Глава 35

/Айлирана/

Пожалуйста, пусть это кошмар закончится. Пусть окажется, что я сплю. Я хочу проснуться рядом с Деймосом. Чтобы он обнял, успокоил, сказал, что никогда не оставит, что всегда будет рядом. Но кошмар продолжался, вспышками боли в ране напоминая, что все происходит на самом деле.

Доран тащил меня прочь, зажимая рот и легко преодолевая сопротивление. А я все рвалась назад, к Деймосу. Как и он рвался ко мне. Веревки обвили его мощное тело, обездвижили, впившись острыми крюками в плоть. Врагов было слишком много. И даже сильнейшему из гармонтов не справиться с подлостью, когда нападают исподтишка, подавляя числом. Деймос рвался ко мне и все смотрел в глаза. Он прощался.

Завыла, когда густая листва и кроны деревьев скрыли его от взгляда. Слезы встали перед глазами сплошной пеленой, искажая окружающий мир. Где-то на задворках сознания мелькала боль в ране и слабость от потери крови. Но сильнее болело сердце, оно кровоточило, плакало, стремилось к любимому.

– Хватит вырываться, – сердито прошипел Доран, когда я в очередной раз ударила его по ноге в попытке высвободиться.

Он отпустил. Но свобода были мимолетной. Висок взорвался болью, в ушах зазвенело. Доран поддержал меня, когда я осела на землю, оглушенная ударом.

– Ничего, лекари все поправят, – он провел пальцами по моей щеке, размазывая кровь из рассечения. Вскрикнула, когда он вырвал крюк из бедра, чтобы снять веревки с талии.

Сознание подернулось пеленой, звон оглушал. Только потом я поняла, что это тишина. Что я больше не слышу Деймоса.

– Долгожданный трофей, – расхохотался Доран.

Все еще оглушенная, я приподнялась, глядя перед собой. Окружающий меня лес расплывался зелеными и коричневыми кляксами. К нам шагал альв, таща за собой какую-то черную ткань. И лишь когда он бросил ее к ногам Дорана, я поняла, что это.

– Нет! – я сжалась, будто кто-то вонзил кинжал в грудь. Ржавое лезвие проворачивалось, превращая в ошметки еле трепыхающееся сердце, проникало все глубже, чтобы добраться до души и вырезать веру с корнем.

Я сжала ладонями бархат крыльев, что так часто укрывали меня теплом. Только тепла не было, лишь замораживающий холод. Крылья все еще пахли им. Деймосом и кровью.

– Деймос! – закричала отчаянно, выплескивая боль и отчаяние, безысходность и горечь невосполнимой потери.

Впервые я не могла облечь в слова песни все, что чувствую. И сила изливалась из меня сплошным потоком, пытаясь отыскать его, позвать, вернуть…

– Заткнись!

Доран приподнялся с земли, стирая кровь из-под носа. Даже не сразу поняла, что это я сделала. Новый удар прервал крик. Я повалилась на крылья, отчаянно вцепилась в них пальцами, ощущая, как сознания заволакивает темнота, потому что больше ничего не осталось. И даже крылья заберет себе Доран в качестве трофея.

Дорога почти не отпечаталась в сознания. Моментами я выныривала из беспамятства, когда меня перевязывали и переносили. По-настоящему я пришла в себя уже в кровати. Комната была мне знакома, ведь я пару раз делала здесь уборку. Она находилась в королевском крыле, но не использовалась. Значит, Доран привез меня обратно во дворец. Попыталась приподняться, но вновь повалилась на кровать. Виски прострелило болью, комната закружилась перед глазами так быстро, что пришлось зажмуриться. Правда, это не особо помогало. Казалось, голову наполнили водой и внутри происходит самый настоящий шторм. Руки дрожали, кожу покрыла испарина, и к горлу подкатила тошнота.

Сжавшись в комочек, я тихо заплакала от бессилия и боли, разъедающей изнутри, от тоски и безнадежности моего положения. Я даже не могу встать, не могу выяснить, что происходит. Не могу… Слабая и ни на что не способная иллеми. Как бы я ни трепыхалась, а обстоятельства всегда оказываются сильнее меня.

Звук шагов и скрип двери заставили насторожиться. Я попыталась вновь приподняться, только и на этот раз результатом стало лишь усилившееся головокружение и тошнота. Двери спальни приоткрылись, впуская альва в светлой мантии. Лекарь? Полумрак комнаты разогнал свет лампы. Альв подошел к кровати и положил на прикроватную тумбочку чемоданчик.

– Вы очнулись, королева? Как вы себя чувствуете?

– Странно, – призналась я. Я ощущала себя отстраненной, малоэмоциональной.

– Я дал вам успокоительное. Чтобы вы не навредили себе. – Это все объясняло.

Теплая ладонь коснулась лба. Кожу защипало, от прикосновения разбежались мурашки. Альвы используют внутреннюю магию через артефакты и приборы, мало кто способен направлять ее через прикосновения.

– У вас легкое сотрясение, – пояснил он. – Симптомы должны пройти к утру, нужно выпить настой. Я помогу вам. Потом займемся раной.

На некоторое время установилась тишина, пока он смешивал для меня настой. Лекарь аккуратно приподнял меня, поддерживая голову, и поднес чашу к губам.

– Откуда я знаю, что он не подавляет волю? – отвернулась, пусть это движение и вновь прострелило болью виски.

– Я уже поил вас им, пока вы были без сознания. Но если вам так будет легче, – лекарь отпил настой из чаши, и вновь поднес к моим губам.

Ну да, если что-то хотели сделать, уже сделали. Безропотно приняла настой. Он теплом разлился в животе, принося облегчение, отгоняя боль и головокружение. Лекарь подложил подушки мне под спину и аккуратно опустил меня.

– Вы позволите? – он поддел край одеяла, ожидая моего разрешения. Боясь пошевелить головой, взмахнула рукой. Вряд ли мое согласие имело значение, но я была благодарна мужчине за проявленную деликатность.

Бедро стягивали бинты. Лекарь их аккуратно снял, позволяя мне рассмотреть несколько зашитых и обработанных ран. Пришлось пережить неприятные моменты, пока он снимал швы.

– Даже шрама не останется, вот увидите, – мягко улыбнулся он.

Будто это имеет значение. Вообще, хоть что-то имеет значение? Сейчас мне было почти все равно, что будет дальше. Якорем в этом мире оставались лишь Лили и Кай. Но я сомневалась, что способна хоть кого-то спасти. Разве что Доран проявит снисхождения за податливость. Снова затошнило, но уже от воспоминаний об альве. Что он задумал? Как скроет убийство Деймоса? Боюсь даже думать, как заставит молчать меня.

– При мне был цветок. – Я извлекла Вири из колбы и закрепила на поясе, замотав в ткань, боясь уронить в полете. Сейчас я была готова даже к тому, что вновь не уберегла Айвирену.

– Я поставил его в вазу, – лекарь указал рукой на комод у стены. Цветок в прозрачной вазе испускал красное сияние.

Как же теперь вернуть тебя, Вири? Как вернуть всех иллеми, если я не могу спасти даже себя?

– Что происходит во дворце?

Лекарь нахмурился, явно не зная, стоит ли отвечать.

– Повелитель погиб, спасая вас от похитителей, когда попал в западню. Вас спас отправившийся на помощь отряд альвов.

– И гармонты поверили?

– Гармонты привыкли действовать по велению Повелителя. Сейчас будет избираться новый, а это дело не одного дня.

– Но ведь правда выяснится.

Лекарь неопределенно повел головой, вновь сосредоточив свое внимание на перевязке. А я молчала. Понимала, что мои слова звучат жалким лепетом. Свидетель преступления лишь один, и мне придется решить, готова ли я рискнуть тем, что осталось от моей жизни в желании отомстить за отобранное счастье.

– Вот и все, королева. Думаю, завтра снимем бинты.

Лекарь опустил надетую на меня сорочку, подтянул одеяло, чтобы укрыть. Но его ладонь замерла. Нахмурив брови, он положил ладонь на мой живот. Израненное сердце замерло, сжавшись, когда волна тепла прошлась по низу живота.

– Я не уверен… – пробормотала он, направляя все больше магии.

Радость открытия смешалась с ужасом возможных перспектив. Ребенок Деймоса, то, о чем мы не позволяли себе даже мечтать, сбылось. Но теперь я одна и не могу ручаться даже за свое будущее. Как же уберечь его, мое маленькое чудо, мою надежду?

– Не говорите Дорану. Пожалуйста.

– Я… – мужчина замотал головой. В глазах лекаря поселились сомнения вперемешку с сочувствием.

– Доран убьет его.

– Вы не сможете скрывать беременность вечно.

– Я попытаюсь сбежать.

– Вас не выпустят, королева. Как и ваших подопечных.

– Я не могу потерять и ребенка, – схватила его ладонь, заглядывая в глаза сквозь пелену слез.

Я думала, что пережила самые страшные мгновения там у обрыва, но сейчас, когда решалась судьба нашего с Деймосом ребенка, я испытывала всепоглощающий ужас.

– Срок беременности малый. У Дорана не должно возникнуть сомнений, что ребенок не от него, – прочистив горло проговорил он и отвел взгляд.

Я уронила дрожащие ладони на одеяло. Даже успокоительное не помогало. Я готова была разрыдаться от безнадежности своего положения. Делить постель с Дораном, чтобы уберечь ребенка Деймоса. Это ужасно. И сразу пришла горькая мысль о том, что Доран вряд ли будет спрашивать моего согласия.

Словно услышав, что разговор идет о нем, появился и сам альв. Доран ворвался в спальню, излучая волны самодовольства. Дорогой костюм сиял блеском украшений и золотых нитей. Светлые волосы были распущены, волнами спадая на плечи.

– Моя королева очнулась, – он вскинул руки, подходя к кровати. – Как она?

Лекарь спешно укрыл меня одеялом.

– Бинты можно будет снять завтра. Королеве нужен отдых и покой, – сухо ответил лекарь, принявшись собирать свой чемоданчик. – Я дал ей успокоительное. Наутро ей станет легче.

– Рад слышать, – довольно улыбнулся Доран, взмахом руки указывая на дверь. – Ты свободен.

Бросив на меня пронзительный взгляд, лекарь поднялся и направился прочь из спальни, подхватив чемоданчик. Он подставил себя под удар, умолчав о беременности.

– Признаться, я решил, что упустил тебя, когда Веймар начал действовать в обход меня, – Доран вальяжно расселся на кровати, закинув ногу на ногу. – Вроде и следил внимательно за этой Ниннет, но все же проморгал.

Голубые глаза альва заскользили взглядом по моему телу, прикрытому тонким одеялом, так откровенно, что я ощутила себя абсолютно голой. Хотелось сжаться, спрятаться, сбежать, лишь бы не ощущать эту абсолютную беспомощность и бессилие под весом обстоятельств и собственной слабости.

– Но все сложилось как нельзя лучше. Веймар позволил подловить Деймоса за пределами дворца и с минимальной охраной, – Доран сжал ткань одеяла над моим коленом, потянул его к себе.

Побелевшими пальцами схватила край одеяла у груди. Помнила, что сказал лекарь. Но на такое я не способна пойти, нужно найти иной способ спасти себя и ребенка.

– Мне плохо.

– Я помню, что лекарь прописал тебе отдых, – Доран с кривой усмешкой сорвал одеяло, в рывок отбросив его в сторону.

На мне оставались плотная сорочка и белье. Но Доран смотрел так, будто я уже обнажена. Голодно, с вожделением и похотью.

– Айлирана, ты привлекала взгляд еще когда была бледной молью. А сейчас, – опершись руками на кровать, он навис надо мной. – Глаз не отвести, как ты прекрасна.

Жалкую попытку оттолкнуть он преодолел легко, просто заведя руки мне над головой.

– Не смей! – воскликнула в бессильной ярости, пытаясь вырваться. Дыхание сперло, когда он навалился сверху. И вновь затошнило, когда его губы впились в мои.

Через секунду Доран со вскриком слетел с кровати. Он повалился на пол, крича от боли. Я и сама не сдержала вскрика, наблюдая, как над ним поднялась дымка, и в нос ударил запах паленой плоти. Кожу на его ладонях и лице покрывали ужасные ожоги, пока он корчился на полу от боли.

Наверное, лекарь не успел уйти далеко. Он ворвался в покои, отыскал взглядом Дорана и бросился к нему. Прибежали и стражники-альвы. Суета продлилась недолго. Выкрикивающего проклятия Дорана унесли из спальни, чтобы оказать помощь. А я осталась одна.

Легла, сжавшись в комочек на кровати. Знак Деймоса все еще охранял меня. Значит ли это хоть что-то? Как бы хотелось верить. Прижала ладони к низу живота, зажмурившись и смаргивая слезы. Израненную душу покрыл слой льда, а сердце обливалось кровью от тоски. И лишь наш с Деймосом ребенок был источником тепла, лишь он согревал, давая надежду и силы бороться. Я не сдамся, Деймос, слышишь? Я сделаю все, чтобы защитить нашего ребенка.