Глава 11

Я нервно измеряла шагами предоставленный мне номер.

Туда-сюда.

Пятнадцать вдоль – двадцать поперек.

О чем я мечтала до встречи с Дорроти? О ванной? Сейчас я даже смотреть не могла на лохань, наполненную водой.

Мои мысли путались, руки дрожали, а сама я, кажется, была готова взорваться от злости, негодования и одновременно умереть от страха.

Я была уверена, что мой враг Кроули, что именно он убил отца, потому что был миллион поводов от конкуренции до каких-то только им ведомых споров.

Опять вспомнился разговор с Тенью, отец четко сказал, что выступает против некой свадьбы – и я была уверена, что речь шла именно о бракосочетании с принцессой. Других громких свадеб попросту не маячило на горизонте.

Да и трость точно такая же, как у Кроули, – ответ на загадку казался таким легким.

Но что, если мой отец сам перепутал убийцу? А лорда всего лишь захотели подставить?

Если так, тогда причиной мог стать только Локшер. Город – лакомый кусочек.

Может, кто-то третий решил там захватить власть? И сейчас с моими документами выдаст поддельную Беллатрису де Сент королю вместо меня.

И что дальше? Самозванка получит все, чтобы стать марионеткой в чьих-то руках!

Я задохнулась от несправедливости и, кажется, начала передумывать расставаться в путешествии с Кроули. Мне нужно было в столицу, хотя бы издали посмотреть на ту “заразу”, которая решила занять мое место.

В дверь раздался стук, и я вздрогнула.

– Кто там?

– Аббатиса, – раздался голос Кроули. – Вы готовы к ужину?

Я бросила короткий взгляд на часы: неужели уже прошло полчаса – всего за одно мгновение.

– Сейчас, одну минуту, – ответила я, бросаясь к умывальнику.

Нужно было вымыть лицо холодной водой, чтобы хоть чуточку привести себя в чувство.

Когда вышла из комнаты, обнаружила Кроули стоящим у стенки и задумчиво разглядывающим носки собственных туфель. В руках у него лежала все та же неизменная трость, которую он едва заметно покачивал из сторону в сторону.

– Если бы я вас немного не изучила за эти дни, лорд Кроули, то решила бы, что вы волнуетесь перед разговором со следователем, – произнесла я, поравнявшись с ним.

Кроули поднял на меня взгляд, отлип от стены, мгновенно приосаниваясь и возвращая на лицо привычно наглое и самоуверенное выражение.

– Волнение? О нет. Это не ко мне. Разговор с Дорроти – это скорее досадная неприятность, как вступить в коровью лепешку новыми ботинками.

Я невольно улыбнулась от этого забавного сравнения. Королевский следователь и вправду не вызывал приятных ассоциаций – уж очень был похож на изворотливого хорька, способного пролезть куда угодно, да и если вспомнить мерцание трости Кроули…

– К слову говоря, – я решила, что сейчас самое подходящее время для этой темы, – а что у вас за любопытный артефакт в навершии тросточки? Не видела раньше ничего подобного.

Прошедший около метра вперед Кроули внезапно остановился будто вкопанный и резко обернулся, сощурившись.

– Никогда?.. – протянул он.

И я поняла, что где-то прокололась. Только где? Я буквально ощущала, как горит подо мной пол и вообще вся моя и без того шаткая легенда.

– Должно быть, я неправильно выразилась… – принялась юлить на ходу. – С такими свойствами никогда не видела, не могу определить, что именно она делает?

Кроули еще раз скользнул по мне долгим взглядом, а после продолжил шествие по коридору.

– Даже удивительно, что с вашим опытом вы ни разу не сталкивались. Сканер намерений, – неохотно прояснил он. – Предупреждает о возможных неприятностях, исходящих от людей. Не пустячных, типа лжи и каверзы, а более существенных… нападение, например.

– Думаете, Дорроти станет на вас нападать? – удивилась я, ощущая, как потеют ладони.

– Без причин – сомнительно, но если сочтет, что я причастен к убийству де Сента, в его праве будет наложить на меня арест, тем самым препятствуя моему дальнейшему пути в столицу.

– Уверена, до этого не дойдет. Но артефакт и вправду удивительный, – поразмыслила я вслух. – Весьма полезный, должно быть, дорогой.

– Я выкупил его на аукционе три года назад. Когда с молотка распродавали вещи бывшего королевского советника. Он крупно проигрался в карты, и я воспользовался ситуацией. И да – действительно дорого, особенно если учесть, что в мире подобных всего три. Одна у короля, а вторая…

Кроули выжидательно посмотрел на меня, будто это я должна дать ему ответ, словно я должна была знать, и не просто знать, а видеть эту трость много раз…

Мысли в этот момент всколыхнулись мозговым цунами: думай, головушка, думай!

– У Верховного отца ордена, – очень тихо произнесла я в надежде, что даже если ошибусь, то у меня будет шанс, что Кроули не расслышит, и я сумею поменять ответ.

– Вы, часом, не заболели, аббатиса? Как-то говорите странно.

Пришлось откашляться и повторить, сжимая в руках четки. Боже, помоги!

– У Верховного отца, – куда громче повторила я.

Кроули усмехнулся.

– Ну вот, а говорите, никогда не видели… – произнес он, подходя к лестнице, ведущей вниз к ресторану. – Ни его величество, ни его святейшество никогда с ними не расстаются.

– Там другие… – протянула я, вновь вспомнив обстоятельства смерти отца. – Куда более опасные артефакты…

Король или Верховный отец?

Когда я думала узнать, кто является владельцем других тростей, я надеялась на менее опасных кандидатов. Сейчас же я не просто была растеряна, я была раздавлена осознанием глубины болота, в котором завязла настолько, что рисковала не выбраться никогда.

Моего отца убил либо его величество, либо тот, к кому я даже подойти не могла в одеянии аббатисы.

Кажется, ситуация становилась патовой.

Я постаралась успокоиться.

Вдохнуть – выдохнуть, спуститься вместе с Кроули в ресторан, а по пути унять дрожь. Допрашивать будут лорда, а не меня. Я же просто посижу, послушаю, сделаю свои выводы.

В конце концов, аббатиса – лицо фактически неприкосновенное, подчиняется напрямую даже не королю, а Верховному отцу. Значит, бояться Дорроти мне ни к чему.

В этом я себя успешно убедила, по крайней мере, когда мы вошли в ресторан с Кроули и тот выбрал нам уютный столик в тихом углу зала, я была спокойна как удав.

Хотя, может быть, причиной было то, что Дорроти еще не пришел.

– А сегодня будем молиться? – спросил Кроули, отодвигая мой стул, чтобы я могла присесть.

– Если вы настаиваете, то будем, – согласилась я.

– Ни в коем случае, просто ваша манера превозносить благодарности Богу мысленно может несколько удивить следователя, – Кроули умостился на свой стул.

Третье же место за столиком пока пустовало, пустовало оно и когда принесли заказанную еду.

Возможно, на предложение помолиться стоило бы ответить лорду чем-нибудь едким и язвительным, но в кои-то веки я решила, что он прав…

Сложила ладони и прикрыла глаза. Один, правда, потом немного разощурила и покосилась на Кроули. Тот вполне послушно повторял за мной – и ладони сложил, и одним глазом за мной наблюдал.

Вот же ж…

– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары… – воспроизвела я наизусть слова подходящей молитвы, что вычитала в последние несколько дней. Благо на плохую память никогда не жаловалась… – Аминь.

– Аминь, – повторил за мной Кроули.

– Аминь, – раздался сбоку голос Дорроти, и я вздрогнула от неожиданности, распахивая глаза.

Взявшийся словно из ниоткуда следователь сидел на соседнем стуле. Поверить невозможно, но ни я, ни лорд не слышали, как он пришел и беззвучно сел рядом.

Кроули смотрел на королевского подданного точно так же, как и я – с абсолютным неверием.

– Невероятный трюк, – резюмировал он. – Весьма эффектно.

– Профессиональное умение, – невозмутимо ответил Дорроти. – Иногда весьма полезно быть незаметным. Итак, начнем наш разговор сейчас, лорд Кроули, или сперва поужинаем?

– Поужинаем, – обронил лорд, видимо, предпочитая выиграть время на подготовку к беседе.

Следователь спорить не стал, подозвал к себе официанта и заказал для себя блюда.

Еще утром я бы и подумать не могла, что мне станет не хватать подколок Кроули, потому что сейчас ужин проходил в более чем тягостном молчании.

Казалось, даже звяканье приборов о посуду звучало приглушенно в этой давящей атмосфере.

А еще я невольно поймала себя на мысли, что стараюсь растягивать кусочки еды, чтобы беседа со следователем началась как можно позже… хотя ко мне он явно никаких претензий не имел.

– Итак, лорд Кроули, – произнес Дорроти, откладывая свои вилку и нож в сторону. – Думаю, нет смысла тянуть дальше.

– В мыслях не было ничего подобного, – отозвался мужчина. – Задавайте свои вопросы.

– Как будет угодно. Итак, первый – где и когда вы познакомились с лордом де Сентом?

– Больше двадцати лет назад. – Кроули отложил свои приборы в сторону и откинулся на стул, так он казался более расслабленным. – Лорд выступал меценатом по поискам магически талантливых и одаренных сирот, выделял деньги на наше обучение.

– Как любопытно… – протянул Дорроти. – Выходит, вы многим ему обязаны?

Я замерла, с напряженностью вслушиваясь в этот рассказ.

Очередное откровение от Кроули было для меня полной неожиданностью. Неужели выходило, что отец сам вырастил на своей груди “змееныша”?

– Не без этого, – согласился Кроули. – Несомненно, деньги лорда де Сента во многом повлияли на мое становление. Хотя кроме меня в программу были отобраны еще десять мальчиков, но они не выдержали тяжести и интенсивности обучения. Боевые искусства, верховая езда, естественные науки, языки, развитие магического потенциала – первые четыре года мне приходилось заниматься от рассвета до заката. Зато к концу пятого года я остался единственным учеником, с успехом выдержавшим программу.

– Лорд де Сент славился своими странными начинаниями, – задумчиво протянул следователь. – И эта программа явно была одной из них, ведь никто иной из знатных градовладельцев не занимался ничем подобным. А как вы думаете, лорд Кроули, с чем были связаны мотивы де Сента?

– Думаю, я знаю, с чем они были связаны, – уверенно ответил мужчина. – Он искал наследника, ведь своих детей у него не было…

– А как же дочь? – встряла я.

Оба мужчины резко обернулись ко мне.

Я нервно сглотнула и продолжила:

– Простите, что влезаю. Но господин следователь же рассказал нам о существовании дочери, которая сейчас как раз направляется в столицу, – последняя часть предложения далась мне с огромным трудом. Уж очень хотелось назвать ту дрянь самозванкой.

– Не смешите, аббатиса, – Кроули небрежно махнул рукой, явно показывая пренебрежение к “какой-то там дочери”. – Эту девушку никто и никогда не видел. Да, ходили слухи, что где-то в глуши растет, будто тепличное растение, некая девушка, которую де Сент бережет от всех напастей и невзгод. Но это же полная ерунда! Какой человек в здравом уме станет прятать столько лет свою наследницу?

– Думаете, лорд был идиотом? – возразила я. – К примеру, может быть, он просто опасался за ее жизнь.

Кроули поморщился.

– Даже если допустить, что это правда и существует некая Беллатриса де Сент, то ее появление на политической арене ничего не даст. Сами посудите: ее никто не знает, у нее нет влияния, нет опыта: отдать власть такой, пусть даже по наследству – несусветная глупость. Ее не воспримет народ! Ах да! Напомните, сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать? – с огромным пренебрежением произнес Кроули. – Молокососка.

Мои щеки вспыхнули, но я заставила себя промолчать, мысленно приговаривая, что аббатиса должна молчать… иначе выдаст в себе обманщицу.

– Теоретически оба варианта имеют право на жизнь, – задумчиво произнес Дорроти. – Если наследница настоящая, то она в любом случае родилась на год позже, чем лорд де Сент начал свою программу с сиротами – это могла быть его страховка на случай, если девочка окажется слабой или болезненной. Но речь сейчас о другом, лорд Кроули, если все так, как вы говорите, выходит, вы были в любимчиках у покойного, раз сумели забраться так высоко.

– Мне было восемнадцать, когда де Сент оплатил мою учебу в Виленгорском университете, для этого мне пришлось уехать в другую страну и прожить там несколько лет. Но в двадцать, когда я вернулся в Локшер, мне захотелось пойти по своему пути, а не по той дороге, которую уготовил мне де Сент.

– Какая неблагодарность… – притворно протянул Дорроти. – А можно подробности?

– В университете я изучал банковское дело. Для вас же не секрет, что Вилегорская республика несколько отличается экономическим и государственным строем от нашего королевства. Дела там ведутся иначе, но я многому у них научился. Имея небольшие накопления, я сумел их преувеличить, выдавая займы простому населению.

– Многие называют это ростовщичеством, – подсказал Дорроти, косясь на меня. – Страшнейший грех, между прочим. Я ведь прав, аббатиса?

– Совершенно верно, – пришлось кивнуть мне.

– Я предпочитаю называться банкиром, – парировал Кроули.

– Так из-за чего вы стали врагами с де Сентом? – продолжал допытываться следователь.

– Я бы не называл нас врагами. Конкуренты, – Кроули задумчиво посмотрел в свою пустую тарелку. – Наши пути просто разошлись. Де Сенту не нравилось, что я набрал вес в обществе самостоятельно. Вдобавок моя политика кредитования отличалась от тех условий, которые предлагал населению он. Не скрою, это мешало ему вести дела. В какой-то момент он стал ставить палки в колеса, и мне приходилось отвечать тем же. Однако у меня появилась поддержка народа… и не скрою, в массах пошли разговоры о смене градовладельца, тем более что у де Сента не было наследников.

– Что-то не сходится, – возразил Дорроти. – Если покойный планировал вас в наследники, то зачем ему с вами враждовать? По итогу вы бы в любом из вариантов пришли к намеченной им цели – занять его место.

Кроули усмехнулся.

– Вы забываете об одной детали, господин следователь. Тщеславие. А де Сент был очень тщеславен и самолюбив. Знаете, из-за чего он взбесился сильнее всего? Не тогда, когда я открыл пятый филиал банка в столице, не тогда, когда стал вхож в салон самого короля. А когда приобрел собственный титул – купил право называться лордом, и моя фамилия, данная еще в приюте, приобрела дворянский статус. А де Сент – умирающий старик, которому некому передать фамилию своего рода.

– А дочь? – опять встряла я.

– Да сдалась вам эта девчонка! – Упоминания о ней откровенно раздражали Кроули. – Даже если она существует, рано или поздно выйдет замуж и возьмет фамилию супруга. Так что я останусь при своем мнении – еще десять лет назад де Сент хотел, чтобы его наследником совершенно официально стал я.

– Какое же у вас самомнение о себе, – усмехнулся Дорроти. – Только позавидовать. И зачем же вы тогда убили своего благодетеля, лорд?

Кроули хмуро зыркнул на следователя.

– Дешевый трюк, неужели кто-то покупается? – спросил он. – Я не убивал де Сента. Да, в последние годы он был для меня будто кость в горле. Но рано или поздно старик помер бы своей смертью и переход власти осуществился бы по совершенно законным основаниям – его величество весьма ко мне благосклонен, и я уверен – он бы отдал верительную грамоту на Локшер мне.

– Если вы станете его зятем, возможно, так и произойдет, – согласился следователь. – Но сейчас это под большим вопросом. Если я правильно понимаю, де Сент выступал против вашего брака с принцессой Иолантой.

– И что? – пожал плечами Кроули. – Он был много против чего, что связано со мной. Но это не значит, что я его убил.

– Я бы с вами согласился, если бы не письмо, которое получил его величество две недели назад как раз от покойного. В нем сообщалось, что лорд располагает некоторыми сведениями, делающими этот брак невозможным.

– И что же это за сведения такие? – напрягся Кроули. – Разве можно верить какой-то писульке без фактов?

В этот момент я ощутила мурашки на спине.

Письмо… Я ведь тоже получила письмо от отца, только оно оказалось поддельным, отец не вызывал меня в Локшер – это сделал его убийца, чтобы выманить меня.

Что, если и король тоже получил искусную подделку?

Если так, то это бы дало повод исключить его величество из числа подозреваемых…

Либо, наоборот, включить его туда. Королю тоже был необходим брак Кроули с Иолантой, и если мой отец собирался каким-то образом помешать, то мог навлечь на себя смерть.

– Де Сент пообещал лично приехать в столицу и предоставить при дворе все необходимые сведения, но, видимо, унес их с собой в могилу. А раз так, то его смерть опять же в ваших интересах, лорд Кроули.

– Вздор! – Кроули чуть прикрыл ладонью камень в трости, который теперь почти ослеплял своим рубиновым светом. – По этой же логике можно обвинить и самого короля. Ему тоже невыгоден срыв свадьбы! Вы же в курсе суммы, которую он получит за руку дочери, и насколько она необходима казне? А, господин следователь? Давно ли ваши подчиненные получали жалование вовремя? А вы сами? Народ в столице недоволен…

– Придержите-ка язык, Кроули, – Дорроти слегка приподнялся со своего места, опираясь о край стола, и понизил голос: – Я ведь имею право арестовать вас по подозрению в убийстве прямо здесь. И тогда…

И тогда в разговор опять влезла я. Кроули был нужен мне, чтобы добраться до столицы… и никак иначе.

– Кхе-кхе, – откашлялась я, понимая, что обстановка накалилась до опасного… – Боюсь, вынуждена вмешаться в ваш спор. Господин Дорроти, я, безусловно, понимаю ваши подозрения, но так случилось, что я уверена в невиновности лорда Кроули.

– Это откуда? Господь Бог подсказал? – вскинул брови мужчина.

– Нет. Источник правды, – ответила я. – Я заставила лорда испить его воды и задала подобный вопрос. И теперь могу ручаться, что в своей жизни лорд Кроули убивал только насекомых.

Дорроти замер и с сомнением взглянул мне в глаза, будто искал в них признаки лжи.

– Вы уверены, преподобная? Это громкие слова. Да и источники, вы должны понимать, доверять им не всегда можно… Многие злодеи специально пьют их воду, чтобы магия источника на них не действовала.

– И все же я настаиваю, – упрямо заявила я, показательно кладя пальцы на крест на четках. – За свои годы я неплохо изучила людей. Лорд Кроули не убийца!

– Что ж, я принял ваши слова к сведению, аббатиса, – ответил на мое заявление следователь. – Но с выводами не был бы так категоричен.

Все же Дорроти сел обратно на свое место, явно передумав вступать в дальнейшую полемику и со мной, и с Кроули.

– Мы закончили наш разговор? – нетерпеливо поинтересовался лорд.

– Пока да. Но я думаю, у меня еще появятся вопросы, – отозвался мужчина.

– Боюсь, я уже не сумею на них ответить. Завтра утром я планирую продолжать свое путешествие в столицу. Вы же, как понимаю, отправитесь в Локшер.

– Ничего страшного, – невозмутимо произнес следователь. – Уверен, наши пути еще пересекутся.

Прозвучало крайне опасно, почти угрозой, и все же мысленно я выдохнула.

Сразу после ужина мы с Кроули поднялись обратно на жилой этаж. Я спешила в свой номер, он – в свой…

– Аббатиса, – окликнул он, когда я подошла к своей двери.

Я вскинула на него вопросительный взгляд.

– Почему вы за меня заступились?

Пожала плечами, но все же ответила:

– Посчитала нападки на вас несправедливыми. Только и всего.

– Значит ли это, что вы передумали и отправитесь в столицу вместе со мной? – задал он вопрос, похоже, больше всего его волновавший. – Вдруг “нападки” продолжатся и там?

Я подозрительно прищурилась и насмешливо поинтересовалась:

– Уж не хотите ли вы сказать, что лорд Кроули хочет прикрыться женской грудью?

Вместо ответа мужчина насмешливо фыркнул:

– Я хотел лишь сказать, что мое предложение все еще в силе и мне нужно знать, искать мне новую монахиню или нет.

– Тогда я подумаю и отвечу вам утром, – невозмутимо сказала я, открывая дверь в свой номер. – Спокойной ночи, лорд Кроули.

– А как же перерыв в исповеданиях? – донеслось мне вслед.

– Ничего страшного, – откликнулась я. – За сегодняшний день я и так узнала о вас предостаточно.

Произнесла и захлопнула двери, привалившись к ним спиной и медленно сползая вниз.

Неужели этот вечер закончился? И у меня наконец появилась настоящая возможность побыть с собой наедине?

Поднявшись, я прошла на середину комнаты, подошла к кровати, которая манила поскорее улечься на нее, а после – к ванне-лохани. Пришлось использовать магию, чтобы разогреть воду, но оно того несомненно стоило – особенно когда я сняла с себя все монашеские одеяния и, оставшись нагишом, нырнула в расслабляющую воду.

Тело тут же покрылось приятными мурашками, я устало откинула голову на бортик и прикрыла глаза.

В такой умиротворенной тишине я наконец могла подумать.

В том, что мне необходимо ехать в столицу, даже сомнений не оставалось – самозванка едет туда же, и потенциальный убийца моего отца явно занимает не последнее место во власти.

Но король или Верховный отец?

Если так подумать, то мотивы были у всех – королю необходима свадьба, а отец грозил ее сорвать.

Верховному же совершенно очевидно не нравилось что-то в самом Кроули. Не зря из Локшера исчезли все монахини, а требование об исповедании появилось в последний момент перед отъездом.

Выходило, что духовенство настроено против свадьбы, и возможно, даже настолько сильно, чтобы подставить Кроули.

Но все опять утыкалось в чертову трость. Я сомневалась, что король или Верховный могли лично приехать в Локшер, чтобы свершить страшное убийство, путь все же был не близким – почти десять дней туда и обратно, а вот послать кого-то, отдав на время артефакт, – вполне возможно.

Кроме того, оставалась еще одна проблема: что я буду делать по приезде в столицу, если мне нельзя там показываться в одеянии аббатисы? Во мне тут же опознают самозванку.

Вариант признаться Кроули и рассказать правду я пока даже не рассматривала. Он слишком хочет побыстрее жениться на принцессе, и если узнает, что все его мучения с исповеданием псу под хвост, то он точно меня убьет… Придушит самолично.

Стоило об этом подумать, как дверь комнаты неожиданно распахнулась.

Я открыла глаза и вскрикнула от неожиданности.

Помяни черта лысого, вот и он.

Только вместо черта на пороге стоял Кроули…

– Вас что, не учили стучаться? – взвизгнула я, пытаясь прикрыться руками и спрятаться в лохани поглубже.

– А вас – закрывать двери? – нимало не смущаясь, ответил он, заходя в комнату и закрывая за собой на этот раз щеколду.

– Стоять! А нет, лучше немедленно убирайтесь! – вспылила я, наблюдая за тем, как мужчина проходит вглубь комнаты.

– И не подумаю. Лучше отвернусь, мне и самому не очень хочется смотреть на обвислые чресла, – усмехнулся наглец, и вправду отворачиваясь. – Вылезайте уже из ванной, нужно поговорить!

– Говорите за свои чресла, обвислые или не обвислые… – буркнула я, неохотно поднимаясь из ванной. – Мои вот очень даже нормальные.

– Бурчите тише, аббатиса. А то мне захочется повернуться и посмотреть, – все в том же насмешливом тоне ответил Кроули. – Ну что вы там возитесь, оделись уже?

– Нет еще. – Я поспешно натягивала на себя нижнюю рубаху, чьи рукава неудачно запутались. – Говорите уже, зачем пришли.

– Не поверите, но посоветоваться. Примкнуть, так сказать, к мудрости старшего поколения.

– Ну так примыкайте быстрее и уходите, – раздраженно произнесла я, наконец заныривая в рубашку.

– Мне не дает покоя дочь де Сента. – Все так же не оборачиваясь, Кроули дошел до кровати и уселся на нее ко мне спиной. – Точнее информация о ней. Если девушка и вправду существует, тогда мне не совсем понятно, зачем де Сент так много вложил в меня. Время, деньги – куда логичнее было бы заниматься истинной наследницей.

– Возможно, страховался, – озвучила я версию Дорроти. – Вдруг бы она не выжила в младенчестве. Либо де Сент в какой-то момент привязался к вам.

Кроули усмехнулся. Даже по звуку смешок вышел горьким.

– Де Сент и сентиментальность – несовместимые понятия. Вы не знали его, но это был жесточайший человек, без малейшего сожаления избавляющийся от всех, кто ему неугоден. Этот человек всегда руководствовался исключительно холодным расчетом.

Я недовольно поджала губы. Слушать такое об отце было неприятно, для меня он всегда был самым добрым и любящим, а еще заботящимся о моей безопасности.

– Возможно, вы предвзяты к покойному, – предположила я. – Вы были с ним не в ладах – это очевидно.

– Нет, тут определенно что-то еще, – задумчиво протянул Кроули. – Я ведь не говорил вам, с кем именно был на источниках правды, но я расскажу сейчас. С де Сентом – он отвез меня туда через неделю после моего возвращения из университета и заставил испить их воды.

– И о чем спрашивал?

– О верности ему. Готов ли я служить ему и выполнять все, что он просит, при условии, если однажды все его состояние станет моим.

Мое сердце пропустило удар! Как так? Отец серьезно хотел отдать мое наследство другому? Невозможно, но Кроули врать не было никакого смысла…

– И что вы ответили? – похолодевшим голосом произнесла я.

– А вы догадайтесь? – вопросом на вопрос отозвался мужчина. – Я ответил правду, что нет – не готов. Мне хотелось жить собственной жизнью, а не подчиняться за призрак богатства. Считайте это юношеским самомнением, но я собирался добиться всего сам.

– И вы не понимаете, как в эту схему увязывается потенциальная дочь де Сента? – догадалась я. – Ведь в то время ей было примерно десять лет… Достаточно для того, чтобы определиться с наследником.

– Именно, – согласился Кроули. – На ум приходит только одно.

Вот и мне тоже пришло на ум “только одно”, и я неуютно поежилась. Неужели мой отец действительно был настолько “расчетлив”?

– Считаете, что де Сент выращивал из вас преемника не в привычном плане, как вы думали изначально, – нашла в себе силы озвучить предположение я, – а жениха для дочери?

– Теперь я в этом почти уверен, – мрачно отозвался Кроули. – И в этом свете все успехи, которые я присваивал себе, уже не выглядят настолько моими. Похоже, де Сент просто позволял мне расти самому, до поры до времени подготавливая благоприятную почву. Я много раз задавал себе вопрос, почему он не уничтожил мой банк в зачатке, хотя мог. И вот ответ. Это бы даже объяснило его ярость, когда я приобрел самостоятельный титул, и полное бешенство – когда стало известно о моих планах обвенчаться с Иолантой. Де Сент не мог не понимать, что без влиятельного мужа его дочь сожрут, стоит ей только появиться на арене.

А вот это сейчас прозвучало особенно обидно.

Все же я появилась на арене вот уже как пару дней, и меня все еще не сожрали… Другой вопрос, благодаря ли собственным талантам или одежде аббатисы у меня это вышло?

Я гневно просверлила взглядом затылок Кроули, пока тот все еще сидел ко мне спиной и оборачиваться не спешил.

– Даже если все так, – не скрывая раздражения, произнесла я, – зачем вы пришли ко мне? Рассказать это все? Думаете, сойдет за внеочередное покаяние? Де Сент мертв, палки в колеса вам больше никто не ставит. Женитесь на Иоланте – и дело с концом.

– Не вы ли сегодня сказали, что де Сент не мог быть идиотом, аббатиса? – Голос Кроули прозвучал глухо и мрачно.

– Да, и что?

– Было еще кое-что… – договорил Кроули. – Обязательства, которые я подписал перед началом обучения в Виленгорском университете, прежде чем туда уехать.

– Что еще за обязательства? – напряглась я, нервно закусывая губы и натыкаясь взглядом на зеркальный трельяж в углу, через который на меня все это время пялился Кроули.

Он и СЕЙЧАС через стекло СМОТРЕЛ НА МЕНЯ, произнося:

– Похоже, я согласился тогда с кем-то на помолвку по возвращении. Графа с именем девушки была пустой. И я был уверен, что бумаги недействительны, когда мы разругались с де Сентом…

Но эта фраза прошла мимо меня, я бросилась на Кроули через кровать и принялась колотить его в спину:

– Бесчестный человек! Подглядывать за женщиной! Извращенец! Пошли вон! Отсюда! Мудрость ему мою подавай! Во-о-о-он!!!!

Еще никогда в своей жизни я не кричала так сильно, казалось, даже хрусталь на люстре звенел от моего голоса!

Да и сам Кроули из грустного, побитого жизнью и несчастного человека мгновенно стал бодрым и наглым хамом.

– Прошу прощения, аббатиса! – вскочил с кровати он, мгновенно подбираясь к двери. – Но не я туда это зеркало ставил, оно само вас отражало, и я был не в силах ему запретить это делать. Зато теперь с ответственностью могу заявить: чресла у вас – то что надо. Ого-го, я бы даже сказал. – Он обрисовал полукругом мои бедра. – И грудь – ну, вы поняли!..

– Во-о-о-о-он! – еще раз проорала я, швыряя в него подушкой.