Марк, Кьеран и Кристина в библиотеке собирали вещи для отбытия в страну фэйри. Все остальные тоже были там – все, кроме Дрю, которая повела Тавви на пляж, отвлекать. Кит сомневался, что она была бы рада видеть сборы.

Киту было ее очень жалко: уходила она с красными глазами. При них был мешок с игрушками и формочками для куличиков, и она весело обещала Тавви, что поможет ему построить песчаный замок.

Но Тая ему было еще жальче.

И дело не в том даже, что Марк снова уходит в страну фэйри, – хотя это само по себе было достаточно скверно. Дело в том, почему он туда идет и зачем. Когда Марк и Хелен объяснили, что Эмма и Джулиан сейчас в Нетленных полях, им нужна помощь, Кит окаменел от ужаса. Тай ведь не просто любил Джулиана – он нуждался в нем, как дети нуждаются в родителях. И после всего, что случилось с Ливви, как он со всем этим справится?

Стояло раннее утро, кухня была затоплена солнцем. Стол еще не было убран после завтрака. Дрю забавляла Тавви, превращая тосты в маленькие ангельские клинки и макая их в джем. Потом, словно получив безмолвный сигнал Хелен, Алина встала и увела его, пообещав показать в библиотеке любимую книжку с картинками.

И тогда Хелен рассказала, что происходит. Марк с Кристиной время от времени что-то добавляли к ее рассказу, а Кьеран молча стоял у окна. Сегодня в его темно-синих волосах виднелись белые пряди.

Когда рассказ был закончен, Друзилла тихо заплакала. Тай сидел тихо, но Кит со своего места видел, что рука его под столом будто перебирает клавиши невидимого пианино. Наверное, Тай забыл где-то свою игрушку-антистресс. Кит стал оглядываться в поисках чего-нибудь, что можно срочно сунуть ему в руки, но тут Марк наклонился и коснулся щеки младшего брата.

– Тиберий, – сказал он, – и ты, Друзилла. Я понимаю, как это тяжело для вас, но мы вернем Джулиана домой и снова будем здесь, все вместе.

Дрю слабо улыбнулась ему. Нет, подумал Кит, не говори так, не надо. А что если ты не сможешь? Что если он погибнет в стране фэйри? Обещать то, чего можешь не сделать, хуже, чем вовсе ничего не обещать.

Тай встал и молча вышел из кухни. Кит начал отодвигать свой стул от стола, но вдруг остановился. Возможно, не нужно сейчас идти за Таем. Возможно, Тай этого не хочет. Он поднял глаза и увидел, что Марк и Кристина смотрят на него. И Кьеран тоже – своими странными светло-темными глазами.

– Иди за ним, – сказал Марк. – Ты ему нужен.

Кит вскочил и выбежал из кухни. Кристина ободряюще улыбнулась ему вслед.

Далеко Тай не ушел. Стоял, подпирая стену, в коридоре, сразу за дверью. Глаза закрыты, губы беззвучно шевелятся. В руке он держал авторучку и все нажимал и нажимал на кнопку: щелк, щелк.

– Ты в порядке? – спросил Кит, остановившись на пороге.

Тай открыл глаза.

– Ага.

Вряд ли Тай мог действительно быть в порядке: слишком много на него свалилось… Потерять Ливви, а теперь бояться потерять и Джулиана, и Марка, и Эмму с Кристиной. Словно у него на глазах вся семья Блэкторнов горела и становилась пеплом… Словно гибель, которой пожелал им Малкольм, происходила сейчас, у него на глазах, уже без всякого Малкольма, и все они, один за другим, скоро канут во тьму…

Но только не Тай. Пожалуйста, только не Тай. Он хороший, он заслуживает лучшего.

Люди не всегда получают то, чего заслуживают. Кит и сам это знал. О, этот урок он усвоил одним из первых.

– Я в порядке, – сказал Тай, как будто Кит думал вслух. – Я должен быть в порядке – ради Ливви. И если в стране фэйри с Марком, Джулианом или Эммой что-то случится – ничего страшного, потому что мы сможем всех их вернуть назад. У нас же есть Черная книга, не забыл? Мы вернем их, если что!

Кит вытаращил глаза. В голове у него был белый шум, какой-то гул, как после контузии. Тай не это имел в виду, сказал он себе. Не мог он этого иметь в виду. Дверь кухни открылась, в коридор вышел Марк. Сказал что-то, чего Кит не расслышал, подошел к Таю и обнял его.

Тай ткнулся лбом ему в плечо и тоже обвил руками – в одной из них до сих пор была зажата ручка. Кит снова увидел синяки и ссадины на руках Тая – должно быть, оставшиеся после костра в Идрисе. Они так резко выделялись на бледной коже, что Кит сам почти чувствовал боль.

И вот они оба сидели на столе в библиотеке и наблюдали, как остальные собираются. Киту все происходящее казалось странным, и он никак не мог избавиться от этого ощущения. В прошлый раз, когда Марк и Кристина сбежали в страну фэйри, они сделали это без предупреждения и без подготовки. Просто исчезли с Эммой и Джулианом, и все. На сей раз все не только знали, но и принимали в сборах самое деятельное участие, словно готовились к походу в лес с ночевкой.

Марк, Кристина и Кьеран оделись в самое не-Охотничье, что только смогли найти в доме. На Кристине было белое платье до колен; Марк и Кьеран надели рубашки и штаны, которые Алина изрезала ножницами, превращая в лохмотья. Обувь надели мягкую, без металлических деталей, а еще Кристина завязала волосы лентой.

Хелен собрала ланч-боксы с едой: злаковые батончики, яблоки – то, что долго не испортится. И еще одеяла, бинты и даже спрей-антисептик, раз уж стило в стране фэйри все равно не работает. Ну, и оружие, конечно: балисонг Кристины, десятки кинжалов и метательных ножей, завернутых в мягкую кожу; арбалет для Марка и даже бронзовый короткий меч для Кьерана, который тот повесил на пояс с довольным видом того, кто очень скучал по оружию.

– Может, не надо сейчас убирать еду? – Хелен нервно вытащила контейнер из сумки, куда только что его сунула. – Может, потом положим, перед самым выходом?

Алина тяжело вздохнула. Она с утра никак не могла решить, то ли самой заплакать, то ли наорать как следует на эту троицу за то, что заставляют плакать Хелен.

– Еда тут не портится.

– Нам пора, – сказал Марк. – Дело не терпит отлагательств.

Он посмотрел на Кита и Тая; Кит тоже повернулся и обнаружил, что Тай исчез. Но из библиотеки никто не выходил… значит, он до сих пор где-то в комнате?

– Хайме появится, как только сможет, – сказала Кристина, деловито завязывая сверток с метательными ножами.

– Если к вечеру его здесь не будет, нам, возможно, придется воспользоваться лунной дорогой, – заметил Кьеран.

– И рисковать, чтобы вас заметили? – возмутилась Хелен. – Это слишком опасно. Нет, вы никуда не пойдете, пока не явится Хайме Розалес.

– Явится, куда он денется, – Кристина с некоторым раздражением швырнула сверток в сумку. – Я ему доверяю.

– Но если нет, это действительно слишком опасно. Не забывайте, куда вы идете.

Кьеран начал что-то горячо доказывать. Кит потихоньку слез со стола – все равно никому не было до него дела – и пошел вдоль стеллажей. Он нашел Тая: тот сидел, согнувшись над каким-то клочком бумаги.

Кит знал, что Кьеран за ним наблюдает с другого конца комнаты, и задумался, почему. Как-то раз у них случился интересный разговор на крыше Лондонского Института: оба тогда поняли, что когда речь идет о семейных делах Блэкторнов, они сразу оказываются за бортом. Впрочем, вряд ли это до сих пор так – и для него, и для Кьерана. Да и поговорить им с тех пор случая не выпадало.

Он скользнул между стеллажами, с некоторой иронией подписанными «Морские животные и прочие водные создания».

– Тай! Тай, что происходит?

Возможно, он наконец сломался под грузом горя, потерь и страха… В его тонких пальцах, в лихорадочном румянце было что-то, что делало его таким уязвимым…

Тай поднял глаза. Они сияли, и совсем не от слез. Он протянул другу листок – это было письмо.

– От Гипатии Векс, – тихо сказал Тай. – Она согласилась помочь нам с Сумеречным базаром.

– Что происходит? – Джулиан по лестнице сбежал из будуара в комнату, на ходу натягивая рубашку.

Эмма последовала за ним, набросив одежду и взяв вещи.

Нене стояла посреди комнаты в зеленом платье и таком же плаще, тяжелом, отороченном зелеными и синими перьями.

– Королева вас предала, – она отбросила капюшон. – Прямо сейчас она собирается отбыть к Неблагому Двору вместе с Черной книгой.

– К Неблагому Двору? – Эмма замерла. – Но зачем?

Нене сурово посмотрела на нее.

– Вы должны понимать, что говоря с вами об этом, я сама предаю и мой Двор, и мою госпожу. Если это обнаружится, для меня дело кончится плохо. Куда хуже, чем вы можете себе представить.

– Ты сама пришла к нам, – подчеркнул Джулиан, снова став собой: спокойным, расчетливым, холодным. – Не мы.

Может, за этим и нужно отсутствие эмоций? Ты просто никогда себя не теряешь, ни в чем.

– Я пришла, потому что должна Блэкторнам, – сказала Нене. – Из-за того зла, которое моя сестра Келит причинила Артуру, когда пытала его и разрушила его разум магией. А еще потому, что я не хочу видеть Черную книгу мертвых в руках Неблагого Короля.

– Но она и так, возможно, уже у него, – возразила Эмма. – Он же захватил Аннабель, а у Аннабель – книга.

– Разумеется, у нас есть шпионы при другом Дворе, – сказала Нене. – Да, Аннабель у него, но Черную книгу она ему не отдаст, а поскольку ей известно его настоящее имя, заставить ее он не может.

– Тогда почему она остается при его Дворе? – спросил Джулиан.

– Этого я вас сказать не могу. Только то, чем занята Королева. Она не считает себя связанной никакими обещаниями, так как вы принесли ей копию, а не оригинал.

– Какие нелепые, мелочные придирки! – воскликнула Эмма.

– Фэйри очень внимательны к деталям, – сказала Нене. – Королева поступит так, как захочет. Такова природа Благих.

– Но почему она хочет отдать книгу Королю? Она же его ненавидит! Она сама сказала, что не потерпит, чтобы книга попала к нему в руки… – начала возмущаться Эмма.

– Она сказала, что хочет сохранить книгу вне его досягаемости, – возразил Джулиан, странно бледнея. – Но не сказала и того, что не отдаст ее ему.

– Вот именно, – кивнула Нене. – Не сказала.

Слова Королевы эхом отдались у Эммы в голове: «Черная книга – больше чем некромантия. В ней есть заклинания, которые помогут мне вызволить пленного у Неблагого Двора».

– Она собирается обменять книгу на пленника, которого держат при Неблагом Дворе, кем бы он там ни был, – воскликнула Эмма. – Или она.

– Он, – сказала Нене. – Пленник – ее сын.

Джулиан тихо ахнул.

– Почему ты нам раньше этого не сказала? Если бы я только знал…

– Предать мою Королеву – не самое простое для меня дело! – вызверилась Нене. – И если бы не дети моей сестры, я бы никогда…

– Я ожидал, что Королева нас предаст, – сказал Джулиан. – Но не думал, что так и настолько быстро. Она наверняка в отчаянном положении.

– Все дело в том, что она пытается спасти свое дитя, – вставила Эмма. – Сколько ему лет?

– Не знаю, – Нене покачала головой. – Пепла всегда прятали от нас. Я бы не узнала его, даже если бы увидела.

– Книгу нельзя отдавать Королю. Королева сама сказала, что он наслал гниль на земли фэйри с помощью темной магии. Еще немного, и реки наполнятся кровью. Представьте себе, что он сделает, когда получит Черную книгу.

– Если конечно, можно верить словам Королевы, – заметил Джулиан.

– Насколько мне известно, это правда, – сказала Нене. – С начала Холодного мира страна Неблагих источает зло. Говорят, что там хранится какое-то великое оружие, и пробудить его могут только чары Черной книги мертвых. Говорят также, что оно способно уничтожить всю ангельскую магию.

– Нужно попасть к Неблагому Двору! – воскликнула Эмма. – Мы должны остановить Королеву!

Глаза Джулиана заблестели – мысли его были как на ладони: Аннабель – при Неблагом Дворе, вина за смерть Ливви лежит на ней. Значит, месть!

– Я согласен, – сказал он. – Последуем за Королевой…

– Вы не можете сравниться в скорости с кавалькадой эльфийских коней, – возразила Нене. – Даже нефилимы так быстро не бегают. Вам придется перехватить Королеву до башни.

– Какой еще башни? – не поняла Эмма.

– Это единственная постоянная твердыня Неблагого Двора, куда они отступают в случае опасности или осады. Укрепления ее не имеют равных в стране фэйри: стены неприступны, тернии непреодолимы, а тронный зал на самом верху охраняют Красные Колпаки. Вам нужно присоединиться к кавалькаде и добраться до Королевы, пока она не вошла в башню. Если еще не слишком поздно.

– Присоединиться к кавалькаде? Но нас же заметят! – не поверила своим ушам Эмма, но Нене уже сдернула с крюка у двери плащ с капюшоном и швырнула его Джулиану.

– Наденешь это, – сказала она. – Надвинешь капюшон. Никто тебя разглядывать не станет, – потом сняла свой плащ. – А ты замаскируешься под меня.

Она окинула критическим взглядом Эмму, которая застегивала плащ под горлом.

– Ну, хотя бы цвет волос правильный.

Джулиан исчез наверху, но тут же вернулся со своим боевым поясом и с поясом Эммы. Плащ Фергуса – черный с крыльями ворона, мерцающими, словно масло, на груди и капюшоне – скрыл его полностью.

– Без поясов мы не пойдем.

– Тогда спрячьте их как следует под плащами, – распорядилась Нене. – Слишком они Охотничьи на вид. Впрочем, как и вы сами, – она оглядела их обоих с ног до головы. – Ну, ладно. Сделаем, что в наших силах.

– А что если нам понадобится срочно бежать из страны фэйри? – спросила Эмма. – Если мы захватим Черную книгу и должны будем как можно скорее скрыться в Идрисе?

Нене замялась.

– Ты уже выдала нам несколько тайн фэйри, – сказал Джулиан. – Еще одна погоды не сделает.

– А ты изменился, – прищурилась Нене. – Надеюсь, это эффект горя.

Горя… Все в Аликанте думали, что это горе так разительно изменило поведение Джулиана и его реакции. Эмма и сама так сначала подумала.

– Доберитесь до водопада Бранвен, – сказала Нене. – Под водопадом найдете путь назад, в Аликанте. Но, имейте в виду, если вы хоть одной живой душе скажете про эту дорогу, мое проклятие падет на ваши головы.

Она распахнула перед ними дверь, и все трое тихо выскользнули в коридор.

Тавви никогда не удавалось надолго отвлечь песчаными замками. Ему было скучно с ними возиться. Вместо них он любил строить песчаные города – ряды прямоугольных куличиков, налепленных при помощи перевернутого пакета из-под молока. Это были дома, склады, школы; к ним в комплекте шли уличные таблички из оторванных от спичечных коробков крышечек.

Дрю бродила туда-сюда по пляжу босиком, выискивая для Тавви палочки, камушки и ракушки, которым суждено было стать фонарными столбами, заборами и автобусными остановками. Иногда попадался кусочек морского стекла – красный, зеленый или синий, он отправлялся в карман комбинезона.

Пляж был пуст – только она и Тавви. Дрю присматривала за ним краем глаза: мальчишка сидел на коленях в мокром песке и возводил вокруг города толстую стену. После того, что случилось тогда, с Малкольмом, Дрю была твердо намерена не сводить глаз с брата. Однако все остальные ее мысли занимали Марк, Эмма и Джулиан. Марк уходил в страну фэйри и делал он это потому, что Джулиан с Эммой попали в беду. Марк ничего конкретного не сказал, но Дрю была совершенно уверена, что беда и правда большая. Походы в страну фэйри ничем хорошим не заканчиваются, к тому же Марк, Кристина и Кьеран не кинулись бы на помощь, если бы Джулиан с Эммой и сами отлично справлялись.

«Люди бросают меня один за другим… Сначала Ливви, потом Джулиан с Эммой, теперь Марк». Она посмотрела на океан: повсюду, куда хватает глаз – сверкающие голубые волны. Когда-то она вот так смотрела на него и думала, что где-то там, далеко, на острове, Хелен защищает границы мира. Она вспоминала смех сестры, ее светлые волосы… представляла ее чем-то вроде валькирии, с копьем в руках стерегущей врата мироздания. О, такая ни одного демона не пропустит!

А сейчас, всякий раз глядя на нее, Хелен печалилась, что Дрю дичится, не желает проявлять никаких сестринских чувств. Ну да, дичится, но она-то что может с этим поделать? Неужели большая и взрослая Хелен не понимает, что если Дрю позволит себе полюбить старшую сестру, та станет следующей, кого она потеряет?

– Кто-то идет, – сказал Тавви, щурясь от солнца и глядя в даль.

Дрю посмотрела вдоль моря. Парень брел по пустому пляжу, глядя на какой-то маленький предмет у себя в руке и словно советуясь с ним. Высокий, худой, как тростинка, с гривой черных волос, коричневой кожей, блестевшей на солнце, его руки были покрыты рунами.

– Хайме! – Дрю выронила все свои ракушки. – Хайме!

Он поднял голову и впервые разглядел ее. Широченная улыбка расползлась по его физиономии; он пустился бегом, подлетел, схватил ее, хохоча и кружа.

Дрю помнила странный сон, приснившийся ей, когда Хайме еще не уехал из Лондонского Института. В нем она была где-то… возможно, в стране фэйри – по ощущению да, но откуда ей-то знать, как ощущается страна фэйри? Она тогда забыла тот сон, а сейчас снова вспомнила, потому что увидела Хайме, и с ним нахлынули и другие воспоминания: вот Хайме сидит и смотрит с ней кино, разговаривает о семье, слушает, что она говорит.

– Как хорошо встретить тебя снова, друг, – он поставил ее обратно на землю и взъерошил волосы. – Очень, очень хорошо!

Он выглядел усталым, просто до невозможности усталым, словно с тех пор, как они виделись последний раз, не знал ни сна, ни покоя. Под глазами залегли темные круги. Тавви уже несся к ним, поглядеть, кто это пришел, и Хайме спрашивал, сохранился ли у нее тот нож, который он ей подарил, и она все улыбалась и улыбалась – первой настоящей улыбкой после смерти Ливви.

Он вернулся… Наконец-то кто-то не ушел, а, наоборот, пришел.

Они крались по коридорам вслед за Нене, стараясь не выходить на свет. Эмма и Джулиан прятали лица под низко надвинутыми капюшонами. Нене убрала волосы под шапочку и в своей свободной рубашке и коротких бриджах вполне могла сойти за пажа.

– А что Фергус? – спросила вполголоса Эмма.

– Фергуса в данный момент отвлекает дриада, – мрачно улыбнулась Нене. – Из тех, какие ему больше всего нравятся: совсем зеленый побег.

– Ох, – сказал Джулиан. – А потом эти щепки…

Нене его проигнорировала.

– Я уже давно знаю Фергуса и в курсе его наклонностей. Он будет занят достаточно долго.

Они вышли в знакомый Эмме наклонный холл. С другого его конца веяло ночным воздухом: палые листья, смола, осень… Интересно, в стране фэйри то же время года, что и дома? Похоже, что более позднее – словно ранние заморозки уже коснулись волшебных земель.

Коридор обрывался неожиданно: впереди была поляна с травой и звездами. Высокие деревья стояли почетным караулом, отряхая золото и бронзу листвы на толпу верховых придворных. Королева на белой кобыле возглавляла кавалькаду. Белая кружевная вуаль скрывала ее лицо и ниспадала на плечи; белые перчатки обтягивали руки. Алые волосы каскадом струились по спине. Следом готовились ехать придворные в золотых шелках и ярком бархате: большинство на лошадях, а некоторые – на огромных мягколапых котах или узкоглазых волках размером с небольшой автомобиль. Дриада с изумрудной кожей и шевелюрой из густой листвы ехала в кроне самоходного дерева.

Эмма глядела, как завороженная. Она – Охотница, привычная к магии, но в этом сердце королевства фэйри было что-то настолько чуждое, что она не переставала удивляться.

Стараясь не привлекать внимания, Нене быстро провела их туда, где стояли их с Фергусом лошади, – уже в кавалькаде, между духом на крылатой поганке и двумя девушками-фэйри с черными волосами, в ржаво-красных платьях, ехавших вдвоем на гнедой кобыле.

Эмма забралась в седло серой лошади.

– Ее зовут Среброгрива. Будь добра к ней, – Нене похлопала лошадь по шее. – Дорогу домой она знает.

Эмма кивнула.

– А этого как зовут? – Джулиан взлетел на жеребца, принадлежавшего Фергусу.

Конь заплясал и зафыркал под ним.

– Вдоводел, – нехорошо улыбнулась Нене.

Джулиан сам фыркнул под капюшоном.

– И кого же он оставляет вдовами? Тех, кто на нем ездит, или тех, кто ему не по вкусу?

– И тех и других.

Нене достала из-под плаща два хрустальных флакона на золотых цепочках.

– Носите на шее, – она подала их обоим всадникам. – Пусть они всегда будут под рукой.

Эмма послушно надела свой. Во флаконе размером с ее большой палец оказалась бледно-золотая жидкость, поблескивавшая при движении.

– Зачем они?

– Если окажетесь в опасности при Дворе Короля, отломите горлышко и выпейте содержимое.

– Это что, яд? – Джулиан застегнул свою цепочку на шее.

– Нет. Он сделает вас невидимыми для Неблагих – хотя бы на время. Не знаю, сколько длится действие этой магии, у меня никогда не было случая проверить.

Гоблин-сигнальщик с куском пергамента и огромным пером мчался вдоль процессии, на ходу проверяя и вычеркивая имена.

– Леди Нене, лорд Фергус, – он бросил быстрый взгляд на мнимых фэйри. – Мы отправляемся.

– Мы? – голос Джулиана был полон одновременно презрения и скуки. – Ты что же, составишь нам компанию, гоблин? Тебя пригласили весело провести время при Дворе Неблагих?

Эмма чуть не ахнула, настолько похоже на речь фэйри прозвучали его слова.

– Вы хорошо себя чувствуете, лорд Фергус? – прищурился гоблин. – У вас какой-то странный голос…

– Наверное, это потому, что я присматриваю гоблиновские головы, чтобы украсить свою спальню, – процедил Джулиан. – Проваливай!

Он собирался пнуть гоблина, но тот испуганно зашипел и кинулся наутек вдоль шеренги придворных.

– Поосторожнее с масками, которые носишь, дитя, – сказала Нене. – А не то навек потеряешь истинное лицо.

– Истинное, ложное – какая разница, – Джулиан подхватил поводья, и кавалькада двинулась в ночь.

Не успел Кит ответить что-нибудь вразумительное, как в библиотеке поднялась суматоха, и им пришлось покинуть свое убежище.

Дрю торчала у дверей, смущенная, но счастливая. Симпатичный темноглазый мальчик – почти копия Диего Росио Розалеса, но более худой – обнимался с Кристиной. Марк и Кьеран оба смотрели на него с каким-то странным выражением лица. Как только Кристина его отпустила, подошла Хелен и пожала руку.

– Добро пожаловать в Лос-Анджелесский Институт, Хайме, – сказала она. – И спасибо, что приехал так срочно.

– Хайме Росио Розалес, – вполголоса повторил Тай Киту.

– Я встретила его на пляже и привела сюда, – гордо сообщила всем Дрю.

– Но как ты его узнала? – не поверила Хелен.

Дрю бросила на Хайме испуганный и в то же время вызывающий взгляд.

– Мы провели вместе несколько дней в моей комнате тогда, в Лондонском Институте.

Все очень удивились, но Кит не понял почему. Отношения между разными семействами и кланами Сумеречных охотников были бесконечно запутанными. Кто-то вроде Эммы, Джейса и Клэри считался практически Блэкторном; другие в этот круг не входили. Однако следует отдать должное Дрю: девочка умудрилась скрыть от всех тот факт, что в ее комнате несколько дней кто-то жил. Можно сказать, у нее настоящий талант к скрытности. Плюс явные способности взломщика – у юной леди настоящий криминальный талант. Не хочешь, а залюбуешься!

– Хочешь сказать, он был у тебя в комнате? – недоверчиво переспросил Марк и повернулся к гостю, который поспешно отступил за один из библиотечных столов. – Ей же всего тринадцать!

– А я думал, по меньшей мере, шестнадцать, – Хайме, кажется, тоже не слишком верил в происходящее.

Хелен тихо ахнула. Марк отдал свой рюкзак Кьерану, который несколько растерянно его принял.

– Стой где стоишь, Хайме Розалес.

– Это почему еще? – подозрительно осведомился адресат.

– Чтобы мне было удобнее тебя бить, – Марк шагнул к нему.

Хайме исполнил совершенно акробатическое сальто назад и приземлился на стол позади себя.

– Не знаю, что ты там себе вообразил, но ничего не было, – он наградил Марка свирепым взглядом. – Дрю – мой друг, сколько бы лет ей там ни было. Это все.

– Не понимаю: почему Марк так взбеленился? – прошептал Тай на ухо Киту.

Вот это в Тае было самым интересным: с ним всегда приходилось следить за неосознанными логическими цепочками, вившимися под поверхностью совершенно обыденных разговоров. Предположения, допущения – люди сами не замечают, как делают их! – последствия слов и жестов, внутренняя смысловая нагрузка… Вряд ли Кит когда-нибудь сможет перестать обращать на все это внимание.

– Ну, это как в романах: рыцари защищают честь дам, помнишь? – прошептал Кит. – Марк считает, что обязан защищать честь Друзиллы.

– Стол под ним сейчас сломается, – заметил Тай.

И верно, ножки стола, на котором стоял Хайме, угрожающе подгибались.

Дрю прыгнула между ним и Марком, широко раскинув руки.

– Сейчас же прекратите! – прошипела она. – Я не сказала Хайме, сколько мне лет, потому что он мой друг. Он слушал меня, смотрел со мной триллеры и вообще вел себя так, будто все, что я говорю, важно. Я не хотела, чтобы он считал меня ребенком!

– Но ты все равно ребенок! – возразил Марк. – И он не имел права относиться к тебе, как к взрослой.

– Он относился ко мне как к другу! – взвилась Дрю. – Я может и маленькая, но не врунья!

– Она имеет в виду, что ты должен ей доверять, Марк, – вмешался Кьеран.

Он редко открывал рот в присутствии Блэкторнов, но не согласиться с ним было трудно.

Кристина обошла Марка и встала рядом с Дрю. Вряд ли они могли быть меньше похожи друг на друга – одна в белом платье, другая в комбинезоне и черной футболке – зато лица у обеих были одинаково упрямые.

– Марк, – сурово сказала Кристина. – Я понимаю, ты коришь себя за то, что не был здесь столько лет и не защищал свою семью, но это не значит, что сейчас ты должен им не доверять. Хайме никогда бы не сделал ничего плохого Дрю.

Вошла Алина. Никто не посмотрел на нее, кроме Кита. Между тем она пересекла комнату и что-то сказала тихонько Хелен на ухо. Никто кроме Кита не заметил, как побелели у той губы.

– Дрю мне как младшая сестричка, – сказал Хайме, и Дрю почти незаметно поморщилась.

– Прости, сестра. Я должен был тебя послушать, – кивнул Марк, потом посмотрел на Хайме, и приветливым этот взгляд не был. – Я тебе верю, Хайме Росио Розалес. Но ты себе не представляешь, что сделает Джулиан, когда узнает.

– Гляжу я на вас, парни, и просто сгораю от нетерпения отдать вам Этернидад для безопасного прохода в страну фэйри, – усмехнулся Хайме.

– Хватит спорить! – рявкнула Хелен. – Сегодня я послала весточку тете Нене к Благому Двору. Она только что ответила. Эмма и Джулиан были там, а теперь ушли. Они покинули Благой Двор и направляются к Неблагому.

– Но почему? – воскликнула Кристина.

Взгляд Кьерана потемнел.

– Понятия не имею, – отрезала Хелен.

– Я знаю одно место по дороге между Благим и Неблагим Двором, где можно устроить засаду, – Кьеран положил ладонь на рукоять меча. – Но мы могли опоздать. Возможно, они уже миновали его. Но если мы идем, выступать нужно прямо сейчас.

Хайме ловко, как кошка, соскочил со стола.

– Я принес то, что вы просили, – он запустил руку в сумку. – Но пользоваться им может только Кристина, для этого нужна кровь Розалесов.

Кристина с Хайме переглянулись, но Кит не смог разгадать выражения их лиц.

– Талисман поможет пройти в страну фэйри и вернуться оттуда. При этом вы останетесь незамеченными. Но там, на месте, он защитить вас не сможет.

Он что-то передал Кристине – Кит не разглядел, что именно. Вроде бы какую-то деревяшку, гладкую и странной формы.

Кьеран и Марк уже надевали рюкзаки. Дрю переместилась поближе к Хелен, которая, казалось, готова была обнять младшую сестру, да только та подошла недостаточно близко. Что-то в этой картине заставило Кита положить руку на плечо Тая. Плечо под футболкой было такое теплое… Тай искоса глянул на него.

– Иди, попрощайся, пожелай им хорошей дороги, – неловко предложил Кит.

Тай подумал и пошел. Рука Кита соскользнула, а Тай как будто даже не заметил, что она там была. Во время прощания, слез, объятий, обещаний шепотом и дружеских взъерошиваний волос Кит прятался в стеллажах. Хелен вцепилась в Марка так, словно не хотела его отпускать. Алина пошла за Тавви, который возился у себя в комнате.

Хайме тоже воздержался от участия в семейной сцене, но с любопытством поглядывал на Кита.

Вернулась Алина. Тавви послушно обнял всех, кто отбывал в поход, – даже Кьерана, который удивился, но был тронут и даже погладил его по голове.

– Забудь скорби, малыш.

Потом настало время прощаться Марку и Таю. Марк коснулся каждой его щеки – «до свидания» на языке фэйри.

– Не умирай, – сказал Тай.

– Не буду, – с мучительной улыбкой пообещал Марк.

Хелен подхватила Тая, Блэкторны собрались в стороне от Кристины, которая прижимала к груди Этернидад. Кит разглядел, что это и правда был кусок полированного дерева, скрученный в символ бесконечности – восьмерку, без конца и без начала.

– Встаньте рядом, все, кто отправляется в земли фэйри, – скомандовал Хайме. – Коснитесь друг друга.

Марк и Кьеран положили руки Кристине на плечи: рядом с ними она казалась такой маленькой. Марк погладил ей шею сзади большим пальцем – рассеянно, успокаивающе, и нежность жеста не укрылась от Кита.

Хайме тоже это заметил и нахмурился.

– Вы должны сообщить артефакту, куда хотите попасть. Не позволяйте выбирать ему самому, – вот и все, что он сказал.

– На Перекресток Брэма, – твердо сказал Кьеран.

– Отнеси нас на Перекресток Брэма, – Кристина опустила глаза и провела рукой по дереву.

Магия фэйри работает тихо. Ни шума, ни суеты, ни всяких там волшебных вспышек. В промежутке между двумя вздохами Марк, Кристина и Кьеран просто исчезли.

Ну вот, еще одно собрание, подумала Диана. К тому же срочное: рано утром огненное послание разбудило ее требованием явиться в Гард на заседание Совета.

Гвин пытался заманить ее обратно, в постель, но сердце у нее было не на месте. Из-за Джиа, из-за Эммы с Джулианом. Ясное дело, Гораций арестовал их всем в назидание, но, в конце концов, они ведь всего лишь дети. Сколько еще продлится это наказание? И сколько еще Джулиану предстоит провести в разлуке с братьями и сестрами?

Она поцеловала Гвина на прощание и поспешила в Гард – который весь оказался запружен Охотниками: нефилимы со всех концов света, не только из Аликанте, рекой текли в двери, охраняемые центурионами. Ей едва удалось найти себе место в первых рядах, рядом с Кадиром Сафаром из Нью-Йоркского Конклава.

Двери закрыли. Всех собравшихся оставили молча таращиться на пустой помост с единственным креслом – деревянным, с высокой резной спинкой – и столом под черной скатертью. Скатерть выглядела так, словно под ней что-то пряталось, и у Дианы по спине пробежал холодок. Нет, такого просто не может быть… Наверняка просто куча оружия.

Совет медленно расселся по местам, и воцарилось молчание. Гораций Диарборн в полном инквизиторском облачении широкими шагами взошел на помост в сопровождении Зары и Мануэля (в центурионских доспехах). У каждого в руках было длинное копье с вырезанными на нем словами «Primus spilus».

– Первое копье, – прошептал Кадир.

Диана уже встречала его раньше: молчаливый такой мужчина, годами служил правой рукой Маризы и до сих пор в руководстве Нью-йоркского отделения Конклава. Выглядел он усталым и напряженным, а его темная кожа – необычно бледной. Такого за ним раньше не водилось.

– Стало быть, их повысили до личной охраны Инквизитора и Консула.

– Кстати, о Консуле, – заметила Диана. – Ты видишь где-нибудь Джиа?

Ее слова искрой подожгли сухую растопку: вскоре весь Совет уже гудел. Гораций простер к Залу руку.

– Приветствую вас, нефилимы. Ваш Консул, Джиа Пенхаллоу, шлет свои наилучшие пожелания. Она сейчас в Адамантовой цитадели, совещается с Железными Сестрами по поводу Меча Смерти. Вскоре он будет перекован, и суды начнутся снова.

Гул понизился до перешептываний.

– По прискорбному совпадению оба совещания приходится проводить одновременно, – продолжил Гораций. – Но, увы, время не терпит. Провести нашу встречу без Джиа будет нелегко, но мне известна ее позиция, и я намерен представлять ее здесь.

Голос его эхом катался по Залу. Наверняка, пользуется руной Усиления, смекнула Диана.

– В последнюю нашу встречу здесь мы с вами обсуждали ужесточение законов, закрепляющих лояльность обитателей Нижнего Мира. Наш Консул со свойственной ей добротой и милосердием пожелала отложить решение о введении этого закона в силу… но доброта для этих людей – пустой звук! – его лоб под редеющими светлыми волосами грозно побагровел. – Все, что они понимают, – это язык силы! И мы обязаны вернуть племени Охотников его силу!

Ропот поднялся в зале. Диана начала озираться по сторонам, ища Кармен, которая так отважно выступила в прошлый раз, но нигде ее не нашла.

– О чем он толкует? – прошептала она на ухо Кадиру. – Он что, собрал нас тут, чтобы всласть поорать?

– Вопрос в том, чем закончится ор, – мрачно ответил тот.

Диана впилась взглядом в лица Мануэля и Зары, но ничего не смогла прочесть на них, кроме обычного самодовольства на лице Зары.

– Со всем моим уважениям к Консулу, я был готов подождать, но, к несчастью, случились события, которые сделали дальнейшее ожидание невозможным.

В зале поднялся встревоженный гул – о чем вообще речь?

– Зара, – повернулся оратор к дочери, – покажи им, какое надругательство учинил Дивный народ над одним из нас!

С выражением угрюмого довольства на физиономии Зара промаршировала к столу и жестом фокусника, выступающего перед благодарной публикой, сдернула черное покрывало.

К потолку взмыл стон ужаса. У Дианы ком встал в горле. На столе, словно готовые к аутопсии, распластались останки Дейна Ларкспира. Голова запрокинута, рот раскрыт, словно в безмолвном крике, грудная клетка – в клочья: белые кости и желтые связки торчат сквозь гротескные рваные раны. Кожа пепельная и иссохшая, словно он мертв уже не первый день.

– Перед вами отважный юноша, – Гораций уже практически кричал, – который был послан в страну фэйри с мирной миссией, и вот что они нам вернули! Этот растерзанный труп!

Раздался дикий крик. Женщина с теми же черными волосами и костистым лицом, что и у Дейна, вскочила на ноги. Елена Ларкспир, поняла Диана. Тучный мужчина с лицом, словно пытавшимся провалиться внутрь от ужаса и потрясения, сгреб ее в объятия и под устремленными на них взглядами буквально выволок из комнаты.

Диане стало дурно. Она не любила Дейна Ларкспира, но он был всего лишь ребенок, и горе родителей неподдельно… Так узнать о гибели собственного ребенка!

– Какое представление! – с горечью прокомментировал Кадир. – Диарборн всегда был больше лицедеем, чем политиком.

Ласло Балош через проход между рядами метнул на них нехороший взгляд. Официально он в Когорту не входил, насколько Диана знала, но точно ее поддерживал.

– И воистину его растерзали! – вскричала уже Зара, возбужденно блестя глазами. – Посмотрите на следы укусов! Это работа келпи! Возможно, с помощью вампиров или вервольфов…

– Прекрати, Зара, – вполголоса бросил Мануэль, но ее воплей все равно, кажется, никто не заметил.

В зале воцарился хаос. Охотники ругались и сыпали проклятиями на дюжине разных языков. Диану накрыло холодным отчаянием.

– И это еще не все! – продолжал Гораций. – Другие преступления Нижнемирских тоже выплыли на поверхность за последние несколько дней. Группа бравых центурионов, верных Охотничьему наследию, обнаружила Неблагого принца, скрывавшегося в Схоломанте – тут он с гордостью повернулся к Заре и Мануэлю. – Приведите предателей!

– Мы так не поступаем, – прошептала Диана. – Охотники так себя не ведут, даже со своими же нарушителями…

Она не закончила, а Кадир не успел ответить. Зара с Мануэлем скрылись в коридоре за помостом и вернулись в сопровождении Тимоти Рокфорда. Между ними показались трое студентов – и все они были знакомы Диане.

Диего Розалес, Райан Мадуабучи и Дивья Джоши.

Руки связаны за спиной, рты запечатаны рунами Молчания – такие обычно носили только Безмолвные Братья. Диана встретилась глазами с Диего – и в них был неприкрытый ужас.

– Руны Молчания, – с отвращением произнес Кадир; зал вокруг взорвался шквалом криков. – Только представить, что с тобой так… заткнуть человеку рот, лишить возможности протестовать.

– Ты что творишь, Гораций?! – Диана вскочила на ноги. – Это же дети! Дети Сумеречных охотников! Наш долг – защищать их.

Усиленный голос Инквизитора зло заметался по залу.

– Да, это наши дети! Наша надежда на будущее. И это из-за наших симпатий к Нижнемирским они так легко пали жертвой обмана. Эти заблудшие души хитростью вывели из Схоломанта принца фэйри, который прямо перед этим жестоко, зверски напал на еще одну многообещающую представительницу нашей молодежи.

В комнате стихло. Диана переглянулась с Кадиром: что еще задумал Диарборн?

Мануэль, мерцая злорадством, покосился куда-то налево. Через мгновение на помост взошел Гладстон, волоча за собой девушку в порванном платье и плаще центуриона на плечах.

Саманта Ларкспир… Черные волосы спутанными прядями свисали на лицо, глаза метались по сторонам, словно пойманные в ловушку насекомые. Руки висели по сторонам, пальцы скрючены в когти – вот она подняла одну руку и стала делать странные движения, будто отмахиваясь от мух.

К горлу Дианы подступила тошнота.

Мануэль подошел к ней, беззаботно заложив руки за спину.

– Саманта Ларкспир! – зал простонал, осознав, что это дитя – сестра убитого и искалеченного мальчика на столе. – Расскажи нам о принце Кьеране.

Саманта принялась яростно мотать головой, тряся волосами.

– Нет, нет! Больно, как больно… – заныла она. – Не заставляйте меня думать про принца Кьерана!

– Бедная девочка! – на весь зал возвестил Ласло Балош. – Нижнемирские нанесли ей такую травму!

Диего отрицательно закачал головой, Райан попытался что-то сказать, но не смог издать ни звука. Дивья просто устремила на Мануэля каменный взгляд, полный чистой ненависти.

– Возможно, ты хочешь поговорить с нашими пленниками, – предложил Мануэль масляным голосом, едва не мурлыкая. – С теми, кто дал принцу Кьерану сбежать.

Но та с искаженным от ужаса лицом шарахнулась прочь от Диаго и остальных.

– Нет! Нет! Не подпускайте их ко мне! Не дайте им смотреть на меня!

Диана упала в кресло. Что бы там ни случилось с Самантой на самом деле, Кьеран и прочие тут были ни при чем… но она чувствовала настроение толпы – чистый, беспримесный страх. Никто в зале больше не хотел услышать, что дети могут сказать в свое оправдание.

– Что он собирается делать? – пробормотала она себе под нос. – Что он сделает с Диего и ребятами?

– В тюрьму посадит, – траурно отозвался Кадир. – В назидание народу. Пока Меч Смерти сломан, судить их нельзя. Гораций будет держать их под замком, чтобы инспирировать ужас и ненависть. И тыкать пальцем, как только кто-то усомнится в его политике. Нет, ты только посмотри на них!

На помосте рыдала в голос Саманта. Мануэль обнимал ее, словно желая утешить, но на самом деле крепко держал, не давая вырваться и убежать. Девушка завывала, толпа вторила ей, требуя от Горация говорить.

Тот шагнул вперед; голос громом раскатился над залом. Зара рядом взирала на происходящее с гордостью и нескрываемым удовольствием.

– Мы не допустим, чтобы еще кто-то из юных Охотников пострадал или погиб! – прокричал Диарборн, и толпа ответила дружным одобрительным ревом.

Как будто Диего и Дивья, и Райан – не юные Охотники. Как будто они не страдают!

– Мы не допустим, чтобы наш мир, нашу жизнь вот так взяли и вырвали у нас из рук! – взывал Гораций (пальцы Мануэля вонзились в плечи пытавшейся вырваться Саманты). – Мы должны быть сильными, чтобы защитить наших детей и нашу родину! Пришло время нефилимам занять свое место!

Он воздел сжатые кулаки к потолку.

– Кто со мной? Проголосуем за принудительную регистрацию всех Нижнемирских!

Ответный вой толпы был подобен реву реки, вырвавшейся из берегов, и паводок этот начисто смыл всю надежду, какая еще оставалась у Дианы до этого момента.