Бежать сломя голову я вовсе не собирался. Догонят, и что? Поцелуют мой блестящий зад? Нееет, я собираюсь провести еще два с половиной месяца (если весна тут длится как на Земле) в безопасных землях Рошвана. Подальше, впрочем, от местного населения и в идеале без пересечений с игроками-собратьями. Поэтому я не торопясь и внимательно смотря под ноги топал вниз по течению реки. Реки же характерны тем, что куда нибудь да впадают? Кроме этого вода обещала дополнительный источник питания, как только диванный эксперт в моей душе прекратит тупить и попробует догадаться, как из…нихрена сделать нечто, пригодное для добычи пищи. Будь мои энергоканалы в теле и ядро Ки более развитыми, вопрос пожрать стоял бы менее остро — я видел, как старичье из наставников рыбачит. Старый хрен Су Лон просто заходил по пояс в воду и тупо бил соединенными ладонями перед собой и вниз с выплеском Ки. Это работало как подводный взрыв гранаты — рыба всплывало столько, что перепадало даже нерадивым ученикам вроде меня. Но сейчас я могу таким способом только шугануть рыбу, владение и формирование техник Ки вне тела — удел мастеров.

Впрочем надежда совершенно не желала теряться. Я бодро озирался в поисках чего нибудь — каких либо даров дикой природы. Ягодный куст? Попробуем. Колосья какого либо злака? Пожуем! Какая нибудь неосторожная животина? Попробую пришибить и съесть сырой. Это уже наследие даже не монастырского воспитания и не второго детства в деревне, а как не странно — моей первой жизни. Были там такие времена, когда пища была жизненной необходимостью, без оглядки на ее качество и вкус. Ну а добрые учителя монастыря так же преуспели в развитии этого таланта. Насекомые? Дайте побольше. Особенно с рисом или хлебом.

Тем не менее, первые часы не принесли ничего, кроме опять таки капнувшего неизвестно почему опыта. В голову упорно лезли обрывки знаний из некогда прочитанной книги. Что то связанное с умением найти и правильно расколоть кремень, получив практически готовый наконечник копья или стрелы. А копье — это большой, очень большой друг дикого человека. Да и не дикого тоже. Мне, как ранее скованной тысячами условностей личности цифрового века очень импонировала мысль о владении длинной острой палкой, с помощью которой можно держать людей и прочих злых существ на расстоянии. Вот казалось бы, могу приголубить кулаком так, что мало не показалось бы даже давешним стражникам 6 и 7го уровней, а вот все равно хочется палку.

Так ничего и не обломилось ни в первый, ни в послеидущие три дня. Спасался я тем, что сдирал кору у молодых кустов и деревцев, растущих у берега, снимал верхний темный слой коры, а нижний употреблял в пищу. Приходилось этого лыка драть про запас на утро, дважды поднялось восприятие. В первый раз набить желудок запаса не хватило, грыз прямо дерево, как бобёр, рыча и капая слюной. Понимал же, что очень даже стоит найти рощицу у воды погуще и помедитировать денек-другой, пытаясь вспомнить что то полезное о выживании, но мозг, дико недовольный диетой, постоянно подсовывал красочные картинки — жареного зайца, сочную куриную грудку и даже картошку на сале. Сказать, что это мешало — не сказать ничего. Поэтому в основном я был поглощен двумя высшими добродетелями гвардейца Империума Человечества — тупил и превозмогал.

Тем не менее, спустя трое с половиной суток моего путешествия к местным сказочным Бали, перед моим взглядом развернулся богатый выбор интересного. В паре десятков метров правее берега полюбившейся мне реки, на небольшом луге, за которым начинался густой лес, дрожал воздух. Колебания усиливались до отчетливо видимых чуть ближе к лесу. Казалось, что в воздухе движутся полупрозрачные грани, которые в самый явный момент своего проявления кристально прямы, но затухая, начинают изгибаться и принимать другие формы. У…аномалии был центр — висящий в воздухе ромбовидный кристалл на уровне моей груди. Он играл разными красками, вращался по всякому и постоянно менял количество своих граней, что вызывало отчетливую резь в глазах. Система обозначила явление как "Малый Центр Дикой Магии. 4 уровень" и даже снабдила специальной припиской, которую я до этого еще ни на одном предмете не видел. "Активация возможна при добровольном касании рукой".

Так, вот это мне точно не надо. Да, у меня нет совсем нихрена, но это совершенно не повод хвататься за разную ересь, висящую в воздухе. Тем более если оно прозрачно намекает про добровольность. Что это может быть? Явно ничего хорошего. Приобрести силу, могущество или хотя бы приличное усиление в игре, обучение которой заняло порядка ТРИДЦАТИ лет? Не не не. Мимо. Смотрим дальше.

Вторым объектом моего интереса был столб света, который был отчетливо виден, несмотря на яркий полуденный свет. Он бил в небо отчетливо и ровно ниже по течению реки. Откуда именно — я не видел из за деревьев и холмов. Разведочку мы проведем обязательно.

Последним и наиболее весомым моментом был кабан. Его Свинейшество обладал могучей статью и явно был свинобатькой хоть куда. При жизни он в холке был бы выше моего пояса и весом под 250 кг. Сейчас же обглоданные останки копытного валялись у реки копытами кверху. Мне прямо хотелось зашипеть "Моя прееелессссть!". Кости и части шкуры — прекрасный задел для копья или гарпуна.

Подтащив покойного к реке я занялся своим грязным делом. Растревоженная свинятина воняла, мухи роились, муравьи кусали ноги, но я не обращал ни на что внимания. Толстая ветка из подлеска быстро превратилась в короткое и мощное копье, берцовая кость у свина была огого. Еще одну я расколол на длинные острые осколки и примотал их к прутьям, организовав себе аж четыре гарпуна. Хотя гарпунами это назвать было нельзя — никаких зазубрин, просто пики. Система мои творения даже назвала — "Грубое самодельное копье добытчика" и "Малая самодельная примитивная пика".

Оставшиеся копейки до уровня набрал с лихвой, занимаясь рыбалкой. Сунул в воду кабанячий хребет с облепившими его муравьями, встал сбоку и начал гарпунить рыбу своими пиками. Дело шло ни шатко ни валко, опыта то никакого, да и меткостью похвастаться сначала не мог, но все компенсировалось изобилием рыбы. Одну пику жирная и здоровая рыба унесла в себе, когда я решил пожадничать, но на этом мои потери закончились. Вскоре на берегу валялось с десяток вполне хороших рыбин по полкило весом каждая, сильно напоминающих подязъков. Сожрав сырыми половину улова, я, сыто отдуваясь, выпотрошил остальных и развесил на ветки ближайшего куста, после чего наконец обратил внимание на сообщения Системы. Совокупно я получил еще около сотни опыта, а следовательно и уровень. В строчках, кроме опыта, значилось:

Статус!

Статус

Почти все характеристики скакнули выше. От уровня, что ли? Так вроде бы не должны. Видимо, сошлись несколько неизвестных мне факторов. Я грустно ухмыльнулся — мой опыт и знания давали сбой за сбоем. Вот тебе и просиженные в молодости тысячи часов за разными играми, копание в туториалах и анализ баланса игр. Совершенно не хватало данных, чтобы представить себе эту игровую систему как нечто цельное, понять зависимости, а значит — выработать стратегию роста. Без нее намеченные мной самим цели выглядели как плохо придуманная отмазка.

Впрочем, рефлексировать и думать нужно не в потемках и не на полный желудок. Я припрятал получше свои самодельные инструменты, отошел подальше по берегу от подозрительного луга с дикой магией и лег спать. Утром предстояло жрать как не в себя и идти на разведку луча.

Лилисанна проснулась с истошным воплем. Кошмар снился третьи сутки подряд. Впечатления от гипнотически качающегося хрена лысого монаха не слабели со временем ни на йоту. Девушка съёжилась на наваленной для сна куче листьев и начала в который раз уже задаваться вопросом — когда же всё пошло не так?

Когда то ее звали Мириам Джонс. Все свои сорок восемь лет, начиная с рождения, Мириам прожила в районе Адской Кухни, города Нью-Йорк. Судьба к ней никогда не поворачивалась лицом, включая и сам факт появления на свет. Ее мать, темнокожая афроамериканка, отличавшаяся легким поведением и корыстной любвеобильностью, зачала ее в молодые годы. И из лотереи возможных отцов победителем вышел шведский турист, возжелавший, видимо, на старости лет, познать другие народы мира. По всякому. От обоих родителей мисс Джонс с лихвой взяла лишь два качества — выдающиеся физические формы и не менее заметную уродливость. Как то не так скрестились гены беспутной американки и блудного шведа, породив мощную и крепкую мулатку с таким лицом, что копы начали хвататься за оружие еще в те дни, когда Мириам ходила в школу.

Перенесение в мир Системы сначала подарило будущей волшебнице море блаженства — она родилась в семье высокородного нобиля, получив свои восемь лет детства, роскоши и обожания. А потом десяток лет тихой войны со всеми в школе магов. Предметы бывшему шеф-повару маленького этнического ресторанчика давались туго, несмотря на идеальную память оцифрованных. Бывшая мисс Джонс отчаянно воевала со всеми, мечтая вернуться в ту идиллию, где прошло ее детство. Со скрежетом освоив пару специализаций и добившись того, чтобы брезгливо кривившийся преподаватель неохотно кивнул, подтверждая ее право на аттестацию как мага, Лилисанна с бьющимся сердцем сама вбежала в светящийся зеленым портал.

И тот ее выкинул высоко над облаками нового мира.

А после ужасного полета и смерти, ее из под земли — маленькую, голую и дрожащщую, выдернула грубая мужская рука лесоруба. Ей кинули тряпку, оставив сидеть на поляне, а сами принялись за работу.

У волшебницы ушло около двух часов, чтобы путаясь и начиная заново, собрать одно боевое заклинание и приготовиться защищать свою честь от грязных мужиков, которые вполне могли ее обесчестить. Она сидела, съежившись, с заклинанием наготове и панически думала о том, что вот она — наступила самая черная полоса в ее жизни. Еще один грязный голый мужик, вывалившийся из кустов, явно не сделал день ярче.

Хуже того — голый мужик оказался Бессмертным. Таким же как она. Только вместо приветствий и общения, он просто извинился за демонстрацию своего хера, отошел подальше и начал бодро и деловито трепаться с одним из дровосеков! Такого игнорирования Лилисанна не встречала ни за одну из прожитых трех жизней. Двухметровую мулатку, дочку нобиля и адептку волшебных наук никто не игнорировал! Про то, что все персоны в второй и третьей жизни имели свою строго очерченную роль, девушка задумываться не стала. Обижаться на лысого урода девушка не стала, но решив взять с паршивой овцы хоть клок шерсти, начала подслушивать их разговор.

А вот когда лысый урод пренебрежительно бросил ее за деревней…вот тогда расвирепевшая волшебница назначила его врагом номер один. Под влиянием чувств, разумеется. И из за них же она сорвалась на лысого у костра, из за чего снова была выставлена полной идиоткой.

Бывшая мисс Джонс вовсе не была глупой. Просто ее главным утешением в течении десяти лет учебы были мечты о возвращении к счастливому детству. Робкое начальное понимание жестокой правды, что такая жизнь в ближайшие…несколько десятков лет для нее невозможна — заставляли цепляться к окружающим. Тем более, что окружающие ее большей частью игнорировали, а свой массивный и угрожающий вид волшебница утратила по собственной воле. Она оказалась в мире, где не была никому особо не нужна.

И когда тот самый лысый урод, такой же голый, как и первую встречу, открыл ей глаза на происходящее, разговаривая со стражниками, у Лилисанны сдали нервы. Последний удар по ним нанес покачивающийся хер лысого, которым тот гипнотизировал ее все время, пока изливал желчь в уши бойцов.

Скрываясь среди хижин от посторонних взглядов, Лилисанна кипела. Мы — расходный материал? Они хотят жрать, спать и любить друг друга, пока мы будем подыхать за копейки, рискуя собой? Через мой труп, ублюдки бородатые!

Волшебница компактным ужиком проскользнула мимо компании плотников, ввинтилась в компанию крестьянских баб, несущих куда то сухие сети и игнорируя призывные вопли стражников, рванула в лес под прикрытием крайней избы.

Убегать она не собиралась, о нет… Только донести полученную информацию до каждого Бессмертного в Кижичах.

Через сутки все Бессмертные в строящейся деревне вместо того, чтобы пойти на работу, пошли к старосте. Задавая крайне неудобные и неприятные для него вопросы.

Через двое суток в Кижичах уже не было Бессмертных. Они ушли, разделившись на три крупных группы и одиночек, решивших искать другие коллективы в поселках Рошвана.