Проклятый «Сатурном»

Вещь не перестает быть истинной оттого, что она не признана многими.

Бенедикт Спиноза

В начале 1960-х годов на бывшего разведчика в буквальном смысле обрушилась слава из-за того, что информацию о нем частично рассекретили. Об А. И. Козлове стали писать статьи и книги, снимали фильмы, но формально в документах военкоматов он значился просто бывшим военнопленным.

Лишь в 1993 году в послевоенной судьбе Козлова начался поворот в сторону реабилитации его как героя войны – партизана и разведчика. Работники собеса сумели добиться предоставления справки из Московского военного трибунала, где впервые официально была признана ошибка в отношении Александра Ивановича Козлова. Нет, наверное, это было преступление бюрократов из ведомств. Разведчик начал получать льготы.

Содержание ответа на запрос собеса:

«На ваш запрос сообщаем, что Козлов Александр Иванович, 1920 г. рождения, уроженец села Александровское, по постановлению особого совещания при МГБ СССР 25 октября 1950 года был обвинен в разглашении сведений, не подлежащих огласки (по ст.121) и заключен в исправительно-трудовой лагерь на 3 года. Военным трибуналом Московского военного округа 30 декабря 1960 года упомянутое постановление по отношению к Козлову отменено, и дело за отсутствием состава преступления прекращено.

По данному делу он полностью реабилитирован. Военный трибунал округа обратился к председателю Комитета Госбезопасности СССР с просьбой рассмотреть вопрос о представлении Козлова А. И. к награждению орденом. Возбуждая ходатайство, была высказана просьба – обратить внимание, что Козлов с июля 1943 года по апрель 1945 года по заданию органов безопасности находился в немецкой разведшколе, сначала преподавателем, а затем начальником учебной части.

Используя свое служебное положение, перевербовал 7 немецких агентов, 6 из которых прибыли по паролю, данному Козловым, в органы Госбезопасности. Козловым проводилась также работа по отчислению немецких агентов, которые были наиболее преданы немецкому командованию.

Возвратившись в июне 1945 года в Советский Союз, Козлов представил в органы Госбезопасности подробный отчет о деятельности разведчиком. Назвал 57 агентов и 29 человек официальных сотрудников школы. В дальнейшем, проживая в Ставропольском крае, оказывал помощь органам Госбезопасности, им было опознано 12 немецких агентов».

А. И. Козлов называл другую дату ареста – 1949 год.

Эта справка оказалась той соломинкой, ухватившись за которую он выплыл из бушующего вокруг него шторма непонимания, подозрений и нищеты на берег успокоенности и гордости за свою безупречную работу во благо матери Родины, которую бюрократы пытались для него сделать жестокой мачехой.

Заслуги его стали признавать. Таким образом, были сняты всякого рода поводы для завистников и недоброжелателей с упреками его в чем-либо неискреннем. Правда, поздно восторжествовала справедливость, как это частенько случалось и случается на Руси с людьми незаслуженно опальными.

* * *

Слово Козлову:

«Неожиданная слава вызвала зависть… Меня назначили начальником дорожно-эксплуатационного управления. Вздумал один чиновник построить роскошный стадион в нашем районе. Район богатый, так он решил обложить данью все организации и колхозы. Составил проект, собрал дирекцию и бухгалтерию будущего стадиона. Открыли счет в банке и каждому руководителю назвали сумму, которую нужно перечислить.

И мне приказали перечислить 30 тысяч рублей, по тем временам большие деньги. А дорога строится республиканского значения. Ни одной копейки я не имел права по закону никуда отчислять. Мне сказали, что если перечислять деньги не буду, то другой перечислит. А должности лишат, несмотря на мои заслуги.

Я все равно отказался: «Нет, 25 рублей своих могу положить, а государственные деньги нельзя».

Так я лишился должности. Уехал на Кубань. Здесь, работая в парткоме, обнаружил махинации на одном из предприятий. Попытался их обнародовать, чем вызвал недовольство местных властей. Так что и в Горячем Ключе в те времена я не пришелся ко двору…»

Эти коррупционные действия чиновничества не убиваемы до сих пор. Но с ними надо бороться гуртом, во главе с такими людьми, как Козлов – с офицерской незапятнанной честью.

Он был щепетилен в вопросах морали и долга. Когда Александр видел, что чиновники на местах занимаются лихоимством, он восставал против них. Надо признаться, что ростки современного мздоимства в России проросли из советских корней, хотя сталинская власть каленым железом выжигала эту нравственную нечисть, как это делают сегодня в Китае, и как выкорчевали заразу коррупции в Сингапуре при помощи творца «сингапурского экономического чуда» президента Ли Куан Ю. На казнь за подобные преступления он отправлял даже своих родственников. Такой подход в борьбе с ворьем существенно помог избавиться от их негативных последствий в новом обществе.

Наверное, Сталин понимал, что великие нации никогда не беднеют из-за расточительства и неблагоразумия частных лиц, но они нередко беднеют в результате расточительства и неблагоразумия чиновничества в государственном аппарате. Поэтому властное дерево он постоянно тряс, чтобы больные плоды опадали и не заражали здоровые, остававшиеся на ветках.

Сегодня в России люди нередко задают вопросы, почему гигантские стройки спортивных, космических, мостовых и других сооружений обходятся в разы дороже от сметной стоимости, и нет виновных в узаконенном казнокрадстве.

Д. И. Фонвизин, указывая на эту болезнь в России, писал, что «алчное корыстолюбие кругом: кто может – грабит, кто не может – крадет».

Александр Иванович Козлов понимал, пройдя высшую школу жизни, что природа властного чиновничества двойственна. С одной стороны, правительство праведно изобличает пороки и грехи применением закона, и меч возмездия носит не напрасно. С другой стороны, оно само заражается грехом и делает зло. Чем преступнее доходы, тем в них больше негатива для страны. Местные начальники нередко пытаются залезть в государственный карман и отщипнуть что-то. Но аппетит, как говорится, усиливается во время еды. И они уже не отщипывают, а отламывают.

«Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда», – говорил Виктор Гюго.

Не мог Александр Иванович согласиться с таким подходом к государственным делам – в управлении, как считал он, не должно быть полуответственности, как не случается полубеременности. Она, эта полуответственность, с неизбежностью ведет к утайке растрат и неисполнению законов, а также к снижению качества работ.

Он видел своими глазами, как из-за несоблюдения строительных технологий и воровства дорожных материалов асфальт получался каким-то прогнутым. Как дождь – вода не стекает, а стоит днями в лужах, пока не испариться. Когда же такую яму засыпали битумом – появлялся горб.

Вот почему он покинул Александровское – местная власть мстила за его честность и порядочность. Властный мундир они пытались держать чистым. Жить же в коконе обмана он не мог. Он видел, что то, что было схвачено местными князьками, особенно при дорожном строительстве, для него было грязно и преступно…

Ему вдруг подумалось: а что это за рабская зависимость от места, хоть и родного – малой родины, которой правят рвачи и бандюки при галстуках и белых воротничках. А может махнуть в соседний край, там, говорят, получше жить и нет того лихоимства, которое вызрело на Ставропольщине.

Прибыв на Кубань в город Горячий Ключ и устроившись на работу в парткоме одного из предприятий, он и тут обнаружил факты коррупционных действий чиновничества. Местные власти, не желая выносить сор из избы и пачкать свой мундир, отрицательно отреагировали на желание Александра Ивановича обнародовать факты нечистоплотности руководителей предприятия.

Вот почему и в Горячем Ключе бывший разведчик не пришелся ко двору. Именно в это время, начиная с лютых девяностых, на Кубанских плодородных землях постепенно зарождалась «Кущевка» с участием банды Цапков и их подручных. Они от обмана, корысти и лихоимства перешли черту человечности. Создав местную ОПГ, шкуродеры встали на путь целой цепи жестоких убийств. С тех пор Кущевка стала символом массовой расправы бандитов над ни в чем не повинными людьми.

* * *

Как известно, накануне 50-летия ВЧК-КГБ органы госбезопасности прислали к Александру Ивановичу Козлову писателя Василия Ардаматского. На основе военной биографии разведчика писатель подготовил повесть, в которой в художественном жанре рассказал о его деятельности в годы войны.

Был еще один неприятный поворот в жизни.

В 1969 году тот же писатель, автор прославившей А. И. Козлова повести «Сатурн» почти не виден», написанной двумя годами ранее, отправил своему герою письмо, в котором настоятельно советовал прекратить всякие публичные выступления о своем прошлом в годы войны. В противном случае он пригрозил опубликовать в центральной прессе статью, разоблачающую Козлова как самозванца, выдающего себя за прототип Крылова – Крамера в фильмах о «Сатурне»!

И это писал человек, который несколько дней «пытал» своего будущего героя. А. И. Козлов сделал все возможное, чтобы насытить автора живыми воспоминаниями о яркой и тяжкой жизни агента «Меньшикова»-«Следопыта» в разведывательной школе Абвера «Сатурне».

Одной из причин окрика журналиста и писателя Ардаматского в отношении реального разведчика Козлова было несогласие последнего с тем, что прототип Крылова – Крамер – встречался с руководителем Абвера Канарисом.

Слово Козлову:

«Глупость это все несусветная. Я никогда не встречался с адмиралом Канарисом, который в мое присутствие в «Сатурне» якобы приезжал в разведшколу и провел со мной беседу. Мне тогда начали писать письма с просьбой описать эту встречу с тематикой обсуждения с ним конкретных вопросов. Василий Иванович Ардаматский принуждал меня согласиться с липой, а я в своих выступлениях рассказывал правду».

Так вымышленная реальность писателя попыталась потеснить подлинную историю деятельности советского разведчика старшего лейтенанта А. И. Козлова, который как правдоруб дал бой автору измышления.

После этих зуботычин началась очередная травля, о причине которой говорилось выше. Только поэтому Александр Иванович с семьей решает перебраться в соседний Краснодарский край, сначала в поселок Гулькевичи, а потом в райцентр Горячий Ключ.

* * *

Официальные признания позволили разведчику получать льготы.

А годы, как вешние воды, плыли полные других беспокойств. С возрастом они забирали силы и здоровье. Годов ведь не убавлялось, а прибавлялось. Напасть коварной болезни не обошла и Александра Ивановича. От всего пережитого на войне и в горячих сражениях там, в тиши кабинетов «Сатурна», ежечасно ходя по лезвию не ножа, а бритвы, а также из-за всякого рода несправедливо причиненных огорчений и досадных инсинуаций уже после войны, у него случился инсульт. Но он и этот недуг одолел серией физических тренировок. Стал больше двигаться. Чаще совершать прогулки. Променадом для него служили тропинки родного края. Стал больше нагружать руки физическими действиями, дышать, а скорее, «питаться» целебным воздухом Ставропольщины, а потом Кубани.

К очередному юбилею ВЧК-КГБ в декабре 1977 года Александру Ивановичу вручили Почетную грамоту. Ею его наградили за активное участие в боевой деятельности органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны. Грамота была прислана из Москвы за подписью Председателя КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова.

А. И. Козлова часто можно было видеть на праздниках Победы 9 мая, как говорили соседи, «припараденным». На отглаженном, ладно сидевшем на его все еще крепкой фигуре пиджаке красовались 4 ордена – Красного Знамени, Красной Звезды и Отечественной войны 2 степеней. Со слов очевидцев, фотографироваться он не любил. Отшучивался фотографам – разведчику, мол, не положено лик свой показывать! Потом переводил слова на шутку.

Как писал уже упоминаемый Сергей Турченко, на одной из последних встреч у Александра Ивановича была еще одна награда, которой он очень дорожил.

После войны судьба свела его с замечательным человеком – Народным артистом СССР Евгением Семеновичем Матвеевым. Известный актер и режиссер вручил разведчику набор золоченых медалей с вычеканенными профилями выдающихся советских разведчиков – Рихарда Зорге, Рудольфа Абеля и Харро Шульце-Бойзена.

Евгений Семенович сказал тогда, что в этой галерее героев-разведчиков не хватает медали, посвященной ему, Козлову. А позже написал Александру Ивановичу в письме:

«Поверьте, очень хочется воплотить на экране сегодняшнего Козлова! Чтобы под стать такой глыбище, какой является шолоховско-бондарчуковский Соколов. В судьбу такого ветерана можно вместить всю Россию!»

Да, 1960-е годы подняли ошельмованного разведчика из искусственного небытия и принесли реальную славу Александру Ивановичу Козлову. Но в фильмах он видел не себя, а придуманных персонажей, непохожих на тех, кто, как и он, «кротами» рыл каналы утечки секретных данных из разведшкол Абвера для Родины во имя Победы. И как человек прямой откровенно говорил о недостатках авторов сценария и киношников, снимавших эту, по его мнению, чепуху.

«А мне эти фильмы не нравятся, потому что в них слишком много придумано. Но это мое мнение. Когда пригласили на съемки и предложили отредактировать сценарий, я перечеркнул все страницы: был не согласен с тем художественным вымыслом, которым напичкана картина.

Двойного агента Крамера, он же Крылов, которого в кино играл Михаил Волков… сделали немцем Поволжья, так объясняя его знание немецкого языка. Но фашисты знали, что даже секретарей обкомов немецкой национальности в СССР отправили во время войны в ссылку.

Во время съемок согласия у нас с режиссером не получилось. Кстати, после того, как фильм вышел на экраны, моей фамилии в титрах не оказалось, хотя я был консультантом, работал с актером Волковым, исполнявшим главную роль».

Для него фильмы о «Сатурне» духовного блаженства не принесли. Получалось, за правду опять мстили. Теперь деятели культуры. Они спешили сделать фильмы и получить гонорары. Козлов рассуждал несколько иначе: разумный человек сторонится удовольствий, рожденных от соприкосновения материальных чувств, ибо такие удовольствия, в конце концов, являются источником страданий. У всех материальных удовольствий есть начало и конец, поэтому мудрец никогда не тешится ими.

Подобная оценка напоминала выход фильма Михаила Пташука «В августе 44-го» по роману Владимира Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого…)». Это была вторая попытка экранизации романа. Первую, неудачную, в 1975 году предпринял литовский режиссер Витаутас Жалакявичюс. Роль Алехина исполнял Сергей Шакуров, Таманцева – Анатолий Азо, водителя Хижняка – Борислав Брундуков, генерала Егорова – Бронюс Бабкаускас, который умер во время съемок. Это была основная причина, что картина так и не была закончена.

В 2001 году она все же была снята. Но автор книги Владимир Осипович Богомолов (Войтинский) по ряду причин попросил убрать свое имя из титров фильма из-за непонятой ему трактовки некоторых сцен, противоречащих содержанию книги. Кстати, настоящий герой тех событий военный контрразведчик-розыскник, в то время подполковник, ставший генерал-майором, Александр Алексеевич Шурепов дал В. О. Богомолову материалы для романа. Розыскнику майору Александру Шурепову, скоро ставшему подполковником, во время войны было 3 десятка годов, а его образ нарисован в фильме артистом Феклистовым намного старше – почти в два раза.

Об Александре Алексеевиче Шурепове автором в 2017 году была подготовлена и издана книга – «Воин эпохи «Смерша».

– Что ж, такие казусы в творчестве бывают, к ним надо относиться спокойно, но желательно их не допускать, – скажет потом Александр Иванович.

* * *

А в конце 1980-х годов А. И. Козлов летал по приглашению ветеранской организации партизан в Белоруссию. Тогда еще было в достатке отечественных самолетов. Можно спокойно было летать из одного областного центра в другой, и даже из района в район. В СССР существовало более 1,5 тысяч аэропортов – малых и больших. Летали на «яках», «илах», «тушках», «анах» и «кукурузниках» разного типа. Потеряли свою авиацию мы в лихие 1990-е годы, а вернее ее убило чиновничество. И до сих пор не восстановили. Современный российский самолет Суперджет-100 со стоимостью программы разработки, оцененной в 44 миллиарда рублей, оказался сырым. При чем в большинстве своем запчасти иностранного производства. Вот почему российские начальники не хотят летать на нем.

Летел Козлов в белорусскую столицу на «Як-40» – первом в мире турбореактивном пассажирском самолете для местных авиалиний. Когда самолет, набрав соответствующую скорость и оторвавшись от земли, устремился в небо, у Александра создалось впечатление, что по земле он бежал куда быстрее. Настроение повысилось из-за приятного собеседника – механизатора, Героя социалистического труда, летевшего на свою малую родину в Белоруссию, и залитого солнечным светом салона самолета…

В Минске его встречали чиновники, коллеги партизаны, читатели, ознакомленные через книги и газеты с его тайной деятельностью в разведшколе «Сатурн».

Республиканская ветеранская организация партизан обратились с просьбой к Съезду народных депутатов СССР. Смысл обращения был один: о присвоении старшему лейтенанту в отставке Александру Ивановичу Козлову звания Героя Советского Союза.

Но ответа из Москвы не последовало. А ведь правил страной Михаил Горбачев – земляк Александра Козлова. До партийного ареопага он являлся руководителем Ставрополья – первым секретарем крайкома КПСС. Не исключено, что их пути в родных местах могли пересекаться.

Тогда Горбачев рекламировал свой «новый подход» в организации выращивания овец. По его указанию строили огромные кошары с бетонными полами. Овцы и ягнята простуживались и погибали – заболевали воспалением легких. По-современному это был своеобразный «коронавирус» для братьев наших меньших. Падеж нанес огромный урон скотоводству и сельскому хозяйству Ставрополья. Его чуть было не сняли с должности за «новый подход». Не случайно Генеральный секретарь КПСС Л. И. Брежнев назвал его в шутку с нехорошим подтекстом – «царь овец».

Козлов эту историю хорошо знал, а может и комментировал, о чем могли доложить руководителю крайкома шептуны.

По поводу посещения Белоруссии он даже написал письмо Галине.

Слово Козлову.

«Я ездил в Белоруссию по приглашению. Было много встреч и разговоров. Встречался я и с генерал-лейтенантом, бывшим сотрудником Смерша. Он много мне поведал того, что я не знал. В частности, он сказал, что долгое время меня держали в тени из-за того, что мы разошлись. Все было бы иначе в нашей с тобой жизни. Все не могли понять, почему распался наш брак. Пройти такой сложный и опасный путь вместе и… такой эпилог… Да, разбили кувшин счастья».

10 лет спустя губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко тоже подписал ходатайство о присвоении Александру Ивановичу Козлову звания Героя России. Причиной молчания были непростые отношения президента РФ Бориса Ельцина и губернатора Кубани Николая Кондратенко.

И белорусы, и краснодарцы указывали, что за время «работы» в Борисовской разведшколе Александр Козлов собрал данные на 29 официальных сотрудников и 57 агентов разведывательных органов Третьего рейха, а до этого героически сражался с немецко-фашистскими оккупантами на подступах к Москве и в партизанских отрядах на территориях Смоленщины и Белоруссии.

В начале нулевых из ФСБ РФ в адрес Александра Ивановича пришло письмо, поставившее после постоянных многоточий послевоенного времени последнюю точку в борьбе ветерана за доброе имя. В нем есть такие слова:

«Дорогой Александр Иванович!

Невозможно переоценить вклад в Победу советских разведчиков, работавших в глубоком тылу врага. Мы с уважением относимся к Вашему подвигу и сочувствуем драматическим вехам в Вашей судьбе.

Мы рады, что справедливость восторжествовала, и Родина, хотя и с опозданием, смогла оценить Ваши боевые заслуги. Отныне Ваше имя занимает достойное место в истории советской контрразведки».

Журналист Александр Левченко, посетив его на месте нового проживания в поселке Горячий Ключ Краснодарского края накануне 60-летия Победы и беря интервью у героя-разведчика, поинтересовался активностью Абвера в заброске вражеской агентуры в тылы Красной армии.

Козлов ответил:

– Я лучше многих знаю, сколько агентов немцы засылали в нашу страну, скольким удалось «законсервироваться» и скольких гитлеровцы передали затем американцам. Так что, как не обидно, приходится мириться с жестокими, но, увы, все же оправданными методами работы спецслужб.

– Не жалеете о своем пройденном пути? – как-то спросил его сосед.

– Знаете, если бы все повторилось заново, то я бы не стал изменять судьбе и прошел бы непростыми дорогами «Сатурна» еще раз, – ответил разведчик.

– Снятся ли вам сны о войне?

– В «Сатурне» я заставлял себя просыпаться, как только что-то начинало сниться, потому что нечаянно мог проговориться. Не вижу снов я до сих пор.

Эти слова показывают, что Александр Иванович – личность неординарная, человек сложной судьбы. Его жизнь – это подвиг гражданина своей страны.

Когда его спрашивали, как он стал практически двойным агентом, он отвечал:

«Я не был профессиональным разведчиком. Стать им меня заставила жизнь. Проникнуть в немецкую Абвер-разведку профессионалу было невозможно. 17 абверкоманд создавались еще в начале войны. Каждая такая команда имела собственную разведшколу, в которой обучали агентуру. Агентов вербовали сами немцы в лагерях для военнопленных. Для этого туда засылались люди Абвера, которые в течение месяца «надевали шкуру» военнопленных. Их также били, они плохо питались, чтобы не выделяться.

Зато потом, после месячного срока, вербовщиков отправляли отдыхать на побережье и выдавали солидные суммы. В лагерях они выявляли людей, пронемецки настроенных или имеющих другую слабину, и докладывали начальству. Кандидатов отбирали и посылали в другой специальный лагерь.

После многочисленных проверок из самых интеллектуальных вербовали будущих курсантов разведшкол. И начинали их психологически обрабатывать…»

В 2008 году с разведчиком встретился журналист Валерий Кузнецов. Он писал:

«…Александру Козлову 87 лет. Живет в городе Горячий Ключ Краснодарского края, в небольшом коттедже на улочке, упирающейся прямо в лес. Второй супруги ветерана Майи, делившей с ним все тяготы сложной судьбы, уже нет в живых. У самого Александра Ивановича от переживаний случился инсульт. Но, несмотря на годы и болезни, военная выправка и острая память остались с ним. Он много ходит пешком и все, что нужно, сам делает по дому. В разговоре мужественный разведчик заметил, что о его судьбе после войны можно было снять еще один фильм и назвать его «Проклятый «Сатурном»…»