Хаос 3.0

«Путешествие по кровавому следу из Москвы в Санкт-Петербург» – так бы мог называться их путь, будь он описан в каком-нибудь приключенческом романе. Но сейчас это был не роман, а реальная жизнь, а на полу – реальная кровь людей, привезённых рано утром со столичных улиц.

– По нашим сведениям, банк находился на сигнализации. Там даже охранников не должно было быть. Только такие банки и подобраны для атак, – сообщил возглавлявший процессию Молох.

– Кто же тогда стрелял? – спросил Маммон.

– Не разглядели… Все было по плану: подбежали, разбили стёкла, раскурочили пару банкоматов, рассыпали деньги, расписали стены всякой хренью типа «грабь награбленное». Даже поджигать ничего не стали. А на выходе нас накрыли огнём…

– Так стреляли не из банка?

– Нет, стреляли с крыш соседних хрущёвок. Огонь вели перекрёстно, будто заранее поджидали. Выстрелы ещё были странные. Еле слышные глухие хлопки. Похожие на пневматику или на мелкашку. А били довольно точно. Из группы в десять человек – два трупа, один раненый.

– Оливий как?

– Андрюха получил пулю в плечо, но живой.

Идущая чуть позади Махаллат в очередной раз смахнула слёзы и прибавила шаг.

– Не плачь, Маруся – починят Андрюху. Будет как новенький! – заверил Молох. – А вот что с двумя трупами делать?

Несколько человек шли быстрым шагом по подземному лабиринту, пробираясь из башни «Санкт-Петербург» в башню «Москва». Там располагалась центральная клиника комплекса «Москва-Сити», оснащённая всем необходимым и работающая круглосуточно.

Махаллат вспомнила про недавний разговор с Иудой, его предостережение о том, что Ад может разбудить дремлющих в людях демонов и дело закончится большой кровью. Первая кровь пролилась, и часть её оказалась кровью Оливия.

На этой мысли Махаллат осеклась. Ей стало ужасно стыдно, что некоторое время назад она всерьёз думала о том, как ему изменить.

С этими мыслями она и остальные члены Ада ворвались в клинику. Ворвались все, за исключением Лилит, которая уже находилась там. Заплаканная, она сидела в процедурном кабинете и наблюдала за доктором, колдующим над плечом Оливия.

– Видите, какой везучий наш Андрюха! – воскликнул Молох. – Жив и здоров!

– Ну не совсем здоров, – возразил бинтующий плечо врач. – Кости, к счастью, не задеты, но мышцы плечевого сустава прилично пострадали. Пуля застряла в миллиметрах от артерии.

Доктор кивнул на лоток, в котором лежала пуля.

Молох схватил пулю и воскликнул:

– Маузер С96. Так и знал! Вот гады!

Всем стало ясно, что стрельба – дело рук Ариэля и его команды. Однако не всех так уж сильно волновал данный вопрос. Маммон долго и вопросительно смотрел на Лилит и наконец, не выдержав, спросил:

– А что ты здесь делаешь?

Лилит указала куда-то наверх и ответила:

– Я здесь живу. На семидесятом этаже. Забыл?

Маммон покачал головой и как-то странно, осуждающе взглянул на Оливия. Тот отвёл взгляд в сторону. Лилит тоже вела себя необычно. Была слишком напугана, даже не могла скрыть слёз.

«Лилит и Маммон живут порознь? – удивилась Махаллат. – А почему Лилит ревёт? С чего такой сильный испуг?»

Догадка ударила в висок, словно пуля из маузера. Ноги едва не подкосились. Махаллат вдруг всё поняла. Как Оливий получил свою работу. Почему их встречи происходили по чёткому графику, а сам он периодически исчезал в таинственные командировки. Все странности и загадки их взаимоотношений вдруг сплелись в прочную и ясную паутину лжи. Понятной стала и истинная природа её соперничества с Лилит.

– Пора заканчивать с этой революцией, – тихо сказала Лилит.

– Согласен, – поддержал традиционно трусливый Ронове. – Похоже, мы чуток заигрались.

Оставалось высказаться Молоху, Маммону, Фурфуру, Пихтиону, Оливию и Махаллат. Правда, в помещении находился ещё один человек – доктор, который тоже внёс лепту. Перед тем как удалиться, он строго произнёс:

– Трупы смогу продержать в морге максимум сутки. Потом нужно что-то решать…

Все словно очнулись.

– А кто эти трупы? – спросил Ронове.

– Братья Солнышкины, – ответил Оливий. – На тренинге личностного роста познакомились год назад. Они, кстати, жили неподалеку от того самого банка, где их подстрелили. Один из них там ипотеку брал. Хотели с банком посчитаться, а вон оно как вышшш…

Последняя фраза куда-то уплыла. Видимо, Оливий находился под действием сильных обезболивающих препаратов.

– Тебе надо прилечь. Доктор рекомендовал покой и сон, – сказала Лилит.

– Отоспится ещё. С такой-то медсестрой! – съязвил Маммон. – Пока нужно решить, что дальше делать…

Странно, но Лилит не вспыхнула, как обычно. Вообще никак не отреагировала на колкость супруга. Явно находилась в стрессе.

– Так что будем с трупами делать? – обратился к коллегам Маммон.

– Может, закопаем, чтоб следа не осталось, – высказался Молох и пристально взглянул на старого товарища Маммона. По интонации и взглядам было понятно – оба точно знают место, где бесследно закапывают.

– А вы камеры все посшибали перед тем, как на дело пойти? – спросил Маммон.

Молох поморщился.

– Да вроде все, но полной гарантии, конечно же, нет. Спешили. Старались план выполнить…

– Тогда закапывать нельзя, – задумчиво сказал Маммон и предложил иное:

– А если не прятать, а наоборот, выставить их смерть напоказ? Представить невинными жертвами?

– Жертвенными агнцами! – в один голос произнесли Фурфур и Пихтион.

– Парни с окраин пришли требовать справедливости в офис банка и были убиты! – выпалил Фурфур.

– Убиты алчными ростовщиками! – восхищённо добавил Пихтиков. – Напечатаем в «Искре», расшарим по интернету. Я так и вижу заголовок: «Жертвенные агнцы ростовщиков».

– Мы же вроде решили покончить с революцией? – возразил Ронове.

– Кто это – мы? – усмехнулся Маммон. – Я пока слышал лишь два голоса.

– А я считаю, надо продолжать, – сказал вдруг Оливий. – За ночь отработали всего пять банков, а планировали в два раза больше. Этого не хватит…

– Не хватит для чего? – неожиданно нервно вскрикнула Лилит. – Тебя чуть не убили!

Казалось, Лилит сейчас сорвётся на истерику.

Махаллат даже как-то порадовалась за неё. Она всегда считала Лилит обычной сукой, трахающейся с каждым встречным и не способной даже на толику чувств. А тут вдруг такая милота.

А ещё Махаллат с удивлением обнаружила, что совсем не плачет. Слёзы то ли испарились, то ли иссякли. Почему-то совершенно не ранил, не интриговал, не волновал раскрытый только что любовный треугольник.

Из головы не выходили встречи с братом… Брат Иуда – именно такой гриф она присвоила своему уже постоянному полуночному гостю… Она с детства мечтала о брате. И вот он к ней неожиданно явился. Причём именно таким, каким и должен, по её мнению, быть настоящий брат. Приходил ненадолго, рассказывал что-то заумное или смешное и, делая причастие в виде пятидесяти грамм коньяка, убегал на баррикады. Может, даже именно он спланировал всю эту стрельбу, начертив ее в своем тайном план-графике. Но даже в этом случае у Махаллат не было ни малейшего желания осуждать его. Ведь брат Иуда был по-настоящему одержим красивой революционной мечтой.

Своим странным предательством Иуда неожиданно заполнил все её мысли и чувства. Махаллат часами изучала его папку, исследовала новый мир после того, как старый будет разрушен. Столь странного документа она никогда раньше не читала. Ни у одного фантаста, ни у одного экономиста, ни у одного политика. То были сплошь таблички с критериями людей, подбираемых под определённый функционал. Почти под каждым столбцом написаны конкретные фамилии. В одном столбце она прочла: Андрей Оливин. Поэтому точно знала, что с Оливием всё будет в порядке. А ещё она обнаружила там Марию Монахову. Странная должность смахивала на то, чем она сейчас занимается – администрированием. Только в масштабах страны.

Если б она работала психиатром, то даже не сумела бы поставить брату Иуде диагноз. Шизофрения и собранные воедино маниакальные расстройства – всё это было ничто в сравнении с тем, что творилось в его голове. План-график строительства светлого будущего тому свидетельство. На всякий случай она покопалась в справочниках и проверила, нет ли в управленческой табличке Иуды фамилий из прежнего или нынешнего состава правительства, но совпадений не обнаружила. Попалась лишь одна знакомая фамилия – Панфилов. Кажется, то был тот самый следователь, что мечтал изобличить бесов и посадить их в тюрьму за смерть чиновников. Странно, но с этим назначением она была полностью согласна.

Брат Иуда был либо гением, либо самим отъявленным в мире сумасшедшим, что, возможно, всегда одно и тоже.

Однако сейчас Махаллат вдруг задумалась вот о чём.

«В происходящем странном спектакле расписаны все роли. Есть даже Бог и его предатель. А дьявола всё нет. Разве так бывает?»

Тут она поймала на себе два взгляда: виноватый взгляд Оливия и слёзный, но какой-то уж слишком победоносный взгляд Лилит.

«Что – получила!» – словно говорила та.

А через секунду Махаллат заметила искру. Заметила не как раньше, не снаружи, а внутри себя. Грудь и шею буквально прожгло.

Махаллат прижала руки к груди и почувствовала огонь.

– Вы видите? – спросила она.

Ближе всех стояли Фурфур с Пихтионом.

– Что? – спросили они одновременно.

Махаллат оторвала руки от груди и показала всем свои раскалённые ладони.

– Разве не видите?

Махаллат чувствовала, как из неё исходит свет.

– Похоже, у неё шок, – прошептал Молох. – Надо позвать доктора.

– Нет, нет, доктор не нужен, – остановил Маммон.

Маммон был единственный, кто всё это время внимательно наблюдал за поведением и изменениями состояния Махаллат. Он вспомнил один пикантный момент, как однажды позвал Машу себе в кабинет и попытался сделать с ней то, что проделывал с каждой новой секретаршей или администратором. Какой отпор он тогда получил! Девушка схватила висевшую на стене клюшку для гольфа и отходила его так, что потом болело всё тело. За подобное он должен был сто раз уволить буйную стажёрку или же вообще приказать Молоху закопать её, утопить, сбросить с «крыши мира». Но он не зря считался самым мудрым и талантливым бесом. Неспроста занимал пост председателя Ада. Маммон обладал интуицией и умел верить. А верил он прежде всего в то, что рано или поздно дождётся прихода светоносного правителя – Сатаны. И тот наконец явился, да ещё в столь прекрасном обличье.

– Я знаю, где у них спрятано оружие, – вдруг тихо, но с железом в голосе произнесла Махаллат. – Тысяча пистолетов для тысячи чертей… Невесть какой арсенал, но для заварушки должно хватить. Наша задача проста: раздать оружие тем, кто захочет его взять. Остальное сделают человеческие пороки и инстинкты. Посеем хаос. Воспользуемся им, разрушим Рай, убьём Бога вместе со всеми его распроклятыми ангелами. Спишем их смерти на буйных революционеров. А затем воцаримся на финансовом троне, будем безраздельно править, контролировать ссудный процент и строить всё, что захотим…

Все, кроме Маммона, остолбенели. А тот вдруг припал на колено и прошептал.

– Приветствую тебя, Светоносный…