Глава 2. Алекс

Алекс точно знал, когда его жизнь изменилась. С этим связано первое и самое яркое воспоминание из детства: вместе с группой одноклассников он отправился на ночевку в один из заповедников – редкое событие в мире, в котором осталось лишь несколько уголков, где человек мог побыть один наедине с природой.

Свобода пьянила, и уже за полночь, когда друзья разошлись по палаткам, он сидел у костра. В какой-то момент Алекс посмотрел вверх – звездное небо было необычайно ярким, казалось, что мириады звезд зовут его. Он почувствовал бесконечное пространство и бескрайность Вселенной, ему казалось, что он частичка этого пространства и что все звездное небо часть него. Ощущение было настолько глубоким и отличающимся от всего остального его небогатого опыта, что он невольно перестал дышать. Сколько длилось это состояние Алекс не запомнил – возможно, несколько минут, возможно, несколько мгновений; оно было вне времени, точнее, он не ощущал ни хода времени, ни наличие мыслей, только чувство протяженности, свежести и парения. Позже он узнал, что многие люди испытывают похожие ощущения в юности при взгляде на звездное небо, но потом забывают об этом.

На следующий день он никому ничего не сказал, только был задумчивым и молчаливым больше, чем обычно. С тех пор это переживание не потускнело, а так и оставалось самым значимым впечатлением его жизни и определило путь, который он выбрал.

Вернувшись домой, Алекс решил, что хочет связать свою жизнь с изучением космоса. Он составил план, в котором прописал, что должен сделать, какие знания и навыки получить, в какой университете пойти, чтобы добиться своей цели. В старших классах, пока его сверстники играли в виртуальные игры или развлекались, он учился и проходил стажировку для старшеклассников в исследовательском центре. После школы поступил в нужный университет, завел нужные контакты и вот через несколько лет наконец поступило назначение – лаборант на базу на орбите Юпитера.

База была немаленькой и могла поддерживать жизнь нескольких тысяч обитателей. Попадали туда в основном состоявшиеся специалисты, поэтому Алексу пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться назначения, но он справился.

Жизнь редко идет так, как ее задумывает человек, так и жизнь Алекса резко изменилась. На финальной медкомиссии, которая не должна была вызвать никаких вопросов, он узнал свой приговор – болезнь Котлера. Применение пищевых консервантов, разработанных в начале XXII века, стало вызывать дисфункцию таламуса у крайне маленькой группы людей. Таламус – орган, отвечающий за сон. Проще говоря, человек спал все меньше и меньше, вплоть до того, что не мог заснуть и в итоге умирал от истощения. Консервант запретили после того, как выяснили причину болезни, но произошло это только через несколько лет после начала использования.

Способ лечения так и не нашли, то ли оттого что оно действительно было сложным или невозможным, то ли потому что пострадавших оказалось немного – около тысячи человек. Редкие специалисты хотели заниматься исследованиями столь редкой проблемы – это не сулило им большой известности. Человечество активно осваивало космос, и ведущие ученые предпочитали это направление.

Обычные снотворные не действовали; больным прописывали сильные препараты для погружения в медикаментозный сон, но постоянно их использовать было нельзя – лекарства быстро вызывали привыкание и разрушали психику, люди все равно умирали от изнеможения. Помогала искусственная кома, но это также было временным решением, не останавливающим развитие страшной болезни.

Алекс вспомнил слова пожилого доктора из института исследования головного мозга, одного из немногих крупных специалистов, кто посвятил себя этой проблеме. Ходили слухи, что его жена скончалась от болезни Котлера.

— Молодой человек, я знаю, что ситуация критическая, но если сдадитесь, болезнь вас быстро съест! — доктор вздохнул, — вы должны приложить все силы, чтобы продержаться, пока мы ищем лекарство.

— Вы можете что-то посоветовать, Сан Саныч?

— Если будет совсем тяжело, можно использовать медикаментозный сон, но это вызывает необратимые последствия. Поэтому применять его следует только в случае крайней необходимости.

— Скажите честно, есть какой-нибудь прогресс в исследованиях? — за два года Алекс подружился с доком и рассчитывал получить честный ответ.

— Увы, нужны более масштабные исследования, а средств на это нет. Пока все, что удалось, – это замедлить развитие болезни.

Алекс не собирался сдаваться, это было не в его характере. Много лет он хотел стать исследователем космоса, поэтому не собирался подчинять свою жизнь болезни – это было бы поражением. Да, случилась катастрофа, но он оставался жив и не хотел предавать мечту. От путешествия на Юпитер пришлось отказаться, зато его квалификация и связи помогли устроиться оператором зонда в поясе астероидов между Марсом и Юпитером в лабораторию в родном университете. Он находил работу немного нудной – аппарат был почти полностью автоматическим, но хотя бы через виртуальную систему управления зондом парень мог находиться там, где всегда хотел быть – в Космосе.

Для знакомых пришлось выдумать историю, что, мол, сначала хочу набраться опыта на Земле, а потом лететь в космос, да и кандидатскую можно защитить… Рассказывать о своих проблемах Алекс не хотел, он вообще неохотно раскрывал душу перед посторонними и не любил жаловаться на проблемы: никто кроме членов медкомиссии и дока не знал, что с ним происходит.

С болезнью нужно было что-то делать. Готового решения не было, а медикаментозный способ Алекс сразу отверг – это был путь в никуда. Да, он давал облегчение, но при этом разрушал его волю и способность ясно мыслить. Сон снижался постепенно, при такой скорости нулевая точка, когда он не сможет спать, будет достигнута через десять–двенадцать лет. Но умрет он еще раньше – от истощения.

Алекс надеялся на помощь врачей, но шансов, что ему помогут, было мало, поэтому он решил стать специалистом в области сна и узнать, как можно преодолеть последствия его дефицита. Самым перспективным направлением ему показались техники по управлению вниманием и медитации, хорошо изученные на примере специалистов, работающих в сложных условиях, например, упражнения для диспетчеров, управляющих полетами – эти системы активно использовались в прошлом, когда подобные системы еще не были полностью автоматизированы. Похожие методики также применялись в некоторых восточных учениях, в психологии и в ряде боевых искусств. Они позволяли сохранять внимание и при этом снимали внутреннее напряжение.

Главным для Алекса была эффективность, которую он измерял при помощи персонального чипа. Такой устанавливается в детстве каждому гражданину – это и персональный компьютер, и средство идентификации, и даже персональный доктор. Устройство могло контролировать сотни показателей тела и нервной системы, поэтому парень точно знал свое состояние и мог оценить эффективность техник, чтобы понять, как они действуют на его организм.

Однако возможностей чипа не хватало для измерения активности мозга, поэтому Алекс снова обратился к доку, тот согласился помочь, хотя будучи ученым, не верил в подобные методы. Такая добровольная помощь граждан друг другу поощрялась ростом рейтинга гражданина, но старого доктора это совершенно не волновало. Просто он не хотел отказать парню в такой небольшой просьбе, это означало отобрать последнюю надежду, а после такого у человека, приговоренного к мучительной смерти, могут совсем опуститься руки, да и вреда в медитациях он не видел.

— Ну как результаты, Сан Саныч? — Алекс встал со стула, на котором провел два часа в неподвижном состоянии, потянулся и снял датчики.

— Мозговая активность снижается, а внимание сохраняется. Уже лучше, чем месяц назад, — док смахнул голограмму и посмотрел следующий график. — Количество тета-ритмов увеличивается. А как у тебя ощущения?

– Отлично. Чувствую себя бодрее, как будто немного отдохнул. Пока буду тренироваться в этом упражнении.

– Напомни, как оно называется?

– Путь пустоты. Нашел упоминание о нем в одном справочнике по восточным практикам, а потом и сам текст разыскал. Очень похоже на технику объемной деконцентрации для авиадиспетчеров, видимо, ее авторы увлекались восточными искусствами.

***

В течение следующих трех лет сон снизился до пяти часов в день. Кажется, что этого достаточно, чтобы выспаться, но мало кто сталкивался с хронической усталостью на протяжении длительного времени. Если не иметь возможность компенсировать дефицит сна, то наступают изменения в психике даже у самого стойкого человека.

Алекс стал тренировать технику объемной деконцентрации не менее 4–6 часов в день. Объемной она называлась потому, что требовала распределения внимания на участке пространства. В оригинальном первоисточнике описание звучало так: «Путь пустоты – тренируя свое внимание, воин становится единым с пространством и миром вокруг, ум его спокоен и непоколебим, он неподвижен, но все видит и в любой момент готов к действию, никто не может подобраться к нему незамеченным». Из текста следовало, что через несколько лет тренировок человек мог чувствовать действия противника с закрытыми глазами.

Сначала эти упражнения были просто медитацией для того, чтобы чувствовать себя лучше, но в какой-то момент Алекс заново пережил чувство бесконечного пространства, как в детстве, наблюдая звездное небо. Чем больше он находился в состоянии объемной деконцентрации, тем ярче становилось это чувство, а ощущение хронической усталости уходило.

Через два года сон снизился до трех с половиной часов. Большую часть свободного времени Алекс тратил на освоение техники. Его внимание к пространству значительно улучшилось; иногда, после долгой медитации, он хорошо чувствовал предметы вокруг, но самое главное – ему удавалось находиться в более-менее нормальном состоянии и продолжать работу, хотя он мог спокойно получать пособие – его диагноз это позволял.

Парень сделал несколько попыток найти людей, практикующих эту технику, но так и не нашел их ни в России, ни на ее родине – Китае. Все, что удалось выяснить – была небольшая школа, практиковавшая путь пустоты, основанная бывшим буддийским монахом, взявшим имя Донид. Позже он оставил общину, поставил перед собой цель «познать пустоту» и удалился в горы, с тех пор его не видели. После исчезновения основателя община зачахла и распалась, а упражнение дошло до Алекса только благодаря работе китайских историков-энтузиастов, бережно хранящих свои традиции.

Под конец шестого года Алекс полностью сосредоточился на выполнении техники и раскрытии ее потенциала. Вряд ли даже ближайшие ученики автора тренировались так интенсивно, как Алекс, и дело было даже не в желании выжить. Стоя на пороге смерти, он ощущал, как менялась система ценностей – все лишнее уходило, оставалось главное: связь с близкими, с которыми он редко, но общался в виртуале – родители и две младших сестры жили на другом конце страны; исследование космоса – дело, вклад в которое он ощущал, пусть его роль была незначительной, но главное – он все больше и больше осваивал свои способности и раскрывал потенциал, заложенный в каждом человеке.

Алекс чувствовал, как постепенно отдаляется от социума. Он не следил за новостями, не играл в игры, избегал развлечений, не переживал по поводу карьеры и денег, более того – даже не следил за личным рейтингом гражданина. Если бы не увлечение космосом, то парень так бы и жил полным отшельником. Удаленная работа в университете и общение с коллегами, доком и семьей в виртуале были для него единственным соприкосновением с социумом.

Пролетело еще три года. Спать более двух часов не получалось. Сила человека в способности адаптации к любым условиям, но Алекс чувствовал, что балансирует над пропастью. В мире осталось всего несколько живых людей с его диагнозом и большинство из них были погружены в искусственную кому.

Работу пришлось оставить, а количество медитаций увеличить. Алекс не хотел оставлять незаконченных дел и поговорил с родителями. Разговор вышел тяжелым, но необходимым. Он почувствовал, как обрезает последние струны, которые поддерживали его связь с социумом. Впереди была неизвестность.

В течение полугода Алекс приближался к состоянию, которое Сан Саныч назвал нулевым – полное отсутствие сна. Внутреннее напряжение накапливалось и накапливалось без возможности его сбросить; иногда, в моменты ремиссий, Алекс осознавал, что движется по привычке, что он не сдается только потому, что боролся все эти годы и уже не помнит, как жить по-другому. Иногда он видел все меньше смысла продолжать борьбу – она изначально была неравной и он прошел дальше, чем смогли другие.

Но каждый раз, когда приходила мысль сдаться, он ее отбрасывал. В какой-то момент только эта привычка помогала ему сохранять относительную ясность сознания. Не осталось ни страха, ни волнения по поводу будущего, только вызов и усталость. Алекс отказывался сдаться – это стало частью его мировоззрения и способом самоосуществления. Единственной опорой для него было погружение в состояние транса во время медитаций.

Через три месяца парень почувствовал, что почти дошел до предела. Каждый человек имеет свой предел, но обычно люди его не знают, потому что останавливаются значительно раньше и только в экстремальных ситуациях доходят до него, называя это сверхусилием. Но сверхусилие – это ложное слово. То, что человек может сделать, всегда находится в пределах его возможностей, просто редко кто может до них добраться. Мать может поднять машину, чтобы спасти своего ребенка, человек может увидеть летящую в него пулю, когда его восприятие разгоняется до предела – все это в рамках человеческих возможностей, которые активизируются за счет расхода жизненных ресурсов. Так и он дошел до предела своих возможностей, исчерпав этот ресурс до конца.

Выполняя упражнения очередной ночью, он знал – уже не чувствовал, а знал! – что это последний день, когда он сохраняет себя, дальше начнется регресс и смерть. На пороге смерти Алекс чувствовал себя спокойно, он ни о чем не жалел. Он знал, что в какой-то степени победил, и это придавало сил и гордости – он сделал все, что мог.

Наступил момент, когда он увидел, как сознание начинает отделяться и угасать. При этом сам он оставался сторонним наблюдателем – только развитое до пределов внимание позволило осознать этот процесс. В последний миг, когда сознание почти угасало, все, что он хотел – это еще раз пережить безграничность Вселенной. Но в конце и эта мысль исчезла.

Дальше события развивались своим чередом. Хотя Алекса это не заботило, но он был частью общества, в котором порядок и учет были возведены в абсолют. В момент, когда его тело медленно заваливалось набок, имплантированный чип отправил сигнал и в службу спасения и Сан Санычу как наблюдающему доктору. Медики прибыли через 20 минут. Диагноз был известен, поэтому следующие действия были выполнены согласно стандартному протоколу – больной, точнее умирающий, был доставлен в больницу при институте, в котором работал док, и помещен в палату к другим пациентам в коме. Финансирование исследований болезни Котлера было недостаточным для масштабных исследований, но на содержание и изучение пациентов в коме денег хватало.

Алекс не знал, что через неделю земляне узнают, что они не одни во Вселенной.

***

Прошло несколько лет.