Микаэль Рённинг сидел в кабинете без окон в самом конце отдела информационных технологий полиции и пристально смотрел на мейл, словно тот пришел с другой планеты. Он уже прочел его три раза, но был вынужден читать в четвертый. И не потому что не понимал. Наоборот, он понял все точно, и именно это ему не нравилось. Значит, он такой прозрачный и предсказуемый – говоря начистоту, скучный – что она считает, что ему известны все ее затеи. Как славный чертов песик, который всегда готов помахать хвостом, как только появляется хозяин.

О’кей, конечно, он всегда был в курсе последних новостей и, разумеется, знал, что теперь она работает в полиции по поддержанию общественного порядка в Хельсингёре и каким-то образом причастна к делу об убитом бомже. Но она не должна была на это рассчитывать. Хуже некуда, когда тебя принимают как должное. Особенно учитывая, что прошел почти год со дня их последней встречи.

Тогда он пригласил Дуню на ужин, который перетек в безумно дорогой поход по барам. Но что не сделаешь для своих друзей, рассудил Микаэль. Потому что он расценивал их отношения именно так. Друзья, может быть, даже на всю жизнь.

Первый раз она пришла в отдел информационных технологий с просьбой помощи, когда остальные коллеги ее игнорировали, поскольку Слейзнер поручил ей вести следствие по делу об убийстве телезвезды Акселя Ноймана и его жены. Не имея никаких полицейских полномочий, Микаэль помог ей с поиском и фильтрованием в различных реестрах. Она также проверяла на нем свои соображения и иногда могла позвонить ему посреди ночи только для того, чтобы узнать его мнение.

Микаэль очень любил работать вместе с Дуней, и ему этого сильно не хватало, когда ее выгнали и она исчезла. Они шутили, что в один прекрасный день она станет начальником и переведет его в убойный отдел. Конечно, они общались по телефону и говорили о том, что надо повторить поход по барам, когда теперь у нее есть своя зарплата и она снова может приглашать других. Но дальше разговоров дело не пошло, и спустя какое-то время он постепенно стал терять надежду, что они когда-нибудь увидятся снова.

Но сейчас Дуня дала о себе знать и попросила его о помощи. К тому же таким тоном, словно все совершенно нормально. «Целую», мать твою. Может быть, ему стоило разозлиться, написать ответ капслоком и попросить ее пойти к черту. Сказать, что дружба – если она сейчас правда пытается изобразить дружеские отношения, – не ограничивается просьбами о помощи.

Но дело было в том, что он не разозлился. Ни капельки. Скорее, испытывал воодушевление и радость. Поскольку тон письма подразумевал, что они друзья, которые не должны ничего доказывать друг другу. Особенно не раздумывая, Микаэль понял, что в глубине души уже простил ее, и щелкнул на приложенную ссылку.

Ему не надо было долго смотреть ролик (там кто-то трусцой бегал по Хельсингёру, натянув на голову чулок со смайликом, и избивал людей), чтобы понять, что речь идет о «веселом избиении». Но почему Дуня увязала это с убийством бомжа, Микаэль не понял. Конечно, в Англии происходили смертельные случаи, но их было крайне мало, и он не слышал о том, чтобы такое случалось в Дании.

Но если он правильно понимал Дуню, у нее наверняка имелись свои соображения, и он не видел оснований ставить их под сомнение. К тому же, и это самое лучшее, он точно знал, где будет искать, раз эти преступники такие идиоты, что выкладывают ролики об убийстве в Интернете.