Глава 18. История смоли и безумная идея

В дверь кабинета князя стучали так, словно хотели выбить.

Конечно, это не по силам ни одному из проживающих в замке, кроме самого Вацлава, но… явление весьма любопытное.

Шлях-Успенский оторвался от изучения старинных фолиантов и с предвкушением посмотрел на дверь. Не зря же было велено всем невидимым охранникам пригасить заклинания в коридоре, чтобы незваный гость мог свободно пройти.

– Откройте! Немедленно откройте! – донесся взволнованный женский голос, низкий и глубокий.

Черный кот выгнул спину и, впившись когтями в велюровую обивку кресла, со смаком потянулся. Потом вопросительно посмотрел на хозяина: мол, впускаем или наслать пару кошмарчиков на гостью, а?

Шлях-Успенский поднял руку и шевельнул пальцами, словно хотел повторить очертания волны, накатывающей на берег.

Дверь распахнулась, и Малгожата София Каторжинская, босорканя, смотрительница замка Палланок, едва не хлопнулась на ковер. Однако, как и положено истинной пани, удержала равновесие и бросила на князя гневный взгляд. Ух, какая!

Она замерла, будто в какой-то миг сообразив: так себя с князем не ведут. Но Шлях-Успенский специально давал свободу действий. Как еще понять, кто мутит воду, если он все время будет осторожен?

– Здравствуйте, пани Каторжинская, – невозмутимо, даже немного лениво произнес он. – Прекрасный вечер, не находите? Отчего вы так… стремительны?

– Добрый вечер, мой князь, – опомнилась Малгожата, – простите, но… Но срочно нужна ваша помощь. Пропала моя племянница Алина! Мы обыскали весь замок, только…

– Алина? – мягко уточнил Шлях-Успенский, и Малгожата резко умолкла. – Мы?

Малгожата немного растерялась, но тут же позади нее тенью возник Марк Горневич.

– Мы, – спокойно сказал он. – Прошу прощения, мой князь, но дело серьезное. К тому же мы нигде не можем отыскать ее тетку, Виславу Каторжинскую.

– Зная ее отношения с Алиной, мы опасаемся, – быстро прибавила Малгожата, – что может случиться что-то очень плохое.

Это уже интересно. Однако у Шлях-Успенского были свои соображения.

– Что ж…

Черные молнии сорвались с его пальцев и метнулись через дверь по коридору. Малгожата невольно ахнула, и Марк придержал ее за плечи.

…через полчаса все поисковики замка были на ногах. Гости взволновались, но всем было приказано сидеть в своих комнатах.

Шлях-Успенский выпустил тьму. Живыми щупальцами, парящими в воздухе, она пробиралась в комнаты, скользила по коридорам, взбиралась по лестницам. Он искал рыжеволосую ведьму, в которой жило то, что давным-давно нужно было уничтожить. В отличие от Малгожаты и Марка, Шлях-Успенский считал, что беспокоиться надо не за Алину, а за Виславу. Смоль может просто искать жертву.

Но в то же время он не отрицал: Вислава тоже может быть опасна. Смоль прекрасно перебралась из Тадеуша в Анджея. Так что ей мешало занять тело Алины или Виславы, которые тоже кровные родственницы?

– Мой князь… – Змеевский появился во вспыхнувшем белом пламени на расстоянии вытянутой руки от Шлях-Успенского. – Их нет в замке.

Собственная сила говорила о том же, но если подтвердил светлый ведьмак, прекрасный поисковик, то пора двигаться дальше.

На облет близлежащих территорий отправили Живоглота. Дракон взмахнул крыльями с металлическим отблеском и рванул в ночное небо.

Малгожата была непривычно бледна. Марк хмурился и, кажется, что-то говорил ей.

Шлях-Успенский задумался. Побаловались и хватит. Смоль в человеческом теле далеко уйти не могла. Даже с ведьмовской силой. Но сейчас ночь…

– Мой князь…

К нему быстро приближался Томаш. В его руках был замок.

– Смотрите, это из комнаты, где оставили волколака Алины.

Шлях-Успенский присмотрелся. Так-так, темная кровь. Кажется, там было нечто, заставившее волколака вынести дверь, а замок уже достал Томаш. Не зря он не только секретарь, но и ключник замка.

Кончиками пальцев коснувшись крови, он сделал глубокий вдох и оскалился в довольной улыбке.

– Княжеские сады, – коротко бросил Шлях-Успенский.

А потом поднялся по воздуху, словно там была лестница, обернулся агатово-черным смерчем и рванул вперед.

Сердце бешено стучало в предвкушении. Жертва, возомнившая себя охотником, здесь. Добыча затаилась. Только вот совсем не учла, что на нее тоже охотятся.

Смоль понимает, что дни ее будут сочтены, если кто-то отберет все тела-сосуды. Всю родню Алины.

Спустя несколько секунд он разглядел громадного волколака, который мчался по садовой дорожке.

Черные щупальца метнулись к нему и схватили. Раздался дикий рев.

«Где она?» – вопрос князя ввинтился в чужой мозг.

«Тварь утащила ее к склепу… заброшенному склепу в саду, – тут же донесся ответ. – Мы должны поторопиться».

Шлях-Успенского неприятно кольнуло, что о практически превратившемся в пыль склепе, где, пожалуй, осталась только одна подземная комната, известно какому-то волколаку. Ну и смоли. Потрясти бы животинку, да сейчас нет времени. Потом.

Возле входа в склеп, хитро спрятанный в земле, они оказались одновременно.

– До самого дна, – произнес Шлях-Успенский одними губами.

И щупальца метнулись вниз, снося все на своем пути.

* * *

– Лешек, ты с ума сошел?

Это было первое, что я спросила у благоверного, когда вернулась способность говорить.

Нет, я ожидала чего угодно, но не этого! Горневича, Виславу, Вовку, да князя, мать его, Претемных! Но не Лешека! Человека, в которого я за это время умудрилась втюриться, как последняя квочка!

А эта сволочь стоит тут, смотрит свысока и, кажется, ни капли не раскаивается.

Только вот после детального разглядывания я сообразила, что изумрудная зелень его глаз потускнела, а зрачок стал невероятно большим. Да и выражение лица такое… Словно это не совсем Лешек. Словно кто-то или что-то натянуло на себя его тело подобно неподходящему костюму, да так и оставило. И кривая ухмылка, и странно заломленная бровь, и этот нечеловеческий взгляд.

– Нет, дорогая моя, это в планы не входило, – ответил Лешек.

Я широко распахнула глаза, наконец-то сообразив, где слышала этот голос! Господи, да ведь это же он был тогда в Палланке, когда требовал развода!

Хорошо хоть сзади была стенка, она не дала мне грохнуться на пол в позе звезды. Да и когда в ягодицы уперлось что-то выпуклое и мокрое, я тут же отпрыгнула. И… чудом не налетела на Лешека. Правда, ему не составило труда поймать меня в объятия.

Только вот от прикосновений на этот раз не исходит того жара, который был обычно. Даже в Палланке было иначе!

– Ты такая горячая, дорогая, – холодно улыбнулся он. – Жалко только, что мы здесь не для этого.

Я ловко высвободилась и отошла на несколько шагов. Лешек не удерживал, только рассмеялся так, что стало не по себе.

– Кто ты? – прямо спросила я.

С каждой секундой жуткое нечто все более явно проглядывало сквозь черты его лица.

– Не суетись, Алина. Я не покушусь на твои прелести, – он пристально оглядел меня с ног до головы, и меня передернуло. – Хотя они и хороши. Но жалко было бы такое пустить в расход.

– Кто ты? – повторила я, сложив руки на груди.

Так, а что это я расклеилась? А ну-ка нос выше, грудь энергичнее! Пусть видит, что я так просто сдаваться не собираюсь.

Он задумчиво посмотрел на меня, но потом пожал плечами.

– Ну раз тебе так интересно, то я просто межпространственная сущность. Дух. Здесь нас называют смолями. Это немного похоже на наше истинное имя, но люди слишком примитивны, чтобы его выговорить.

– И… почему же ты оказался среди примитивных людей? – поинтересовалась я, судорожно соображая, что делать и куда бежать.

Вывод неутешительный – некуда. Надо как-то попытаться вырубить Лешека, но пока что даже гребаная свечка парит возле него, будто личный слуга.

– Вы такие забавные, – рассмеялся он. – Мой народ давно уже отказался от физических оболочек, ибо это все… лишнее. Но временами чудовищно скучно метаться между мирами. Мне захотелось дышать, осязать, слышать, видеть и… не только.

«Не только» было видно по его взгляду. Смоль-кобель, вот ты кто!

– И как? – ехидно уточнила я.

– Неплохо, но ты все испортила.

И относительно вменяемая улыбка превратилась в звериный оскал. Я тихо ойкнула, чувствуя, как по спине скатилась ледяная капля пота.

– Поначалу все шло как надо, – хрипло произнес Лешек, медленно приближаясь ко мне. – Алина не очень любила этот мир. Она хотела отыскать своего отца, поэтому согласилась отдать мне свое тело. Не позволяла младшему Скорбуте переспать с собой, ибо дар от князя – это немалая сила. Мне бы она очень пригодилась. Но потом эта дура поругалась с Виславой – второй дурой, которая словно что-то чувствовала. И появилась ты…

Он оказался слишком близко, с молниеносной скоростью впечатал меня в стену. Я взвизгнула, сильные пальцы сжались на моей шее.

– Все пошло черт знает как, – прошипел он, прищурившись. – Ты спутала все, что могла. К тому же в тебе невозможно было находиться, постоянно что-то выбрасывало. Приходилось часто вселяться в Скорбуту, чтобы хоть как-то продержаться в этом мире.

Я схватилась за его руку, пытаясь оторвать от себя. Но куда там, пальцы сжались сильнее. Я захрипела и забилась.

– Побудь хорошей девочкой, – улыбнулся Лешек. – Я все равно заберу твое тело. Это дело времени.

– Раздвоишься, что ли?

В темных глазах с проблесками тусклой зелени мелькнула ухмылка.

– Мне нравится, когда ты дерзкая. Тебе идет. Но поверь, смолей, жаждущих вкусить человеческих радостей, достаточно. Мы питаемся вашими эмоциями. Каждая твоя слабость, будь то влюбленность или просто теплое отношение – раздолье для нас. С прежней Алиной вселиться в Лешека и овладеть его телом было очень трудно: она его не любила. А тут…

– А развод зачем просил? – брякнула я первое, что пришло в голову.

– Еще надеялся, что ты одумаешься и дождешься Выданья, чтобы получить дар князя. Но ты…

С этими словами он впился в мои губы, целуя жестко и болезненно.

Я замерла от омерзения, не в силах пошевелиться. Но потом очнулась от оцепенения и со всей дури двинула ему коленом между ног.

Лешек охнул от неожиданности и ослабил хватку.

И тут все задрожало, а потолок начал осыпаться прямо на голову.

Я заверещала, Лешек отскочил от меня в сторону. Удалось только услышать:

– Мы еще увидимся.

После этого дышать стало невозможно, перед глазами все зарябило, и я совершенно бессовестно рухнула в обморок. Второй раз за короткое время.

Правда, поваляться и изобразить из себя жертву не дали. Кто-то поднял меня и тряс, пытаясь привести в чувство. Легкая пощечина заставила взвизгнуть и пнуть обидчика. Тот явно не рассчитывал на такую реакцию, потому что сдавленно охнул.

Тут же послышался низкий смех, и я узнала Малгожату.

– Это чтобы не распускал руки.

– Это была скорая помощь, – ответил ей низкий мужской голос.

Приоткрыв глаза, я потеряла дар речи. О… все же я неплохо полежала в обмороке. Потому что меня перетащили на чистую постельку в просторную комнату. Надо мной склонилась Малгожата, а из-за ее плеча выглядывает Вислава. Последняя бледна, да еще с синяком под глазом, но держится бодрячком.

А вот прямо возле меня, на стульчике у кровати сидит Марк Горневич собственной персоной. Именно он пытался привести меня в чувство и получил за это.

Совесть только прошептала на ухо: «Так ему и надо!».

Кажется, Горневич рассмотрел мое выражение лица, потому что немного отодвинулся. На всякий случай.

– Алина, как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросила Малгожата.

Проанализировав ощущения, я поняла, что ничего не болит и все прекрасно. Даже странно, ведь на меня тогда что-то упало. Или это были фантазии?

– Князь пытался быть аккуратнее, но тебе все равно досталось, – добавил Горневич. – А теперь хватит так на меня смотреть и расскажи, что случилось.

– Как заслужил, так и смотрю, – фыркнула я.

Горневич недобро прищурился, но от меня не укрылось, что рука Малгожаты легла на его плечо. Так-так, останемся с тетушкой наедине, все вытрясу.

– Алина, разборки потом, – тихо сказала Малгожата. – Расскажи все. Возможно, это поможет поймать Лешека.

Имя мужа заставило вздрогнуть и собраться. Мысли разбежались в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля. Так, ну-ка намотать сопли на кулак и думать!

Мой рассказ занял каких-то пятнадцать минут. Я затаила дыхание, ожидая, что скажут Марк и Малгожата – ибо, как выяснилось, Вислава пришла в себя не так давно. Ей просто не повезло: обломок двери по касательной задел ее голову, на время лишив сознания.

– Скажешь спасибо своему волколаку, – сообщила Малгожата. – Он оказал неоценимую помощь. Ну и Бецику, который меня отыскал и забил тревогу.

– Спасибо, – пробормотала я, не зная, к кому обращаюсь.

– Князь поднял на уши всех, – продолжила тетушка. – Сначала искали в замке, потом волколак показал направление. В итоге нашли вас в заброшенном склепе в Княжеских садах. Только вот стоило Шлях-Успенскому все разнести к кузяковой бабушке, как Лешек жуткой тенью взмыл вверх и рванул с такой скоростью, что его не успели схватить.

– Итог неутешителен, – выдохнула Вислава. – Князь рвет и мечет в погоне за Лешеком.

– Смолью, – поправила я. – Это ведь она заняла его тело и вершит вот… такое…

Повисла тишина.

– Какие будут предложения? – спросила я, уставившись в окно.

Правда, ответа не ждала. Я все равно не буду сидеть сложа руки. Надо его найти, помочь избавиться от этой гадости.

Смоль… Мозг вдруг озарило такой яркой вспышкой, что я не сразу поняла, где нахожусь. Воспоминания. Чертовы воспоминания Алины Каторжинской, которая была прежде.

Смоль… живая и бестелесная. Она вцепилась мертвой хваткой в Тадеуша. Толкала его на разные нехорошие поступки, высасывала жизнь. Когда он погиб, сумела перебраться в Анджея. А незадолго до его исчезновения – в Алину. Именно поэтому стала происходить ерунда с ее силами и возможностями колдовать. Алина нашла выход – перевоплощение через пани Валевскую, – но все же не рискнула открыть правду своей сообщнице.

Смоль снизошла до Алины, мысленно общаясь с ней. Сама сказала, что может перебираться из тела в тело через эмоции. Родственная любовь, крепкая дружба… а лучше всего – огненная страсть. Прежняя Алина не была влюблена в Лешека, но все равно хорошо к нему относилась, как к другу детства. Поэтому смоли удавалось перескакивать в его тело, пусть и ненадолго. А вот в Виславу – никак. Ненависть между племянницей и теткой сделала свое дело.

Я провела ладонями по лицу. Так, Алина, думай давай, часики тикают, тьфу, время идет. Как выгнать из Лешека эту дрянь?

Горневич тем временем переглянулся с Малгожатой. Потом поднялся и подошел к окну. Я покосилась на него. Почему такое странное ощущение, что он кое-что знает?

Вислава тоже подобралась, почувствовав повисшее в комнате напряжение.

– Пан Горневич, вы что-то… знаете? – осторожно поинтересовалась я, закусив губу.

Он не ответил, только бросил на меня такой взгляд, что тут же захотелось вскочить и забраться на башню Вайвельского замка с криком: «Живоглотушка, а вот и я!».

Малгожата чуть склонила голову к плечу.

– Марк?

Со двора послышались крики. У меня внутри все сжалось. В окно, едва не влетев лбом в раму, ворвался Бецик и завопил:

– Поймали! Его поймали!

* * *

Вопреки всем желаниям и жажде увидеть Лешека, меня никуда не пустили. С одной стороны, это правильно, с другой – бесит невероятно. Еще и местный лекарь пришел, осмотрел меня и разогнал всех по комнатам.

Хорошо хоть Бецик умудрился спрятаться под кроватью и громко не сопеть в две дырки. Лекарь ушел, оставив нас в гордом одиночестве. При этом перед тем, как слишком громко закрыть дверь, еще и ехидно сообщил:

– Вам, пани Каторжинская, прописывается покой. И оставаться в постели. Вы, конечно, гостья князя, но я головой отвечаю за здравие всех находящихся здесь. Поэтому настоятельно рекомендую не спасать тех, кого уже не спасти, и оставаться здесь.

Я так вспыхнула, что аж поперхнулась от негодования. Нет, надо же, какой нахал! Головой он отвечает! Да… да кто разрешал говорить со мной в таком тоне? Гостья князя? Да, я гостья князя. А ты…

– Алин, – подал голос Бецик, выползая из-под кровати и пытаясь стряхнуть с себя бахрому из пыли. – А… Апчхи!

– Будь здоров, – автоматически ответила я, усевшись на кровати и свесив ноги.

– Спасибо. Считаю, что надо отшлепать их горничных – ты глянь, что творится!

– Откуда им было знать, что один крылатый доминант полезет под кровать, – фыркнула я.

– Что будем делать?

А это хороший вопрос. Недаром не уходит ощущение, что меня здесь оставили не просто так. Убрали лишнюю занозу в одном месте? Возможно. Ведь Лешек – мой муж, и я все равно не позволю, чтобы он находился где-то в камере. И смоль из него надо вытрясти любыми путями.

Другое дело, что я пока сижу и царственно торможу. Это плохо, очень плохо. Так, попробуем рассуждать вслух.

– Бецик, как думаешь, князю какое дело до Лешека?

Тот даже позабыл о своей пыльной трагедии и уставился на меня.

– В каком смысле?

– Да в прямом!

– Хм… – Он задумался, почесал крылом затылок. – В принципе… Наш князь еще тот экспериментатор. Не зря Анджей часто к нему наведывался, все они какие-то новшества в колдовстве изучали. Вполне может быть, что он захочет оставить себе Лешека на предмет развлечения… тьфу, изучения!

– А оговорка-то по Фрейду, – мрачно заметила я.

Бецик не знал, кто такой Фрейд, однако спорить не стал.

Я нахмурилась. Так, мыслим логически. Смоль – это некая неизученная хрень, да простят мой французский шановные пани. Она пришла сюда вместе с Тадеушем из другого мира. Вероятно, из моего. Может быть, и ошибаюсь, но вот интуиция неожиданно проснулась и машет пипидастрами.

Потому что… тот самый незнакомец, который отдал кулон в виде летучей мышки. Кто это был? Тадеуш? Анджей? За каким-то фигом же меня сюда перенесли!

«Чтобы заменила дурынду Алину, – подсказал внутренний голос. – Да еще чтоб саму уберечь от смерти».

– Хре… – начала было я и подпрыгнула от осенившей меня идеи. – Боже, французский!

– Ай! – взвизгнул Бецик, когда я его перепрыгнула и понеслась к шкафу. – Не французский, а франсайский! Ты чего?

– Идея! – выпалила я, перерывая все. – Бася! Басенька, солнце мое, ты где, зараза кожаная?

Гримуар, конечно, оскорбился, зашелестел страницами и недвусмысленно скрутил призрачный кукиш. Я тут же схватила Басю и прижала к груди. Потом крутанулась на месте, повернувшись лицом к Бецику. Тот подобрался, будто ожидал от меня военного переворота прямо в этой комнате.

– Ты что задумала?

– Все просто, – затараторила я. – Мы должны отыскать заклинание переноса человека из одного места в другое. При этом мгновенное.

О том, что такого в принципе может не существовать, думать не хотелось. Должно, оно просто должно быть! Иначе весь план коту под хвост.

– Басенька, свет мой неземной, помоги хозяйке неразумной сохранить хорошего мужика и не стать вдовой раньше времени, – бормотала я, листая страницы.

Что поделать? В прошлой жизни я не страдала от отсутствия мужского внимания, но тем не менее там не было ни одного парня, который мог бы сравниться с Лешеком. Я не говорю, разумеется, о смоли, поселившейся в его теле. А о том, настоящем Лешеке, который заботился обо мне, ценил и следил, чтобы я была в тепле, сытости и удовольствии.

Ведь по нему было видно, что… любит. Меня любит. Почти как в кино и книжках, с поправкой на мой мерзкий характер и его ведьмацкие особенности. И просто все это отпустить и забыть только потому, что какая-то неведомая гадость заняла его тело, мне противно. Да что там противно – нельзя так!

Даже при нашей первой встрече, после моего пролеживания в лекарне, он сказал, что всегда рядом и готов помогать.

Так чем же я хуже? Ведь нельзя любить и дружить односторонне. Это чувство должно быть взаимным. Иначе… Иначе для чего вообще весь этот мир и его глупые правила?

Гримуар, видимо, пребывал в шоке, потому что не издавал ни звука, кукиши больше не крутил и вообще прикинулся обычной книжкой.

– Так, а что ты хочешь? – осторожно поинтересовался Бецик, перебравшись ко мне поближе и засунув любопытный нос в книгу.

– Нужно перенести прямо сюда одного человека. Она поможет.

– А конкретнее?

Я закусила губу, потом шумно выдохнула:

– Пани Валевскую.