Октябрьское безумие

…Диктатуры Ельцина я боюсь давно, особенно с августа 1991 года… Люди, находившиеся в Белом доме, имели свою точку зрения на развитие нашего общества… А за что же безоружные были расстреляны, утоплены в крови?! Это не победа. Это пиррова победа… Сейчас я уже совсем не включаю телевизор, не читаю газет. Чудовищный поток лжи!

Виктор Розов

Когда Беловежские соглашения были подписаны, Ельцин позвонил Бушу и сказал: «Господин президент, Советского Союза больше нет».

Леонид Кравчук

Пишу эти строки, а перед глазами, полными слез, стоят картины кошмара после штурмового утра 5 октября 1993 года. Несмотря на погожий день, солнце мне показалось тоже прокопченным, как и Дом Советов, расстрелянный офицерами российской армии из танковых орудий специальными снарядами.

Навсегда, до «соснового сюртука», останется в моей памяти девчушка, лежащая в сквере с простреленной головой. Джинсовая куртка, на груди коричневая от запекшейся крови. Второе выходное отверстие на спине. Рядом парень лежит лет 18, а неподалеку у киоска – пять молодых людей, головы которых чуть прикрыты белыми полотнищами. На груди одного икона Св. Николая. В окоченевшую руку другого, воздетую к небу, старушка вставляет свечку, как в подсвечник, и зажигает ее. Свеча горит упрямо, не затухая, – ветер не сбивает. Горит, разгорается, как факел по убиенным.

Трупы не успевают вывозить из Белого дома. Снуют санитарные машины. Спрашиваю у рядом стоящего мужчины, догадавшись почему-то по неуловимым почти признакам, что он хорошо знает обстановку:

– Как там было в парламенте?

– Насекли изверги не одну сотню. Я был там всю ночь… Спотыкался о тела на каждом этаже. Сегодня ночью вывозили самосвалами… Ссыпали трупы в трюмы подошедших по реке барж… Вывозят и сейчас, только теперь «санитарками».

– Куда?

– Никто не знает.

– А сам-то как ушел?

– Удрал. Сначала, когда выводили, основательно побили. Били всех. Я воспользовался суматохой у стадиона и удрал.

Итак, великая провокация удалась темным силам России. Они празднуют победу над расстрелянной пулями и растерзанной осколками снарядов Конституцией, вешают награды «Героев России» и «За личное мужество», присваивают досрочные воинские звания, выплачивают крутым омоновцам премии за пущенную кровь. Не страна, а дикий Абсурдистан. Разве это не абсурд, что исполнительная власть пошла на преступную разборку с применением танков и бронетранспортеров против представительной власти?

Погоду сделали военные. Милиция разбежалась, боясь народного булыжника. Но шок проходит, и многие военные – участники штурма – осознают, что по вине политиков они стали мишенями людского презрения. То ли еще будет. Ведь элитные дивизии – это не вся армия.

Указ президента № 1400 о роспуске парламента и запрете Съезда народных депутатов толкнул страну скорее к расколу, чем к консолидации. Следует заметить, что окружение президента тщательно готовилось к вероятным событиям, подталкивало их, просчитывая конкретные действия и готовя приманки для «беспризорных» вождей Белого дома, сразу попавшихся на удочку кремлевских политиканов.

К сожалению, нардепы до последнего верили в добропорядочность вчерашних коллег по августовским событиям 1991 года, с которыми вместе рушили Великую Россию – СССР. Они вместе объявляли суверенитет РСФСР, утверждали и одобряли Беловежский сговор, проигнорировав результаты Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года о сохранении Державы, в августе того же года «защищали» Белый дом, которому, по существу, никто серьезно не угрожал. Их «инакомыслие» они посчитали изменой корпоративным идеалам. О государственности мыслей не было.

Дабы побыстрее провести спектакль, исполнительная власть пошла на дикость. Даже гэкачеписты не позволили себе отключить воду, тепло, а тем более окружить Российский парламент плотным кольцом омоновцев, да еще и колючей проволокой типа «спираль Бруно», использование которой было запрещено международной конвенцией сразу после окончания Второй мировой войны. (Запутавшийся в ней рвет кожу, мягкие ткани, сосуды и истекает кровью. – Прим. авт.).

Когда я стоял у ощетинившегося барьера с безмолвными омоновцами и беседовал с мужественной женщиной Светланой Горячевой, рассказывающей об ужасах белодомовского бытия накануне штурма, мне казалось, что крючки-зубья этой спирали обдирают мою душу и она кровоточит. Все 13 дьявольских дней «черного октября» и до и после них дубина Останкинской телебашни пыталась вколачивать в головы россиян необольшевистское единомыслие, занимая пропрезидентскую позицию. Параметры лжи и однобокости поражали воображение. Я всегда презирал причесанность партократических средств массовой информации, но то, что произошло с ними за последние годы «демократических преобразований», повергло многих в уныние и ожесточение. Власть получила за свое лукавство обратный результат – ее противниками стали даже вчерашние сторонники.

Расстрелянная оппозиция, которой не давали одинаковых условий с проповедниками «реформ» в электронных средствах массовой информации, возродится, ибо государственная власть погибнет без закалки через критику. Оппозиционная критика – это не придворная «конструктивная оппозиция», она жесткая, четкая и непримиримая. Так должно быть. Так есть и было в других странах с развитой демократией, демократией без кавычек. Только при такой постановке дела может быть движение вперед, в противном случае ждите застоя или даже отката.

Рассуждения мои проваливаются, как только начинаю вспоминать жуткие дни противостояния и телекадры российской бойни, показываемые американскими телевизионщиками в режиме прямого включения, как со спектакля. Толпы сторонников президента ликуют, визжат, когда работают орудия, перемалывая бетон и кости. Лупят по парламенту, по Конституции, по Государственному флагу России. Много зевак. Много и проигравших – истинных приверженцев законности. Они просто в шоке.

Согласитесь, после того, что случилось, – погибло больше тысячи человек, любое совестливое правительство и силовые министры подали бы в отставку, не цепляясь за кресла в своих уютных кабинетах, обагренных по их вине кровью невинных жертв. Но нет, они позируют перед кино-и телекамерами, выдвигают свои кандидатуры в новое депутатство, думая тем самым защитить себя мандатами думской неприкосновенности за пущенную кровь и смерти людские.

Нет, конечно, я не во всем согласен с руководителями Дома Советов, но я решительно на стороне защитников принципа верховенства Закона над правом, какими бы мотивами они ни руководствовались, оберегая Конституцию и парламентаризм. Последний был несовершенен, а разве исполнительная власть может похвастаться обратным? Именно она (не без помощи четвертой власти) завершила противостояние ветвей власти трагедией гражданского кровавого столкновения в центре столицы – с сотнями погибших, тысячами раненых и миллионами униженных.

Таким образом, ВСЯ ВЛАСТЬ дискредитировала себя. Вся без исключения: и представительная, и исполнительная, а потому требует демонтажа и праведного суда над теми, кто подготавливал условия для гражданской войны.

Всякая власть, если это действительно Власть, должна защищать законные права граждан, защищать народ от всякого произвола, а не звать его, безоружного, защищать перепуганных обитателей Кремля, запутавшихся в политике, которой люди не понимают и часто задают вопрос: «Куда мы идем? Где результат реформ? Когда почувствуем облегчение?»

А теперь о президенте, за которого я когда-то болел, а когда его пинал Горбачев, я голосовал и поддерживал. Но стоило ему после «трамвайно-троллейбусного популизма» снова взобраться на властный трон, как тут же проявились его обкомовско-политбюровские замашки вождя, вскормленного и вспоенного митинговщиной толпы…

Поэтому запас доверия иссяк уже давно.

Я не верю президенту, который разделил народ на своих и чужих, молчал, когда нужно было определиться и именно его слова ждала вся страна, а не перепуганного, с дрожащим жирным подбородком вице-премьера.

Я не верю президенту, которому СМИ поют хвалебные оды как победителю, а он открыто умиляется этим фимиамом, вместо того чтобы покаяться и попросить прощения у народа за грехи – орудийное безрассудство и цинизм содеянного.

Я не верю президенту, являющемуся первой скрипкой в оркестре разрушителей Великого Государства, которое можно и нужно было спокойно перевести на нормальные рельсы нового хозяйствования.

Я не верю президенту, по вине которого десятки тысяч соотечественников превратились в беженцев из тех мест, где еще недавно жили спокойно и в дружбе с аборигенами.

Я не верю президенту, по существу безразличному к судьбам сотен тысяч военнослужащих, выводимых в спешке из дальнего и ближнего зарубежья. Последний термин, кстати, появился благодаря его стараниям в Беловежских дебрях.

Я не верю президенту, который, дабы остаться у власти, созвал в Москву серые отряды омоновцев почти со всей России для бойни с безоружными гражданами, не разделяющими его политику дальнейшего развала страны.

Я не верю президенту, не знающему, откуда и как появляются единицы деляг, разбогатевших за годы его правления до способности купить чуть ли не всю госсобственность, и миллионы людей, живущих под планкой уровня нищеты. Это их называют быдлом и люмпеном нынешние политики и новый класс российских богатеев.

Я не верю президенту, не способному реализовать понятие «терпимость» и утвердившему в очередной раз комиссарский лозунг насилия над инакомыслием.

И, наконец, я не доверяю президенту, скрывшему количество безвинных жертв, оставшихся в Доме Советов. Без этой правды нет правды вообще.

Я уверен в одном: пройдет время – высохнут слезы матерей и отцов, жен и мужей, сестер и братьев, сподвижников и друзей, зарастут могилы павших или поднимутся памятные стелы в честь убиенных детей Отчизны, правые сегодня сделаются завтра неправыми, осуждаемые превратятся в героев, а «героев» осудит история.

Все зыбко, цинично, мерзко. От этого душе больно.

В который раз людей обманули политики, думая лишь о своем благополучии.

Верю в разум. Не верю в выборы здорового парламента. Он будет карманным, судя по искусственному созданию «многопартийности».

Зашевелился, отойдя от послеоктябрьского шока, политический муравейник. Страшно, что опять полезли в политику обанкротившиеся деятели. Поистине – политика грязная штука. Когда же в России она станет светлее для народа?

– Если не подтасуют результаты выборов в декабре, то «демократы» прогорят, – уверенно заявил один из пришедших на панихиду к Дому Советов на 9 дней.

– Несчастная Рассея – вот что маячит впереди у нашей обломанной Родины, – констатирует другой…

Белый дом стоит Черным от копоти грязной политики!

Анатолий Терещенко, Москва. 20 октября 1993 года.

А в то время, когда 18-летний москвич – сын автора Олег вместе с простыми парнями из глубинки гнил в промокших окопах Чечни, отстаивая рубежи России и воюя с бандитами, сынки элитной тусовки мотались в пьяном угаре по Москве на иномарках, прожигая беспутную жизнь на родительские деньги. Это касалось в первую очередь генерала армии Павла Грачева и одного из его чад, о чем не столько писали, сколько кричали газеты. Порядочные люди – и гражданские, и военные – возмущались такими двойными стандартами элиты.

Следует заметить, что не все генералы и офицеры были подражателями ельцинского министра обороны. Сыновья многих патриотов России стояли в одном строю с Олегом. Примером может быть служение Отчизне, ввергнутой «случайностью в политике» Ельциным в гражданскую бойню, командарма генерал-лейтенанта Константина Пуликовского, Он и ему подобные генералы, офицеры и солдаты непосредственно участвовали в боях. Старший сын Пуликовского Алексей – офицер ВС РФ погиб в бою 14 декабря 1995 года в населенном пункте Шатой при деблокировании окруженного боевиками 245-го мотострелкового полка.

После контузии, стрессов и разочарований сын автора Олег вернулся с войны, чтобы внезапно умереть – остановилось сердце…