здравствуйте. Вы пришли за одним из знаменитых тоников доктора Холмса или желаете комнату в роскошном «Отеле Всемирной выставки»? – спросила девушка за искусно украшенным кассовым аппаратом.
Несомненно, еще одна будущая жертва. Я рассматривала ее светлые локоны, умело накрашенные губы, юные черты. Она была красива той красотой, которая, похоже, привлекала Генри, или Гарри, или как там еще называл себя этот человек. Судя по тому, что говорила Минни за чаем, больше всего он ценил внешний вид, при этом жизни были и вполовину не так важны. Их он отбрасывал без сожалений.
– На самом деле я подруга жены доктора Холмса, – сказала я, отметив, как при слове «жена» девушка слегка прищурилась. Определенно, еще один секрет. Ей не о чем беспокоиться. Я была уверена, что его новая жена мертва. – Я надеялась поговорить с ним. Никак не могу связаться с Минни, и мне нужен адрес ее сестры. Доктор здесь?
Девушка поджала губы, но уже в следующее мгновение взяла себя в руки и вежливо улыбнулась.
– Боюсь, он только что ушел. Вернется очень поздно, а может быть, и завтра утром. Я работаю здесь только первый день, но кажется, доктор Холмс держит свою личную жизнь в тайне.
Ее румянец намекал на то, что доктор уже начал плести свою серебряную паутину. Она и не подозревала, что он ядовитый паук, а не прекрасный принц.
– Тогда я сниму комнату на ночь. – Я сунула ей монету, на которую она уставилась широко распахнутыми глазами. – Пожалуйста, дайте мне знать сразу же, как он вернется. У меня есть другие, более… срочные… новости.
Мгновение девушка таращилась на монету, алчно сверкая глазами. Может, Холмс и бесподобный ухажер, но его щедрость не распространяется на кошелек. Я понадеялась, что поднявшийся внутри гнев не отразился на моем лице. Бросив взгляд мне за спину, она схватила монету и спрятала в декольте, а затем вручила мне ключ с латунной биркой, на которой значилась цифра 4.
– Я провожу вас в вашу комнату, мисс…
– Уодсворт, – тепло улыбнулась я. – А вас как зовут?
– Мисс Агата Джеймс.
Я явно испытывала границы ее радушия. Она отвечала коротко, как будто ей тяжело давалось каждое слово. Она знаком пригласила меня следовать за ней мимо прилавка с тониками и полками прочих аптечных средств, расставленных вдоль стен. Дверь в дальнем конце магазина вела на узкую лестницу. Сердце бешено колотилось, но я не позволю страху помешать мне совершить задуманное. Даже если я собираюсь убить человека, который ускользал от полиции и уже убил несчетное количество женщин.
– Вы впервые останавливаетесь в Замке?
– В Замке? – спросила я, а перед мысленным взором промелькнула впечатляющая крепость Влада Колосажателя в Румынии и её коридоры, словно жаждущие крови. В затылке зародилась дрожь и прокатилась до пальцев ног. В своем лихорадочном сне Томас говорил про замок Бран. – Мне показалось, вы сказали, что это «Отель Всемирной выставки».
– Так и есть.
Она сдержанно улыбнулась и пригласила меня на лестницу. Узкий коридор внушал ужас. Стены были оклеены угольно-черными обоями, и я могла бы поклясться, что они потихоньку смыкались по мере нашего подъема. Меня охватило странное ощущение, будто я застряла в цирковой комнате смеха. Это впечатление только усилилось, когда я заметила на обоях узор из тщательно прорисованных черепов. Специфический выбор для отеля.
– Однако местные называют его Замком. Он большой, больше ста номеров. Вы знаете, что он занимает почти целый квартал? Доктор Холмс хороший бизнесмен. И умный. Он начал строительство как раз перед тем, как объявили, что Всемирная выставка пройдет здесь. Он предугадал, что отель станет прелестным безопасным домом для молодых женщин, которые приедут сюда работать. Разве он не сама доброта?
Я с трудом удержала при себе мысли по поводу его доброты. Этот монстр устал выслеживать женщин на улице. Его новая игра заключалась в том, чтобы заманить их в мнимое убежище, а потом дать волю своим самым кровавым желаниям.
Добравшись до верхней ступеньки, я провела рукой по стене длинного коридора, а второй сжала трость, черпая в ней уверенность. Канделябры располагались через неравные промежутки, усиливая ощущение неустойчивости, которое преследовало меня на лестнице. Как будто я выпила слишком много шампанского.
На лбу выступили бисеринки пота. Мне было нехорошо. Мне чудилось тихое змеиное шипение. Прищурившись, я присмотрелась к канделябрам: они были сделаны в виде обнаживших клыки кобр, лампочки вставлялись в свитые кольцами тела. Жутковатый декор, весьма подходящий для убийцы.
Несмотря на трость, я споткнулась. Девушка удержала меня и нахмурилась.
– Мисс Уодсворт, вы плохо выглядите. Идемте, я отведу вас в кровать, чтобы вы отдохнули.
Я с трудом вдохнула, в груди все горело.
– Почему вы не…
Веки отяжелели, мысли еле ворочались. Я навалилась на девушку. Перед глазами все плыло, и по позвоночнику пробежала паническая дрожь. Сонная, я снова посмотрела на шипящих змей. Если прищуриться, то можно разглядеть слабую дымку. О нет. Я не планировала подхватить инфекцию, передающуюся воздушным путем. Мне вспомнились тревоги отца.
– Но я здесь ничего не ела и не пила.
Я думала, что готова к этому противостоянию, но он установил правила, о которых я бы никогда не подумала. Яд в воздухе. Я остановилась. Нужно вернуться к лестнице. В голове все кружилось так быстро, что пришлось опустить голову между коленей, чтобы меня не стошнило.
– Агата, я… мне плохо.
– Ох! – Агата сжала мою руку, не позволив провалиться в темноту и вниз по лестнице – Наверное, вам не подходят пары чистящего средства. Доктор Холмс еще дорабатывает формулу. – Она показала на свой нос. – Вата. Чуть не забыла. – Она завязала лицо шарфом. – Не все реагируют на него, но я очень чувствительна к резким запахам. Поэтому доктор Холмс велит мне не забывать про вату. От меня не будет никакой пользы, если я заболею.
Я сделала еще несколько неуверенных шагов, колени дрожали. Это не чистящее средство. По крайней мере, я с таким никогда не сталкивалась.
– Почему он не дает вату постояльцам?
– Он не занимается благотворительностью, мисс. Если он будет выдавать вату каждому, кто снимает комнату, он разорится. К тому же такое случается не со всеми. Он говорит, что время от времени очищает коридоры таким образом. Похоже, сегодня один из таких редких дней.
Она отпустила меня и быстро пошла вперед. Остановилась в конце коридора и открыла двери, которые, я могла бы поклясться, были заложены кирпичами. Я привалилась к стене, борясь с подступающей темнотой. Мне нужно выбраться из этого места. Немедленно. Чувство самосохранения вопило, чтобы я поторопилась, но отрава действовала быстро.
Последним усилием я оттолкнулась от стены и проковыляла несколько шагов к лестнице. Голова кружилась, а надо мной навис гигантский портрет. Казалось, что глаза следят за мной, когда я упала на пол, отчаянно пытаясь ползти туда, откуда мы пришли. Я слышала, как хрустнули колени, и ослепла от боли. Меня подняли чьи-то руки.
– Тише, тише, мисс Уодсворт, – произнес ледяной голос. – Не сопротивляйтесь мне.
Я вяло подумала о пристегнутом к бедру скальпеле. Сейчас он абсолютно бесполезен. Все мои приготовления, моя уверенность исчезли.
– Настало время встретиться со своей истинной парой.
Его голос стал последним, что мучило меня, прежде чем я провалилась во тьму.