Гости потоком текли в распахнутые двери Святилища – Нижнемирские и Сумеречные охотники вместе, и поток этот не собирался кончаться.

Первыми прибыли вампиры со своими бумажно-белыми физиономиями и холодным изяществом, прячась под заколдованными черными зонтиками и торопясь поскорее преодолеть несколько футов от тонированного автомобиля до ступенек Святилища и скрыться подальше от калифорнийского солнца. Эмма узнала Лили Чен – она опиралась на руку высокого вампира с дредлоками. Толпа светловолосых шведских вампиров сопровождала семейство Линдквистов – начальников Стокгольмского Института.

Дальше шли вервольфы со всего мира: лохматый и бородатый Люк Гэрроуэй во фланелевом пиджаке и с ним мать Клэри, Джоселин. Вервольфы в килтах, ханбоках и ципао. Майя Робертс и Бэт Веласкес – у Эммы сжалось сердце при мысли о других их версиях, в Туле́: там они тоже были вместе, всегда рука об руку.

Были и чародеи – больше, чем Эмма когда-нибудь видела. Катарина Лосс с синей кожей и белыми волосами, в форме медицинской сестры, вошла широким шагом в сопровождении Тессы и Джема и оценивающе оглянулась по сторонам. При виде Кита ее глаза вспыхнули, и она кивнула, чего он, поглощенный разговором с Таем, даже не заметил.

Гипатия Векс, с бронзовыми волосами и темной кожей – величественная и любопытная, как всегда. Колдуны с крыльями летучих мышей, с копытами, жабрами, радужными глазами, с жучиными усиками и оленьими рогами на головах. Темнокожий чародей с белой меткой на щеке в виде паутины. Женщина с лицом летучей мыши тут же направилась к Кристине и оживленно принялась что-то ей говорить на испанском.

И – о, да! – среди гостей было множество Сумеречных охотников. Эмма и раньше видела большие собрания своего народа (она присутствовала на многих заседаниях Совета), но как же здорово было видеть, сколь многие откликнулись на зов Джулиана!

Сам он стоял у поспешно сооруженного длинного стола. На стене за его спиной висело полотнище, скатанное в рулон. Джулиан небрежно опирался на стол, но Эмма почувствовала, как по нему словно ток пробежал, когда Охотники хлынули в комнату.

Жюли Боваль и Беатрис Мендоса – парабатайские руны поблескивают на предплечьях. Марисоль Гарса – вся в белом в память о Джоне Картрайте. Магнус и Алек – только что прибыли вместе с Маризой и детьми и теперь стояли у дверей, официально приветствуя Нижнемирских, а напротив них Алина и Хелен официально приветствовали Сумеречных охотников. Кадир Сафар из Нью-Йоркского Конклава хмуро кивнул Диане и заговорил с Маризой, которая качала на колене крошечного синего Макса, а Раф кругами носился вокруг.

Из Аргентины явились Ромеро, из Бразилии – Педросо, Кео – из Камбоджи, а Роузвейны – из северной Англии. Маленькая темноволосая женщина подбежала к Кристине и стиснула ее в объятиях. О, да это же ее мама! Эмме захотелось поклониться женщине, давшей имя Совершенному Диего.

– Круто видеть, как работает Альянс, – сказал Марк, помогавший расставлять стулья рядами.

Пытаясь выглядеть серьезнее, он надел строгий темный пиджак. От этой маленькой детали сердце Эммы защемило, как совсем недавно – от старательно накрытого стола. Есть много способов служить своей семье, подумала она. Джулиан делает это масштабно и страстно; Марк – скромнее и тише, но все это важно, все полно смысла.

– Алек, кажется, знает вообще всех Нижнемирских, – добавил Марк.

Чистая правда – сейчас тот как раз общался с девушкой-вервольфом, которая взволнованно тараторила по-французски и, видимо, спрашивала про Рафаэля. Высокий черноволосый вампир в футболке с китайскими иероглифами дружески хлопнул его по спине; к ним тут же подскочили Лили и Майя и начали о чем-то шептаться.

Марк вдруг выпрямился. Эмма проследила за его взглядом и увидела группу фэйри, входящих в зал. Она положила руку ему на плечо. Интересно, помнит ли он, когда последний раз был здесь? Когда в этом самом Святилище Дикая Охота вернула его семье?

Кьеран, который только что разговаривал с Джулианом, тоже повернулся и уставился на них. Первым шел Гвин – его, разумеется, ждали, а за ним еще несколько гостей. Среди дриад, пикси и никсов Эмма разглядела несколько пикси – представителей Дивного народа, которых они с Джулианом встречали в Корнуолле. Позади шел высокий пука в футболке с надписью «Справедливость для Кейли!», а еще дальше – женщина в длинном зеленом плаще. Капюшон скрывал ее лицо, но прядь очень светлых волос выбилась наружу.

– Это Нене!

– Я должен немедленно с ней поговорить, – Марк похлопал Эмму по плечу и устремился через всю комнату навстречу своей тете. Кьеран и Кристина проводили его глазами, но Кристину крепко держала мать, так что она и шагу не могла сделать.

Эмма рискнула еще раз посмотреть на Джулиана. Он обошел стол и стоял, уперев руки в бока. Рядом с ним стояли Хелен и Алина; остальные члены семьи собрались в левой части помещения. Кит и Тай, разумеется, вместе; Дрю придерживает Тавви и, прищурившись, смотрит на человека, который только что вошел в двери.

Это был Кэмерон. Один, сутулясь, словно в надежде, что на него никто не обратит внимания, – как будто такие красные волосы можно не заметить! Не в силах держать себя в руках, Эмма кинулась к нему.

Он очень удивился, когда она налетела на него и схватила за руки.

– Спасибо, что пришел, Кэмерон! Спасибо за все!

– Мои родные не знают, – пробормотал он смущенно. – Они…

– За Когорту – я в курсе. Но ты – другой. Ты хороший парень. Я это точно знаю и прости, если в прошлом я причиняла тебе боль.

Кэмерон выглядел испуганным.

– Не думаю, что нам стоит снова встречаться!

– Что ты, конечно, нет, – засмеялась она. – Просто я рада, что ты в порядке.

Джулиан с энтузиазмом махал им и показывал большие пальцы вверх. Кэмерон окончательно струхнул и попытался раствориться в толпе.

Возможно, в один прекрасный день она расскажет ему про Туле́.

Возможно.

Она помахала вошедшим рука об руку Саймону и Изабель – последняя тут же бросилась к своей матери и Максу. Саймон удивленно и с благодарностью посмотрел на Кьерана, и направился к Вивианне Пенхаллоу, декану Академии Сумеречных охотников. Интересно, Саймону там понравилось? И интересно, понравилось бы там ей? Впрочем, сейчас еще рано думать о будущем.

Широкие двери Святилища были открыты, в них задувал сквозняк, и на мгновение Эмма увидела Ливви – не ту, из Туле́, а такую, какой она была в этом мире. Видение или галлюцинация, она встала за спиной Джулиана и положила ему руку на плечо; ветер взметнул ее призрачные волосы.

Эмма закрыла глаза, а когда открыла их снова, Джулиан был один. Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел на Эмму – невероятно юный в этот миг, как тот двенадцатилетний мальчик, что таскал тяжеленные сумки, чтобы только у его братьев и сестер было достаточно еды.

Если бы ты только сказал мне… Если бы я только знала, что тебе нужна помощь.

А сейчас она не могла быть ни парабатаем, ни возлюбленной Джулиана. Не могла улыбаться ему, как Клэри улыбалась Джейсу, или положить руку на плечо, утешая и ободряя, как Алек и Магнус, или обнимать его, как Алина обнимала Хелен.

Но она могла быть его союзником. Могла стоять вместе со всей семьей перед толпой собравшихся.

И Эмма пошла к столу.

Марк подошел к Нене одновременно с Хелен. Тетушка была взволнована, ее длинные бледные пальцы мяли изумрудную ткань плаща. Глаза перебегали с Марка на Хелен, и наконец она сдержанно кивнула.

– Миах. Алесса. Счастлива видеть вас в добром здравии.

– Тетя Нене. Как хорошо, что ты пришла. Э-э-э… все ли в порядке?

– Когда Королева вернулась от Неблагих, мне приказали оставаться при Дворе. С тех пор Ее Величество в гневе и никому не доверяет. Чтобы прийти сюда, я ослушалась приказа моего монарха. Возможно, я никогда больше не смогу вернуться ко Двору.

– Нене! – перепугалась Хелен. – Тебе не обязательно было приходить.

– Но я хотела! Всю жизнь я прожила в страхе перед Королевой. Я боялась того, чего на самом деле желала – покинуть Благой Двор и жить одной, как дикая фэйри. Но вы, мои племянники, живете между двух миров и не боитесь.

Марк чуть было не сказал, что он полжизни чего-нибудь боялся, но не стал.

– Я сделаю все, что смогу, дабы помочь вам. Ваше дело правое. Пришло время покончить с Холодным миром.

Марк, который не думал, что Джулиан обещал именно это, тихо охнул.

– Адаон, – сказал он. – Хелен писала тебе о нем. Он спас нам жизнь…

– Я хотела сама принести вам вести о нем. У Адаона все хорошо. Он теперь в большой милости у Благой Королевы и быстро продвигается при Дворе.

Такого Марк не ожидал.

– Адаон фаворит Благой Королевы?!

– Полагаю, Марк хотел бы знать, стал ли Адаон любовником Благой Королевы, – со своей обычной невозмутимостью перевела Хелен.

– О, скорее всего, да, – сказала Нене. – Это удивительно. Фергус, который был фаворитом до него, получил отставку.

– Приветствую, Нене, – к ним подошел Кьеран.

Он сменил свои обычные джинсы на нечто более соответствующее моменту, и теперь выглядел как настоящий принц фэйри – в светлом льне и коричневых бриджах, с темно-синими, как ночной океан, волосами.

Таким Марк увидел его когда-то в первый раз.

– Рад видеть тебя в добром здравии. Как там мой братец, Адаон? Не слишком под каблуком у Королевы?

– Не более, чем сам того хочет, – весело отозвалась Нене.

Кьеран вытаращил глаза. Марк закрыл лицо руками.

– Эмма!

На полпути к столу Эмму окликнули. Обернувшись, она увидела Джема, который шел к ней с застенчивой улыбкой. Она поискала глазами Тессу – та сидела сейчас с Катариной Лосс. Казалось, прошли века с тех пор, как она видела Джема в последний раз – на похоронах Ливви.

– Эмма, – он взял обе ее руки в свои. – Как твои дела?

«Как я, должно быть, кошмарно выгляжу: глаза опухли, одежда в беспорядке, черт знает что еще…»

– Я ужасно рада видеть тебя, Джем, – Эмма попыталась улыбнуться.

Люстра ярко освещала шрамы у него на щеках.

– Это вряд ли можно считать ответом на вопрос, – сказал он. – Тесса рассказала мне о Туле́. Вот это путешествие!

– И не для меня одной, – тихо промолвила она. – Это было ужасно… но мы уже дома.

Он пожал ей руки, отпустил.

– Я хотел тебя поблагодарить. За всю помощь от тебя и твоих друзей в излечении чародеев. Ты стала мне лучшим другом, чем я был тебе, мей-мей.

– Нет, – запротестовала Эмма, – ты же столько раз мне помогал! Но… на самом деле я тоже кое о чем хотела тебя спросить.

Джем сунул руки в карманы.

– Конечно. О чем?

– Ты знаешь, как снять Охотничьи знаки?

– Что?! – Джем буквально остолбенел, потом окинул быстрым взглядом комнату – убедиться, что на них никто не смотрит: к счастью большинство гостей уже расселось и теперь выжидающе глядело на Блэкторнов за столом. – Эмма, почему ты спрашиваешь такие ужасные вещи?

Эмме пришлось думать очень быстро.

– Ну… Когорта. Может быть, есть способ отнять у них силу… не повредить им, но чтобы они перестали быть Охотниками. Ты – бывший Безмолвный Брат, ты мог бы такое сделать…

На его лице был написан такой ужас, что она умолкла.

– Эмма, не все решать тебе. Конклав будет восстановлен, и это их прерогатива – разбираться с Когортой, – голос его смягчился. – Я понимаю, что ты беспокоишься. Да как Безмолвный Брат я раньше участвовал в церемонии снятия знаков с Сумеречного охотника. Это было так страшно, что я никогда больше не буду этого делать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

– Конечно, – едва пролепетала она. – Прости, что подняла эту тему.

– Все в порядке, – он выглядел таким понимающим и добрым, что у нее чуть сердце не разорвалось. – Я знаю, что тебе страшно. Мы все боимся.

Она проводила его взглядом. От поднявшегося внутри отчаяния было нечем дышать.

«О, я боюсь, да. Но не Когорты. Я боюсь себя».

Эмма заняла свое место за столом – рядом с Марком, подальше от Джулиана.

Двери закрыли, зажгли свет. Ряды лиц смотрели на них. Даже стульев на всех не хватило: приличное количество Нижнемирских и Охотников стояло, прислонившись к стенам и не сводя с них взгляда.

– Благодарю вас всех, что ответили на мой зов, – начал Джулиан.

Его волнение, его взвинченность ускоряли бег ее собственной крови по жилам. Впрочем, снаружи ничего этого было не видно. Зато в голосе присутствовала легкая, естественная повелительность: при первом же слове комната смолкла безо всякой необходимости кричать.

– Не стану утомлять вас объяснениями или представлениями. Вы все знаете, кто я такой. Знаете мою сестру, моего брата, Алину Пенхаллоу и Эмму Карстерс. Также вы знаете, что мать Алины, наш Консул, была незаконно заключена под стражу. И что Гораций Диарборн захватил власть в Идрисе…

– За него законным образом проголосовали, – подал с места голос Кваси Бедиако (тот самый колдун с белой паутиной на щеке); Кристина шепнула Эмме на ухо, что Бедиако – Верховный чародей Акры. – Глупо было бы это отрицать.

– Никто не голосовал за то, чтобы бросить мою мать в тюрьму, – отрезала Алина. – Никто не голосовал за то, чтобы он мог отстранить Консула и забрать власть себе.

– В тюрьме оказалась не только она, – громко сказала мама Кристины (Кристина густо покраснела). – Диего Росио Розалес тоже был арестован без оснований!

– Как и моя кузина Дивья, – это был Ануш Джоши, молодой парень с зубчатой черной челкой и выражением живой тревоги на лице. – Что вы собираетесь делать по этому поводу? Похлопочете за них перед Советом?

Джулиан на мгновение опустил взгляд, словно беря себя в руки.

– Все мы, присутствующие здесь, раньше считали, что некоторые предрассудки со стороны Конклава – это нормально. Кто-то добровольно, кто-то – вынужденно.

В комнате было тихо. Никто не возразил ему, но многие опустили глаза, будто устыдившись.

– Теперь Когорта очень изменила наши представления о нормальном. Никогда раньше Нижнемирских не изгоняли из Идриса. Никогда раньше одни Охотники не кидали в застенок других, не предложив им даже видимость суда.

– Какое нам дело до того, что творят одни Охотники с другими? – поинтересовался пука в футболке с портретом Кейли.

– Такое, что это только первая ласточка, и то, что они дальше сделают с Нижнемирскими, будет гораздо хуже, – сказала Эмма и сама себе удивилась: она вообще-то не собиралась выступать, только стоять плечом к плечу с Джулианом. – Как вам понравилась перепись Нижнемирского населения?

– Вы хотите сказать, что им нужно дать отпор? – пророкотал Гвин. – Это призыв к войне?

– Возможно, это плохой Конклав, – Жюли Боваль встала, – но они все еще Сумеречные охотники. Многие из тех, кто последовал за Когортой, просто напуганы. Я не хочу причинять этим людям вред. Их страх – вполне реален, особенно теперь, когда Джейс и Клэри мертвы. Они были наши герои, я хорошо их знала…

– Жюли, сядь! – прошипела Бетрис.

– Мы с Джейсом были очень близки, – та не дала себя одернуть. – Я без колебаний назвала бы его своим лучшим другом и…

– Жюли! – Беатрис схватила ее сзади за рубашку и заставила сесть.

– По-моему вот что Жюли хотела сказать, – откашлявшись сказала она. – Вы утверждаете, что Когорта хочет уничтожить наше правительство, но сдается мне – учитывая всю эту секретность, – что того же самого хотите и вы. И я не знаю, как это сделать, не причинив вреда невинным людям.

В зале поднялся гомон. Поодаль, в тени Эмма увидела… даже непонятно, как они прошли сюда незамеченными – одинокую Железную Сестру и одинокого Безмолвного Брата: они стояли у стены, скрыв лица под капюшонами.

Холодок пробежал у нее по спине: Железные Сестры объявили, что они против Когорты. Что решили Братья, она не знала. Два безмолвных эмиссара Закона…

– Нет, мы не предлагаем уничтожить правительство, – говорил Джулиан. – Мы утверждаем, что оно уже уничтожено, сейчас, изнутри. Конклав был организован для того, чтобы каждый Охотник получил голос. Если голосов нас лишили, значит, это не наше правительство. Закон принят, чтобы защищать нас и дать нам возможность защищать других. Если закон ниспровергнут, чтобы притеснять невинных, это не наш закон. Валентин хотел править Конклавом. Себастьян хотел его уничтожить. Мы хотим лишь вернуть к власти нашего законного Консула и дать правительству Сумеречных охотников быть тем, чем оно должно быть – не тиранией, а представительством того, кто мы такие и чего хотим.

– Красивые слова, – сказал французский вервольф, который до начала собрания разговаривал с Алеком. – Но ваши люди любили Джейса и Клэри и они захотят войны с теми, кто причинил им вред.

– Да, – сказал Джулиан, – именно на это я и рассчитываю.

Не последовало ни жеста, ни какого-то заметного сигнала, но именно в этот момент двери Святилища распахнулись и вошли Джейс и Клэри.

Сперва никакой реакции не случилось. Свет в помещении был яркий, и ни один из новоприбывших не носил формы: Джейс был в футболке и джинсах, а Клэри – в простом синем платье. Собрание молча провожало их глазами, не понимая, что происходит, пока Лили Чен не встала и не заявила скучающим голосом и очень громко:

– Глазам своим не верю. Уж не Джейс ли это Эрондейл и Клэри Фэрчайлд? Вернулись из МЕРТВЫХ?

Дальше толпу словно шарахнули электрошоком. Поднялся жуткий шум; Клэри в некотором беспокойстве обвела зал глазами. Джейс откровенно улыбался. Они обошли стол и присоединились к остальным. Лили села и принялась изучать свои ногти.

Джулиан призывал сохранять спокойствие, но его голос тонул в общем гвалте. Эмма взяла ситуацию на себя: вспрыгнув на стол, она открыла рот и заорала во всю мощь легких.

– ВСЕ! А НУ, ЗАТКНУЛИСЬ!

Уровень шума мгновенно упал. Кристина хихикала в кулачок. Джейс изобразил пальцами два пистолета в сторону Жюли Боваль, которая немедленно сделалась интенсивно розового цвета.

– Рад тебя видеть, красотка.

Саймон как-то странно дергался – кажется от хохота; Изабель с полуулыбкой постучала его по спине.

Клэри посмотрела на Джейса, наморщила нос и повернулась к зрителям.

– Спасибо. Мы тоже очень рады здесь быть.

Воцарилась мертвая тишина.

Эмма соскочила со стола. Джулиан озирал аудиторию, заложив руки за спину, словно оценивая созданную им ситуацию.

Все таращились на Клэри и Джейса, широко открыв рот.

Так вот что это такое – быть героями, думала Эмма, созерцая эти лица. Быть тем, в чьих жилах течет ангельская кровь, кто буквально и реально спас мир. Все смотрят на тебя, как будто… ты не совсем настоящий.

– Инквизитор Лайтвуд послала нас в земли фэйри, – начала Клэри, – найти оружие, находящееся во владении Неблагого Короля и смертельное для Сумеречных охотников. Мы выяснили, что Неблагой Король открыл портал в иной мир, в котором больше нет ангельской магии. С помощью земли из того мира он наслал гниль, о которой вы все слышали – та, который губила Броселиандский лес.

– Позавчера ночью гниль была побеждена благодаря совместным действиям нефилимов и Дивного народа, – сообщил Джейс.

Раздался гул голоса.

– Но мы – не единственные нефилимы, кто работал вместе с фэйри, – продолжала Клэри. – Нынешний Король Неблагих, Обан, и Когорта тоже весьма успешно сотрудничали. Именно благодаря Когорте Обан и оказался на троне.

– Откуда нам знать, что это правда? – подал голос Хоакин Акоста Ромеро из Буэнос-Айресского Института.

Он сидел рядом с француженкой-вервольфом, обнимая ее за плечи.

– Они вам лгали, – вмешался Марк. – Заявили, что Клэри и Джейс мертвы, что это фэйри убили их. Но вот они оба – живы и перед вами.

– Но почему Неблагой Двор согласился участвовать в заговоре, где их обвинят в убийстве нефилимов? – спросила Вивианна Пенхаллоу.

Все посмотрели на Джулиана.

– Потому что Когорта и Неблагой Король давно договорились о том, что именно каждый из них получит в результате этих переговоров. Сами переговоры – просто спектакль, фарс. Именно для этого Гораций собирается проецировать их – чтобы все Охотники могли за ним наблюдать. Процесс важнее результата. Если все увидят, как он получает от фэйри, что хотел, престиж Когорты и доверие к ней возрастут настолько, что другого шанса низвергнуть их у нас просто уже не будет.

Он действительно вернулся, подумала Эмма, пряча улыбку.

– Это правительство убивает своих, чтобы контролировать своих, – сказал Джейс.

Его лицо стало холодным и каменным.

– Сейчас это были мы. К счастью, мы выжили и пришли к вам, чтобы рассказать нашу историю. Инквизитор нужен для утверждения закона, а не для того, чтобы пользоваться им как алиби для убийства своих.

– А как насчет убийства тех, кто не из вашего племени? – поинтересовался какой-то нага, сидевший рядом с семейством Кео.

– Мы против и этого тоже, – ответил Джейс.

– У нас и раньше в правительстве бывали скверные люди, – сказал Джулиан. – Но сейчас все по-другому. Они сломали саму систему, которая могла бы исправить ситуацию. Они манипулировали Конклавом, манипулировали всеми нами. Они выдумывают воображаемые угрозы, чтобы контролировать нас через страх. Распустили информацию, что фэйри убили Джейса и Клэри, чтобы объявить беззаконную войну, и под прикрытием всего этого хаоса сместили Консула и заключили в тюрьму. Кто в этих условиях будет возражать против войны?

Светловолосый нефилим поднял руку.

– Оскар Линдквист, Стокгольмский Институт, – представился он. – То есть вы говорите, что мы не должны идти в Аликанте? Переговоры назначены на завтра. Если мы не прибудем сегодня вечером, нас всех объявят дезертирами. Предателями.

– Напротив, – сказал Джулиан. – Нам как раз нужно, чтобы вы отправились в Аликанте и присоединились к другим Охотникам, словно ничего экстраординарного не произошло. Не делайте ничего, что могло бы встревожить Когорту. Переговоры состоятся на Нетленных полях. Мы – Сопротивление – намерены сорвать их на глазах у всех. Мы представим доказательство, а дальше вы сможете открыто встать на нашу сторону и призвать Конклав к ответу за все, что он сделал.

– Доказательство – это мы, – сообщил Джейс, для верности указывая на себя и Клэри.

– Думаю, они и так поняли, – пробормотала Эмма, поймала одобрительный взгляд Джема в зале и тут же напряглась.

«Это было так страшно, что я никогда больше не буду этого делать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах».

Она решительно выкинула его слова из головы. Нет, об этом думать она сейчас не могла.

– А зачем делать это именно во время переговоров? – спросила Морена Педрозо, глава Института из Рио. Рядом с ней сидела девочка, на первый взгляд ровесница Дрю, с длинными темными волосами и скучающим видом. – Почему не выступить против них как можно скорее?

– Горацию позарез нужно, чтобы все видели его триумф над Неблагими, – возразил Джулиан. – Каждый Сумеречный охотник в Идрисе будет видеть его в массовой проекции.

Послышался недоверчивый ропот.

– Это значит, что все смогут слышать и видеть не только его, но и нас. Это наш шанс. Когорта соберет аудиторию, которой мы сами собрать не смогли бы. И это хорошая возможность показать всем Охотникам, что представляет собой Когорта на самом деле.

– А если дело дойдет до битвы? Мы будем сражаться с другими Сумеречными охотниками? – спросил Оскар Линдквист. – Уверен, я не один, кто этого не хочет.

– Я надеюсь, сражения удастся избежать, – сказал Джулиан. – Но если нет, мы должны быть готовы.

– Стало быть, у тебя есть план для Охотников? – спросила Гипатия Векс. Она поглядела на Тая и Кита и подмигнула… Эмма задумалась, что бы это могло означать, но додумать мысль все равно не успела. – А как же мы? Зачем ты созвал Нижнемирских?

– Как свидетелей. Сейчас мы все вместе. Мы на одной стороне против Когорты. Мы сильнее и лучше, когда Нижнемирские и Охотники работают сообща. И мы хотим, чтобы вы знали: пусть Когорта громко кричит и брызжет ненавистью – она все равно в меньшинстве. У вас есть союзники.

Он обвел взглядом комнату.

– Некоторые из вас пойдут с нами. Королевич Кьеран. Магнус Бейн. Что же до остальных – когда Охотники пройдут через портал в Идрис, вам нужно будет вернуться домой, к своему народу. Потому что если после переговоров от нас не будет вестей, значит, мы проиграли. А если мы проиграли, значит, вы в опасности.

– Мы можем выступить против Когорты, – сказала вдруг Нене, и Марк удивленно воззрился на нее. – Их во много раз меньше, чем Нижнемирских.

– Если мы проиграем, бояться вам придется не только Когорты, – возразил Джулиан. – Когда хорошие Охотники перестанут их сдерживать, плохие начнут убивать и контролировать Нижнемирских. И тогда уже никого не останется, кто мог бы защитить вас от потока зла из других миров. Их так волнуют предрассудки, собственная воображаемая чистота и закон, что они напрочь забыли, ради чего нужны: защищать этот мир от демонов.

По всему залу зашептались, и в шепоте этом был ужас. Я видела мир, отданный на растерзание демонам, подумала Эмма. И Нижнемирским в нем места не было.

– Мы – армия, – вслух сказала она. – Сопротивление. И мы ищем справедливости. Это будет некрасиво, но лучше, увы, уже не станет. Чем дольше мы ждем, тем больше вреда они успеют причинить и тем больше придется пролить крови, чтобы их остановить.

– Гораций не хочет войны, – сказала Диана. – Он хочет славы. Как только запахнет опасностью, я уверена, он пойдет на попятный.

– Если мы армия, то как мы называемся? – поинтересовался Саймон.

Джулиан повернулся к ним спиной и отколол скатанное в рулон знамя, висевшее за ним на стене. Стяг развернулся, и весь зал ахнул.

Джулиан сам расписал этот флаг – скорее, даже хоругвь, какую войско несет перед собой на поле сражения. В центре располагалась сабля бледного золота острием вниз. За ней раскрывались ангельские крылья, а кругом рассредоточились символы Нижнего Мира: вампирская звезда, чародейский гримуар, луна вервольфов и четырехлистный клевер фэйри. С рукояти сабли свисал медальон с изображением тернового венца.

– Мы будем называться Дозором Ливви, – сказал Джулиан, и Тай выпрямился на стуле. – Мы будем нести это знамя в память о моей сестре и в знак того, что никто, пострадавший от Когорты, не будет забыт.

Джейс обвел взглядом весь зал.

– Если кто-то не хочет сражаться вместе с нами, можете удалиться прямо сейчас. Никаких обид.

В Святилище царила тишина. Ни один стул не отодвинулся. Ни один человек не встал. У дверей неподвижно стояли Железная Сестра и Безмолвный Брат, наблюдая за происходящим.

Одна только Эмма услышала тихий облегченный вздох.

– Отлично, – сказал Джулиан. – Теперь давайте доведем до ума наш план.

Сидя на холме, поросшем травой, Дрю смотрела, как десяток чародеев создают порталы на лужайке перед Институтом.

Увидеть нечто подобное она не рассчитывала. Один-два мага – еще куда ни шло; один-два портала – ладно, но не столько же сразу.

Сквозь порталы видны были поля у стен Аликанте. Без специального разрешения открывать портал прямо в город было невозможно, максимум – к воротам. Впрочем, это и хорошо, потому что Охотникам еще предстояло зарегистрироваться у Когорты и известить Диарборна о своем прибытии. Дрю была немного разочарована: она надеялась, что город будут брать штурмом, мечи наголо, все такое… Но это точно было не в стиле Джулиана. Если можно добиться того, что нужно, без драки, он постарается ее избежать.

Неподалеку Тавви, бурча, возил по камню старую игрушечную машинку.

Все собрание она просидела в одиночестве, хотя Кит ободряюще улыбнулся ей. И Джулиан посмотрел прямо на нее, когда говорил о Дозоре Ливви. На самом деле он посмотрел на всех них: на Марка и Хелен, на Дрю и Тавви и, наконец, на Тая.

Дрю места себе не находила с тех пор, как Тай вышел из той пещеры на пляже. Кит пошел с ним и не видел, с каким лицом Тай оттуда выскочил – чтобы его описать, и слов не подберешь. Казалось, что он или заплачет, или разнесет все вокруг, как он иногда делал, если реальность оказывалась… слишком ошеломляющей. Ливви умела его успокоить, а вот Дрю не знала, справится ли она. Она все-таки не Ливви.

Потом вышел Кит, и лицо Тая мигом изменилось, словно он вдруг что-то понял. Кит тогда почувствовал большое облегчение, и Дрю тоже хотела бы, но…

Еще больше она испугалась за Тая, когда Джулиан показал флаг, и на нем был тот медальон, висящий на сабле – медальон Ливви, который теперь носил Тай. И когда Джулиан заговорил о Дозоре Ливви, слезы обожгли ей глаза. Она чувствовала прилив гордости и болезненную пустоту – часть ее самой навеки исчезла вместе с Ливии.

У входа в дом Джулиан разговаривал с темноволосой Железной Сестрой. Последние Охотники уходили через портал. Кое-кто из Нижнемирских еще оставался в Святилище, прячась от солнца, другие стояли снаружи, любуясь морем и разговаривая. Возле портала Магнуса Мариза Лайтвуд с улыбкой смотрела, как Раф и Макс носятся кругами вокруг Алека.

Захрустел песок. Дрю подняла глаза: над ней темным силуэтом на фоне солнца возвышался Джулиан.

– Привет, малыш.

– Что там с Железными Сестрами и Безмолвными Братьями? Они на нашей стороне?

– Железные Сестры уже отказались иметь дело с Когортой. Они с нами. Сестра Эмилия подала хорошую идею насчет Меча Смерти. Безмолвные Братья… тоже не стали занимать нейтральную позицию. Им Когорта тоже не нравится. Но любое отступничество с их стороны будет более очевидно и выдаст нас раньше времени. Они отправятся в Аликанте, чтобы наблюдать за происходящим и при необходимости отводить от нас подозрения Когорты.

Вот это Дрю особенно любила в Джулиане – он никогда не разговаривал с ней свысока, даже когда речь шла о важных вещах.

– Кстати, об Аликанте. Нам не пора отправляться?

Она знала, что так будет. Джулиан уже все сказал ей до собрания. Она думала, что примет это, что действительно хочет попасть в Аликанте, и что так, а не иначе оно все и случится…

Только вот знает ли об этом Джулиан? Она сделала несчастное лицо.

– Не понимаю, почему тебе обязательно нужно оставить нас позади…

– И вовсе я не оставляю вас позади. Наоборот – посылаю вперед. Ты – часть Дозора Ливви, не забывай об этом.

Дрю продолжала хмуриться. Тавви возился с машинкой, но теперь украдкой поглядывал на них.

– Игры со словами еще никому не помогали, – проворчала она.

Джулиан опустился перед ней на колени. Дрю даже удивилась – не думала, что он станет пачкать хорошую одежду… Но ему, кажется, было все равно.

– Дрю, – сказал он. – Я не могу оставить вас здесь, это небезопасно. И взять туда, куда идем мы, тоже не могу. Там, возможно, будет сражение и довольно большое.

– Я тоже могу драться, – пробурчала она.

Джулиан взял ее за подбородок и заставил посмотреть прямо на него. Наверное, так большинство нормальных детей смотрят на своих родителей. Это лицо прочно ассоциировалось у нее и с похвалой, и с нагоняем, с объятиями после ночных кошмаров, с какао, когда оно просто необходимо, и с пластырями, когда разобьешь коленку. Джулиан держал ее за руку, когда ей наносили первые Метки. Вешал на холодильник ее жуткие рисунки и никогда не забывал ее день рождения.

И ведь он сам до сих пор был ребенком. Кажется, впервые в жизни она действительно увидела его. Он был совсем юный, моложе Джейса и Клэри или Алека и Магнуса, – и все же стоял сегодня перед целой толпой и говорил, что делать, и все его слушали.

– Я знаю, что ты можешь сражаться, – сказал он. – Но не уверен, смогу ли я, если буду знать, что тебе угрожает опасность.

– А как же Тай и Кит?

Он весело подмигнул.

– Только не говори им, но Магнус поклялся, что и на пушечный выстрел не подпустит их к настоящей битве.

Дрю неуверенно улыбнулась.

– Будет жутко не знать, как вы там…

– Мы все начертим руну Фамилиас, – сказал Джулиан. – И Тавви тоже. Это уже кое-что. Если захочешь узнать, что с кем-то из нас, активируй свою, – его глаза потемнели. – Дрю, ты же знаешь, что я буду защищать вас до последнего вздоха, правда? Я последнюю каплю крови за вас отдам. И Эмма тоже.

– Знаю, – сказала она. – Я тоже тебя люблю.

Он быстро обнял сестру, встал и протянул ей руку. Она позволила ему поставить себя на ноги и отряхивалась, пока он поднимал Тавви, а потом побрела вслед за ними к Маризе, Рафу и Максу, стараясь не подавать виду, как ей хочется в Аликанте. Ей совсем не хотелось обманывать Джулиана, но если за последние недели она чему-то и научилась у Тая и Кита, так это тому, что иногда бывает нужно перехитрить хитреца.

– А маленьких зачем брать? – спросил Гвин у Дианы, глядя, как Макс, за ним Раф, потом Тавви проходят через портал в Аликанте. – Я думал, что Джулиан хочет держать их всех вместе.

– Он любит их, – Диана вздохнула и вложила свою маленькую руку в огромную ладонь Гвина, – и поэтому отсылает. Ребенку нечего делать на поле боя.

– У нас, в Охоте, есть дети – иногда даже восьмилетние.

– Да, и мы уже говорили с тобой, почему это плохо.

– Иногда я забываю уроки, которые ты мне преподала, – с некоторым удивлением сказал он.

Дрю как раз шагнула в портал и, оглянувшись в последний момент, бросила взгляд на Джулиана. Тот ободряюще кивнул, и она скрылась в разноцветном вихре.

– Кстати, возможно, битвы и не будет, – добавил Гвин.

– Но уверенности в этом нет, – невесело покачала головой Диана.

Джулиан отвернулся от портала, и специальное выражение, которое он приберегал для Дрю и Тавви, сбежало с его лица, оставив только пустоту и печаль. Понурившись, он зашагал к дверям Института.

Какие фальшивые лица мы подчас надеваем для тех, кого любим, подумала Диана. Джулиан истек бы кровью ради этих детей и даже бинта не попросил бы, чтобы только их не напугать.

– Дети будут в безопасности с Маризой, – сказала она вслух. – Если мы не будем бояться за них, это развяжет нам руки, и мы сможем сделать то, что должны.

– И что же вы должны сделать?

Диана запрокинула голову и посмотрела на него.

– Воевать.

Гвин осторожно коснулся завитка ее волос.

– Ты каждый день воюешь.

Она ответила улыбкой. Джулиан подошел к Святилищу и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на пеструю компанию, собравшуюся на лужайке: Нижнемирские, Охотники… вервольфы встали в кружок и перебрасывались мячом.

– Нам пора внутрь, – позвал он, перекрывая шум волн. – Сейчас начнется настоящее собрание.

Из окна башни Мануэль созерцал текущий от Великих врат Аликанте поток Охотников. Все входы и выходы теперь строго охраняли на случай внезапной воображаемой атаки Неблагих фэйри.

– Судя по всему, митинг Блэкторнов особым успехом не увенчался, – сказал Гораций.

Он сидел за огромным инквизиторским столом, но оттуда было хорошо видно происходящее на улице. Странное дело, но Мануэль до сих пор не думал о Горации, как об Инквизиторе. Возможно потому, что ему в целом было совершенно плевать, кто там у них Инквизитор, а кто Консул. Это были две сильных позиции – следовательно, желанные, но лишенные собственного смысла.

– Приглашенные на этот их небольшой бунт все еще прибывают.

Зара ворвалась без стука – впрочем, это было совершенно в ее духе. Мануэль считал это позерством.

– Роузвейны здесь, и Кео, и Розалесы! – она так и кипела. – Все прибыли сразу, через порталы. Будто даже не пытаются скрыть, где и с кем были!

– Ну, не знаю, – сказал Мануэль. – Если бы нам не донесли о собрании, мы бы вряд ли их заметили. Слишком много народу тут снует.

– Не смей хвалить Джулиана Блэкторна, – оскалилась Зара. – Он предатель!

– Ну, конечно. Зато теперь мы их всех накажем. От этого я намерен получить массу удовольствия.

– Еще бы! – Зара посмотрела на него свысока, хотя было ясно, что падением Блэкторнов она насладится ничуть не меньше.

Эмму они оба ненавидели. У Мануэля хотя бы была серьезная причина (в последний раз в Зале Соглашений она крайне неуважительно к нему отнеслась), а Зара… – та просто завидовала.

– Мы превратим их в пример для назидания, – сказал Гораций. – После переговоров. Не младших Блэкторнов, разумеется, – никто не обрадуется казни ребенка, даже если в нем уже проросли семена зла. Но Джулиана – точно, и этого его брата-полукровку, и сестру. И девчонку Карстерс – обязательно. С Алиной Пенхаллоу будет несколько сложнее…

Дверь отворилась. Мануэль с интересом оглянулся. Только один человек в их окружении, подобно Заре, никогда не стучал в дверь.

Вошел высокий светловолосый Охотник. Мануэль видел его пять минут назад у ворот – Оскар Линдквист, кажется. Отдельно от своего такого же белобрысого семейства.

Гораций поднял голову; глаза его радостно засверкали.

– Закрой за собой дверь.

Оскар не то рыкнул, не то хохотнул и действительно закрыл и запер за собой дверь. Дальше воздух вокруг него начал мерцать и переливаться – словно вода текла по картине, размывая, меняя изображение…

Зара издала вопль отвращения, когда голова шведа запрокинулась, а тело забилось в конвульсиях. Его волосы потемнели и водопадами упали на плечи, позвоночник сжался, тело сжалось, уменьшилось, жесткие линии скул и подбородка смягчились, приобретая удивительно знакомые очертания.

Аннабель Блэкторн устремила на них тяжелый взгляд сине-зеленых глаз.

– Как прошло собрание? – осведомился Гораций. – Вряд ли хорошо, учитывая сколько Охотников сейчас возвращается в Идрис.

– Полагаю, именно на это он и рассчитывал…

Аннабель скованно опустилась в кресло напротив. Гораций нахмурился. Зара с подозрением смотрела на гостью, которую отец продолжал называть даром Неблагого Короля. Уж кому-кому, а ей она даром не казалась.

– …за исключением того факта, что на собрании была я, – закончила Аннабель.

– Никто не заподозрил, что ты не Оскар? – холодно спросила Зара.

– Нет, – Аннабель рассматривала свои руки, словно была не слишком хорошо с ними знакома. – У них очень простой план. И это может оказаться нам на руку… если все пойдет, как задумано.

– Хочешь сказать, нам есть о чем беспокоиться? – Гораций подался вперед, облокотился на стол.

– Нет, не хочу, – Аннабель задумчиво потрогала резной стеклянный флакон на шее, в котором клубилась алая жидкость. – Единственное его преимущество – неожиданность. С их стороны было крайне глупо предполагать, что их никто не выдаст. – Она выпрямилась. – Но давайте вернемся к главному. Джейс Эрондейл и Клэри Фэрчайлд живы.

Эмма стояла в дверях Института. Последний Охотник ушел через портал. Скоро все они отправятся в Броселианд. Брат Шадрах заверил Джулиана, что вся стража в Идрисе вызвана в город, на переговоры. В лесу будет пусто.

Предвечернее солнце играло на волнах. Интересно, отстраненно подумала она, удастся ли еще когда-нибудь увидеть Тихий океан? Давным-давно отец сказал ей, что зайчики, пляшущие на морской воде, – отражение сокровищ и драгоценностей, которые находятся под ней, и если сунуть туда руку, можно вытащить драгоценный камень.

Она протянула вперед руку, ладонью вверх.

«Их руны горели огнем, словно в жилах у них вместо крови текло пламя. Если кто-то поднимал против них клинок, тот просто рассыпался в руках. Черные знаки появлялись по всему телу, и они превращались в чудовищ… – физически…»

По внутренней стороне предплечья, по гладкой и светлой коже змеями расползались черные линии, словно трещины на мраморе. Очаг был уже размером с ладонь.