Глава 17

— Следует понимать, что к ограде пожаловал тот самый Хозяин Кладбища? — уточнил я сразу же после того, как машина набрала скорость. — Да?

— Именно, — причмокнул так, будто у него болел зуб, Ростогцев. — Серьезно навредить нам он не смог бы, но хорошего от этой встречи все же ждать не стоит. Да и тебе лишний раз ему показываться на глаза тоже не след. Ты упорный парень, Хранитель, вряд ли отступишься от своих планов, а значит, раньше или позже нагрянешь на это кладбище. К чему ненужная популярность?

— Его все равно бродячий дух видел, — заметил Данила, обеими руками вцепившийся в руль. — Наверняка своему хозяину того, с кем общался, в деталях опишет.

— Есть такая вероятность, — признал князь. — Прямо скажем, Валерий, дела у тебя так себе, потому самым разумным вариантом будет плюнуть на зарытую в могилу цацку и жить дальше. В конце концов, на ней свет клином не сошелся.

— Но оплатить оказанные услуги мне все равно придется? — уточнил я, вложив в голос некоторое количество иронии.

— Само собой, — подтвердил вурдалак. — А как же.

— Подумаю над вашими словами, — пообещал я. — Как приму решение — позвоню. И насчет письма остальным концессионерам — пока все же повременю. Только без обид, хорошо?

— Будь по — твоему, — с холодком ответил князь. — И с решением не затягивай, нам деньги нужны. Кредиты сами себя не отдадут, друг мой.

— Кредиты? — удивился я.

— Они, проклятые, — вздохнул Ростогцев. — И самое обидное — даже если выпить действующее руководство банка, для нас ничего не изменится. Что за времена настали? Раньше все было проще, — нет банкира и его наследников — нет долговых обязательств. Опять же, кое — какое наше влияние не то что на аристократию распространялось, но и даже на королевские дворы. А эти господа всегда были в долгах как в шелках, уж поверь. Там слово сказал, тут кое — что шепнул, в результате его величество взял да и утопил всех кредиторов в реке. Или сожгло по обвинению в колдовстве. А теперь такой номер не пройдет, все равно платить придется. И даже непосредственного заемщика — человека, который мне служит, убивать смысла нет, — залогом имущество семьи выступает, на слово теперь никто не верит. Так что ты не тяни, Хранитель, не тяни. Мы сами кровососы, но банковские кредитники на пару с их же службой безопасности нам, пожалуй, фору могут дать.

Хотите смейтесь, хотите — нет, но в этот момент я испытал гордость за род человеческий.

Не знаю отчего, но в какой — то момент мне стало неуютно в их компании. Скорее всего потому, что общее дело было закончено, а просто так, забавы ради, бок о бок с нежитью нормальному человеку сидеть все же не стоит. Потому я попросил тормознуть машину рядом с метро, сразу после того, как в поле моего зрения попала ярко светящаяся в ночи буква «М».

— Не тяни! — еще раз предупредил меня князь Ростогцев. — Жду твоего звонка. Поехали, Данила. Я что — то проголодался, надо перекусить.

Перекусить ему надо. Знаю я ваши перекусы, нежить поганая, кровь из народа поехали сосать.

Кстати — и в самом деле есть хочется. То ли из — за нервного напряжения, которое более — менее спало, то ли еще отчего, но прямо вот пару лет жизни готов отдать за добротный кусок хорошо прожаренной свинины с картошечкой и овощным салатом.

Я покрутил головой, заметил неподалеку заманчиво посверкивающую огоньками вывеску с надписью «Кафе 24 часа», и направился туда. Однако — мечты сбываются.

Однако — еда едой, а мысли невеселые все равно никуда не делись. Когда в тарелке почти ничего не осталось, а третья по счету чашка чаю показала дно, я снова начал думать о том, что в этот раз задачка мне досталась почти неразрешимая. Вот ведь — несколько дней назад я имел только рисунок некоей вещи, и только. Сейчас я знаю о ней все — что это такое, кому она принадлежала сначала и после, где лежит, при определенном стечении обстоятельств даже могу постоять рядом, но добраться до нее я не в состоянии.

Патовая ситуация — то сложилась. Не безвыходная, разумеется, но глуховатая.

Смартфон задергался в кармане, заставив вздрогнуть официантку, которая принесла мне десерт. Ну не пустой же чай мне хлебать, верно?

Ладно, кому неймется в ночь глухую? Разумеется, Стелле. Как я мог сомневаться?

— Привет, — проворковала в трубку она. — Что, тоже не спится?

— Не поверишь — но да, — сознался я. — Как — то не идет сон.

— То есть сквернословить и орать на меня ты не станешь? — расстроилась ведьма. — Обидно. Я уж и ответы на твои реплики приготовила.

Кстати. А чего я один тут ум морщу, а? В конце концов, она хотела стать частью действа «Загадки Полоза»? Слезы лила по поводу того, что ее, бедненькую, никуда не пущают, кулачками мне по плечу стучала? Вот, пусть участвует.

— Реплики — это прекрасно, — ласково похвалил ее я. — Это великолепно! Приезжай, прямо тут мне их все выложишь.

— Швецов, тебя кто — то захватил и использует как приманку? — осведомилась Воронецкая, причем без тени насмешки. — Маякни как — нибудь, если да.

— Не переоценивай себя, звезда моя, — посоветовал ей я. — Не тянешь ты на объект, ради которого подобную многоходовку кто — то крутить станет. Так что бери ноги в руки и дуй сюда, координаты сейчас по вотсапу сброшу. Будем думу думать, как нам из задницы вылезти и дерьмом не перепачкаться по дороге.

— Не поняла?

— Плохо, что не поняла, — посетовал я. — Хотя… Кто ты, женщина, и как ты заняла тело умной и хитрой Стеллы, которую я знал и где — то в глубине души даже полюбил? Куда ты ее дела?

— Швецов, ночь на дворе! — возмутилась ведьма, а после осведомилась: — Правда? Вот прямо — таки и полюбил?

— Но ты — то все равно не спишь? — резонно возразил ей я, игнорируя вопрос. — Так что ничего не теряешь. Москва пустая, домчишься быстро. Лови координаты!

Стелла появилась минут через сорок, она была довольно агрессивно настроена, потому сразу отобрала у меня недоеденное пирожное. Правда, не сильно я и сопротивлялся, поскольку оно было пожалуй что лишним. Еще на четвертом следовало остановиться и пятое не заказывать.

— Вкусненько, — причмокнула Стелла и помахала рукой сонной официантке. — Можно вас?

— На ночь девушкам есть вредно, — заметил я.

— Вредно, — согласилась Воронецкая. — Если на ночь. А ночью нормально, ночью уже можно. Ночь — это почти утро, если ты не в курсе, а утро — это завтрак. Завтрак же — самая главная еда. Что говорили древние? «Завтрак съешь сам…».

— Ой, все, — отмахнулся я. — Твои бедра, твоя задница, тебе за них и переживать.

— Именно, — согласилась Стелла. — Давай, рассказывай, в какие ты опять неприятности влип.

— Неприятности — не совсем то слово. Неприятность — это те обстоятельства, при которых мы с тобой познакомились, а под нынешние дела больше подходит понятие «проблемы».

Надо отдать ведьме должное — слушала она меня внимательно и не перебивала.

— Обидно, — вот что первое она сказала, когда я закончил рассказ. — Очень обидно.

— Что именно? — немного удивился я. — То, что меня Ростогцев не сожрал, или то, что я с Хозяином Кладбища не пообщался? Или что — то третье?

— Что — то третье. — Стелла благожелательно улыбнулась официантке, которая поставила перед ней тарелку с салатом «Цезарь». — Спасибо. И запишите это на счет моего спутника.

— Присчитаем, — снова зевнула работница кафе. — Еще чего надо?

— Мне чайку принесите еще, — попросил я. — Каркадешного. Очень он у вас вкусный.

Девушка ушла, и я снова вопросительно уставился на ведьму.

— Случись вся эта суета месяца два назад, я бы, пожалуй, сумела разрулить эту проблему, — верно истолковала мой взгляд Воронецкая. — Был один… э — э—э… товарищ, он знал, как получить от мертвых то, что нужно живым. Скажем так — это была его профессия. Он Ходящий близ Смерти, для него кладбище — дом родной.

— «Был» — это в смысле, что теперь его нет? — уточнил я. — Помер, что ли?

— Надеюсь, — бодро ответила Стелла, разворачивая салфетку, в которой лежали вилка и нож. — Но это вряд ли, больно хитер и скользок. Внешне дурак дураком, это да, а на деле палец в рот ему не клади.

— Так в чем же дело, если он жив? — нахмурился я. — Вон телефон, позвони, договорись. Если трубку не возьмет — напиши. СМС, вотсап, почта — вариантов масса. Стелла, это та ситуация, когда прогиб таковым не является. В конце концов — давай ему заплатим. Хорошо заплатим.

— Да не в этом дело, — вздохнула девушка. — Принципы тут ни при чем. Да и договориться бы я с ним смогла. Не скажу, что мы были друзья, но и особой вражды не имелось. Так, «привет — пока». Просто этот паршивец из Москвы невесть куда еще в начале лета смылся. По весне одна неприятная история случилась, со стрельбой, трупами, беготней и всем таким прочим, а он оказался в самом ее центре. Замять ее замяли, кое — кому из представителей власти огласка произошедшего тоже не нужна была, но Смолин, как видно, решил, что безопасности много не бывает, а потому свалил из страны куда подальше. Куда именно — никому не известно. А если кто и в курсе, то молчит. Телефон недоступен, набирала я пару раз еще в июне, а почты его у меня и не было никогда.

— Ходящий близ Смерти, — повторил я. — Мрачно звучит.

— Так он ведьмак, — передернула плечиками Стелла, принимаясь за салат. — Какое уж там веселье? Они все на голову ушибленные, поверь. Названия у нас вроде как созвучные — мы ведьмы, они ведьмаки, а разница в мировоззрениях при этом гигантская. Мы озорные, милые, всегда открытые к общению, а этим только дай кого — нибудь прибить. Ты, Валера, если что держись от них подальше, они тебя плохому научат! Слушай, а неплохой «Цезарь». Даже не ожидала.

— Ушибленный твой Смолин на голову, не ушибленный, а помочь он нам мог бы здорово, — пробормотал я. — Слушай, а другого Ходящего ты не знаешь? Ну вряд ли это такой уникальный дар?

— Все живущие в Ночи уникальны, — промокнула губы салфеткой Стелла. — Даже если они просто ведьмы или вурдалаки. А иные — уникальны вдвойне. Например, другой такой, как я, красотки среди московских ведьм не сыщешь, правда ты, чурбан, этого осознавать не желаешь. Хранитель кладов в Москве и области тоже один, другого нет. И Ходящие встречаются нечасто.

— Много слов, мало смысла, — оборвал ее я. — Был задан простой вопрос, нужен такой же ответ.

— Нет. — Ведьма снова принялась за салат. — Другого нет. Мне, по крайней мере, о таковом ничего неизвестно.

— Тогда — засада. — Я налил себе чаю из чайничка, что минутой раньше мне принесла официантка. — Тогда мы с тобой пойдем на кладбище сами и будем раскапывать могилу. Можно собственноручно, можно нанять пару «синяков», чтобы они лопатами орудовали.

— Я не пойду, — отказалась Стелла. — Кладбища терпеть не могу.

— Пойдешь, — холодно парировал ее ответ я. — Тебе Полоз что велел, помнишь? Вот и давай, соответствуй. Как хочешь выкручивайся, но обеспечь нам безопасность в данной операции. Я, конечно же, раньше или позже окажусь там в качестве трупа, но до того мне бы хотелось еще лет сорок — пятьдесят небо покоптить.

— Если мы попробуем раскопать могилу, то нас там порвут, — очень тихо сообщила мне Стелла. — Даже хуже того, не просто порвут, а наизнанку вывернут, причем не только тела, но и души. Мне такая смерть нафиг не нужна. Лучше тогда уж поехали ко мне, трахнемся напоследок, а после устроим двойное ритуальное самоубийство. Это более разумный и доступный вариант.

— Оптимистично звучит, — мрачно заметил я. — Но созвучно тому, о чем я и сам думал. Кстати, помимо Хозяина Кладбища у нас еще одна головная боль есть. Если мы сработаем криво, что практически неизбежно, нас потом за горло муж покойной возьмет. Я его знаю немного, он жуткий перфекционист, потому наверняка заметит, что могилу вскрывали. Потом он непременно доберется до нас, и… Короче, вариант с сексом и самоубийством и в этом случае будет уместен.

— Ну, человек смертен, — задумчиво глянула на меня ведьма. — И потом — если он так переживает по поводу ухода жены, так, может, им имеет смысл воссоединиться? Я могу такое устроить. Дай мне его данные, и…

— Нет. Не хочу зряшной крови, — покачал головой я. — К тому же Эдуард Георгиевич мужик хоть и жесткий, но при этом достойный. Отец несколько раз говорил, что если бы все вели дела так, как он, то жизнь в стране повернулась бы к лучшему. Так что наши проблемы — это наши проблемы, его жизнь к ним отношения не имеет.

— Да плевать мне на его жизнь, — фыркнула Воронецкая. — Скажу честно — если бы это решило вопрос, я бы убила его не задумываясь. Другое дело, что толку от этого никакого. Даже если мы не ночью, а среди белого дня начнем потрошить могилу его женушки, Хозяин Кладбища до нас как — нибудь да доберется. Не знаю как, но это случится. И в том случае если мы сами на кладбище не сунемся, а пошлем каких — нибудь «синяков», то и тогда его гнева не избежать, раньше или позже он нам глаз на задницу натянет. Знаю я эту публику, поверь. Так что надо договариваться, Валера. Надо договариваться.

— Свежая и оригинальная мысль, — язвительно заметил я. — Хорошо. Как? Ты знаешь? Я вот нет.

— Есть одна мыслишка. — Ведьма поковырялась вилкой в тарелке. — Так, из разряда «редкая ахинея».

— Ну и? — сделал я приглашающий жест рукой. — Солнышко, у нас тут мозговой штурм, можно накидывать любые идеи.

— Никогда бы не подумала, что такое скажу, но тебе надо попросить помощи у отдельских. У того же Михеева, он из них самый внятный. Нифонтов, конечно, пополезней был бы, у него хорошие связи в кладбищенской сфере, недаром же он со Смолиным столько времени отирался, но тебе дел с этим человеком иметь нельзя, слишком он хитровыдуманный. У него характер, у тебя характер, как бы вы не подрались. А вот Михеев — самое то. Да и знакомы вы более — менее.

— Ну ради дела я характер могу на время и усмирить, но вот насчет знакомства — это верно подмечено. Одно дело договариваться с тем, кого знаешь, другое — что — то просить у незнакомого человека. Тем более если речь идет о не самой простой услуге.

— Только сразу будь готов к тому, что они на тебя попробуют ошейник надеть, — предупредила меня ведьма. — У нас всегда услугой за услугу расплачиваются, но, как правило, одно другого стоит, не берет никто больше, чем дал изначально. Покон не велит. А эти дадут рубль, а заберут после сто, особенно если чуют, что деваться потенциальному должнику больше некуда.

— Странно, — удивился я. — Вроде они на страже закона стоят.

— Закон — что дышло, — криво улыбнулась Воронецкая. — Как повернул — так и вышло. Помню, по весне мы с Нифонтовым, Смолиным и еще одной отдельской истеричкой в переделку попали, одного особо пакостного нежитя упокаивали, так меня там оглушило неслабо. Ты же знаешь, я всегда во все переделки первой лезу, и тут тоже сразу на эту пакость кинулась, пока остальные сопли на кулак наматывали. Ну он мою тушку о стену и шваркнул, да так, что сознание вон вылетело. Так вот кабы не Сашка, прирезали бы меня те двое за милую душу под шумок. А что, война все спишет, даже если это бой местного значения. Покон — то отдельским не писан, как ты понимаешь.

— Сашка — это тот, который Смолин? — уточнил я.

— Он, — кивнула Стелла. — До сих пор не понимаю, отчего он эту парочку остановил? У нас с ведьмаками, как я говорила, дружбы никогда не водилось. Так, вооруженный нейтралитет.

Интересная, видать, жизнь у этого Смолина. То нежить в весьма пестрой компании гоняет, то в переделку с перестрелками ввязывается, то, как допотопный большевик, в эмиграцию сбегает, так сказать — подальше от властей.

Вот еще что любопытно — не тот ли это Александр, о котором в свое время Вагнер упоминал? Имя, конечно, не слишком редкое, но тем не менее?

Впрочем, мое бренное существование теперь тоже особо скучным не назовешь. Причем складывается оно по сказочным канонам — чем дальше, тем страшнее.

Ну да. Я, если честно, кладбища вообще не люблю. Не то чтобы боюсь, просто не люблю. Неуютно мне на них. Помню, меня мама в Лондоне потащила с собой на экскурсию по Хайгейтскому кладбищу, мне там чуть дурно не стало. Столица Англии вообще не сильно веселый и красочный город, а там и вовсе все настолько мрачно выглядело, что моя тогда еще юная и впечатлительная натура не выдержала. Как в обморок не упал — до сих пор не понимаю.

А тут — вон чего от меня требуется. Отрадно, конечно, что в стране родных осин, а не в туманном Альбионе, только данное утешение все же довольно сомнительно.

— Позвони Михееву с утра, — посоветовала мне Стелла, отодвигая от себя тарелку с недоеденным салатом, лицо у нее было не очень довольное. — И если в процессе переговоров он даст свое согласие, то не забудь с ним поторговаться за цену на эту услугу. Ничего зазорного в этом нет, ясно? Пусть знает, что ты тоже не лаптем щи хлебаешь.

— Разберемся. — Я отпил чаю. — В любом случае, это лучше, чем ничего. Пока не получим подвеску, дальше не двинемся, а лето тем временем к концу начинает подходить. Вон на улицах начали развалы бахчевых ставить, значит, осень близко.

— Ценное наблюдение. — Стелла достала из сумочки влажную салфетку, развернула ее и начала протирать руки. — Так, с этим определились. Теперь два других вопроса. Первый — реализация того, что ты мне передал. Купца я нашла, верить ему можно, цену он дал неплохую. Думаю, скоро ты получишь свою долю.

Долю. Это ты, милая, получишь долю, а мне положена основная сумма. Впрочем, с самого начала было ясно, что она меня надует. Да и ладно. Легко пришло, легко ушло, велика ли печаль?

— Это, значит, было раз. А теперь два. — Стелла подперла подбородок ладонью и уставилась на меня. — Швецов, а я новый костюм купила, туфли под него и даже клатч.

— Мои поздравления, Воронецкая, — в тон девушке ответил я. — И что с того? Или ты счет распорядилась отправить на мой адрес? Так я прямо сейчас тебе могу кукиш показать. Здесь и сейчас за еду заплачу, но брать тебя на полное содержание отказываюсь. Ты крайне затратная статья бюджета.

— Не то, Валера, — забавно вздернула брови ведьма. — Не то.

Конечно, не то. Можно подумать, я не понял, куда она гнет.

— Не поеду, — твердо заявил я, и для пущей ясности припечатал ладонь к столу. — Даже не начинай снова этот разговор.

— Не будь скотиной, Швецов, — как — то даже резко заявила моя сотрапезница. — Маму надо любить и уважать, тем более такую славную, как твоя. Я с ней тут созванивалась, и знаешь, как она обрадовалась, когда подтвердилось, что мы приедем вдвоем? Чуть не заплакала, а потом меня «доченькой» назвала.

— Врешь, — заявил я сразу же. — Моя мама такое слово сроду не произнесет. И потом — она крайне разборчива в таких вопросах, как семейные ценности.

— Ну, может, и не «доченькой», но радовалась сильно, — и не подумала смущаться пойманная на вранье Воронецкая. — А ты хочешь ее расстроить!

— Не хочу, — помотал головой я. — Но все равно не поеду.

— Блин, ты как маленький, в самом деле! — начала сердиться ведьма. — Тебе лет сколько, малыш? «Не хочу, не буду, не поеду»! Пятый класс, вторая четверть. Швецов, у тебя скоро волосы седеть начнут, а ты все какие — то древние обиды поминаешь. Мало ли кто кому когда чего сказал? Если бы я на все, что слышу, обидки кидала, то сдохла бы давно под забором. Или как похуже.

Я молчал, сопел, пил чай.

— В конце концов — будь мужчиной. Джентльменом! — потребовала Стелла. — Кто — то должен мне показать дорогу к вашему загородному имению или нет?

— Яндекс — навигатор тебе в помощь, — отозвался я. — Петрово — Среднее, улица Цветочная, дом четырнадцать. Мы живем в продвинутое время, если ты не знала.

— Я не доверяю голосам из телефона, — упорствовала ведьма. — Кто знает, куда они заведут? Нет, мне нужен живой проводник, которого можно будет поблагодарить, когда я доберусь до места. Или отпеть, если не доберусь.

— У меня есть приятель по фамилии Сусанин. Он там же, в Петрове — Среднем, живет. Хочешь, я с ним договорюсь, он тебя встретит, проводит, все как тебе нравится.

— Смешно, — изобразила улыбку девушка. — Очень. Но меня отвезешь ты. Стой, не нужно произносить очередное «нет». Я знаю, что ты тверд в своих убеждениях, потому вот тебе последний аргумент — папеньки твоего дома не будет. Он еще вчера отбыл в сторону Канады с деловыми целями. То ли лес покупать, то ли кленовый сироп, уж не знаю, но это и не важно. Главное, что с ним ты не встретишься. А с мамой — надо бы. Кроме шуток — жизнь коротка и быстротечна, Валера, годы ухают один за другим в черную бездну. К тому же мы с тобой, по сути, в расстрельном списке и имеем все шансы не дожить даже до первого снега. Так что не теряй шанс лишний раз увидеть самого родного тебе человека.

Убедительно говорит. Одно слово — ведьма.

Вот только окончательной ясности нет — ей все это зачем? Какова конечная цель? А она есть, просто так Воронецкая ничего делать не станет.

— Вот и молодец, — истолковала мое молчание по — своему ведьма. — Вот и славно. Только я очень тебя прошу — поприличней оденься. Есть у тебя хороший костюм? Если нет — поедем и купим. Мой спутник…

— Девушка, счет, пожалуйста, — перебив ее, я махнул рукой официантке, скучавшей на стульчике рядом с барной стойкой. — Если можно.

— Можно, — отозвалась та. — И даже нужно. Вот делать хозяину нечего, придумал эту круглосуточную работу кафе на нашу голову. Ладно бы мы еще на трассе где стояли, там хоть дальнобойщики останавливаются, а тут…

Михееву я позвонил прямо с утра, почти сразу после того, как проснулся, решив не откладывать неприятный разговор на потом. А чего выжидать? Смысл в этом какой? Других вариантов все равно нет, и то еще не факт, что этот выстрелит.

— Привет, — бодро поприветствовал меня он. — Что случилось?

— Да особо ничего, — ответил я. — Вот решил позвонить, проведать друга.

— Валера, я слишком давно живу на этом свете, — рассмеялся оперативник. — Такие, как ты, звонят таким, как я, только тогда, когда им что — то нужно. Это не хорошо и не плохо, это жизнь, потому излагай.

— Хорошо бы не по телефону, — решил не развивать тему, характеризующую меня не с лучшей стороны, я. Правда всегда звучит не слишком привлекательно. — Может, встретимся, выпьем по чашке кофе…

— Я и перекусить не откажусь, — не стал церемониться Михеев. — Тем более что с завтраком сегодня не сложилось, ибо утро выдалось беспокойное. Слушай, я сейчас не так далеко от тебя нахожусь, могу подскочить на Таганку минут через сорок.

— Отлично, — порадовался я. — Не вопрос. Ты как к грузинской кухне относишься? Хачапури, хинкали, чашушули и все такое?

— Исключительно положительно.

— Вот и отлично. На Больших Каменщиках есть такой прелестный ресторанчик «Мегрелия», в нем и встретимся. Номер дома только надо глянуть.

— Не надо, — остановил меня Павел. — Я найду. В крайнем случае — по запаху сориентируюсь.

И справился он с этой задачей превосходно, поскольку когда я заявился в ресторанчик, оперативник уже бодро уплетал хачапури по — аджарски, именуемое в народе «лодочка».

— Правильное хачапури, — сообщил он мне. — Масло есть, и сыра достаточно. А то в иных местах, знаешь, экономить начали, что не радует. Слушай, я уже заказ сделал, причем на двоих, ты не в претензии? Для начала жареный сулугуни, после…

— Нет проблем, — отмахнулся я. — Заказал — и правильно сделал. Но для начала — вот, держи. Это тебе «спасибо» за тот случай. Ну помнишь, когда я не перезвонил, а после сказал, что с меня приходится?

И, закончив эту фразу, я положил перед оперативником на стол перстень, тот самый, который отложил в сторону при разборе добра, доставшегося мне от покойного родственника Ласло.

— Какая прелесть. — Михеев отправил в рот кусок хачапури, подцепил перстень со стола и поднес его к глазам. — Не новая цацка — то, Валер. В возрасте. Возможно, даже с историей.

— Возможно, — не стал спорить я. — Правда, мне про это ничего не известно.

— Стало быть, начала твоя новая профессия плодоносить? — уточнил Павел. — Верно?

— Не то чтобы… — прищурил левый глаза я. — Но случаются находки.

— А тебя, Валера, не смущает, что я, вообще — то, представитель власти? — Михеев подбросил перстень на ладони, подхватил его и поднес к глазу, глянув на меня сквозь дужку. — И, по — хорошему, должен тебя щемить за то, что ты найденные культурно — исторические ценности не сдал в положенном порядке куда следует?

— Не — а, не смущает, — даже не стал лукавить я. — Ты, Павел, хоть и представитель власти, но живешь больше по нашим законам, чем по писаным.

Я знал, что он так скажет, вернее — догадывался. Но точки над «i» все равно расставлять надо. Я — Хранитель Кладов, какие — то вещички непременно станут прилипать к моим рукам, потому подобный разговор с Михеевым или кем — то из его руководства раньше или позже должен был состояться. Как без него? И лучше решить все сейчас, пока отношения не испорчены и есть возможность договориться.

— Валера, закон — он один, — очень серьезно произнес Михеев. — И я ему служу.

— Тогда не оставляй этот перстень себе, сдай его куда следует, — предложил я. — Не уверен, правда, что он доберется до музейных стендов, поскольку далеко не все разделяют твою точку зрения, но зато на душе у тебя будет покой и гармония.

— Не надо только вот этих душеспасительных разговоров, — снова принялся за хачапури оперативник, отложив украшение в сторону. — Они отдают второсортными сериалами.

— Так теперь времена такие, — хмыкнул я. — Раньше сериалы про жизнь снимали, а теперь мы жизнь под них подгоняем. А что до перстня — я тебе его отдал, а ты дальше сам решай.

— Не проклятая вещичка часом? — уточнил у меня Павел. — А? Или еще не наловчился это распознавать?

— В смысле? — насторожился я.

— Я тут недавно с одним товарищем пообщался, он был неплохо знаком с твоим предшественником, — пояснил Михеев. — Не специально пообщался, просто так карта легла. Так вот он сказал, что Хранители кладов со временем начинают распознавать проклятия, наложенные на предметы, и даже их снимать. Ты как, еще не получил такую возможность?

— Нет, — покачал головой я. — Но против ничего не имею, полезная опция. Слушай, а мне с этим товарищем поболтать никак нельзя? У меня вопросов в запасе вагон и маленькая тележка.

— Нет, — коротко ответил Павел. — Ни к чему тебе это. Толку будет чуть, а проблем ты на свою голову сможешь нажить немало. Тип этот скользкий и скверный, уж поверь.

Вот интересно — я действительно заполучу талант, о котором сейчас упомянул оперативник? Или и дальше стану жить с той базовой комплектацией, которую мне подарил Полоз? И вообще — а как другие Хранители стали таковыми? Положим, покойный предшественник тоже мог получить сей сомнительный дар от Полоза, но вот те коллеги, что за границей обитают, вряд ли входят в зону его ответственности? Они — то как стали тем, кем стали? Их лепрекон укусил, или что — то в этом роде произошло?

Я же говорю — вопросов больше, чем ответов.

— Было вкусно. — Михеев отодвинул от себя опустевшую тарелку, вздохнул и отпил кизилового компота. — Но мало. Ладно, дружище, а теперь, пока не принесли остальную снедь, давай, выкладывай что тебе от меня надо. Что ты так смотришь? По вопросам изъятого из земли добра мы потом пощебечем, это факультативная тема, а пока выкладывай то, зачем ты меня сюда зазвал.

— Не вопрос. Слушай, у тебя среди Хозяев Кладбищ знакомые есть?