Глава 31

Говорят, от шока или ужаса у людей пропадает дар речи, и если несколько мгновений назад я не могла вымолвить ни слова, то сейчас, когда мои глаза расширились от признания мадам Роксаны, а кровь вскипела от паники, мозг судорожно осознал в одно мгновение все и сразу.

Всю опасность, все последствия, которые мне будут грозить, если я не придумаю, как спастись.

И я закричала что есть мочи. Надеялась, что через сломанную раму открытого окна меня услышат, но резкая оплеуха обожгла щеку, а следом мне в рот запихали платок.

– Ну вот скажи мне, – все еще сидя напротив меня на корточках, произнесла Роксана, – почему ты просто не спряталась, когда все произошло? А?

Я гневно замычала, скашивая глаза на кляп.

– Ну да, ну да, – согласилась Роксана, – похоже, я и вправду старею, становлюсь непоследовательной. Но это ради твоей же безопасности, Беллатрис. Я бы могла тебя убить, но… даже сейчас я сентиментальна.

Она поднялась и вздохнула.

Обошла комнату кругом, залезла в один из дорожных сундуков, который я раньше не особо замечала. Долго там что-то искала.

Я же все это время мычала и елозила по полу, пытаясь высвободиться.

– Прекрати! – осадила меня Роксана, не отвлекаясь от сундука. – Разбудишь мою спутницу в соседней комнате, и тогда тебя точно придется убить. А так… у нас есть пара часов до рассвета, чтобы ты осталась жива… Да где же оно? Настойка ромуса, не то… корень сон-травы… ага. “Забвение”.

Роксана вытащила наружу маленькую темную склянку чуть меньше флакончика духов.

– Осталось на самом дне, – присмотревшись к содержимому, произнесла она, возвращаясь ко мне. – За сорок лет его пришлось применять не раз и не два. Сейчас такого зелья уже не достать, но что поделать! Возможно, именно оно спасет тебе жизнь.

Я замычала еще сильнее. Уже только одно название “забвение” мне не нравилось.

– Выпьешь и забудешь большинство из того, что помнила. Даже собственное имя, но так надо. Я договорюсь с кем-нибудь, чтобы тебя вывезли за пределы гостиницы и оставили у дороги на тракте, пока будешь спать. Даже без памяти ты не пропадешь, надеюсь, навыки выживания ведь останутся. Первое время будет, конечно, тяжело, а дальше как-нибудь выкарабкаешься. Начнешь, жить заново, встретишь кого-нибудь, обзаведешься семьей…

Она говорила об этом так спокойно и непринужденно, будто в этом не было ничего страшного, а сама подходила все ближе и ближе ко мне.

Роксана просто решила стереть меня из бытия, оставив вместо меня самозванку, спящую через стенку. Неужели все ради нее?! Да кто она вообще такая?

Мадам присела рядом, вытаскивая кляп, чтобы запрокинуть мне в рот капли снадобья. Но я не собиралась так легко сдаваться.

Боднула ее руку подбородком, так что Роксана едва не выронила пузырек на пол.

– Дура! Да я же ради тебя стараюсь, – зашипела она, не оценив мое сопротивление. – Либо так, либо вперед ногами.

– Ради меня? – прошипела я, игнорируя последнюю часть ее речи. – Скажите уже правду. Ради дочери, которую решили посадить на мое место под шумок. Это ведь она за стеной?

Брови Роксаны взлетели вверх.

– Дочери? – переспросила она. – Нет, конечно.

– Тогда ради кого? – я зацепилась за обрывки фраз, которые она раньше говорила мне. – За кого, если не за своего ребенка можно пойти на такое? Вы же мне почти как мать?

– Почти… мать – усмехнулась она, и в голосе ее послышалась надрывная горечь. – Это четкое определение моему существованию. Почти мать… впрочем, ты близка к правде. Только не дочь я спасаю, а сына. Опасность грозит ему.

Мне захотелось побиться затылком о стену. Откуда еще на этой и без того переполненной действующими лицами сцене мог взяться сын Роксаны, и почему ради него она решила убить моего отца? Кто он? Кому я обязана своими неприятностями?

– Раз уж вы решили меня опоить этой дрянью, то, может, уже расскажете всю правду? Считайте, это последнее желание приговоренной к смерти. Что вам терять?

– Тянешь время? – ухмыльнулась она. – Умно. Но просьба справедливая. Поэтому так и быть, если кратко, то: сорок лет назад я заслужила в ордене полное омоложение тела и фактически сразу после этого сбежала из столицы в Локшер. Крупный транспортный город был идеален для того, чтобы затеряться среди тысяч жителей и путников. Местные шлюхи помогли мне сменить одежду и даже найти временное пристанище. Разумеется, меня искали и не один год, а когда находили, я либо пользовалась тростью и убивала преследователя, либо лишала памяти за последние пару дней “забвением”. Одной капли хватало.

Роксана говорила, а я вспоминала слова отца, брошенные им вскользь: “Шлюха”. Еще тогда он назвал Роксану падшей женщиной, но я не поняла намека на правду…

– Вы работали уличной девой? – вырвалось у меня.

– Да боже упаси! – саркастично отмела мою гипотезу мадам. – Но я прожила среди них много лет. Мои знания были им полезны, и это был очень удачный симбиоз. Изредка я заводила романы с теми, кто мне нравился, но ничего серьезного. И уж тем более я не брала с этих мужчин денег. А потом меня нашли. Один из приближенных к его святейшеству вместе с охраной прибыл в Локшер, и я не сумела в одиночку обмануть так много людей сразу. Тогда на помощь пришел твой отец. В те времена он хоть и был молод, но необычайно проницателен. Он помог мне выпутаться, прекрасно зная, кто я на самом деле, и позволил и дальше проживать в Локшере под его покровительством. И все было идеально, пока больше тридцати лет я не забеременела… Для меня это было шоком. Я и представить не могла, что в свои вековые годы могу заиметь детей, но страшнее всего было не это, а то, что мой ребенок был потенциальным наследником короны. Угроза нынешней власти – побочная ветвь свергнутого короля. Я испугалась… и сразу после родов попросила одну из девочек, которая работала на улицах Локшера, отнести ребенка в приют. В любой, куда ей только вздумается. Так, чтобы даже я не знала, где мой мальчик. Шлюхам ведь было не впервой отдавать своих детей, и она выполнила мою просьбу…

Кончики моих пальцев похолодели, и дело даже не в том, что мои руки и ноги были пережаты шнуром: я совмещала в голове даты…

Сиротский приют, мой отец искал мальчиков, рожденных примерно в одно время, с талантом к магии… Лорд де Сент всегда был проницателен, смотрел на несколько шагов вперед, просчитывал стратегии, и плевать он хотел на просто магически одаренных – мой отец искал королевскую кровь.

– Кроули… – прошептала я.

– Догадалась, – впервые за долгое время тепло улыбнулась Роксана. – Мой мальчик… Когда твоя мать умерла, перед твоим отцом встала задача воспитать тебя достойно, в безопасности и, возможно, потенциальной королевой. Он предложил мне сделку. Ведь кто может сделать это лучше, чем та, кого растили как принцессу. Де Сент предложил взять Винсента под свое крыло, дать образование, деньги, протекции. Взамен я заботилась о тебе. По нашему плану вы должны были пожениться через пару лет… А дальше не хочу вдаваться в подробности, но с деньгами мы бы вернули корону настоящему наследнику, а не тем, кто занимает трон сейчас.

– И что же пошло не так? – усмехнулась я, понимая, что план моего родителя дал очевидный сбой.

– Иоланта. Винсент оказался более амбициозным, чем мы могли полагать. Он нашел способ сесть на трон раньше, через свадьбу с дочерью нынешнего короля.

Я вытащила глаза, вспоминая родовое древо нынешнего королевского рода.

– Но они ведь родственники! Седьмая вода на киселе, но он же ее дядя!!!

– Именно! Де Сент собирался раскрыть эту информацию королю, и тогда… ты сама понимаешь, мой мальчик стал бы угрозой власти. Свадьбу бы пришлось отменить из-за родства, а его как потенциального наследника – устранить. Я пыталась говорить с твоим отцом, чтобы он не вмешивался и не ломал Винсенту жизнь. Но де Сент был упрям, грозил рассказать мой секрет всем.

– И все же он вам верил, – напомнила я. – Даже когда вы его убивали… Это противно.

– Он принял меня за моего сына, – напомнила Роксана. – Сделал выводы, что я – это он. Я решила не разубеждать.

– Нет, – покачала головой я. – Отец как раз догадался. Он оберегал меня. Потому что если бы в тот момент он сказал, что за ним пришли вы, я бы выдала себя. А ведь перед смертью он сказал “никому не верить”. Жаль, что я поняла его слова слишком поздно.

– Может, и так, – согласилась Роксана. – Но он вынудил меня это сделать, мне пришлось искать пути выхода из этой ситуации, искать союзников, чтобы сохранить жизнь сыну.

– И кого же?

– Духовенство. Эта свадьба им тоже не на руку. Его святейшество имеет большое влияние на принцессу, и сдать власть моему сыну не входит в его планы – после смерти короля ему выгоднее посадить на трон Иоланту и самому подобрать ей нужного мужа. Поэтому путем переговоров я добилась того, что мы нашли путь разрешения ситуации. Если устранить де Сента, то на твое место можно поставить подставную девушку. Из числа своих. Локшер бы фактически перешел в собственность ордена.

– Кроули не отдаст так просто город, – напомнила я. – Тем более если лишится возможности брака с Иолантой.

– Винсенту придется жениться на Беллатрисе де Сент, – припечатала Роксана. – Как бы он ни сопротивлялся, но в ход вступит договор, который он подписал с твоим отцом.

– Король будет против. Ему нужны деньги Кроули.

– Его величество ничего не сможет сделать. Кроули не прошел обряд очищения. Или ты думаешь, все аббатисы пропали из Локшера просто так? Не считая такой поддельной, как ты.

– Он все равно не согласится, – уверенно заявила я. – Винсент не идиот, тем более что я уже рассказала ему все, что знала. Он будет подозревать обман! И никогда не поверит.

Роксана закатила глаза к потолку.

– Я же сказала, что новая Беллатриса из числа своих. Или ты думала, что я одна омоложенная аббатиса на свете? Габриель прекрасна телом, умна, если надо, скромна, ей всего девяносто, но об этом Винсенту знать необязательно. Через полгода он в нее влюбится и будет есть из ее рук.

– Ага, сейчас, – вырвалось у меня.

Не знаю, что там за Габриель, но я прямо резко ощутила к ней прилив ненависти, а еще ревности, что Кроули вдруг станет есть из ее рук. Да и еще влюбится!

Чушь какая!

– Ты же читала Библию? – неожиданно спросила Роксана. – Помнишь притчу о царе Ломире и мудрой женщине Амелле? У нее ушло несколько месяцев, чтобы сломать его и заставить плакать у своих ног. Аббатис учат этому искусству: Винсент может сопротивляться долго, но рано или поздно ему придется сдаться.

– Это же ваш сын! – напомнила я. – За что вы так с ним?

– Вот именно, что он мой сын, – припечатала мадам. – И пусть он будет лучше живым, но на таких условиях, чем мертвым и попавшим в опалу нынешнего короля и его святейшества.

– Вы совершенно не знаете своего сына, – ответила на это я. – Он бы никогда не согласился с вашими суждениями!

– Мы не узнаем ответа, – пожала плечами Роксана. – Ты уж точно. А теперь открой рот, Беллатриса, и выпей зелье по-хорошему. Не заставляй меня разжимать тебе зубы ножом, я очень не хочу тебя поранить.

Она шагнула ко мне, а я сжала челюсти и попыталась отползти хоть куда-нибудь, но позади оставалась только стена.

“Забвение” было уже под моим носом, и я ощущала его приторно-сладковатый аромат, пыталась мотать головой, но Роксана с небывалой силой старалась влить мне эту гадость в рот.

– Упрямая девчонка!!! – прошипела она, прижимая мою голову к стене, чтобы я не могла даже дернуть ею.

Казалось, все кончено, когда оконная рама с треском вылетела на пол и стекло разбилось на сотни осколков.

В комнату через подоконник влез Кроули, и хоть руки его были свободны, но на его бедре в ножнах болталась пульсирующая алым трость. Казалось, она пылала так сильно, что на нее даже смотреть было больно.

– Не думал, что придется лезть из-за какой-то аббатисы аж на пятый этаж, но, пожалуй, столь занимательного диалога подслушать мне еще никогда не доводилось. – Он перевел взгляд с меня на Роксану и медленно произнес: – И тем более не думал, что когда-нибудь это скажу, но здравствуй, мама.

Рука Роксаны с зажатым зельем задрожала. Воспользовавшись заминкой, я боднула ее ладонь, выбивая склянку, так что та все же упала и ее содержимое растеклось по полу.

Мадам раздосадованно цокнула языком, а после поняв, что напоить меня не удастся, подняла руки вверх и встала. Неужели она сдастся так легко?

Кроули проследил за ней пристальным взглядом, я ждала, что он кинется ко мне развязывать, но мужчина не спешил. Смотрел на мать.

– У меня только один вопрос, – медленно произнес он, глядя на Роксану. – Почему я узнаю обо всем сейчас? Неужели так сложно было связаться со мной раньше и рассказать правду?

Прозвучало обвинительно, и плечи Роксаны, до этого напряженные и прямые, дрогнули.

– Ради твоей безопасности. Ты мог бы сглупить, полезть на рожон, отвоевывать обратно власть и корону… Слишком много амбиций.

Уголок рта Кроули дернулся.

– Видимо, есть в кого… А я еще ломал голову, откуда такое портретное сходство с Клодом Сверженным, думал, чудится, – он говорил, подходя все ближе к Роксане, пока между ними не остался метр, после чего требовательно протянул к ней ладонь, совершенно спокойно и выжидательно посмотрев женщине в глаза. – А теперь отдай свою трость. Я слышал почти весь разговор и не хочу драться с собственной матерью.

С недовольством, но Роксана подчинилась. Складной артефакт перекочевал в руки Винсента. Я была уверена, что он спрячет его в карман, чтобы потом передать следствию как орудие убийства, но вместо этого он бросил ее на пол и раздавил каблуком.

Артефакт сломался с легким хлопком и вспышкой, на мгновение озарив комнату.

Роксана вскрикнула от неожиданности, я же завороженно смотрела на Винсента…

Кроули уничтожил главную улику в убийстве моего отца!!!

Кто он после этого? Предатель?

Но больше всех сокрушалась над обломками Роксана: она упала на колени и, будто осколки стекла, пыталась составить их вместе и собрать вещицу воедино.

– Зачем? Это ведь была последняя вещь, оставленная мне на память. Ты разрушил ценнейший артефакт.

– Ну, допустим, не последняя, – совершенно равнодушно произнес Кроули. – Есть еще вот это.

Он достал из кармана крест с драгоценными камнями.

Роксана, округлив глаза, смотрела на распятие, а после, нервно сглотнув, отвернулась.

– Ах да… Тебя же тошнит от слова “аминь”, – припомнил Кроули. – Меня, впрочем, тоже. Но мы не об этом. У кого документы Беллатрис де Сент?

– У Габриель, разумеется, – бросила Роксана и зябко обняла себя за плечи. – Что теперь со мной будет? Сдашь гвардейцам? Но ты уничтожил трость, и никто не поверит…

– Поверят, – припечатал Кроули. – Мое слово против слова беглой аббатисы, сорок лет прожившей среди падших дев. Даже если ты затерла все следы зельем, то есть как минимум несколько человек, кому точно придется тебя признать. Например, Верховный отец.

Роксана нервно дернула головой.

– Он не сделает этого. Ты же слышал, он тоже состоит в сговоре.

– Сделает, – усмехнулся Кроули. – Или промолчит, потому что побоится, что его имя всплывет в таком грандиозном скандале… Все зависит от того, как я решу повернуть эту историю в глазах общества.

– Что ты задумал? – прищурилась Роксана, но Кроули не ответил, отвернулся от матери и прошел ко мне, присел рядом, заглянув в глаза. То, что Роксана осталась за его спиной, совершенно не волновало лорда.

Мать, которая пошла на такие огромные жертвы, не ударит ребенка в спину.

И все же я не понимала, почему Кроули уничтожил трость, это меня настораживало, заставляло вжаться в стену.

Видя такую реакцию, мужчина, будто для маленькой, забормотал:

– Тише, все уже позади, Беллатрис. Никто не причинит тебе вреда.

Он вспорол путы, которые меня удерживали, но я не спешила вставать.

– Зачем вы уничтожили улику? – только и смогла спросить я. – Хотите выгородить мать?

– Хочу, – опустив глаза, с еле слышным сомнением в голосе, но все же признался Кроули. – Но это и в твоих интересах тоже.

– Кого вы хотите в этом убедить? – прошептала я. – Меня или себя?

– В идеале – следствие, – едва слышно ответил мужчина и, поднявшись, протянул мне руку, которую я не спешила брать.

Я не понимала, что он задумал, но если исходить из уверенности лорда, то у Винсента уже был план.

– Беллатрис? – Винсент вновь посмотрел на меня, явно ожидая, доверюсь я ему или нет. – Ты со мной?

Я вздрогнула от столь странно, почти интимно звучащего вопроса и продолжила молчать, поджав губы.

Стоило ли ему доверять? Особенно тогда, когда он признался, что собирается выгородить Роксану, убийцу моего отца.

И как это может быть в моих интересах?

– Я хоть раз подводил тебя? – еще раз спросил он, и я перемотала в памяти дни, проведенные рядом.

Мы ругались, спорили, ерничали, язвили; наши отношения сложно было назвать даже дружбой, но при всем этом Кроули меня ни разу не подвел, хотя никогда и не скрывал неприязни к монашеской рясе, в которую я была облачена.

И я решила рискнуть, довериться: протянула руку, чтобы с его помощью встать на ноги.

– Как вы вообще меня нашли? – тихо спросила я, надеясь, что Роксана не услышит.

Но, зная ее навыки, я сильно сомневалась в этом. Мне пока еще не удалось превозмочь свою учительницу…

– Моя трость. Артефакт расценил, что ситуация опасна, и разбудила меня. До сегодняшней ночи я никогда не видел, чтобы она светилась и вибрировала так явно. Видимо, перспектива моей свадьбы со старухой даже для артефакта была ужасающей, – ответил мужчина. – А дальше я всего лишь расспросил ночного портье и вычислил окно с открытыми в столь холодную ночь ставнями. Оно одно во всем отеле. Да и до этого дня у меня были подозрения, что мы можем встретить твою наставницу, когда догоним самозванку. Я ошибся лишь в двух вещах: в месте, где это произойдет, и никак не мог понять, как именно связана та записка, которую ты получила в моем доме, с твоей бывшей компаньонкой.

Роксана сузила глаза, я же, наоборот, не понимала, о чем говорит Кроули.

– Когда мне доложили, что с Кроули едет аббатиса, и описали ее внешность, я сразу все поняла. И мне нужно было разлучить вас, – призналась Роксана. – Пришлось заранее подкупить служанку в доме Винсента, чтобы та подкинула записку и украла одежду. Я была уверена, что, лишившись рясы, ты сбежишь куда подальше и не будешь высовываться. Найдешь безопасное место и будешь сидеть там. Я заботилась о тебе, Беллатрис.

Я скривилась – тоже мне забота…

– Сидеть на месте – явно не об этой девушке, – фыркнул Кроули, и я залилась румянцем смущения.

– Так какой план? – чтобы хоть как-то избавиться от этого неловкого чувства, спросила я. – Мы ворвемся в комнату к Габриель и заберем документы?

– Разумеется, нет, – ответил Кроули. – Это сделает кто-нибудь из местных следователей. Я уже попросил администратора вызвать отряд.

– Что? – воскликнула я. – Они уже здесь?

Даже по лицу Роксаны разлилась бледность: она явно не понаслышке знала, чем это может грозить ей.

– Меня повесят, – забормотала она. – За убийство. Габриель не станет молчать.

– Станет, – усмехнулся Кроули. – Девушка, которую никто не знает и никогда не видел, с документами Беллатрисы де Сент. Та, кто получит все, заявив права на наследство. Мошенница, убившая де Сента и заставившая шантажом и угрозами жизни компаньонку настоящей Беллатрисы де Сент следовать с ней к королю.

– Ты с ума сошел! – охнула Роксана. – Хочешь обвинить аббатису в убийстве?!

– Омоложенную аббатису, – напомнил Кроули. – И если этот факт вскроется, то на его святейшество будет брошена такая тень, что он вовек не отмоется. Это будет фактически означать, что убийство де Сента было совершено с благословения Верховного отца. А посему все будут молчать. И Габриель, когда на нее наденут кандалы, и Верховный отец, когда настоящая Беллатрис и ее компаньонка – мадам Роксана – предстанут перед королем.

Мои глаза округлились от ужаса и небывалой дерзости плана Кроули.

Он собирался развернуть ситуацию кардинально в мою пользу. Теперь мадам Роксана должна была свидетельствовать за меня… а не за самозванку.

– А когда ваши слова подвергнут сомнениям… – усмехнулся Кроули. – А это обязательно произойдет. Мы отправимся в ту деревеньку, в которой выросла Беллатриса. Где ее знает каждый крестьянский мальчик и девочка, да что говорить, каждая курица и собака.

Я открыла рот: ни у одного потомственного аристократа даже не родилось бы идеи опрашивать простой люд, который даже писать и читать зачастую не умеет. А уж тем более ехать куда-то к черту на кулички для этого.

Но не у Кроули… Он считал их равными себе, а значит, достойными высказаться.

Воцарившуюся тишину разбавил лишь шепот Роксаны:

– Ты спасешь меня, Беллатрису, но подставишь другую женщину. Габриель казнят…

Кроули скривился, но покачал головой.

– Ну, тебя же не казнили, мама, – саркастично напомнил он о событиях полуторавековой давности. – Уйдет снова в монахини. Уверен, Верховный отец с радостью дарует ей новую жизнь во благо милости Господа.

– Тебе не простят этой наглости. И нам тоже. Ты лишь отсрочишь нашу гибель, – опустила голову Роксана. – Ты не понимаешь, Винсент, кому ты бросаешь вызов.

Но на это Кроули лишь загадочно улыбнулся.

– Это уже будут мои проблемы. И только мои.