Глава 16. Тайны босоркани и хозяина шахт

Малгожата шла по коридору замка и постукивала по ладони свернутым в трубочку журналом. Алина, мерзавка такая, утром куда-то умчалась и даже не потрудилась об этом сообщить. Нет, все ясно, дело молодое. И Бецик, отловленный за крыло, потом сдал хозяйку с потрохами. Но сам факт.

Уважаемый пан Скорбута тоже получит. Все же Алина прибыла сюда с опекун-пани, а не абы как. Поэтому Малгожата в ответе за племянницу, ее прожорливого фамильяра и… еще приблудного волколака, да. Вот уж… зверинец еще тот.

И куда только умчался Вацлав? Еще вчера вроде бы не звучало ни слова про срочный отъезд. Да, конечно, он князь и все такое, но перед Выданьем лучше не шляться по соседним государствам, а зорко следить за своим собственным.

А еще до ужаса беспокоило, что Шлях-Успенский назначил встречу тет-а-тет по приезде. Что ему могло понадобиться от смотрительницы Палланка? С замком, слава богу и всем кузякам на свете, все в порядке. Корятович тоже доволен жизнью, а его родня чувствует себя сухо и комфортно. Так в чем же дело?

Спустившись на первый этаж, Малгожата столкнулась с Виславой. Та выглядело свежо и прекрасно. Светлое платье, убранные в высокую прическу волосы, жемчужное ожерелье на шее. Немножко даже завидно. Нет, не внешности, а умению Виславы подбирать наряды. Пусть она, конечно, ведьма и чем-то напоминает змею-фамильяра Жизелу, которая живет у пана Змеевского, но вкус имеет отменный.

Такой бы свой дом организовать. Было бы дело. Вислава бы не создавала новые наряды, но при этом бы умело все компоновала… как аксессуары, так и таланты наемных работников.

Не то чтобы Малгожата вчера прониклась историей сестры Тадеуша, но все же что-то задело за живое. Во всяком случае, покойный муж о Виславе плохо не говорил. То ли мало знал ее, то ли не такое уж вселенское зло эта белокурая ведьма.

– Доброе утро, Малгожата, – чуть улыбнулась Вислава. – Как самочувствие?

– Доброе, Вислава, – кивнула та. – Великолепно. Вишневая настойка делается на заказ самому князю, поэтому после нее не болит голова и не портится цвет кожи.

Вислава понимающе ухмыльнулась.

– Это да. Слушай, а где Алина?

Вроде бы ничего такого, но сердце кольнуло. Все же Малгожата должна за ней присматривать, а не кто-то другой. Пришлось натянуть на лицо невозмутимую маску.

– Выехала в город с Лешеком Скорбутой.

Вислава чуть приподняла брови, но комментировать не стала. Хотя затем все же осторожно уточнила:

– А что она там делает?

– А что делают юные панны в компании молодых красивых мужчин? – буквально разрезал воздух шипящий голос.

Малгожата резко обернулась и встретилась взглядом с полыхающими, будто черное пламя, глазами Горневича.

– Ведь известно же, – продолжил он совершенно спокойно, – молодым девушкам только дай вырваться на волю, и они сразу хотят сделать то, что им не дозволено.

Повисла тишина. Вислава почему-то побледнела и быстро глянула на Малгожату. Та буквально кожей чувствовала напряжение, окутавшее всех троих с ног до головы, и с ужасом понимала, что пока не представляет, как достойно ответить.

Пришлось взять себя в руки и чуть задрать подбородок.

– Не стоит всех девушек судить по тем, пан Горневич, с кем вам доводилось встречаться. Настоящая панна не позволит ни себе, ни своему кавалеру чего-то такого, за что придется краснеть и стыдиться.

– Я… – теперь черные глаза практически прожигали Малгожату. – Встречался с разными, пани Каторжинская. Уж вам ли этого не знать?

Малгожата очень пожалела, что под рукой нет ничего тяжелого. Виславу тоже не попросишь сбегать и принести пару кастрюль, чтобы надеть на голову собеседнику, который, кажется, потерял все границы.

– Действительно, пан Горневич. Поэтому чья бы шахта… грохотала.

С этими словами Малгожата быстро направилась к выходу из зала, понимая, что ведет себя некрасиво, но… еще чуть-чуть, и просто взорвется. А это совершенно ни к чему. Не стоит портить имущество князя и грубить его гостям. Все должно быть честь по чести. В конце концов, уважаемая она пани или кто? А с Виславой поговорит потом… и извинится тоже.

Стоило только оказаться на улице, как свежий осенний воздух остудил эмоции, вернув способность здраво мыслить. Малгожата сжала кулаки. Господи, сколько прошло времени, а до сих пор… стоит только увидеть Марка, внутри вспыхивает пожар. Смесь гнева, обиды и страсти. Страсти, которую не потушить ничем. Потому что такое бывает раз в жизни – босорканя лишь однажды встречает мужчину, истинного дьявола во плоти, который для нее становится всем миром. И только от нее самой зависит: сгинет в пламени его желаний или же сможет все превратить в пепел.

Малгожата была сильной. А после смерти Тадеуша – практически бесчувственной, немой и пустой. Она не была влюблена в него по уши, но в то же время питала теплые и нежные чувства, бесконечно уважая и желая заботиться.

А вот пепла после их отношений с Марком осталось много. Однако она с горечью осознавала: под пеплом еще тлеют угли. И стоит только подняться хоть малейшему ветерку, как…

– Думаешь, удастся вечно от меня бегать? – прозвучал за спиной голос Горневича.

* * *

Три года назад, Мункач

Сегодня очень холодно. Весна выдалась поздней, а ночи еще обнимали льдом и чудовищным шепотом, прятали под своим кровом всех безглазых тварей, вылезших из-под листьев и промерзлой земли.

Возле Палланка уже бог весть сколько кружила неведомая Малгожате нечисть. Тонкие когтистые лапы царапали стены, визгливые голоса не давали уснуть. Конечно, смотрительница замка знает куда больше, чем простые обитатели. Тех, кто летал вокруг Палланка, слышали только она и Корятович. Оба обеспокоились не на шутку. Но если Феодор не мог просто так выйти с территории, то Малгожате это было под силу.

Поэтому, сбросив платье, распустив косу и прихватив метлу, она просто забралась на подоконник и сделала шаг в воздух. Поначалу даже покачнулась, но тут же ловко выпрямилась. Села на метлу и рванула вокруг Палланка, заливистым хохотом то ли распугивая, то ли привлекая таинственного врага.

Твари были похожи на нетопырей. Мелких, противных и жутко злых. Они появились, когда луна обнажила наливной бок, показавшись из-за туч. Нетопыри закружили над головой Малгожаты, не рискуя приблизиться. Казалось, что-то их сдерживает.

Ветер развевал черные волосы, скользил невесомыми ладонями по разгоряченной коже.

– Ну, – шепнула она одними губами, – идите сюда, малыши. Вас же так интересовал Палланок. Что же вы тянете?

Ответом был неприятный визг. Всего какой-то миг – и нетопыри кинулись к ней.

По телу пронеслась обжигающая волна, кончики пальцев вспыхнули алым пламенем, струи которого метнулись к врагу.

Истошные вопли, запах обожженной плоти и… Нетопырей вдруг стало слишком много. Они заполонили все небо, бросились к Малгожате, скинули ее с метлы. Которая с громким треском сломалась.

Пламя полыхало неистово и жадно, поглощая маленькие тела. Но Малгожата уже рухнула на землю, едва успев прикрыть руками голову. Че-е-ерт, варить сегодня зелье от синяков и ушибов. Ну ладно, не смертельно, чего уж там. Жива – и на том спасибо.

Поднявшись, она задрала голову и посмотрела вверх. Чисто, ничего нет. Ухмыльнувшись уголком губ, Малгожата только покачала головой.

Что ж, заклинания и мощь босоркани – всегда хорошо.

Только вот колено ноет, придется хромать теперь к Палланку. Прошипев что-то неразборчивое, Малгожата уже собралась отыскать тропу, которая приведет к замку, как позади раздалось рычание.

По спине пробежал холодок. Медленно повернувшись, Малгожата замерла на месте, не в силах пошевелиться. Потому что громадный волколак приближался к ней. Зверь действительно был огромным. В глазах полыхала такая ненависть, что впору просто покончить жизнь самоубийством. Когти почернели от крови добычи, с пасти на землю падала слюна.

Волколак. Чудовище, которое нашло подходящую жертву. Только что отдавшая силу босорканя – очень лакомый кусочек.

Паника ухватила за горло, сдавила грудь железными тисками. Мысли метались как сумасшедшие. Бежать? Нет, догонит сразу и разорвет. Защищаться? Смешно, сейчас сил столько, что даже кузяку хвост не припалит.

«Что же делать? Стоять столбом тоже не выход, боже…».

Волколак приближался. Замер в нескольких шагах, повел носом. Малгожата чуть воспрянула духом – порой запах после колдовства отталкивает зверей. Они чуют, что перед ними сильный соперник, с которым не стоит вступать в конфликт. И не растрать она силу, вполне вероятно, что волколак не полез бы. Но сейчас…

Малгожата словно превратилась в каменное изваяние, молясь темным небесам, чтобы волколак оказался достаточно тупым, дабы спутать запах сил растраченной и реальной.

Миг. Удар сердца. Еще один.

Волколак оглушительно зарычал и кинулся на нее. Малгожата со всех ног рванула вперед и понеслась, не разбирая дороги. Ямки, листья, камни… ветви, хлещущие по телу. И рычание, от которого стынет кровь в жилах.

«Дура, дура, дура», – билась в голове мысль, вытолкнув все остальные.

Еще чуть-чуть – и когтистая лапа располосует плечо и спину. Дыхание волколака почти обжигает. Он не теряет сил, мчится так, чтобы ухватить жертву и разорвать горло.

– Не возьмешь, – еле слышно прошипела Малгожата, с разбегу прыгая с холма в реку.

Позади раздался дикий вой.

Ледяная вода приняла в свои объятия. Воздух вышибло из легких, вой повторился. Но не разочарованный, как можно было подумать, а страшный… предсмертный?

Малгожата вынырнула, откинула на спину тяжелые мокрые волосы. Волколака нигде не было. Зато на обрыве стоял высокий незнакомец. В свете лунных лучей и звезд он одновременно казался ожившим кошмаром и самым сладким сном.

Белая кожа, черные волосы, одежда, которая, кажется, впитала ночь, и глаза, полыхающие огнем. Только это не веселое пламя костра в горах, это тьма и бездна, переплетающиеся в страстных объятиях.

А еще сердце почему-то колотится так, будто прямо сейчас выпрыгнет наружу. И от этого делается не по себе.

Он медленно скользнул взглядом по шее и груди Малгожаты, потом посмотрел в глаза. Нагло, спокойно, не пытаясь проявить учтивость.

– Доброй ночи, прекрасная пани, – в голосе чудился шорох осыпающегося в шахте угля. – Я не помешал?

Спросил вроде бы одно, а взгляд, ох и взгляд!

Впервые за долгое время Малгожата ощутила что-то вроде смущения. Не ясно и четко, а так, какую-то тень. И руки сами потянулись прикрыть грудь, только тут же вспыхнуло чувство противоречия.

Это еще что за здрасьте?! Не хватало еще стесняться всяких чужаков! А то, что черноволосый пан – чужак, это видно даже снизу.

Пан тем временем не терял ни минуты и уже стоял на берегу. Совершенно невозмутимый, разве что улыбка самую капельку ироничная, красиво изгибающая губы.

– Даю слово ведьмака, волколак больше не причинит вам зла, прекрасная пани. Выбирайтесь из воды, там холодно.

– Благодарю за спасение, прекрасный пан, – ответила Малгожата, настолько сладко, что сиди пан на диете, пришлось бы давать кросс по лесочку. – А вода вовсе не холодная, она приятно прохладная. Не хотите ли присоединиться?

С одной стороны, это было несусветной глупостью – вот так вот разговаривать с мужчиной, который только что серьезно помог, скорее всего, спас жизнь. С другой… где гарантия, что это не тот самый человек, который насылал нетопырей на замок? Конечно, это мог быть кто угодно, да и нежить может восставать не только по велению ведьмака, но… Стоит быть начеку. Никогда не знаешь, где тебя ожидает неприятность.

Пан смотрел на нее несколько озадаченно. Вон как смоляная бровь изогнулась. Красив все же, чертяка. Смотришь – и хочется портрет написать, чтобы повесить в своей комнате. А потом любоваться перед сном.

Малгожата невольно вздрогнула. Этого еще не хватало! Видимо, падая с метлы, она приложилась головой, но вскочила так быстро, что не осознала этого. А зря. Теперь вот пошли последствия. Стоишь такая обнаженная в воде и думаешь о мужчине, которого видишь первый раз в жизни. При этом мысли чудовищно далеки от всех норм приличия.

– Пани уверена? – неожиданно усмехнулся он.

Малгожата собралась ответить, но незнакомец вмиг оказался рядом и подхватил ее на руки. От неожиданности она даже потеряла дар речи, не зная, что поразило больше: наглость мужчины или безбашенность, с которой он вошел в воду.

– Вы с ума сошли? – выдохнула она.

– Немного, – не стал противиться он. И вдруг прижался к ее губам, целуя так, что все тело превратилось в живое пламя, а воздух из легких пропал насовсем.

– Да, разрешите представиться, – шепнул он, – Марк Горневич, владелец Силезианских шахт.

Перехватил ладонь, взметнувшуюся для пощечины. И снова поцеловал так, что попытка сопротивляться тут же развеялась легкой дымкой.

…потом был хмельной вечер. Горячее вино. И Марк в комнате Малгожаты. И больше ничего. Нет, пощечину ему все же влепили. Отдаваться она не собиралась, но вынуждена была признать, что подход к женщинам у Горневича своеобразный и действенный. Сначала спасти от чудовища, потом – поцеловать, а пото-о-ом…

– Я следил за ним давно, – рассказывал он, отпивая вино и глядя на Малгожату черными, до безумия притягательными глазами. – Спятивший ведьмак, который периодически поднимает нежить и вселяет безумие в животных. Он из приличного рода, но в какой-то момент связался с игрой в темного властелина, отбыл свой срок в темнице, вышел… и вскоре взялся за старое.

Малгожата слушала его молча. Значит, все-таки ведьмак. И Горневич его ищет. Только… почему сам? Именно это и спросила.

Марк мрачно посмотрел на нее.

– Это мой подданный, пани смотрительница. Я не горжусь, что так вышло. И чувствую свою вину за это, хоть и не учил его темным наукам. Однако моя забота, чтобы мой же подданный не наделал беды, которую потом будет не исправить.

Малгожата понимала, что, скорее всего, не просто подданный. Возможно, бывший друг или хотя бы знакомый. Но расспрашивать не решилась. У богатых людей свой кодекс чести и свои причуды. А поймать ведьмака нужно. Пусть Горневич забирает его и поступает, как считает нужным.

Потом сумасшедшего ведьмака поймали. И все это время пылало пламя. Темное и безумное пламя страсти. Малгожата бы рассмеялась в лицо тому, кто сказал бы ей, что встретится такой мужчина, от которого мысли будут путаться, тело – томиться желанием.

Ураган, бешеный порыв, который не оставляет ничего на своем пути.

Перед отъездом он просто сказал:

– Я вернусь через две недели и заберу тебя. Будешь моей женой?

Малгожата растерялась. Этого она точно не ожидала. Пан Горневич – поразительный, странный, чужой и такой родной – может стать ее?

– Я подумаю, – хрипло сказала она.

Марк некоторое время молчал, потом крепко сжал ее руку и коснулся губами пальцев.

– Я буду ждать твое «да», моя прекрасная пани.

После чего в Палланке стало на одного гостя меньше. А его смотрительница очень долго стояла на крепостной стене и смотрела в даль, туда, где еще недавно ехала машина с черно-алым пламенем вместо колес. Смотрела и не могла поверить: неужели жизнь может так измениться? Что останутся за спиной замок, вдовий перстень и одиночество?

Тогда она еще не знала, что произойдет дальше. И не подозревала, насколько это будет больно…

* * *

Малгожата не обернулась. Сейчас только не хватало начать выяснять отношения.

– Пан Горневич, вы меня с кем-то путаете. Я ни от кого не бегаю, – сказала она ровным тоном.

– Ой ли? – хмыкнул он, стоя сзади и обжигая дыханием ее шею. – А кто же бегает от собственного сердца?

Внутри все сжалось, но тут же полыхнуло раздражение. Решил поиграть во властного героя? Ну-ну.

– Кто-то сейчас побежит от собственной глупости. Будьте любезны, пан Горневич, прекратите следовать за мной тенью. У вас есть более интересные занятия. Например, вспомнить о панне Янине.

Кажется, сзади зарычали. Сильные руки ухватили ее за плечи и развернули.

Если бы взглядом можно было спалить, то от Малгожаты бы уже остался только пепел.

– Сколько тебе повторять, что нет никакой Янины? Я не собирался на ней жениться. И плевать, что считали другие, в том числе она сама. Мне нужна только ты.

Лицо Малгожаты ничего не выражало – только бесцветная маска и ни единой эмоции.

– Сколько раз это все было, Марк? Или ты думаешь, я не слышала про сделку с подземными кланами?

Марк немного нахмурился, но даже не подумал отступить.

– И что кланы?

– Вдова с двумя детьми – не та партия, чтобы быть достойной такого мужчины, – практически пропела она. – Разве можно вести дела с человеком, жена которого его недостойна?

Последнее получилось сказать с легким свистящим акцентом, с которым неизменно говорили представители подземных кланов Силезианских долин.

– Дура! – разозлился он.

– Пан Горневич, – осекла его ледяным голосом Малгожата, резко высвобождаясь из его рук. – Следите за тем, кому и что говорите. Если у вас и стоит армия влюбленных панянок, то не обольщайтесь на счет других. Доброго дня!

С этими словами она резко развернулась и, стуча каблуками, направилась к Княжеским садам. Кузяк знает что! Как был неотесанным мужланом, так и остался! Его не останавливает ничего!

Прошлое словно ожило, встало картинками перед внутренним взором. Их отношения длились целый год. То Малгожата приезжала к Марку, то он к ней. Как ни странно, она поверила. Поверила, что нужна. Поверила, что этот мужчина желает ее сделать своей и больше ни с кем не делить.

Но потом… Пришло письмо. От Божены Горневич, матери Марка. Малгожату ни в чем не обвиняли, просто просили уйти. Не во благо Марка, а ради его людей. И ради союза с подземными кланами, благодаря которому все подданные смогут нормально жить. Подземные жители мстительны и злопамятны. Пусть Вацлав Шлях-Успенский великий князь, но он не сможет все время воевать с соседями. Нужен мир. Нужен кров. Нужно соответствовать.

К тому же есть невинная девушка благородных кровей, Янина Стойкович. Марк проявлял к ней симпатию, планировал жениться, но потом… встретил Малгожату. И стал сам не свой.

Тогда, прочитав письмо, она долго не могла понять и принять все произошедшее. Пришлось просить Корятовича дать выходной, чтобы можно было умчаться в Бударпешт, побыть наедине с собой и все решить.

А когда решила…

Малгожата никогда не была романтичной девицей. И все-таки знала кое-что про подземные кланы, поэтому понимала: Божена Горневич не лгала. Любовь или благополучие людей?

Ответ был очевиден.

Жалко, Марк до сих пор не может принять его. Хотя… наверное, принял, раз собирался жениться на Алине Каторжинской. Янина сбежала? Или сам прогнал девочку, будучи в расстроенных чувствах?

Очень хотелось надеяться, что таковые все же были. А еще было страшно признаться самой себе: Марка не хотелось отпускать. Не хотелось забывать. И просто до ужаса хотелось, чтобы однажды открылась дверь, а он появился на пороге.

Но Малгожата прекрасно понимала: люди есть люди. И любовью, даже к одной из самых красивых босоркань, их не накормишь.

– Нет, на этот раз не уйдешь!

Малгожата не сразу сообразила, что происходит. Только почему-то перед глазами все перевернулось. Вскрикнув от неожиданности, она чуть не пустила пламя с пальцев, но вовремя опомнилась. И тут же вскипела от гнева. Эта сволочь черная, чурбан неотесанный, кобель беспечный просто взял и закинул ее на плечо.

На плечо! Смотрительницу Палланка, опекун-пани юной девицы – прямо на плечо, посреди внутреннего двора Вайвельского замка!

– Горневич! – Малгожата с силой стукнула кулаком его по спине. – Немедленно отпусти меня! Как ты смеешь! Отпусти!

– Нет уж, хватит! – рявкнул Марк. – У меня к тебе разговор. И прекрати дергаться, пока я не отшлепал тебя по роскошной заднице прямо здесь.

– Только посмей! – рыкнула Малгожата. – Потом твои останки будут собирать по всем шахтам!

Марк разумно промолчал, так как прекрасно понимал, что она не шутит.

– Доброго дня, пани Каторжинская, пан Горневич, – раздался рядом веселый голос Змеевского. – Вам помочь?

Малгожата пожелала советнику князя самому оказаться в такой ситуации, но Марк успел ответить:

– Благодарю вас, Бенедикт, за предложение, но мы справимся. Поверьте, это тихие семейные разборки.

– Надеюсь, – снова смех Змеевского.

Сволочь!

Малгожата уже приготовилась припалить пиджак Горневича, когда во внутренний двор въехала машина, у которой вместо колес пылало сиреневое пламя. А в машине сидела Алина, которая во все глаза уставилась на происходящее.