Глава 17

– Все, златокудрочка, злой Пэрри пошел за ремнем! – ну о-о-о-чень убедительно пригрозил лейтенант, однако я уже успела вскочить со своего места, крикнуть: «Лиам, помогайте! Где вкусняшки к чаю? Я же знаю, что они были!» – и броситься на кухню.

Каннис не подвел и пришел следом. Молча понаблюдал за тем, как я торопливо пишу имена на обратной стороне листочка со списком продуктов, не говоря ни слова, поставил чайник, взял нож, разделочную доску и стал делать бутерброды. Кучка на огромном блюде выросла до приличных размеров, когда я, наконец, закончила писать и подняла голову.

– Альфа Лиам, думаю, вам придется задуматься о переезде.

Оборотень с самым невозмутимым видом закончил последний бутерброд, отложил нож, сполоснул руки и взялся за полотенце.

– Он знал?

– Да, – коротко выдохнула я. – Он отследил передвижение стаи от границ Аристалии до Баренхолла. Ваша попытка сохранить в безопасности близких для себя оборотней не увенчалась успехом.

– Это было до или после того, как Д’Амико отошел от дел?

– После, но вся информация перешла к его старшему сыну, а тот не настолько глуп, как многим кажется. Очень скоро Гаспар Д’Амико сложит плюсы и минусы, а затем придумает, как через родных и близких надавить на королевского мага Аристалии.

Лиам окинул меня задумчивым взглядом. Черты его лица неуловимо изменились, приобретая больше звериных, и я почувствовала угрозу.

– Само собой, я буду молчать как рыба, – заверила я насторожившегося волка.

Альфа чуть улыбнулся и начал разливать по чашкам свежезаваренный чай.

– Но если Д’Амико знал, то почему ничего не предпринял? – поинтересовался он между делом.

– Как это не предпринял?! Он поймал Дариана по дороге из университета, нанес печать… Правда, наш злой гений не учел, что Дариан – потенциальный альфа. Видимо, в магическом плане вы кардинально отличаетесь от других представителей своего вида, как парды отличаются от леопардов. На Дариана печать действовала вкривь и вкось, и Д’Амико начал всерьез опасаться, что вы все поймете. Сэмуэль проклял Дариана, Аверст подстраховал. У Дариана просто не было возможности сопротивляться, ведь проклятье действовало на волчью сущность. В итоге Елка Юмай умерла, Дариан винит себя за содеянное и находится на грани самоубийства, которое ему тоже, кстати, внушили. Вот только Д’Амико и в голову не могло прийти, что волчонок позовет Карателя.

Альфа Лиам уже закончил возиться с кружками, облокотился на кухонный шкаф и с интересом смотрел на меня. Немного смутившись от его неподдельного интереса, я как-то очень скомканно закончила:

– А дальше все пошло ну совсем плохо – я помиловала Дариана, потом произошел сбой, и печать подняла кладбище. Собственно, все…

Дальше были попытки Аверста сдержать армию мертвых, устранение улик, поиск нового специалиста, похищение Ларса и мое «геройское» вторжение в злодейское логово, побег, катер, пришествие на подмогу Теней… Вот только такие подробности вряд ли интересуют альфу.

– Спасибо, что не стали распространяться об этом, – протягивая мне кружку, сказал каннис.

Я протянула руку, чтобы перехватить чашку, но совершенно случайно дотронулась до теплой, чуть шершавой кожи большого пальца мужчины и зашипела от резкой боли. Печать, та самая печать, что мне сделали в ночь после восстания мертвых на кладбище, обожгла руку огнем. Чашка грохнулась на пол, кипяток брызнул на брюки канниса, но оборотень даже ухом не повел. Лиам, на лице которого тоже была гримаса боли, схватил меня за плечо, притянул к себе и дернул вверх рукав моей кофты.

– Облезлые кошки! – прорычал в бессильной злобе оборотень.

Ведомая неясной догадкой, я схватила правую руку мужчины, подняла рукав до середины и… тоже кое-кого помянула. Правда, в моем монологе кошки не фигурировали, зато были упомянуты лаэрды, одноглазые тролли и почему-то пьяные эльфы, ругающиеся матом. Мои губы выдали еще кучу непечатных, но крайне эмоциональных высказываний, но Лиам приложил палец к моим губам.

– Тихо. Все потом.

И действительно, едва мы успели отступить друг от друга и вернуть рукава обратно, на кухню ввалилась ватага моих вечно голодных и дурно воспитанных друзей.

– Беатрис, вы еще долго?

– О! Бутеры!

– А кофе закончился?

Я тяжело вздохнула и закатила глаза. В последнее время число моих друзей уж больно сильно увеличилось. Может, самое время проредить тесные ряды?

Последней на кухню вошла Кайра. Девушка оглядела помещение, дала по рукам Дереку, сграбаставшему аж три бутерброда, взяла с мойки сухую тряпку и начала собирать воду и осколки разбившейся чашки.

Ребята сновали туда-сюда, перетаскивая чашки, тарелки и блюдо с бутерами, Кайра хлопотала на кухни, а я буравила Лиама взглядом. Откуда у него эта печать? Зачем ее сделали? Почему мне никто не сказал! И да, самое главное – чем это все мне грозит?!

Лиам выглядел не менее озадаченным и… очень хмурым, что портило мое настроение еще сильнее и всерьез заставляло паниковать. Я уже была в шаге от того, чтобы утащить альфу на балкон для душевной беседы с последующим выяснением отношений, но была подхвачена общим потоком идущих в гостиную и возвращена на «стул рассказчицы».

– А как Д’Амико управлял людьми с печатями? И вообще, для чего они были нужны?

– Ты знаешь принцип работы того заклятия, что наслали на девочку?

– Я вот о чем подумал, может, Д’Амико хотел захватить власть в Баренхолле? А что? К делам каморры возвращаться ему Каратель запретил, но стать мэром города может каждый. В том числе и бывший преступник. Если они, конечно, бывают бывшими…

Ребята шумели и сыпали вопросами, Тени со снисходительным видом лопали бутерброды, Пэрри задумчиво пил чай. Игнорируя сыплющиеся вопросы, я встала, дошла до кресел, которые занимали Никлаус и Хорст, чуть замешкалась, но все же протянула листок со своими каракулями.

– Вам решать, как распорядиться этой информацией.

Никлаус пробежал глазами записи, усмехнулся и передал спецу из секретки.

– Картошка, лук, кондиционер с красным колпачком… – с выражением зачитал тот, поднял брови и сердито уставился на меня. – Это шутка?

– Это список, – совершенно серьезно поправил Никлаус, откусил сразу половину бутерброда и подсказал: – С другой стороны.

– Это список из тридцати пяти человек, – пояснила я для других, разворачиваясь и возвращаясь на место. – Список тех, на ком печать, оставленная по приказу Д’Амико.

– Но здесь только имя и город проживания, – возмутился мистер Каспо Хорст. – Нам придется подключить все связи для поисков.

– И кстати, советую поторопиться, – улыбнулась я. – Видите ли, что знает один Каратель, знает сила, а значит, доступно для других. Сейчас половина наших уже наведалась к первым пятнадцати из списка и забрала в свои Цитадели. Если хотите получить для допроса хоть кого-то, придется заняться своей работой вот прямо… – Сделала вид, что смотрю на воображаемые наручные часы, перевела взгляд на пышущего злобой Каспо Хорста и невинно улыбнулась. – Вот прямо сейчас.

Спец из секретки бросил на меня тяжелый взгляд, по ощущению, словно кинул в лицо кирпич, потом встал и стремительно вышел. Грохот двери был слышен на весь подъезд, но моего ликования это ничуть не подпортило.

Я такая молодец! Тянула время, старательно отыгрывала роль «ой, я вам такое расскажу!». Даже жаль, что никто из собравшихся не в состоянии оценить всю гениальность моей хитроумной задумки.

– Он никого не найдет, – догадался лейтенант Пэрри, в очередной раз доказывая, что не зря занимает кресло следователя.

– Естественно, – улыбка на моих губах стала просто до неприличия широкой. – Наши найдут всех гораздо раньше и снимут печати. Потом пообщаются с несчастными относительно неразглашения информации и отпустят восвояси. Никто из Карателей не станет использовать людей из списка в своих целях, а вот от ребят из секретки такого великодушия ожидать было бы глупо.

– Наши? – Пэрри отставил кружку и поднял брови. – Златокудрочка, ты уж реши, кто ты? Каратель или официальный служитель правопорядка?

Я предпочла промолчать и с загадочным видом пригубила чай.

– А почему убили Елку Юмай? – неожиданно подала голос Кайра, все это время молчавшая.

– Хороший вопрос, подруга. Я бы даже сказала – лучший из всех, что сегодня прозвучал. И правда, зачем бывшему главарю каморры приезжать в Баренхолл, убивать женщину-адвоката, искать способы управлять армией мертвецов, пытаться подчинить Дариана? Есть варианты? Нет?

Если варианты и были, то присутствующие постеснялись озвучить их вслух, поэтому я сразу выдала правильный ответ:

– Д’Амико играл…

Лица присутствующих вытянулись.

– Уточни, – потребовал Никлаус. – Что значит «играл»?

– Да что тут уточнять? Д’Амико распрощался со своим постом лидера каморры, пристроил сыновей и остался без цели. К нему тотчас незаметно подкралась тоска, с комфортом устроилась, свесив ножки с плеч одинокого мужчины, и начала медленно, но верно отравлять его существование. Ум Д’Амико требовал анализировать и строить планы, сердце жаждало адреналина от успеха очередной крупной аферы, но всего этого не было. Д’Амико скучал, сильно скучал. И вот тогда-то отошедшему от дел преступному гению пришло письмо с предложением о встрече. Каково же было удивление мистера Д’Амико, когда на встрече его попросили надеть маску, усадили за карточный стол и предложили сыграть в самую захватывающую игру. Помимо него, за столом присутствовало еще пятеро игроков… Знаете, это что-то, очень похожее на квест: каждый вытягивает из стопки карточку с заданием. Выполняешь – получаешь баллы, проваливаешься или оставляешь следы – тебя штрафуют. Как-то так…

Тени переглянулись и синхронно подались вперед, словно две породистые гончие, почуявшие зверя.

– Хочешь сказать, на Темных землях есть тайный клуб игроков-преступников? – предположение Никлауса явно не порадовало.

– Да, – подлила я масла в огонь. – И задания у них весьма оригинальные: ограбить банк, не используя магию; выкрасть из музея картину так, чтобы никто не заметил подмены; устранить первого министра Ситора, подменить результаты голосования на пост директора школы… Там достаточно длинный список. Смерть Елки Юмай была заданием этого месяца. Кладбище и эксперименты над печатями Д’Амико держал как козырь, на случай чего-то очень сложного, как захват власти. Кстати, те милые зверушки, что мы видели на яхте – тоже задание с карточки.

В гостиной повисла продолжительная пауза, а потом все разом зашумели, споря на тему: «как такое возможно». Пока большая часть шумела, я пересказала о своих злоключениях в плену Кайре, но даже та слушала меня вполуха, что уж говорить про остальных. По-моему, в головах присутствующих просто не укладывалось, что преступления можно совершать без всякого мотива и умысла, а лишь ради игры. Мне тоже этот факт не давал покоя, но я больше тревожилась о том, кто возглавляет этот клуб игроков-преступников и зачем ему все это надо.

Чуть позже народ принял решение, что настало время сворачиваться и отпускать меня спать. Кайра ушла мыть посуду, ребята ей активно мешали, выдавая все происходящее за неуклюжую помощь. Ларс умчался к себе в лабораторию, подозревая, что лаборанты Рауди и Бакстер в отсутствие начальника взорвут там все к лаэрдовой бабушке. Милмэн Пэрри и Дитмар Хорст отошли в сторону и о чем-то тихонько шептались, альфа сбежал!

Вот представьте себе! Вот только что стоял рядом с окном и словно сквозь землю провалился. Не то испарился, не то в окно выпрыгнул, не то… Короче, сегодня же вечером наведаюсь к этому серому и хвостатому в логово за разъяснениями.

– Беатрис, – подошел ко мне Никлаус и присел рядом, – у меня к тебе небольшая просьба. Я бы даже сказал, крайне невыгодное предложение.

Я заинтересованно приподняла брови. Надо отдать должное, интриговать этот высоченный брюнет умел как никто другой.

– Как смотришь на то, чтобы стать частью моей команды? – с хитрой улыбкой предложил он.

– Эмм… – откровенно растерялась я. – В каком смысле «стать частью моей команды»? Ведь я – простая патрульная, а Тени не занимаются уличными погонями и расследованиями преступлений.

– Дело не в расследованиях. Я набираю команду из десяти человек, которую не стыдно будет осенью отправить на Светлые земли. По условиям, в ее состав должна входить минимум одна девушка, а ты уже зарекомендовала себя.

У меня случился шок. Меня… Да на Светлые земли? Он совсем обалдел?!

– Прости, Никлаус, но после всего случившегося я зареклась не влипать в неприятности, а твое предложение – это одна сплошная авантюра.

Тринадцатый улыбнулся, как мне показалось, одобрительно.

– Решение, достойное уважения.

– Ник, – я чуть помедлила, но потом все-таки решилась. – Ты и твой друг приехали на собеседование с Корком? – Никлаус кивнул, а я широко улыбнулась. – Берите. С ним вы точно не прогадаете. Некромант на Светлых землях… – это же просто огонь, подумала про себя и закончила: –…придется в самый раз!

Утром следующего дня я начала всерьез опасаться, что закон подлости подслушал мои мысли и решил проявить свою нездоровую активность. Просто ряды моих друзей редели с каждой минутой, проведенной мной в участке 9–9.

Ларс со своими помощниками уехал в какой-то секретный бункер, чтобы иметь возможность изучить записи ученых, работавших на Д’Амико. У Кайры заболела сестра, и подруге пришлось срочно брать отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы помочь той справиться с ватагой карапузов. После моей рекомендации Тени увезли Корка в столицу, а оттуда, надо думать, переправят на Светлые земли. Бурый с самого утра уехал на похороны Ребекки, затем вернулся и предупредил, что уходит в тяжелый запой, из чего я сделала вывод: не ждать друга пару дней. Эмит, скорее всего, уже пакует вещи для перевода в секретку. Из всей нашей компашки остались я да пошляк Дерек, мысли которого постоянно крутились вокруг женских прелестей и собственной ширинки. Даже лейтенант Пэрри, наш язвительный любитель тирад, куда-то запропастился.

Я разбирала горы отчетов, к которым не притрагивалась последние пару… мм, даже не знаю… Судя по высоченным стопкам, счет шел на недели! Короче, занималась бюрократией, когда дежурный у входа попросил спуститься вниз.

Радуясь возможности немного пройтись и размять тело, я спустилась по лестнице, вышла в просторный холл участка и приросла подошвами к полу. Дариан стоял ко мне спиной, а в его руке был зажат огромный букет нежно-белых роз с желто-красными сердцевинами.

В первую секунду я хотела позорно прикрыть лицо рукой и нырнуть обратно к лестнице, ведущей наверх. Во вторую – провалиться сквозь землю, потому что поймала взгляд дежурного. Пожилой дядечка наблюдал за разворачивающимися перед его носом событиями с таким же жаром, как если бы читал нашумевший любовный роман. В третью секунду все во мне воспылало желанием убивать, потому как Дерек, вопреки всем моим гримасам и пантомимам с просьбой не выдавать, тронул волчонка за плечо и бестактно ткнул пальцем в мою сторону.

Я молча наблюдала за тем, как на меня медленно и неотвратимо надвигается самый красивый парень на свете, мой «белый кит». Первый из ухажеров, кто принес мне такой невероятный букет. Первый из красавчиков, кто обратил на меня внимание. Первый из мужчин, кто был готов на серьезные отношения и считал, что лучше не бывает.

Первый, кого я отшила.

– Мы не можем встречаться, – в лоб выдала я, потом подумала, что этого мало, и добавила: – Ты не подумай ничего такого. Я очень хочу, чтобы мы стали друзьями.

– Смешно. Именно этого я хочу меньше всего.

Больше волчонок говорить ничего не стал, отдал букет, невесомо чмокнул в щеку и пошел к выходу. Я ожидала, что на пороге тот обернется и скажет что-то такое… что-то этакое. На худой конец, посмотрит долгим взглядом, покачает головой и растворится в закате. Но Дариан не оправдал моих ожиданий.

– Эх ты! Такого мужика упустила… – укоризненно глянул дежурный, всем видом давая понять, что это я-то как раз и не оправдала коллективных надежд.

Вернувшись к себе, я долго простояла у окна, прижимала роскошный букет к груди и наслаждалась цветочным ароматом. Попытки плюнуть на все и забыть не увенчались успехом. Через час напомнила себе, что я вообще-то не кисейная барышня, чтобы терзаться по пустякам и сомневаться в собственных, причем верных решениях, но это противное «а что, если…» не давало покоя.

Не знаю, до чего я могла додуматься, но в дверь негромко постучали.

– Трис… Это я, – в кабинет вошел Эмит.

– А ты что тут делаешь? – резче, чем хотелось бы, спросила я, откидывая букет на подоконник и возвращаясь к своему месту.

Обида все еще царапала душу. Она не была связана с тем, что приятель меня использовал, чтобы выслужиться перед мистером Каспо. Меня не покидала жуткая мысль, что когда Аверст отсек мне руку, все и вправду могло закончиться. Я храбрилась, но ужас случившегося еще не отступил. Поэтому появление Эмита не вызвало у меня чувства радости.

– Беатрис, прости, – начал несостоявшийся воспитанник каморры. – Я – идиот, осел и бездарь. Я не имел права втягивать тебя в неприятности, но я правда верил, что никто не может навредить Карателю. Я думал, ты – неуязвима! Это, конечно, не делает мне чести, как твоему другу… Трис, прости. Мне стыдно.

Ему и правда было не по себе. Всегда спокойный и уверенный, чуть снисходительный и насмешливый, сейчас Эмит не походил на себя привычного.

– Прости… – Он помолчал и с отчаянием продолжил: – Если я могу хоть как-то вернуть нашу дружбу, только скажи!

– Нашу дружбу? – Я села за стол и скрестила руки. – Еще пару месяцев назад, когда мы все были стажерами, ты меня даже не замечал, а теперь поешь иначе. Что-то снова понадобилось или ты мосты на будущее возводишь?

– Трис, ты что говоришь! – глаза Эмита полыхнули негодованием. – Я же единственный за тебя заступался. Если хочешь знать, я с Дереком практически подрался, чтобы тот не приставал к тебе со своими сальными подкатами и неприличными шутками.

– Практически?

– Ну там лейтенант просто шел по коридору, – малость смутился приятель, – как-то несолидно стало. Трис, ну прости ты уже меня!

Я еще пару минут поиграла в обиженку, а потом все-таки снизошла до прощения, перерыва и братания за чашечкой кофе.

– Когда прощальная вечеринка? – размешивая ложечкой сахар, поинтересовалась я. – Учти, больше мы в «Зеленых гоблинах» пить не станем.

– Вечеринки не будет. Меня не взяли.

– Что? – возмутилась я. – Как это не взяли! Почему?!

Приятель грустно улыбнулся и устало вздохнул:

– Они никогда не дадут допуск такому, как я. Трис, я наконец понял: неважно, как сильно мы стараемся, сколько тратим энергии и времени, чтобы преуспеть в собственных жизнях… Это все не имеет значения, потому что призраки родителей и родственников всегда будут маячить за нашими спинами. Всегда.

Слова Эмита не давали покоя весь оставшийся день. Я снова и снова прокручивала их в голове, пытаясь осознать, какой урон нанесли мои собственные родители моей жизни. Может, виной тому, что у меня все так паршиво в личной жизни, стала мама, которая выбирала не тех мужчин, и череда отчимов, к которым я не испытывала уважения, но была обязана держать мину. Почему я непроизвольно морщусь даже при одной только мысли о серьезных отношениях с парнями? Почему сердце выбрало Аверста, преступника и убийцу, а не симпатичного волчонка Дариана? Что, если я послала Дариана не потому, что он мне действительно не подходит, а потому, что перед глазами всегда маячит пример неправильных отношений? А может, я просто ищу виноватого, не имея сил признать, что это я сама?

К концу дня я так сильно запуталась сама в себе, что решила связаться с Азаматом.

Вообще-то очень странно, что наставник не заявился вчера утром, чтобы надавать мне по ушам. Можно было списать все на занятость – ведь большая часть Карателей сейчас искали людей из составленного мной списка, но я уже успела хорошенько изучить Аза. Блондинчику не проблема забежать на пять минут, чтобы грозно сверкнуть серыми глазищами и завести воспитательную беседу. Даже если придется сделать внушительный крюк.

Да даже если придется мчаться с другой части материка! Это же Аз. Его никто и ничто не остановит!

Затишье нервировало. Но когда наставник не отозвался на посланный мной зов, я вдруг всерьез забеспокоилась и помчалась в Цитадель.

В комнате Азамата не было. Я долбила в створку кулаками, коленом и пяткой, пока неприступная с виду дверь не начала отходить от косяка. Решив не рисковать, а то вдруг еще выломаю, я спустилась в общий зал, чтобы поспрашивать у знакомых Карателей о местоположении Азамата, но в просторной обеденной зале обнаружила только поваров и мойщиков посуды. Терзаемая не самыми хорошими предчувствиями, я двинулась к Вжику.

– Здорово, проходи! – поприветствовал рыжеволосый приятель, затем неожиданно нахмурился и спросил: – Только не говори, что тебя никто не предупредил.

– Не предупредил о чем?

Внутри все как-то очень нехорошо сжалось, и резко затошнило.

– Про твоего наставника, – весельчак Вжик впервые на моей памяти не улыбался. – Про твоего бывшего наставника Азамата.

На секунду мир перед глазами померк, тело бросило в пот, а сердце заколотилось как сумасшедшее.

– Что произошло?

– Я был у того дома, где погибла девочка и нашли метаморфа, расшифровывал записи, а потом поступил срочный вызов от мастера Фоука. Приблизительно в тот момент, когда вы с Эмитом уехали по делам, умер Каратель Хавьер. Старый такой, дряхлый, может, помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

– Ну, тогда не суть, – продолжил Вжик. – Хавьер умер. Сила выбрала Азамата в качестве нового сосуда.

– И?

– Азамат отказывается делать печати, а без печатей… Ну, ты и сама знаешь.

И я вспомнила день взрыва департамента. Едва меня откопали из-под завала и поняли, что сила от Тони перекочевала ко мне, мастер Фоук сразу же принялся за дело. Сила выжигала мою личность, стирала память, поглощала испытанные мной эмоции. Сила паразитировала.

Мастер наносил на мое тело печати прямо по дороге в Цитадель, даже не обращая внимания на тряску и качку, но то, что я успела испытать за это время, и заклятому врагу не пожелаешь. А еще я вспомнила наш недавний разговор с Азом…

«Я никогда не хотел быть тем, кого видели во мне остальные. Я не хотел быть Карателем, не хотел быть воином, не хотел приносить свою жизнь в жертву служению неведомой силе Создателя. Когда умирал кто-то из Карателей, я просто сопротивлялся, ставил вокруг барьеры, поэтому так долго оставался хозяином своего тела. Личностью, живой и самостоятельной, а не карающим мечом правосудия».

То, что знает Каратель, знает сила…

«Когда умирал кто-то из Карателей, я просто сопротивлялся, ставил вокруг барьеры…» Этим признанием Азамат и подписал свой приговор. Сила вознамерилась вселиться в новый и такой интересный сосуд для нее, и сделала это. В этот раз Аз просто не смог противостоять мощи и концентрации силы, какую хранил в себе Хавьер.

– Где он?

Вжик подошел и с волнением заглянул в мои глаза.

– Не надо. Тебе лучше не видеть этого. Он все решил, тебе не удастся переубедить его.

– Где он?! – сорвалась я на крик.

Приятель отступил под моим натиском, с удивлением изучая меня, а потом капитулировал и назвал номер палаты.