Глава 35

– Зря вы поднялись, Ваше Высочество, – ворчал Рив, наблюдая, как прислуга помогает принцу одеться. – Не нравится мне все это.

Эландриль жестом заставил слуг отойти и глянул на себя в зеркало. Оно отразило молодого худощавого эльфа с тонким и бледным лицом, на котором красными угольками светились глаза. Расшитый серебром камзол подчеркивал узкую талию, кружева на манжетах и вороте оттеняли белизну кожи, иссиня-черные пряди струились вдоль лица, а на затылке были собраны в сложную косу, украшенную изумрудами.

Эти три дня он провел без эллевиан. Провел в постоянных и бесплодных попытках встать на ноги. Ему хотелось, чтобы, вернувшись, Ринкьявинн увидела его другим. Настоящим. Не живым трупом, беспомощным и ничего не решающим, а истинным эльканэ.

И пусть разумом он ее отпустил, пусть мысленно смирился, что выбор девушки будет не в его пользу, но сердце болело по-прежнему. Оно не желало слушать доводы разума. Оно жило своей жизнью и все еще на что-то надеялось.

– Не хочу, чтобы она видела меня слабым, – произнес он, придирчиво оглядывая себя. – Мне не нужна ее жалость. Это не то чувство, в котором я нуждаюсь.

Вчера вечером он впервые поднялся, и сам, без помощи, смог дойти до дверей своей спальни. Целых десять шагов, ставших для него неимоверным достижением. Правда, на этом силы закончились, ноги подкосились, и он просто свалился на пол, вспомнив про себя все темноэльфийские проклятья.

Так отвратительно чувствовать себя слабым! Не способным самостоятельно передвигаться, не способным даже стоять прямо без чужой помощи!

Вбежавшая на грохот охрана уложила разозленного принца в постель. Правда, спустя час он снова поднялся, решив, что к возвращению Ринки должен твердо стоять на ногах.

– Кстати, – Эландриль поймал в зеркале взгляд Лиатанари, – как дела в Стальных холмах?

– Мятеж подавлен, жрица Рейоль взята под арест. Сейчас с ней работают дознаватели, но королева илитиири поклялась единственной дочерью, что не имеет к мятежникам ни малейшего отношения.

– Ее клятвам можно верить? – усомнился эльканэ.

– Да, Ваше Высочество. Она предлагает свою дочь в качестве залога преданности Эльвериоллу.

– И?

– Эльканте двадцать пять лет. Думаю, это намек, что пора объединить наши народы.

Эландриль усмехнулся. Неторопливо расправил кружева на манишке, повернулся к Риву и произнес:

– Хрустальный трон не примет никого из дроу. А королева Сармель может тешить себя надеждами сколько угодно.

– Ваше право, мой эльканэ, – Рив поклонился. – Так что мне ей передать?

Эландриль на секунду задумался, потом тряхнул головой и улыбнулся:

– Передай, что я уже встретил ту, с которой хочу разделить жизнь и власть. Даже если мне придется ждать ближайшую сотню лет, – добавил он тише.

На центральной башне зазвонили колокола, призывая дворец к вечерней трапезе.

– Пора, – шепнул Эландриль сам себе. – Сегодня все решится.

Рив подал ему изящную трость, которую все это время крутил в руках, а сам предупредительно взял принца под левую руку.

Поддерживаемый регентом, эльканэ двинулся к выходу.

– Лучше бы вы согласились на носилки, Ваше Высочество. Здоровье куда дороже, чем гордость.

– Рив, ты рассуждаешь, как глубокий старик. – Он кинул на Лиатанари оценивающий взгляд и, после паузы, задумчиво произнес: – Женить тебя, что ли? Заведешь детишек – перестанешь так настойчиво блюсти мою честь.

Лиатанари закатил глаза:

– Ваше Высочество, смерти моей хотите? Я старый закоренелый холостяк!

– Ну, не скажи…

– Да и по закону регент не может иметь наследников. Вот если вы переведете меня в министры…

– Переведу, но не сейчас. Ты сам знаешь правила.

Они оба их знали. Магический трон не примет короля-одиночку – только пару, соединенную крепкими узами взаимной любви. И тут не поможет ни династический брак, ни ответственность перед народом, ни чувство долга.

Только время. Единственное, что может залечить старые раны и открыть сердце навстречу новому чувству.

Эландриль верил в это и готов был рискнуть.

И все же…

Все же…

Как он ни пытался сохранить царственную осанку, но на пороге трапезной едва не споткнулся. Вцепился пальцами в руку Лиатанари, не чувствуя, что ногти ранят беловолосого эльфа.

Она была уже там!

Стояла в толпе придворных, как и все, встречая его высочество глубоким реверансом. И закатное солнце через высокие окна золотило ее фигуру от макушки до самого подола, расплывшегося вокруг ног бледно-розовой пеной.

Эландриль окаменел. Уперся взглядом в макушку Ринкьявинн, скользнул по ее склоненной фигуре, по руке в кружевах, по тонким пальцам, лежащим в чужой ладони…

Сердце эльканэ защемило. На лице дрогнул мускул.

Он ведь уже все решил! Все решил…

Почему же так больно?

Пытаясь взять себя в руки, он на секунду прикрыл глаза.

– Ваше Высочество? – встревожился Рив.

– Все хорошо. Помоги мне сесть, – проговорил принц деревянным тоном.

Лиатанари подвел его к резному креслу во главе стола. Вельможи стояли, ожидая разрешения принца. Они не имели права садиться за стол, пока эльканэ не попробует первое блюдо.

Но в этот раз наследник престола не торопился. Опустившись в кресло, он оглядел зал.

И снова, как заколдованный, его взгляд выхватил из толпы девушку в розовом платье и мрачного уркха, стоящего у нее за спиной.

– Герцогиня Джиттинат, – произнес принц, не замечая, как хрустит в руках трость, – подойдите ко мне.

Он очень надеялся, что голос не дрогнул, не выдал истинных чувств.

Она же двинулась к нему через зал, такая юная, хрупкая телом, и в то же время неимоверно сильная духом. И ее рука по-прежнему лежала в ладони уркха. Она вела его за собой! Вела настойчиво, сквозь толпу разодетых вельмож, что кривились, поднося к носу надушенные платочки, и бросали на ее спутника косые взгляды.

Могучий воин Медвежьего племени выглядел среди эльфов так же нелепо, как столетний дуб среди тонких осинок. Но Ринку это ничуть не тревожило. Она шла, расправив плечи, как подобает истинной герцогине. Ее гордо вскинутую голову венчала корона из кос, уложенных по уркхскому обычаю, а в крови бурлила решимость.

– Лучше сделать это после ужина, Ваше Высочество, – шепнул Рив, нагнувшись к эльканэ.

– Нет, – тот не повернул головы, продолжая неотрывно смотреть, как приближается его эллевиан. – Все закончится здесь и сейчас.

– Ваше Высочество, – улыбаясь, девушка остановилась перед ним и сделала реверанс. Ее спутник глубоко поклонился. – Рада видеть вас в добром здравии.

– Ты пришла не одна, – взгляд эльканэ скользнул по каменному лицу уркха. – Значит… сделала выбор?

Он мог бы не спрашивать. Достаточно видеть, как сияют ее глаза.

– Да, Ваше Высочество. Заговор раскрыт, Тессиль мертв, моя помощь вам больше не требуется. Я прошу отпустить меня.

– Это не то, что я хотел бы услышать.

– Простите, – она опустила глаза, – но другого ответа не будет. Я чужая здесь, и вы это знаете. И вы… вы обещали, что позволите мне выбрать самой…

Обещал…

Теперь он уже жалел о своем обещании. Но данное слово нельзя изменить.

Пока она говорила, Эландриль нащупал через камзол диск Ширхамма, висящий у него на груди. Тот ответил едва заметным теплом.

– Что ж, не будем откладывать неизбежное, – прошептал эльканэ, едва Ринка замолкла. И снял с шеи подарок друидов. – Возьми его в руки, Ринкьявинн. Это Ширхамм – древний артефакт из Священных лесов, он раскрывает истинные чувства. И если твои чувства к этому уркху по-настоящему сильны… Брачное ожерелье само расстегнется.

Он протянул его и уронил в подставленную ладонь.

Девушка сжала пальцы.

Взгляд эльканэ встретился со взглядом эллевиан, натянулись незримые струны, две души потянулись друг к другу, и…

Время словно остановилось. Замерли звуки, застыли в воздухе, как насекомые в клейкой смоле. Зал окутала тишина. Все вокруг подернулось дымкой, стало неважным, невнятным фоном, маячащим за плечом.

Ринка смотрела в глаза Эландрилю и видела в них собственное отражение. Видела себя его глазами. В тот краткий миг она ощутила его чувства, как собственные, его боль как свою. Его жадную надежду, тоску и отчаяние. И в ответ на это ее собственная душа дрогнула в клетке из тела.

Она тонула в глазах эльфийского принца, не замечая, что диск в руке разогрелся и засиял. И парные ожерелья, сковавшие их судьбы, тоже засветились, вторя сиянию артефакта.

Диск уже обжигал кончики пальцев. Ринка с трудом оторвала взгляд от лица эльканэ, и словно сквозь сон ощутила, как кто-то пытается выпутать свою руку из ее хватки. Она инстинктивно сжала пальцы сильнее.

Брент за ее спиной шумно вздохнул. Ринка вздрогнула, вцепилась в его руку сильнее, словно это было единственным, что держало ее в этом мире, и…

Наваждение схлынуло. Время вернуло привычный бег, шелест платьев и шепотки наполнили воздух. Отмерли слуги, разносившие яства, засияли ярче светильники под потолком, из-за приоткрытой створки окна потянуло ароматом ночных цветов…

Брачное ожерелье на мгновение сжалось, заставляя Ринку сглотнуть, а потом раздался щелчок. Он прогремел в тишине, словно выстрел. Сухой и бесстрастный. Костяной диск треснул пополам, и обе половинки выпали из онемевших пальцев девушки.

Она ошеломленно глянула под ноги на обломки артефакта и вдруг поняла, что впервые за долгое время ее шею ничто не сжимает. Медленно, как сквозь толщу воды, поднесла свободную руку к горлу. Ожерелье сползло на грудь и осталось в ее ладони.

Ей понадобилось пять долгих ударов сердца, чтобы все осознать.

Ринка тихонько выдохнула и подняла сияющий взгляд на эльканэ. Ее душу переполняли признание и благодарность.

– Спасибо, – прошептала она, все еще не веря, что свободна. – Спасибо, Ваше Высочество!

И протянула ему потухшее ожерелье.

Эландриль не двигался. Он только молча смотрел на нее. Смотрел, стараясь запомнить каждую черточку и сохранить в своем сердце. И убеждая себя в тысячный раз, что так нужно.

Он должен ее отпустить.

Должен, если хочет однажды вернуть.

Но как это сделать, если «отпустить» означает вырвать собственное сердце?

Ринка под его взглядом сделала шаг назад, вжалась спиной в грудь Брента, и тот обнял ее за плечи.

Хрупкая девушка и изрезанный шрамами уркх. Полукровка-бастард, чужая среди людей и не ставшая своей среди эльфов. Рано повзрослевшая, познавшая предательство и нужду, но не утратившая веры в лучшее, свойственной юности. И лучший воин Эльвериолла, потомок славного рода, несущий наказание за предательство предков. Их судьбы случайно переплелись, чтобы этот отрезок пути пройти вместе. Такие разные, и в то же время такие похожие.

Пауза затягивалась, начинала уже тяготить. Тишина становилась зловещей.

Брент нахмурился, ощущая, как сгущается воздух. Обнял Ринку сильнее, готовый в любой момент закрыть своим телом и защитить от любой угрозы.

Эландриль отметил его движение, перевел взгляд на девушку и улыбнулся уголками рта.

– Думаю, вам не стоит оставаться на ужин, – произнес ровно, не делая ни малейшей попытки взять ожерелье. – У восточного крыла ждет карета. Иди. И будь счастлива.

Присев, Ринка положила эльфийскую реликвию к его ногам.

– Ваше Высочество! – растерялся Лиатанари, глядя, как его племянница и уркх покидают зал. Притихшая толпа расступалась перед ними, не в силах ни осознать случившееся, ни принять его. – Как же так?! Это ошибка! Вы должны их остановить!

– Нет, все правильно, – Эландриль покачал головой. Он снял свое ожерелье и бросил на пол, к тому, что оставила Ринка. – Нельзя заставить любить насильно.

***

Карета, увозившая Брента и Ринку, давно исчезла за поворотом, а он все стоял у окна, сжимая в руках брачные ожерелья.

Эльфы живут долго. Очень долго.

Гораздо дольше, чем уркхи.

Однажды Брентаррин Арнбранд состарится и умрет. Это неизбежно.

А Ринкьявинн останется одна. Все еще молодая и полная сил.

И тогда он придет за ней, потому что их судьбы связаны.

Как бы не петляла дорога жизни, в какие глухие углы не заводила – им суждено закончить ее вдвоем.

КОНЕЦ