Глава 20

Кроули

Удобно быть хозяином дома, когда есть ключи от всех дверей и можно проникнуть куда угодно.

Неудобно, когда есть совесть, которая не позволяет это делать без угрызений.

Я отвел нотариуса Нортингтона в свой кабинет, пообещав, что сейчас вернусь, вышел в коридор, чтобы добраться до двери в комнату аббатисы, и теперь стоял напротив замка, ощущая себя полнейшей сволочью.

Копаться в чужих вещах тайком – поступок, недостойный мужчины.

Тем более если это женские вещи.

Я уговаривал себя дольше чем нужно, призывая различные аргументы к борьбе с собственной честью. Например, что аббатиса точно не та, за кого себя выдает, и мне нужно это доказать.

В ответ получал голос совести: “Разве будет самозванка так ратовать за то, чтобы всех самозванцев прижали к ногтю?”

И вправду, разговор на эту тему за столом меня сильно удивил. Эрнеста будто была соткана из противоречий.

Ей хотелось верить, и в то же время все внутри меня буквально кричало: не верь!

Я не знал, что делать. И единственным способом это выяснить было вскрыть замок комнаты и войти внутрь.

И я все же сделал это.

Шагнул в комнату, заваленную коробками из магазина, и растерялся. В первый же момент показалось, что тут слишком много вещей, в которых невозможно ориентироваться.

Но спустя мгновение взгляд нашел сложенную рясу аббатисы, лежащую на кровати. В одном из карманов нашлись и документы. Стоило только бумагам оказаться в моих руках, как они буквально обожгли мне пальцы.

– Я все верну на место, – пообещал пустоте и спешно покинул комнату.

Нотариус ожидал меня в кабинете. Стоило только к нему вернуться, как Нортингтон заговорил:

– Пока вас не было, лорд Кроули, я взял на себя смелость подготовить бумаги по контракту на приобретение недвижимости, вот взгля…

– К черту недвижимость, – перебил я. – У меня к вам другое немаловажное дело.

Старик напрягся.

– Что-то случилось?

– Не совсем, – ответил я, садясь напротив стряпчего в кресло. – Но я бы хотел, чтобы содержание этого разговора осталось в строжайшей тайне.

– Разумеется. Вы же меня знаете, лорд Кроули. Я еще ни разу вас не подводил.

– Знаю, именно поэтому и обратился именно к вам. – Я взял небольшую паузу и выложил бумаги на стол. – Ко мне в руки попали документы. Я бы хотел проверить их подлинность. Особенно в свете разговора, который шел сегодня за столом, это весьма важно.

– Понимаю, – ответил Нортингтон, притягивая документы к себе.

Из своего подобия чемоданчика он извлек несколько увеличительных окуляров наподобие тех, что используют ювелиры, и теперь внимательно вчитывался в строки.

– Бумаги старые, – подтвердил он. – Такая плотность была распространена около полста лет назад. И степень состаренности документа соответствует датам рождения … Эрнесты де Латиссы. Как любопытно. Тезка вашей кузины?

Стряпчий поднял на меня любопытный взгляд.

– Совпадение, – отмахнулся я. – Продолжайте.

– Да-да, – согласился Нортингтон, вновь погружаясь в долгое изучение.

Казалось, время, будто назло, замедлилось, пока взгляд нотариуса ползал по многочисленным строкам и печатям.

– Подлинник, все печати настоящие. А подпись Верховного отца вообще сложно подделать. Я видел ее по долгу службы несколько раз, но могу с уверенностью заявить, что это именно она, – спустя почти полчаса произнес клерк. – Так что бумаги действительно принадлежат или принадлежали аббатисе.

– Принадлежали? – зацепился я за это слово.

– Ну да, – отдавая мне все обратно, ответил Нортингтон. – Как-то же они к вам попали. Сложно представить, что одна из аббатис рассталась с ними добровольно. Да и судя по годам… не вечно же ей жить.

Я озадачился, не до конца понимая.

– А как же омоложение?! – переспросил я. – Там же есть разрешающие печати.

– Есть, – согласился стряпчий. – Но самой последней почти сорок лет. Вот взгляните.

Он ткнул на кругляши за подписью его святейшества и даты рядом с ними, на которые раньше, признаться, я даже внимания не обратил.

– Судя по бумагам, последнее омоложение у аббатисы Эрнесты было сорок лет назад, – прояснил он мне. – Допустим, ее омолодили лет до пятнадцати-восемнадцати в отношении внешности. Значит, сейчас ей либо около шестидесяти, либо она мертва. Другого не дано.

Мои руки невольно сжались в кулаки…

Самозванка!

Все это время я ехал в одной карете не пойми с кем. Плясал под чужую дудку, исповедовался, пусть и не всегда искренне, но все же временами выворачивал душу наизнанку. Целовал, в конце концов…

Только кого?

Кого, черт возьми, я приволок в свой дом?

– Спасибо, господин Нортингтон, – поблагодарил я. – Вы очень помогли. Можете быть свободны.

– А как же контракт с недвижимостью? – не понял он.

– Отменяется, – оборвал я. – Но за ваши услуги вы получите плату в полном объеме. А теперь, если вам не сложно, оставьте меня одного, мне необходимо подумать.

Нотариус спешно покинул кабинет, я же бездумно продолжал смотреть в полотно двери.

Хотелось выбежать следом, прогнать всех гостей снизу восвояси, оставив только самозванку Эрнесту, и требовать ответов. Но что дальше?

Да, я узнаю правду, но, быть может, спугну эту стерву.

Я заставил себя успокоиться, унять гнев, попытаться здраво оценить ситуацию.

Если я приеду в столицу без аббатисы, свадьба с принцессой может быть сорвана. Но если я предоставлю двору самозванку, которая помешала мне, – это даст необходимую отсрочку на проведение настоящего обряда очищения.

А значит, мне нельзя никак выдавать себя и то, что я знаю истину. Лучше продолжить эту игру дальше, посмотреть, что задумала лже-Эрнеста.

Зачем-то же она едет в столицу, явно имея свои интересы в происходящем.

Мне лишь нужно быть умнее, выждать время… и не спускать глаз с этой чертовки.

Подумать только, я ведь ей почти поверил. Повелся на смазливое лицо, хорошенькую фигурку и эти глаза, в которых постоянно хотелось утонуть.

Правда, в одном я все же не ошибся. Не сто семьдесят лет этой обманщице было, максимум двадцать.

Хоть в этом меня интуиция не подвела… Ну не мог я запасть на старушку, все мое естество буквально выворачивалось даже от мыслей о подобном.

А вот к Эрнесте тянуло, оттого и было так болезненно осознавать, что купился на ее утонченный обман. Кем бы она ни была, встреться мы в других обстоятельствах, я бы наверняка не прошел мимо. Скорее всего, предложил девушке роль содержанки или официальной любовницы. Теперь же Эрнестой, или как там ее зовут по-настоящему, придется пожертвовать во имя брака с принцессой.

Досадно.

В дверь постучались.

– Войдите, – буркнул я.

На пороге появился Джонсон. Я посылал его к моему другу Артуру Локку несколько дней назад.

– Я вернулся, хозяин, – доложил слуга. – Сделал все, как вы просили.

Я горько усмехнулся, особенно когда Джонсон положил письмо от Артура на стол передо мной.

Какие бы там ни были сведения, они несколько опоздали.

– Спасибо, – не скрывая сожаления, ответил я. – Можешь быть свободен.

Слуга ушел, а я, удовлетворяя остатки любопытства, все же распечатал письмо.

“Приветствую, тебя Винсент, – писал Артур. – Неожиданно было получить твое послание. Тем более с таким странным вопросом. Пришлось немало покопаться, чтобы отыскать нужные тебе сведения.

Единственная Эрнеста де Латисса родилась почти сто семьдесят лет назад. Была племянницей Клода Пятого Сверженного. Когда его лишили престола и казнили, девушка была вынуждена уйти в монастырь и принять постриг, чтобы избежать смерти как последняя претендентка на престол.

В ордене Святого Антуана числилась на хорошем счету, дослужилась до аббатисы, но сорок лет назад бесследно исчезла.

Ее некоторое время разыскивали, но безрезультатно.

Пожалуй, это все, что мне удалось разузнать за столь короткий срок. Надеюсь, эти сведения тебе помогут.

С уважением, Артур Локк”.

Я отложил письмо в сторону и откинулся на спинку кресла.

– Увы, – произнес вслух. – Твои сведения теперь бесполезны, друг. Разве что они подтвердили гипотезу, что настоящая аббатиса давным-давно мертва.

Мой взгляд упал на часы – слишком много времени я провел в кабинете. Пора было возвращаться к гостям, вернуть документы аббатисы на место и продолжать игру дальше – выдумать очередной грех для исповеди на сегодняшнюю ночь.