Предположение о том, что такой ценный и уникальный дар, как креативность, может проявлять себя в такой далекой от изысканности сфере, как топографическая анатомия мозга, звучит отталкивающе, почти богохульно. Но это так, если посмотреть многочисленные научные публикации в области нейробиологии, связывающие индивидуальные различия в морфологии мозга – размер областей, объем, площадь поверхности – с познавательной деятельностью. Так почему бы не с креативностью? В различных музеях и научных институтах по всему миру собрана небольшая коллекция образцов мозга, которые дотошно изучаются. Эти образцы принадлежали индивидуумам, чье место в истории, несомненно, оправдывает предположение, что их бывшие владельцы были наделены высокой степенью «Креативности» (с большой буквы К) – как бы там ни было. Вот несколько примеров.

Творческий вклад мозга Альберта Эйнштейна не требует пояснений, но его посмертная судьба несколько жутковата. После того как ученый скончался в возрасте 76 лет, его мозг удалил и законсервировал патологоанатом Томас Харви, который хранил его в тайне от взглядов публики несколько лет. До сих пор неизвестно, имел ли Харви на то разрешение самого Эйнштейна или его родственников. Существование законсервированного мозга Эйнштейна стало известным только спустя более 20 лет, и его различные части оказались в Национальном музее здоровья и медицины, в Медицинском центре Университета Принстона и в Музее медицинской истории Мюттера при Университете Пенсильвании. В результате был проведен ряд исследований мозга Эйнштейна, в большинстве из которых использовались фотографии и срезы, а не сам мозг.

Одно из самых известных исследований провели Сандра Уителсон и ее коллеги из Университета Макмастера в Канаде. Ученые обнаружили отсутствие теменной покрышки и части Сильвиева водопровода. Эта необычная анатомия коры может быть результатом увеличения другой области, нижней теменной дольки, которая входит в состав гетеромодальной ассоциативной коры, известной своим участием в особенно сложных процессах познания. В этом ли заключался секрет гения Эйнштейна? Любой ответ остается на уровне гипотезы¹.

Недавно Дин Фальк и его коллеги провели исследование, также на основании фотографий. Ученые обнаружили дополнительные подробности, которые могли бы (или не могли бы) пролить свет на природу гения Эйнштейна или, по крайней мере, на природу его увлечений. Репрезентация его левой руки в двигательной коре была необычно крупной, образующей «шишкообразную выпуклость». Этот признак обычно наблюдается в мозге праворуких скрипачей, каким и был Эйнштейн, и это, возможно, не имело никакого отношения к его гениальности в области физики. Не исключено, что более существенное значение для его исключительных когнитивных способностей имела необычная морфология префронтальной коры: исключительно сложная структура извилин и более обширная, чем обычно, общая поверхность. Также увеличенными были области нижних височных долей, которые известны своим важнейшим значением для высокоорганизованного познания. Кроме того, наблюдались и другие многочисленные признаки, возможная взаимосвязь которых с креативностью Эйнштейна еще менее уловима. К этим неуловимым признакам относятся необычно крупные участки соматосенсорной и двигательной коры в левом полушарии. Нижняя теменная долька мозга Эйнштейна была необычно крупной в левом полушарии по сравнению с правым; и противоположная картина наблюдалась для верхней теменной дольки. Общий размер мозга Эйнштейна был, по данным авторов, «не исключительным»².

Мозолистое тело мозга Эйнштейна, большой пучок белого вещества, соединяющий два полушария, был крупнее в сравнении с мозгом более молодого и более старого человека. Это касалось всего мозолистого тела, но особенно было заметно в области валика, обеспечивающего сообщение между теменными долями двух полушарий³. Другие данные, полученные Марион Даймонд и ее коллегами из Университета Калифорнии, Беркли, касались относительной численности глиальных клеток в мозге Эйнштейна: их отношение к количеству нейронов было необычно высоким в левых теменных областях⁴. Можно, на собственный страх и риск, высказывать предположения о значении этих данных: пролиферация глиальных клеток в этой части мозга может быть результатом их высокой вовлеченности в мыслительный процесс великого физика; этот мыслительный процесс, по его собственным воспоминаниям, направлялся зрительными и пространственными образами в большей мере, чем вербальным мышлением и математическими формулами. Особенности мозга Эйнштейна могут быть отражением – или причиной – его креативности особого сорта.

Вне зависимости от наших взглядов на историю прошедшего столетия, Владимир Ильич Ульянов был одной из ее знаковых фигур. Лучше известный в мире под nom de guerre Ленин, он был основателем Советского Союза, превратившим утопическую фантазию в политическую реальность. Новое государство имело гораздо более широкое международное влияние, чем ослабевшая Российская империя, крушению которой способствовал Ленин. Вам не нужен «Тест Торренса на креативное мышление», чтобы предположить креативность особого рода у человека, который вызвал к существованию мировую сверхдержаву, основанную на политическом заблуждении. После смерти Ленин стал объектом установленного государством и жестко насаждаемого квазирелигиозного поклонения, а также получил статус «гения», официально присвоенный ему Советским государством.

Гений или нет, Владимир Ульянов был, несомненно, высокоинтеллектуальным человеком и чрезвычайно ловким политическим стратегом, очень вероятно, самым нетривиальным человеком двадцатого столетия. Он родился в образованной многонациональной семье (среди его предков были русские, шведы и евреи) мелкого дворянина. Помимо своей политической деятельности, Ленин был плодотворным писателем, интересы и некоторые познания которого лежали в области философии. Сам себя Ленин называл «журналистом». На вершине своей политической власти и авторитета Ленин пострадал от последовательных, подрывающих здоровье инсультов, преимущественно затронувших левое полушарие. Заболевание все более препятствовало руководству государством, которое он призвал к жизни. После смерти Ленина в возрасте 53 лет его мозг был законсервирован и подвергся дотошному изучению целой командой патологов и неврологов с целью обнаружения секретов его предполагаемого гения. Проект «Мозг Ленина» положил начало целому Институту мозга в Москве, который за многие годы расширил коллекцию образцов мозга до самой большой в мире. В эту коллекцию входят образцы мозга лауреата Нобелевской премии, физиолога Ивана Павлова; основателя актерской школы, на базе которой появилась «система» его имени в Соединенных Штатах, театрального режиссера Константина Станиславского; известного своим фильмом «Броненосец Потемкин» кинорежиссера Сергея Эйзенштейна; поэта-футуриста Владимира Маяковского; диктатора Иосифа Сталина и других, истинных и ложных корифеев российского общества двадцатого столетия.

Но мозг Ленина остается «жемчужиной» коллекции. Мозг препарировал Оскар Вогт, ведущий нейроанатом того времени, специально приехавший для этой цели из Германии. Изучалось только правое полушарие, потому что левое было слишком разрушено в результате цереброваскулярного заболевания. Было сделано множество срезов серого и белого вещества. Результаты исследований показали исключительную сложность строения борозд и извилин, особенно в лобных долях; увеличенную площадь поверхности коры, по причине необычно большого количества компонентов внутри борозд (бороздок – углублений коры); ярко выраженную переходную («пограничную») кору, особенно в области лобных долей; заметно более крупную область гетеромодальной ассоциативной коры, особенно в лобных долях, а также в теменной и височной коре; и необычную многочисленность очень крупных пирамидных нейронов III слоя, значение которых в сложном познании мы обсуждали в Главе 4. Особенно выделялись лобные доли мозга Ленина, и по размеру, и по связанности – эти признаки можно было ожидать у человека, который особенно отличался способностью к организации партийной деятельности и лидерству, невзирая на его философские притязания. Как и в случае с мозгом Альберта Эйнштейна, размер мозга Ленина был обыкновенным⁵.

То, что уникальность креативного гения не обязательно находит отражение в топографической нейроанатомии его мозга, становится еще более очевидным, если рассмотреть случаи знаменитых ошибок. Иоганна Карла Гаусса (1777–1855) награждали хвалебными титулами «принц математики» и «величайший математик со времен Античности». После его смерти образец того, что считали мозгом великого математика, тщательно хранили в Институте этики и истории медицины при Медицинском центре Университета Геттингена и интенсивно изучали. Так продолжалось до тех пор, пока Рената Швайцер, нейробиолог из Института Макса Планка, не открыла, что мозг, к которому относились с таким благоговением, принадлежал на самом деле геттингенскому врачу Конраду Хайнрику Фуксу. Вероятно, образцы мозга нечаянно перепутали вскоре после смерти этих людей в 1855 году. Два мозга были похожими по весу и размеру, и в мозге Гаусса обнаружились определенные возрастные изменения, обычно наблюдаемые у людей его возраста на момент смерти⁶.

Сам факт, что ученым понадобилось столько времени для обнаружения подмены, да и это произошло случайно, говорит сам за себя. Не было ничего в топографической анатомии мозга, что позволило бы отличить заурядность от гениальности. На самом деле оба мозга были непримечательными в плане морфологии. В макроструктуре не было очевидных признаков, отличающих мозг величайшего математического ума в истории от его, вероятно, умного, но довольно заурядного современника. По иронии судьбы, единственным необычным признаком была прерывающаяся («разделенная») центральная борозда, большая складка, разделяющая теменные и лобные доли. Этот признак ошибочно относили к мозгу Гаусса, пока путаница не была раскрыта, а на самом деле он относился к мозгу Фукса. Здесь заключено некое предостережение для всех, кто пытается распознать уникальные биологические признаки, основываясь исключительно на макроскопических морфологических исследованиях образцов мозга «творческих личностей». Может быть, эти признаки откроют секрет креативности и таланта или же не откроют. Пестрая мешанина случайных признаков – расширенные желудочки, аневризмы, аденомы гипофиза, гемангиомы, кальцифицированные кисты и заболевания мелких сосудов, – к сожалению, вот более вероятный результат исследований, нежели нейроанатомический ключ к гениальности.

Но как же те образцы мозга, которые принадлежали бесспорно гениальным личностям? Альберт Эйнштейн (1879–1955) и Владимир Ленин (1870–1924) были продуктами примерно одной эпохи, хотя один пережил другого на целое поколение. Каждый из них оставил неизгладимый след в истории двадцатого столетия, хотя эти следы были совершенно разного рода и природа соответствующего таланта также была различной. В конце концов, любые попытки соотнести особенные анатомические признаки образцов их мозга с уникальным разумом приводят к сомнительному результату, в лучшем случае умозрительному, а в худшем – бессмысленному. Тем не менее факт остается фактом: оба образца мозга имеют некоторые общие признаки: необычно развитые лобные доли, необычно хорошо выраженная общая структура извилин и высокая степень связанности областей, несмотря на то что в мозге Эйнштейна наблюдалась связанность между полушариями (мозолистое тело), а в мозге Ленина – внутри полушарий (слой III пирамидальных клеток). Однако, в конечном итоге, ни один из этих признаков не походил на ключ к экстраординарности умов двух исключительных личностей. На основании наших знаний о мозге эти признаки могли бы быть характерными для высокоинтеллектуальных, но в целом не выдающихся индивидуумов.