Итальянский криминолог Чезаре Ломброзо (1835–1909) приобрел известность благодаря своей спорной теории о том, что склонность к преступлениям является атавистическим биологическим признаком, отражающим также определенные физические и физиогномические черты, характерные для преступников. Я впервые столкнулся с этой теорией благодаря моей матери, безрассудно непочтительной и политически некорректной («идеологически вредной», как выражались в то время на советском сленге). Она показывала фотографии советских лидеров, которые печатались на первой странице «Правды», официального ежедневного издания Коммунистической партии Советского Союза, газеты номер один в стране, и говорила: «Видишь, все они выглядят как типажи Ломброзо». Это было частью ее личной, неослабевающей борьбы: она прививала своего сына (меня) против ядовитого влияния советской идеологической обработки, и не имело значения, что в десять лет я не имел представления, о чем она говорит.

Другая, менее известная теория Ломброзо, которую он изложил в своей книге «Гениальный человек» (L’Uomo di Genio), гласила, что художественный гений – это форма сумасшествия, психиатрического заболевания³⁸. Это была одна из первых влиятельных теорий, связывающих креативность с умопомешательством. Изображение помешанного ученого или художника, перевернувшее установленные предубеждения, щекотало воображение не одного поколения широкой публики, режиссеров фильмов и писателей-фантастов. Многие серьезные ученые также заинтересовались связью креативности и психопатологии. И эта идея имеет определенную эвристическую привлекательность. Например, утверждается, что определенные нервные и когнитивные черты, например когнитивная расторможенность, влечение к новизне и нейронная гиперсвязанность, являются общими предпосылками и к творчеству, и к психопатологии³⁹.

Действительно, исключительный талант по определению отличается от средней нормы, рассчитанной для популяции. Небольшие отклонения от статистически нормальной нервной системы могут быть преимуществом в некоторых областях, хотя, возможно, будут недостатком в других. Например, леворукость, о которой мы говорили ранее в этой книге. Но подавляющее большинство таких отклонений не дает никакого преимущества. Большинство одаренных творческих личностей не сумасшедшие, а многие и многие психически больные люди не демонстрируют креативности в общепринятом смысле. Более того, существует множество форм «сумасшествия» и множество форм креативности, так что любые серьезные дискуссии на тему их взаимосвязи должны вестись с определенной долей конкретики. На самом деле и в глазах широкой общественности, и самих пациентов шизофрения, биполярное расстройство, эпилепсия и синдром Туретта всегда ассоциировались с креативностью. Я знавал одного молодого человека с синдромом Туретта, который отказался от медикаментозного лечения, несмотря на очень сильные тики, потому что он ощущал положительную сторону своего состояния – творческие способности, которые не хотел потерять.

На основании исторических реконструкций и биографических данных утверждается, что Бетховен, Байрон, Диккенс, Пушкин, Шуман и Ван Гог страдали от одной из форм биполярного расстройства, равно как Черчилль и Наполеон. Предполагается также, что Юлий Цезарь, Мохаммед, Жанна д’Арк, Мартин Лютер, российский император Петр Великий и писатель Федор Достоевский были больны эпилепсией, а танцор Вацлав Нижинский – шизофренией (такой же диагноз ставят и Ван Гогу). Некоторые из этих заявлений основаны на документальных свидетельствах, но многие – просто гипотезы с весьма сомнительными доказательствами⁴⁰.

И еще существует проблема «неполных данных». Относительно легко составить список признанных творческих личностей, страдавших от зарегистрированного или подозреваемого психиатрического заболевания, и этот список может быть обманчиво впечатляющим. Но ассоциация будет значимой, если только она изучается в тесной связи с общим количеством людей, страдающих от того заболевания, которое мы рассматриваем, и это соотношение, в свою очередь, сравнивается с подобным соотношением, рассчитанным для творческих и обычных людей в популяции. Как минимум эти соотношения должны рассчитываться и сравниваться с учетом времени жизни тех людей и с учетом того, что существуют эпидемиологические и демографические данные и выборки строго совпадают. Но такие расчеты весьма сложно провести для отдаленного, и даже не столь отдаленного прошлого, если только мы не готовы принять довольно примерные результаты.

Не следует также забывать о разнице между «творческой личностью» и «представителем творческой профессии» и не попасть в ловушку сходного звучания слов. Не каждый писатель, художник или музыкант по-настоящему креативен; на самом деле большинство, вероятно, таковыми не являются. Возьмите официантов манхэттенских ресторанов, и большинство из них скажут о себе, что они актеры, певцы и танцоры (часто это правда, но только в отдельных случаях и с частичной занятостью). Вы можете прийти к выводу, что принадлежность к «творческой профессии» часто бывает скорее амбициозным желанием, чем действительностью. В зависимости от критериев выбора их всех можно квалифицировать как «представителей творческих профессий» в научном исследовании, несмотря на то что они таковыми не являются. Адвокат дьявола может даже доказать, что их желаемое, мягко говоря, иллюзорное самовосприятие связано с психопатологией, а не с реальным талантом или творчеством. Можно только удивляться, как эти «претенденты» заполняют отчеты о своем «творчестве», опросники, которые иногда используются в исследованиях, например «Опросник творческих достижений», или «Шкала мотивации достижений по Гоху». Здесь участников просят оценить свои собственные творческие достижения и качества⁴¹.

Однако были проведены и серьезные исследования взаимосвязи креативности и психиатрических заболеваний. Нэнси Андреасен сравнивала показатели психического заболевания у 30 креативных писателей и 30 человек в соответствующей контрольной группе, а также их ближайших родственников. У писателей и их родственников была обнаружена более высокая встречаемость психических заболеваний, особенно биполярного расстройства, чем у представителей контрольной группы⁴². Кэй Редфилд Джеймсон провела подобное исследование с участием группы выдающихся британских писателей и получила подобный же результат: распространенность расстройства настроения у ее субъектов была значительно выше, чем в популяции в целом. Подобным образом ученые Каролинского института в Стокгольме обнаружили, что люди с биполярным расстройством и их родственники, равно как и родственники пациентов с шизофренией (но не сами пациенты, страдающие шизофренией), часто широко представлены в творческих профессиях. Так что закономерность кажется универсальной и наблюдается в ряде западных обществ⁴³.

И Нэнси Андреасен, и шведские ученые показали, что в творческих профессиях очень часто встречаются не только пациенты, но и их ближайшие родственники. Эти данные часто интерпретируют в том смысле, что лежащие в основе когнитивные характеристики наследуются. Предположим, что действительно существует связь между креативностью и психиатрическим заболеванием. Но каков же базовый биологический механизм? Было предложено несколько общих генетических факторов. Один из них связывается с полиморфизмом (вариантом) дофаминового рецептора D2 гена DRD2, который вовлекается в развитие шизофрении, поиск новизны и креативность (более подробно об этом гене в Главе 10)⁴⁴.

Другую возможную связь креативности и психозов предложил венгерский ученый Сабольч Кери. Он опубликовал весьма неоднозначные данные о том, что полиморфизм определенного гена связан с высокими творческими способностями, которые оценивались при помощи «Опросника творческих достижений» и разновидности ТТКМ под названием «Просто предположи». Вариант гена, о котором шла речь, Neuregulin 1, был связан с высоким риском психоза, ослабленной активацией лобных и височных долей во время выполнения заданий познавательного характера и пониженной плотностью белого вещества, наряду с ослаблением структурных связей в передней ножке внутренней капсулы. Это крупный пучок волокон, соединяющих лобные доли с некоторыми подкорковыми структурами. Вкратце, вариант гена, предрасполагающего к психозу и ослабляющего структурно-функциональную целостность лобных долей, возможно, вызывает у человека состояние – или это его особенность – постоянной гипофронтальности. А как сообщалось, гипофронтальность повышает творческие способности. Разные творческие способности, скажем так!⁴⁵

Предположим, что некоторые формы творчества и некоторые типы психиатрических заболеваний (ни то, ни другое не является монолитной конструкцией) разделяют некоторые общие когнитивные признаки и, возможно, даже причину. Каковы нейронные механизмы, опосредующие это сходство? Здесь могут играть роль множественные различные, и не обязательно согласующиеся, факторы или их сочетания.

Некоторые из этих факторов могут быть связаны со взаимодействием гипер- и гипофронтальности. Как мы рассуждали в Главе 7, творческий процесс разворачивается под действием чередования гиперфронтальности, управляющей намеренной, трудозатратной подготовительной стадией, и гипофронтальности, обязательной для появления «творческой искры», если во время намеренной фазы ничего не получилось. Гипофронтальность является предпосылкой креативности, пока это временное состояние и способность мозга переходить из гипер- в гипофронтальное состояние не затронута. Чем лучше развита эта способность, тем больше преимуществ для творческого процесса. И наоборот, большинство расстройств, которые народный фольклор или наука (или и то и другое) связывают с креативностью, преимущественно характеризуются продолжающейся гипофронтальностью с сокращением или искажением общения префронтальной коры с другими структурами мозга. Гипофронтальность больше не является временным состоянием, но становится относительно постоянным признаком. Это наблюдается при шизофрении, расстройстве настроения, синдроме Туретта и некоторых типах судорожных расстройств⁴⁶.

При всех этих расстройствах нарушен баланс между двумя предпосылками эффективного творческого процесса, а именно состояниями гипер- и гипофронтальности. Второе состояние часто выражено в чрезмерной степени, но первое, к сожалению, выражено недостаточно. По причине такого дисбаланса когнитивных признаков может возникнуть точка, в которой творческое воображение и посторонние свободные ассоциации рискованно сближаются. Это распространенный симптом при повреждении лобных долей и шизофрении. Эта точка может быть мономаниакальной, но адаптивной персеверацией, необходимой для запуска творческого процесса, и в равной степени – откровенно патологической персеверацией. (Последний симптом также распространен при патологии лобных долей и некоторых типах судорожных расстройств.)

Хотя гипофронтальность часто считается атрибутом расстроенного мозга, имеет место некоторая флуктуация. Группа китайских ученых изучила временные закономерности согласованности уровней физиологической активации в определенных областях мозга. (Это так называемая «региональная гомогенность», или, сокращенно, РГ.) Ученые обнаружили, что активация ослабевает при биполярном расстройстве, особенно в лобных долях. Это означает, что изменения уровней активации в лобных долях очень неустойчивы. Возможно ли, что предрасположенность к флуктуации между гипо- и гиперфронтальностью может также способствовать креативности при биполярном расстройстве?⁴⁷

Некоторые атрибуты связанности нейронов могут быть другими возможными факторами пересечения креативности и психопатологии. Шелли Карсон из Гарвардского университета предположила, что гиперсвязанность может быть общим фактором психиатрического заболевания и креативности⁴⁸. Действительно, как мы обсуждали в Главе 7, некоторый оптимальный уровень связанности нейронов является предпосылкой для способности сводить вместе несвязанные идеи. Но большинство биологических систем подчиняются законам обратной U-образной кривой: слишком мало плохо, но и слишком много тоже плохо. Может быть, это касается и связанности: граница между «сколько нужно» и «слишком много» размыта, и это способствует и креативности, и психопатологии. Предполагается, что чрезмерная связанность нейронов по причине недостаточной обрезки (сокращения избыточных синапсов) на ранних этапах жизни является тем механизмом, который лежит в основе некоторых типов аутизма и также является фактором риска для судорожных расстройств. Гиперсвязанность также наблюдается у пациентов с некоторыми формами шизофрении и их ближайших родственников⁴⁹.

Как мы говорили ранее, в здоровом мозге может возникать «гиперсвязанное» состояние, когда задняя ассоциативная кора, особенно в правом полушарии, выходит из-под контроля префронтальной коры во время состояния гипофронтальности. Но при некоторых патологиях это состояние может принимать постоянную форму по причине чрезмерного количества структурных связей. Это также приводит к состоянию, функционально сходному с постоянной гипофронтальностью. И даже если оно имеет положительные стороны, в любом случае это не самое лучшее состояние.