Глава 28

Я пришла в себя, ощущая, как кто-то несильно, но чувствительно хлопает меня по щекам. Болела голова, руки, всё тело ныло от долгого лежания на чём-то твёрдом, судя по ощущениям – на холодном камне. В горле пересохло, хотелось пить, а язык казался распухшим и шершавым. В себя приходить не хотелось – интуиция подсказывала, что мне совсем не понравится окружающая обстановка, – но тут у кого-то лопнуло терпение, и следующий удар по лицу получился значительно сильнее.

– Да очнись ты! Я же вижу, что ты уже проснулась!

Я послушно открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной Анабелл. Присмотревшись повнимательнее, почувствовала, как у меня удивлённо приоткрылся рот – я впервые видела Анабелл в таком виде. Она была бледна, чёрные волосы висели неаккуратными, растрёпанными патлами. Под левым глазом налился кровоподтёк, губа в одном месте была разорвана и распухла, а засохшая кровь маленькими пятнышками темнела вокруг рта.

– Отлично выглядишь, – хриплым шёпотом сообщила я, и закашлялась. Горло саднило.

Анабелл сделала попытку улыбнуться, но тут же поморщилась от боли.

– Это не повод для зависти, – сообщила она, отодвигаясь назад. – Из тебя скоро сделают то же самое.

Это заявление возымело поистине удивительный живительный эффект. Позабыв обо всём, я немедленно села и огляделась по сторонам, одновременно шаря по поясу. Ножен с кинжалом больше не было. От резкого движения перед глазами поплыли цветные круги, и мне пришлось подождать, прежде чем глаза вновь вернули способность видеть. Мы находились в каком-то полутёмном сыром помещении, больше всего напоминающем каменный каземат. Единственным источником освещения здесь была тускло горевшая лампадка под потолком. Комната была небольшой, её можно было измерить всего несколькими шагами. Окон не было, и, судя по холоду, мы находились где-то под землёй. Финальным штрихом стал отвратительный тихий писк в углу, к которому я уже привыкла в театре. И здесь крысы…

– Пожалуй, я знаю, где мы, – задумчиво констатировала я. – В подвале театра. Раньше здесь было убежище тёмного мага…

В голове вихрем взметнулись последние воспоминания, и я ахнула. Мы столько времени искали тёмного мага, уже было понятно, что каким-то образом он связан с театром, и в итоге им оказался…

– Твою мать, Гровер?! – вслух поразилась я и растерянно посмотрела на Анабелл, ожидая подтверждения. – Так всё это время… это был он?!

Путешественница кивнула в знак согласия, и разбитые губы скривились в горькой усмешке.

– Господин ведущий актёр, – подтвердила она, осторожно касаясь пальцем распухшей губы и тут же отдёрнула её. – Слегка неожиданно, правда?

Ещё раз окинув её внимательным взглядом, я снова оценила её плачевный вид и уточнила:

– Так это он тебя… так?

– Ага, – отозвалась Анабелл вполне будничным тоном. – Оглушил нас обеих и притащил сюда. Пока ты была без сознания, мы с ним немного… пообщались.

– Но почему ты ещё здесь? – удивилась я. – Вы же можете покидать тела, в которых обитаете… Только не говори мне, что тебя замучила совесть, и ты не можешь просто бросить меня на произвол судьбы.

Путешественница усмехнулась, а затем вместо ответа засучила рукав и продемонстрировала мне своеобразное клеймо у сгиба локтя. У меня в первый миг расширились глаза, как только я его узнала – точно такую же метку мне поставил Джеймс, чтобы защитить от вселения Путешественника. На свою руку Анабелл теперь смотрела с видимым отвращением, и мне сразу стало понятно, что полученные раны её мало тревожат, а вот эта печать – ещё как.

– Не могу, – сухо пояснила она. – Эта метка – как замок для Путешественников. Она не позволяет нам покидать наши тела и вселяться в людей, на которых она стоит.

Я кивнула и прислонилась к каменной стене. Анабелл сидела напротив меня в такой же позе и теперь возвращала рукав на место. В тусклом свете чуть горевшего фонаря раны на её лице казались ещё чернее и страшнее. Сидеть молча в почти полной темноте было невыносимо, и я начала размышлять вслух – просто чтобы не молчать.

– Поверить не могу… Почему же я тогда ничего не чувствовала? Он же тёмный маг! Я же могу их отличать! Почему я не ощущала никакого холода? Неужели есть какие-то специальные чары маскировки?

– А ты много общалась с Гровером лично? – резонно поинтересовалась Анабелл, слегка повернув голову и глядя на меня здоровым глазом.

– Нет, – честно призналась я. – Он производил настолько отталкивающее впечатление, что я старалась держаться от него как можно дальше. Но всё равно… Он же истерик, белоручка, тонкая натура! И что, он убил Маргарет и тех десятерых? Попытался убить меня, опрокинув декорацию?

– Люди полны сюрпризов, – последовал философский ответ.

– Зачем ему было пытать тебя?

– Я многое знаю, – спокойно сообщила Анабелл. Она выглядела весьма невозмутимой, словно её каждую неделю похищали и избивали до полусмерти, и это уже стало хоть и неприятной, но привычной рутиной. Мне бы такую выдержку… – Я же правая рука главы всех Путешественников… Правда, он ничего от меня не добился, но это было только начало. И, как мне кажется, Гроверу просто доставляет удовольствие мучить людей.

Я подумала о том, что теперь мы вместе заперты в подземелье без возможности выбраться самостоятельно – в этом я не сомневалась, ведь такая деятельная женщина, как Анабелл, никогда не стала бы сидеть сложа руки – и находимся целиком во власти маньяка-садиста, чьим хобби является перереза́ть людям горло на алтаре. От этой мысли мне поплохело, а тонкий голосок в голове осторожно поинтересовался, не пора ли удариться в панику.

– Ладно, – я приложила все оставшиеся у меня силы, чтобы взять себя в руки и начать размышлять логически. – Но тогда зачем он запер здесь нас обеих? Ему же осталось провести всего один ритуал, в котором надо убить всего одного Путешественника!..

– Надеешься, что он просто придёт сюда, извинится за ошибку и отпустит тебя на свободу? – насмешливо фыркнула Анабелл.

Я покосилась на неё. Должно быть, она всё же нервничала, причём сильно, поскольку раньше такого фонтана сарказма от неё было не дождаться.

– Мы попытаемся что-то предпринять?

– Я уже пробовала. Дверь заперта снаружи, мне её не открыть. Другого выхода отсюда нет. И либо колдун нас обеих убьёт…

– Либо нас сгрызут крысы, – пробормотала я, прислушиваясь к шороху в тёмных углах. Мне доводилось читать о том, как в голодные времена эти серые твари могли и младенца в люльке загрызть, и взрослого человека покалечить.

– Ну, это как раз не проблема, – задумчиво протянула Анабелл, оглядываясь по сторонам, словно она только сейчас заметила присутствие крыс. Затем она достала из спутанных волос чудом не выпавшую из них острую шпильку и уколола себе палец.

Показалась кровь, которая в тусклом мигающем освещении казалась совсем чёрной, и Анабелл принялась рисовать окровавленным пальцем на каменном полу какую-то очередную магическую схему. Лампадка давала совсем мало света, и я не представляла, как Путешественница видит, какие именно знаки выводит. Впрочем, возможно, она так хорошо знала, что делает, что свет ей был вовсе не нужен. Закончив, она с трудом приподнялась и направилась в самый тёмный угол, где попискивание слышалось отчётливее всего. Через полминуты она совершила какое-то резкое движение, застонав при этом от боли, и вернулась ко мне. В здоровой руке что-то копошилось, и меня передёрнуло от омерзения, когда я разглядела, что Анабелл поймала крысу. Невольно вжавшись в стену, я наблюдала, как Путешественница с безразличным видом садится обратно, без малейшего признака брезгливости или отвращения кладёт добычу в центр нарисованного кровью круга с символами и, придерживая её одной рукой, бьёт острой шпилькой прямо в шею, покрытую серой шерстью.

Крыса запищала и конвульсивно задёргалась. Анабелл закончила ритуал заклинанием, в котором я опознала несколько слов на древнеирландском – «смерть», «забрать», и «все». После этого она отбросила безвольное тельце в сторону и равнодушно стряхнула капли крови с руки. Я молча глазела на неё, в который раз поражаясь, как в одном человеке может уживаться чопорная строгая дама, помешанная на правилах приличия, и хладнокровная решительная женщина со стальными нервами, которой Маргарет Тэтчер и в подмётки не годилась.

– И что это было? – не скрывая гадливости, осведомилась я, когда убедилась, что на этом представление окончено.

– А ты прислушайся, – посоветовала Путешественница.

Я последовала её совету и с удивлением обнаружила, что теперь мы сидели в полной тишине. Больше не было слышно ни писка, ни тихого шороха, ни топота маленьких лапок.

– Очень хороший ритуал. Уничтожает всю живность определённого вида в довольно большом радиусе от места проведения. Самое оно, чтобы избавляться от домашних паразитов.

– Знай я, что ты такое умеешь – давно попросила бы тебя это сделать. Меня крысы в театре с первого дня раздражают, – не сдержав ехидства, сообщила я.

Та попыталась раздвинуть губы в слабой улыбке, но не смогла, и я вернулась к нашей основной проблеме:

– Мы сможем выбраться отсюда самостоятельно?

– Маловероятно, – помрачнев, ответила она. – Дверь запирается снаружи на засов. Мне его не открыть. Больше здесь ничего нет – ни окон, ни потайных ходов. И, кстати, раз уж у нас зашёл разговор о побеге, спрошу прямо – какова вероятность, что твой возлюбленный и супруг в одном лице нас найдёт и благородно спасёт?

Вопрос прозвучал неожиданно и отозвался болью где-то внутри меня, не имеющей никакой отношения к обычной физической. Даже страх из-за собственной печальной участи отошёл на второй план, уступая место глухой тоске.

– Невелика, – наконец тихо сказала я. – Вчера он узнал, кто я… Не думаю, что в ближайшее время он захочет меня видеть и поедет навестить. И даже если обнаружит моё отсутствие… далеко не факт, что захочет меня искать.

Мой голос звучал настолько убито, что Анабелл пристально взглянула на меня, и на долю секунду в её глазах мне почудилось сочувствие.

– Значит, сразу он тебя не простил?

– Нет. Впрочем, этого стоило ожидать. Лучше скажи мне, – думать о Джеймсе дальше было невыносимо, и я поспешила сменить тему – что с Винсентом? Он ведь наверняка будет беспокоиться из-за твоего отсутствия.

– Это да, – на лице Путешественницы отразилась тревога, которая сразу же сменилась усталостью. – Но он даже не знает, откуда начинать поиски. Я собиралась заскочить к тебе ненадолго и никого не предупредила. Вряд ли меня скоро хватятся, а если и хватятся, то едва ли найдут.

Мы помолчали. В воздухе отчётливее сгущалось ощущение безнадёжности. Невыносимо долго тянулись минуты, складываясь в часы. У меня успело затечь всё тело, а сама я начала проваливаться в полусон-полуапатию, когда тяжёлая дверь наконец-то заскрежетала и открылась. Впрочем, при виде тёмной фигуры с фонарём на пороге я подумала, что, пожалуй, не отказалась бы, если бы и дальше никто не приходил. Второй фонарь тоже был масляным, неярким, но до этого в подвале было так темно, что глаза сразу же заслезились, и я прищурилась. Человек опустил руку с фонарём, и я узнала Гровера. Он выглядел так же привлекательно, как обычно – правильные черты лица, тёмные волосы, аристократичная бледность – всё оставалось точно таким же, словно актёр перенёсся сюда прямиком с репетиции. Вот только выражение лица изменилось, стало более замкнутым, сосредоточенным.

– Очнулась? Славно, – произнёс он без следа привычной манерности, не пытаясь лениво растягивать слова. Подойдя вплотную, он ухватил меня за шиворот и рывком поднял на ноги с силой, которой я от этого худосочного актёра не ожидала. Воротник затрещал. Холод исходящей от колдуна чёрной магии ощущался теперь совершенно отчётливо.

– Зачем она вам? – со своего места подала голос Анабелл. – Она всего лишь Путешественница во времени…

– И это придаёт особенную пикантность ситуации, – любезно откликнулся Гровер и потащил меня на выход. Я попыталась сопротивляться, скорее по инерции, чем реально имея какой-то план действий. Но колдун сразу же применил ко мне какую-то неприятную, болезненную магию, сравнимую по ощущениям с ударом электрошокером, и я подчинилась. Перед тем, как Гровер выволок меня в коридор, в свете принесённой им лампы я внезапно разглядела начерченные Анабелл на полу символы от крыс. К собственному удивлению я вдруг подумала, что где-то встречала их раньше. Но прежде, чем эта мысль оформилась до конца, Гровер вытащил меня наружу. Кровавые знаки исчезли из поля зрения, и я переключилась на собственное незавидное положение. Заперев комнату, где осталась Анабелл, Гровер подхватил с пола светильник и потащил меня куда-то в темноту подземелья.

И хотя в подвале театра я уже бывала, понять, где именно мы находились, я не могла – тёмные мрачные коридоры выглядели удручающе одинаково, так что у меня даже толком не получалось следить за дорогой. За очередной дверью внезапно оказалось просторное помещение, освещённое множеством свечей, которые были всюду – на полу, на столе, на полках с книгами, на некоем сооружении, неприятно напоминающем алтарь, где я внезапно разглядела знакомый фолиант в потёртом кожаном переплёте. Пока я его разглядывала, Гровер подтащил меня к ещё одному интересному приспособлению – длинной верёвке, перекинутой через крюк в потолке. Мне это настолько напомнило статьи о пытках ведьм в Средневековье, что я снова упёрлась и в тот же момент получила такой удар магией, что меня закачало, а перед глазами всё поплыло. Концом верёвки, лежавшей на полу, колдун тем временем связал мои руки, а затем взялся за другой и начал натягивать, вынуждая меня высоко вздёрнуть руки над головой. В какой-то миг мне показалось, что Гровер с особым садистским удовольствием подвесит меня над полом, но нет – он накрутил верёвку на металлический штырь, торчавший из стены и остановился ровно в тот момент, когда я переступала с мыска на мысок, пытаясь найти положение поудобнее, в котором мой вес не слишком сильно давил бы на мои руки.

Именно в этот момент мне стало окончательно ясно, что всё происходящее – не сон и не просто очередное приключение. Как вести себя с этим сумасшедшим? Это не Джеймс и не Валери, и рядом со мной сейчас нет магов ковена, которые регулярно вставали на мою защиту… Нет, я, конечно, помнила слова Розмари, что Элиза в девятнадцатом веке погибла уже после того, как тёмный маг был остановлен… Но какого-то особого облегчения эта мысль мне сейчас не принесла.

С алтаря, где лежала книга заклинаний, Гровер взял ритуальный нож со слегка изогнутым лезвием и вырезанными на рукояти рунами и шагнул в мою сторону. Я почувствовала, как по спине заструился ледяной пот, а ноги стали ватными от слепого ужаса. Что делать, как вести себя? Как его остановить, задержать хоть ненадолго? В моём распоряжении было всего одно средство – разговор.

– В целом мне всё понятно, – слегка дрожащим голосом начала я, неотрывно наблюдая за Гровером. Страх заглушил прочие чувства, даже неудобство моего положения теперь отошло на второй план. – Ваше убежище было здесь, мы вас спугнули, но потом вы вернулись сюда. Разумно – ведь именно здесь ковен уж точно не стал бы вас искать. Вы попытались убить меня, опрокинув на меня декорацию. Вы провели ритуал с десятью жертвами и убили Маргарет…

Сработало – колдун остановился, и теперь с любопытством меня слушал.

– Совершенно верно, – спокойно подтвердил он, когда я замолкла. Меня поражал контраст с тем Гровером, которого я знала до сегодняшнего дня – теперь он говорил совершенно нормальным тоном, без малейших истеричных ноток. Из его движений пропала нервность. Да он и впрямь великолепный актёр…

– Ты начала мешать сразу после того, как рассказала Блэквуду о рунах. Маргарет же была вовсе ни при чём, и её убийство было незапланированным. Но она зачем-то зашла в твою гримёрную, и я принял её за тебя. Каюсь. Не разглядел.

– Значит, не Маргарет передавала Путешественникам сведения о ковене? – уточнила я, облизывая пересохшие губы.

– Нет. Она оставалась верной своему любовнику, Фостеру. Хотя я, разумеется, сделал всё необходимое, чтобы подозрения пали именно на неё. Подкинул ей в гримёрную листок с ритуалом. Убив её, я подложил в её стол бумаги, которые подтвердили бы, что именно она шпионила для Путешественников.

– Значит, Маргарет не виновата… – пробормотала я, непроизвольно дёргая затёкшими руками. Бесполезно: верёвка обвивала запястья слишком туго.

– Нет, – охотно подтвердил Гровер.

Теперь мне было очевидно, что догадка Анабелл была абсолютно верной. Раздумывая, я на секунду опустила голову, а потом снова подняла её, глядя Гроверу в глаза.

– Кто в ковене вам помогает? – он молчал, только слегка наклонил голову набок. – Маргарет ничего не делала, но сведения всё равно поступали к Путешественникам. Вы не член ковена, у вас нет доступа к их делам. Значит, тот ваш помощник, который оглушил нас с Джеймсом и Алана с Майклом, состоит в ковене. Кто это?

Он слегка улыбнулся, а затем с какой-то нечеловеческой скоростью подлетел ко мне. Моё сердце ушло в пятки, а колдун вдруг взмахнул рукой с ритуальным ножом. Руку в районе плеча обожгло, я вскрикнула и почувствовала, как по ней потекло что-то тёплое.

– Ты и впрямь умна, – ласково улыбаясь, сообщил Гровер. Сейчас он больше всего походил на маньяка – такого, какими их изображают в фильмах ужасов. – Не зря ты меня столько времени раздражала.

– Зачем вы проводите жертвоприношения? Какой смысл от убийства стольких людей? Путешественники вам чем-то особенно досадили?

– Вот здесь ты ошиблась, Искательница, – с торжеством в голосе заявил он, обходя меня кругом. – Признаюсь тебе предельно откровенно – мне эти жертвоприношения вообще не особо нужны. Мне за них просто хорошо заплатили.

Какое-то время я в недоумении смотрела на него, а потом поняла.

– Тот маг из ковена – не ваш помощник. Это вы помогаете ему и выполняете его приказы!

– Умница, – подтвердил он. – Можешь собой гордиться.

– И вам осталось провести ещё одно жертвоприношение.

– Именно так. Та Путешественница для него и сгодится. А ты… – моё сердце застыло в ожидании приговора, а Гровер встал передо мной, заглядывая мне в лицо. – Тебе же известно, почему ковен и Путешественники на дух не переносят чёрную магию?

– Вы используете жизненную энергию других людей, – выдавила я, уже понимая, к чему он ведёт.

Гровер довольно кивнул и почти нежно провёл свободной рукой по моей щеке. Это движение мне так напомнило о Джеймсе, что при виде колдуна перед собой я отпрянула назад, как если бы моего лица коснулась мокрица. Вернее, попыталась отпрянуть – мысок одной ноги оторвался от пола, я потеряла хрупкое равновесие и повисла на импровизированных кандалах. Полученная рана на плече заныла с новой силой. Колдун рассмеялся, наблюдая за моими мучениями.

– Должен признать, что не имею ни малейшего представления, какую энергию можно получить от смерти Путешественника во времени, – доверительным тоном поведал он. – И это будет очень познавательный опыт. Но знаешь, дорогая, простое убийство ножом в сердце – это уж очень прозаично и скучно. У нас же всё будет куда интереснее…

Ещё один взмах кинжала – и из пореза на левом боку сквозь рассечённую ткань нижних сорочек и платья хлынула кровь. Я закричала – пока я находилась в полуподвешенном состоянии, раны всё время оказывались задеты и продолжали ныть с удвоенной силой.

Гровер улыбался. Настроение у него определённо было превосходное.

Ещё один взмах ножом.

И ещё…