Эпилог

Королева сидела на троне.

По залу сновали слуги-фэйри.

Все при Дворе изменилось. Цвет победы – золото. Особенно когда Неблагой Король мертв. Его возлюбленный сын стал ближайшим советником и верным другом Королевы. Долго, слишком долго ее величество провела закованной во льды горя из-за утраты Пепла, но теперь она, кажется, снова чувствовала себя живой.

Слуги полировали мраморные полы, уничтожая следы пожара, вставляли драгоценные камни в стены – туда, где раньше зияли дыры. Теперь они искрились и подмигивали, как лукавые глаза – красные, голубые, зеленые. Бабочки со светящимися крыльями сидели на потолке, отбрасывая меняющиеся узоры на задрапированный шелками трон и низкие кушетки для отдыха придворных.

Скоро Кьеран, новый Неблагой Король, нанесет визит – он должен увидеть тронный зал во всем блеске. Интересное дело, этот новый мальчик-король… Королева уже встречала его раньше – один из выводка полудиких Неблагих щенят, нелюбимых, раненых, ищущих поддержки Сумеречных охотников. Его неожиданный взлет удивил ее. Возможно, у него есть скрытые таланты.

Эта новая близость между Охотниками и Неблагим Двором, конечно, внушает определенную тревогу. Охотничьи козни стоили Королеве нескольких ценных придворных – в том числе, Нене. Возможно, нужно было лучше стараться, когда она подстрекала мальчишку Блэкторна и девчонку Карстерс уничтожить парабатайскую руну и тем самым ослабить все их войско. Увы, все что остается – сеять семена раздора. Нельзя быть уверенной в том, какое даст всходы. Это долгая игра, и нетерпение в ней – не козырь.

Ну, и конечно, утрата сына тоже сказалась на Королеве. С тех самых пор она искала его, но надежды оставалось все меньше. Иные миры, параллельные реальности – эту магию фэйри понимали с трудом.

Золотая бархатная портьера, скрывавшая вход в тронный зал, зашелестела, явился Фергус. В последнее время он ходил с исключительно кислой физиономией – Королева теперь благоволила Адаону. Но сейчас на его лице было и кое-что еще – тревога, если не сказать ужас.

– Моя госпожа, – сказал он, – к вам посетители.

Королева выпрямилась на троне, выставив белое шелковое платье, облегающее и почти прозрачное, в лучшем свете.

– Это Неблагой Король?

– Нет, миледи. Это Сумеречный охотник. Его зовут Джейс Эрондейл.

Королева хищно прищурилась.

– Джейсу Эрондейлу не дозволено входить в мой тронный зал! – В прошлый раз он ее едва не заколол. Безответственно со стороны придворного такое забывать. – Ты заболел, Фергус? Почему ты его не прогнал?

– Потому что вы, возможно, все же захотите принять его, миледи. Он добровольно сдал оружие. И он… не один.

– Надеюсь, визит того стоит, Фергус, иначе ты лишишься второй спальни, – она недовольно махнула рукой. – Впусти его и стой рядом.

Фергус вышел. Королева подумала, не стоит ли сразу спустить на Фергуса стаю пикси… Нет, пожалуй, не стоит. Мороки много плюс возможные проблемы с новым правительством Охотников. Говорят, она поставили во главе этого Алека Лайтвуда… Жаль. Королева его недолюбливала, потому что он убил ее последнего рыцаря-представителя, Мелиорна. Да и вряд ли Благому Двору простят, если с лучшим другом Консула что-то случится.

Возможно, за этим Джейс и пришел? Заключить тайный союз? Не успела она до конца обдумать эту мысль, как занавес снова зашуршал, и вошел Фергус в сопровождении двоих мужчин – один из них был в плаще с низко надвинутым капюшоном.

Другой определенно был Джейс Эрондейл… Но не тот Джейс Эрондейл, которого она знала. Знакомый ей Джейс был прекрасен, как бывают прекрасны ангелы, а этот казался старше… Он был более худой и какой-то дикий. Все еще красивый, но красотой гранитного утеса, опаленного молнией. Никакой нежности во взгляде, ничего детского, мускулы взрослого мужчины. И темное сияние вокруг, словно от него исходили миазмы злой магии.

– У меня его мечи, – напомнил Фергус. – Ваше величество может пожелать взглянуть на них.

Он положил оружие к ногам Королевы. Больший из двух – со звездами на темном серебряном лезвии, с золоченым навершием и эфесом. Меньший – черное золото и адамас, и звездный узор по центральному ребру.

– Геосфор и Фосфорос, – сказала Королева. – Оба уничтожены.

– Не в моем мире, – сказал Джейс. – Многое из того, что мертво здесь, живо в Туле́, и многое из живого в вашем мире там умерло, о Королева.

– Ты говоришь загадками, – бросила она, но ее древнее сердце забилось непривычно быстро.

«Страна Туле́ – смерть, и смертью прольется она на эти земли…»

– Так ты из того мира, который Неблагой Король называл Туле́?

Он отвесил насмешливый поклон. Одежда грязная, пыльная и не похожа ни на одну Охотничью форму из тех, что она видела.

– Я – не тот Джейс Эрондейл, которого вы знаете или встречали раньше. Я – его темное отражение. И да, я явился из того мира. Но мой друг рожден здесь, при вашем дворе.

– Твой друг? – выдохнула Королева.

Джейс кивнул.

– Пепел, открой себя.

Его спутник поднял руку и снял капюшон, но Королева уже знала, что увидит.

Бело-серебряные завитки падали на лоб. Пепел выглядел на несколько лет старше, чем в тот день, когда ушел через портал в тронном зале Неблагого Двора. Он был похож на смертного подростка, но на его лице уже виднелись предвестья ее собственной красоты. Глаза зеленые, как трава, – истинные глаза его отца. Пепел устремил прямой твердый взгляд на мать.

– Пепел! – она вскочила, желая заключить его в объятия… но удержалась.

Никто при Дворах не делает бесплатных подарков.

– Ты вернул моего сына. Благодарю тебя. Что ты желаешь получить взамен?

– Безопасное место, где Пепел сможет жить. Оставаться при нем, пока он взрослеет.

– Оба желания нетрудно исполнить. Что-то еще?

– Да, еще одно, – золотой взгляд Джейса, который не был Джейсом, стал тверд и холоден. – Я хочу получить Клэри Фэрчайлд.

– В другой жизни я вполне мог бы быть серфером, – заявил Джейс.

Он валялся на разогретом солнцем песке рядом с Алеком, заложив руки под голову, и любовался взрывавшимися по всему небу фейерверками Рагнора: в основном в форме любовных и свадебных рун… впрочем, некоторые являли довольно грубого свойства картинки, которые – Джейс очень на это надеялся! – сейчас не видели Макс и Раф.

– Ты бы все время прыгал с доски в воду, бить морды акулам, – с сомнением протянул Алек. На его пальце в лунном свете поблескивало новое кольцо. – Это я бы серфингом не назвал.

Все в нем дышало миром и тихим счастьем. Джейс даже ревновать его не мог – он на самом деле был очень рад за Алека, но в то же время понимал, с чем ему теперь предстоит столкнуться. За три недели после раскола Конклава и их изгнания из Аликанте в Нью-Йорке сформировали кризисный комитет. Штаб-квартирой стало Святилище Института, всем Нижнемирским был туда открыт беспрепятственный доступ.

Алек и другие члены Конклава – Изабель, Саймон, Мариза, Кадир – были завалены работой. Люк и Джослин забегали время от времени, да и Бэт, Майя и Лили все время были на подхвате, не говоря о Магнусе (когда ему удавалось раздобыть няню).

Так много всего нужно было сделать… Найти новый зал для собраний, как минимум. Уже составили перепись Охотников: тех, кто остался в Аликанте, и тех, кто вошел в Конклав-в-изгнании. Многие Институты остались без руководства – требовалось срочно провести с десяток выборов, включая и выборы Инквизитора (хотя здесь Алек считал безусловным фаворитом Диего Розалеса). Саймон взялся помогать Люку, Марисоль и Беатрис в организации новой Академии и подготовке ее к наплыву новых студентов.

Ах да, еще нужно было отстроить Базилику на новом месте… и непонятно как. Раньше у них всегда был Аликанте, свой тайный мир, где можно строить планы… и не только – где можно жить! За пределами Идриса Охотники обитали в местах, забытых или заброшенных обычными людьми. У них никогда не было своих залов собраний или больниц, они не возводили башен. Во всяком случае, так было уже много поколений. Видимо, нынешнее будет во всех отношениях уникальным.

– Ты там спишь? – Алек приподнялся на локте и с любопытством уставился на Джейса.

Джейс подмигнул своему парабатаю. Иногда трудно было помнить, что Алек уже взрослый… Да и сам он тоже. Алек для него был все тем же мальчишкой, с которым он познакомился у корабля в Нью-Йорке. Одиннадцатилетний, тощий и нервный сорванец с копной непослушных темных волос. Джейсу хотелось оберегать его и учиться у него. Изабель ему понравилась сразу. С Алеком все произошло так, будто ключ мгновенно подошел к скважине, – щелк и свой! Словно голос прошептал ему в ухо: ты его уже знаешь.

О реинкарнациях Джейс не задумывался, хотя Джем все время о них говорил. Но ему и правда иногда казалось: уж не встречались ли они с Алеком раньше, в другой жизни.

– Нет, не сплю, – сказал он. – Я думаю.

– А, – сказал Алек. – Понятно. Трудный процесс, да?

– Брак делает людей нудными и самодовольными, – отозвался Джейс.

– Очень может быть, – Алек снова лег на песок. – Иззи с Саймоном помолвлены, мы с Магнусом женаты… Кто бы мог подумать, что ты окажешься последним?

Джейс слегка поморщился. Он вообще-то уже делал предложение Клэри, и она отказала, но он об этом помалкивал. Вовсе не потому, что чувствовал себя униженным или страдал… хотя он и правда страдал. Клэри очень расстроилась, когда отвергла его. Как будто у нее случилось настоящее горе. Упала на колени, спрятала лицо у него в коленях и плакала навзрыд, а он растерянно гладил ее по голове, не понимая, что случилось… что он сделал не так.

Ничего, ничего, – твердила она ему. Все он сделал так, «не так» касается только ее, все дело в том, чего она боится, ужасно боится внутри себя.

«Клянусь, я тебя люблю. Мне просто нужно время, понимаешь?»

Он слишком любил ее, чтобы не согласиться. Слишком доверял. Если Клэри просит немного времени, значит, оно ей действительно нужно. Он постарался не думать о том, каково это: помолвка, планы на свадьбу… как у Саймона с Иззи. Но когда он сидел с Алеком у постели Магнуса, и Алек мучился, что Магнус умрет, не зная, как он, Алек, его любит, его затопил тот же ледяной ужас. Им с Клэри постоянно грозила опасность – Конклав, переворот… Вдруг один из них погибнет, а они так и не разобрались, не решили это дело между собой!

А потом Клэри все ему сказала. В палатке посреди Броселианда, крепко держа его за руки, она рассказала про свои сны, и о том, что верит, будто скоро должна умереть. Что не хочет оставлять его вдовцом. Что поняла, в конце концов, природу этих видений: они относились не к этому миру, а к Туле́! И она снова и снова просила прощения за то, что причинила ему столько боли, а он – за то, что ей пришлось нести этот груз в одиночку. Они утешали друг друга.

Утром, уже готовясь к битве, он вдруг осознал: они так и не решили, что станут делать теперь. Его предложение брака еще действует? Или со временем… теряет актуальность, как предложение работы? Ясно было одно: они до сих пор и не помолвлены.

Очень неловкая ситуация.

– Дядя Джейс, – произнес недовольный детский голос.

Джейс заморгал. Кто-то – видимо, Магнус – успел посадить Макса ему на грудь, и теперь крошечный колдун глядел на него сверху вниз, сурово сдвинув бровки.

– Дядя Джейс не шевелится, – заметила синяя мордочка.

– Дядя Джейс занят своими мыслями, – заявил Алек, хватая Макса и усаживая себе на колени.

Магнус рядом качал Рафа и о чем-то негромко говорил с Катариной.

– Дядя Джейс не мертвый! – громко сообщил Макс, уткнулся отцу в плечо и тут же уснул.

– С тобой все в порядке? – Алек посмотрел ему прямо в глаза.

Джейс сел, стряхивая песок со своего церемониального костюма. Интересно, будет ли у него шанс еще раз его надеть? Изабель наверняка пригласит в поверенные Алека, а Саймон – Клэри. Жаль, жаль – он, между прочим, шикарно выглядит в синем и золотом.

– Мне нужно принять несколько важных решений, – сказал он.

– Я всегда с тобой, – понимающе кивнул Алек. – Прикрываю спину, ты знаешь.

Джейс знал.

– Помнишь, когда мы с тобой были в Эдоме, ты придумал план, как проникнуть в форт Себастьяна? Ты всегда был стратегом, – Алек подставил лицо ветру, дувшему с моря. – И сейчас мне нужны твои стратегические таланты. Чтобы выстроить мир заново.

– Я всегда в твоем распоряжении и сделаю все, что смогу, – сказал Джейс. – Куда бы ты ни пошел…

Алек улыбнулся. Джейс огляделся. Клэри болтала с Иззи: в волосах у нее были голубые, фиолетовые, желтые цветы – очень красиво в сочетании с темно-рыжими прядями. И платье она надела одно из его любимых: голубое, вырез сердечком. Было темно, но он помнил ее лицо наизусть – не хуже своего собственного. И знал, что она улыбается.

Он до сих пор смотрел на нее, как тогда, в шестнадцать лет. И всякий раз это было как удар в живот, словно ему больше нечем дышать.

Алек проследил за его взглядом и улыбнулся – чуть-чуть криво.

– Клэри, – позвал он. – Иди, забери своего парня, он сейчас заснет.

Джейс протестующе фыркнул, но было уже поздно: Клэри бежала к ним в вихре голубого шифона, ее глаза смеялись. Она протянула руку и подняла Джейса на ноги.

– Ну, что, пойдешь спать? – весело спросила она.

Он посмотрел на нее с высоты своего роста: такая маленькая, такая хрупкая. Перламутровая кожа вся в россыпи кукольных веснушек. Но он знал, какая она на самом деле сильная. Под шелком таится сталь.

– В жизни не чувствовал себя бодрее, – тихо сказал он, вспоминая одну ночь – давным-давно, когда в полночь в оранжерее расцветал цветок.

Она зарделась. О да, она тоже помнит. Клэри быстро оглянулась – на них, конечно, никто не смотрел. Вечеринка угасала, на пляж опускалась тишина.

– Пойдем прогуляемся, – она потянула его за руку.

«Ты так мне нужна…»

Теперь воспоминания стали более мрачными. Дом рушится внутрь; Джейс хватает Клэри среди пыли и пепла…

«Почему я сегодня так много вспоминаю?» – думал Джейс, идя вслед за ней по песку вдоль линии прибоя. Возможно, дело в свадьбе. Это всегда вызывает ностальгию. Нет, он ничуть не скучал по тем временам, когда искренне верил, что им с Клэри никогда не быть вместе. Просто иногда задумывался, сколько всего в жизни упустил и сам не заметил.

Клэри утащила его за песчаную дюну, где их никто не увидит с пляжа. Под ногами хрустела сухая колючая трава. Он шагнул к ней. Перед поцелуем его всегда охватывало волнение… смутное предвкушение… Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых светились желание и лукавство.

Она остановила его, положив руку на грудь.

– Погоди.

И вытащила стило.

– Просто удивительно, – сказал он. – Я должен был догадаться, что рано или поздно этот день настанет.

Она в ответ состроила рожу.

– Не спеши, ковбой, – и знакомыми быстрыми движениями принялась чертить по воздуху.

Перед ними засветился сине-зеленый портал.

– Это очень невежливо, вот так сбегать со свадьбы, – заметил Джейс, пытаясь разглядеть, что там, на той стороне.

– Я потом куплю Магнусу с Алеком вышитые полотенца с монограммами, – пообещала она, взяла его за руку и шагнула внутрь.

В оранжерею Клэри заходила редко, но не потому, что она ей не нравилась. Просто для нее это было особое место.

Здесь она впервые поняла, что любит Джейса. Здесь впервые почувствовала магию – нет, не поняла, что она существует, а ощутила всей собой, словно открыв дверь в целый мир бесконечных возможностей.

С тех пор тут мало что изменилось.

В воздухе стоял аромат ночных цветов. Когда-то ей казалось, что тут все растет как попало, без четкого плана. Теперь она знала, что тропинки, вьющиеся сквозь заросли, образуют руну Удачи, – и глубоко вдохнула, надеясь, что сегодня удача будет на ее стороне.

Последние сполохи портала догорали позади; Джейс с любопытством озирался по сторонам. Вокруг буйно цвели цветы со всех концов света: темно-розовый гибискус, белоснежная бругмансия, голубая гидрангея, желтые и оранжевые ноготки. В лунном свете, лившемся в окна, Джейс и сам был весь золотой – парадный костюм просто изумительно облегал его фигуру. Клэри даже поежилась – так он был красив.

– Я, кстати, совершенно уверен, что у Магнуса с Алеком уже есть полотенца с монограммами, – заметил этот невозможный красавец.

– Что тогда? Лопатку для рыбы? Формочки для крем-брюле? – предложила она.

– Ты говоришь такие сексуальные вещи…

Она повела его мимо клумб и гранитных скамеек. Под серебристо-зеленым деревом в каменном бассейне посверкивала гладь воды.

Сегодня здесь не было никого; Клэри услышала, как Джейс резко и быстро втянул воздух. С последнего раза на этой лужайке все изменилось. Клэри покрыла траву яркими шелковыми одеялами: темно-синими, малахитово-зелеными, золотыми. Кругом горели волшебные свечи, превращая оконные стекла в матовые серебряные экраны.

Между корней в металлическом ведерке остужалась бутылка вина. Нечто длинное и прямоугольное скрывалось в складках золотистого шелка.

– Ты сделала это… ради меня? – ошеломленно пробормотал Джейс.

Клэри сложила руки на груди – чтобы они не слишком дрожали.

– Нравится?

Он поднял глаза, в них было детское, беззащитное удивление. Джейс почти никогда не опускал подъемный мост, даже перед ней. То, что она сделала, его явно потрясло – Клэри это чувствовала и видела сейчас рядом с собой того мальчишку, каким он когда-то был… мальчишку, который решил воздвигнуть стену между собой и миром со всеми его скорбями. Который ни от кого не ждал любви – только руку, занесенную для удара, только резкое слово.

Она опустилась на покрывала, шифон зашуршал. Джейс поступил так же, не отрывая от нее взгляда. С его волос еще сыпался пляжный песок. Ей захотелось стряхнуть его, погладить щеку тыльной стороной ладони, ощутить нежность кожи, заросшей щетиной.

Она тяжело сглотнула и указала на прямоугольный сверток.

– Открывай.

Он положил сверток на колени, и выражение его лица тут же изменилось. Конечно, он должен был угадать – он же Джейс Эрондейл. Ощущение и вес меча в руке трудно было бы не узнать.

Шелк соскользнул, клинок лег в руку, Джейс тихо и восхищенно присвистнул.

Лезвие было из кованой стали, рукоять – из золота и адамаса. По клинку летела стая цапель, гарда имела форму крыльев.

– Он прекрасен, – пробормотал Джейс без тени юмора, без малейшего скрытого смысла. – Спасибо. Но почему…

– Переверни его, – прошептала она.

Надо было запастись водой. Возиться с бутылкой вина в такой момент – не самая лучшая идея, а в горле пересохло.

Он перевернул. Вдоль обратной стороны лезвия сверкнули слова:

Его глаза расширились.

– Сочетаешься ли браком со мной? – побелев, как мел, он поднял на нее глаза. – То есть… женишься ли ты на мне?

– С переводом помогал Люк, – пояснила она. – Моя латынь оставляет желать…

Он с лязгом положил меч обратно в ящик. Слова продолжали гореть на стали.

– Ты серьезно? Ты правда спрашиваешь…

Нет, она точно всю юбку изорвет, если будет так волноваться.

– Не могла дождаться, пока ты предложишь еще раз. Уверена, ты понимаешь, почему я в тот раз отказала. Все это время я только об этом и думала. Наверное, стоило придумать что-нибудь получше… поумнее. Как-то объяснить…

– …что ты думала, будто скоро умрешь? – хрипло перебил он. – Меня бы это убило. Я бы с ума сошел, думая как предотвратить это.

– Я не хотела, чтобы ты перестал верить! Я действительно люблю тебя, – сказала она. – И даже если сейчас ты не хочешь жениться на мне, ты все равно заслужил получить предложение. Потому что я всегда, всегда хотела выйти за тебя, и это чистая правда. Я люблю тебя, Джейс Эрондейл. Ты нужен мне, как свет и воздух, как мел и краски, как все прекрасные вещи на свете. В той терновой тюрьме под Неблагой башней я чувствовала себя просто отлично – потому что ты был рядом со мной.

Ее голос сорвался.

– Клэри… – выдохнул он.

Ее обожгло неподдельным страхом… Вдруг он скажет нет? Скажет, что от страха и желания его защитить она сама, своими руками все разрушила. Мысль о целой жизни без него вдруг стала реальной, пугающе огромной, нависла тучей… Колодец одиночества казался глубоким, бездонным.

Джейс встал. Все вокруг наполнилось тихим звуком – это был дождь, серебряными нитями струившийся по окнам и крыше, ласкающий стекло. Они будто оказались в пещере по ту сторону водопада.

Джейс протянул руку и поднял Клэри с шелкового ложа. Ее сердце билось глухо и тяжело.

– Подарить мне меч – в этом вся ты, – сказал он.

– То, что будет защищать тебя, – прошептала она. – То, что всегда будет с тобой…

– Как и моя любовь к тебе, – так же тихо ответил он.

– Так ты прощаешь меня? – она судорожно вздохнула.

Он полез во внутренний карман своего испещренного рунами одеяния, вынул маленькую деревянную коробочку и протянул ей. Лицо его было непроницаемо. Она открыла.

Внутри оказались два простых кольца из адамаса, тихо замерцавшие белым и серебром в дождевом свете. На каждом была выгравирована надпись:

– Сегодня вечером я собирался сделать тебе предложение еще раз. Я очень долго думал над ним и не хотел давить. Я решил довериться тому, что ты тогда сказала: что отказала мне только из-за видений. А прощать тут нечего.

Он вынул кольца из коробочки и положил на ладонь.

– Я всегда мог победить любых демонов, кроме своих собственных. С самой нашей первой встречи, Клэри, ты была клинком у меня в руке, даже когда я не носил оружия. Ты была моим мечом и щитом, защищая меня от уныния, от ненависти к себе, от чувства, что я недостаточно хорош – каждый миг.

Он сам надел кольцо и подал ей другое. Она кивнула – глаза блестели от слез – и протянула руку. Адамасовая ленточка скользнула на безымянный палец.

– Я хочу на тебе жениться, – сказал Джейс. – Хочешь ли ты за меня выйти?

– Да, – сквозь слезы проговорила она. – Это мне полагалось спрашивать тебя. Вот всегда ты первым добегаешь…

– Не всегда, – возразил он со своей неповторимой усмешкой и заключил ее в объятья.

Она слышала, как колотится в груди его сердце – так же бешено, как у нее.

– Мне нравится меч, – сказал он, проводя губами по ее волосам, по щеке. – Повесим его над камином. А потом отдадим детям.

– Детям? Я думала, одного вполне хватит…

– Шестерых, – твердо сказал он. – Может, восьмерых. Я все о Блэкторнах думаю. Люблю большие семьи.

– Надеюсь, ты и мини-вэн полюбишь.

– Понятия не имею, что это, – он поцеловал ее в шею. – Но если внутри будешь ты, полюблю.

Она захихикала, на сердце у нее вдруг стало легко. А ведь всего секунду назад она воображала беспросветный ужас жизни без Джейса! И вот тебе раз – обручены. Вместе, связаны. Прилепились друг к другу, как говорила Джиа.

– Поцелуй меня, – сказала Клэри. – Давай, давай, по-настоящему, поцелуй меня.

Его глаза потемнели – хорошей тьмой того самого, тлеющего изнутри, неторопливого взгляда, от которого ее до сих пор бросало в дрожь. Джейс привлек ее к себе, и знакомое ощущение тела, прильнувшего к телу, окатило ее с головы до пят. Она обвила ему руками шею, а он поднял ее с земли так же легко, как мог бы поднять меч.

Руки у него были удивительно нежные, а вот поцелуй – нет. Он запечатал ее рот своим, так что она даже ахнула от удивления: в нем был жар и отчаянная жажда. Джейс крепче прижал ее к себе, ладони заскользили по спине, пальцы запутались в тонких бретельках платья. Она запрокинула голову и жадно ответила на поцелуй.

Кажется, где-то очень далеко забили часы, и на мгновение она превратилась в шестнадцатилетнюю девочку на первом свидании. Как будто падаешь в бездну, и все вокруг вертится… Она схватила его за плечи, он тихо застонал ей в губы, обхватил руками скрипичный изгиб талии и округлую деку бедер. Она положила ему руки на грудь – могучие мышцы и нежная кожа…

– Нам лучше остановиться, – он отстранился и хрипло выдохнул. – А не то оранжерее несдобровать.

Она улыбнулась и скинула одну туфлю, потом другую.

– Я в целом не против, – сказала она. – А ты?

Он расхохотался, весь – счастье и восторг, и снова поднял ее в воздух, и целовал, и целовал ее. Вместе они рухнули на груду шелков, которые она расстелила здесь еще вчера. Джейс перекатился на спину, водрузил Клэри сверху, сияя улыбкой, а она запустила пальцы в волосы и осыпала его цветами.

– Ты научила меня, что для настоящей, полной любви нужно больше храбрости, чем когда идешь в бой без оружия, – сказал он. – Любить тебя, быть любимым тобой – это честь для меня, Клэри.

– А что я получу взамен? – усмехнулась она.

– Мое искрометное остроумие, – он взялся за ее молнию. – Мое пленительное общество. Мою несравненную внешность. И… – он вдруг очень серьезно посмотрел на нее, – мое сердце. На всю жизнь.

Она поцеловала его.

– А ты – мое.

И он заключил ее в объятия, а институтские часы начали отбивать колдовской час, и полночный цветок развернул бело-золотые лепестки – никем не замеченный.