Скучно.

На дисплее мобильного больше ничего не было. Единственное слово, которое к тому же пришло с неизвестного номера. Но для Теодора этого было вполне достаточно. Он без проблем понял, от кого смс и о чем идет речь. Александра не только думала о нем – она еще потратила время, чтобы узнать его номер. От осознания этого в груди у него екнуло. С бьющимся пульсом он лежал в постели, пытаясь придумать хороший ответ. Ему понадобилось целых десять минут, прежде чем он смог потными руками набрать и отправить два слова.

Хотя именно в этот момент это была чистая ложь. На самом деле он был так воодушевлен, что в ожидании ответа прыгал по комнате, как мячик.

Она опять ограничилась одним словом. И чтобы не отставать, он свел свой ответ к двум буквам.

Теодор точно знал, где живет Александра. Ее дом, один из самых красивых во всем районе Тогаборг, находился на углу улицы Юхана Банера и улицы Карла Х Густава. Парень миллион раз проезжал мимо на велосипеде, а иногда даже подкрадывался к дому, чтобы разглядеть ее комнату сквозь массивную изгородь.

Но сегодня он впервые открыл калитку, прошел по разноцветным каменным плитам и позвонил в дверь. Он нервничал и заметил, что все время сглатывает. Почему она не идет открывать? Он снова нажал на маленькую кнопку и услышал колокольный звон, раздающийся внутри. Она просто пошутила? Теодор уже было собрался уходить, все равно это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но решил проверить, заперта ли дверь, и нажал на ручку.

Теодор никогда не видел таких холлов – размером с целую гостиную с высоким-превысоким потолком и двойными дверями, приоткрытыми во все стороны. Темно-зеленые стены украшали охотничьи трофеи, старые ружья и сабли. Широкая лестница вела из холла на верхние этажи.

– Эй! – закричал он. – Я уже здесь. – Никакого ответа не последовало. Может быть, она в туалете, или дом настолько большой, что она его не слышит. Он снял обувь и прошел на кухню, ничуть не менее роскошную, чем холл.

– Зачем ты разулся?

Теодор резко повернулся и увидел Александру, которая сидела на полу, прислонившись к стене и держа в одной руке пиво.

– Э, я не знал…

– Хочешь? – Она подняла бутылку с пивом. – Тогда возьми в холодильнике.

– О’кей. – Он прошел мимо кухонного островка, открыл холодильник и взял пиво.

Он уже несколько раз пил пиво и даже напивался. И тем не менее, все было как в первый раз, когда они подняли свои бутылки и выпили, не спуская друг с друга глаз. Пиво было горьким и крепким и на самом деле не особо вкусным. Но какая разница? Он был влюблен. Да, черт возьми. Первый раз Теодор допустил эту мысль. Боже, как же сильно он влюблен.

– Пойдем, – сказала Александра и вышла в холл.

Теодор последовал за ней по лестнице и дальше через еще один холл в ее комнату, которая представляла собой двухкомнатную квартиру с собственной кухней и ванной. Александра провела его в спальню, где бо́льшую часть пространства занимала просторная кровать, вся заваленная подушками. У окна в одном углу стоял письменный стол, рядом – открытый шкаф со стереоустановкой, о которой сам Теодор мог только мечтать. Вдоль одной стены тянулся гардероб; несколько дверей были приоткрыты, свидетельствуя о том, что одежды у хозяйки в избытке.

– Ты слушал Люкке Ли? – Александра забралась на постель и села.

Теодор кивнул, хотя понятия не имел, кто это. Он подошел к висящим в рамках афишам Брюса Ли и Джеки Чана, на которых те демонстрировали боевое искусство.

– Ты этим занимаешься?

– Может быть. – Александра пожала плечами и потянулась за пультом. – Мне казалось, что ты слушаешь только дэт-метал и трэш-панк.

– Нет, я слушаю всякое-разное, и Люкки Ли просто класс. – Он сел на край кровати.

– Еще бы. Особенно последний альбом. Сейчас я только его и слушаю. – Она направила пульт на стерео. Установка осветилась, и на максимальной громкости заиграла песня Wounded Rhymes. Девушка опустошила бутылку и закрыла глаза.

Казалось, она целиком погрузилась в музыку и, похоже, знала наизусть каждую строчку. Сам Теодор толком не знал, что ему думать. Он такую музыку не слушал. Масса ударных и странное вкрапление органа. Хотя местами это звучало хорошо.

Он отпил еще немного пива и заметил, что вблизи Александра еще красивее, если вообще такое возможно. Может быть, она сама красивая из всех, кого он когда-либо видел. Ему захотелось подползти к ней и поцеловать ее, но он не решался. Не хотел рисковать – а вдруг она надуется? Или, может быть, она только этого и ждет?

– Это правда, что он закрыл тебя в старой печи?

Теодора не удивило, что она знает об этом. Это было известно всем. Но никто ни о чем не спрашивал. Может быть, потому, что все знали: Теодор не ответит, да и вообще, меньше всего ему хочется говорить о случившемся в подвале его дома. И все же он заметил, что кивнул.

– Значит, ты типа чуть не умер?

Теодор опять кивнул.

– Вау… Ну и что ты чувствовал? Я слышала, ты лежал взаперти несколько часов.

– Вначале я думал, что это кошмарный сон. Но когда понял, что на самом деле я не сплю, по-настоящему испугался. – Он встретился с ней глазами и осознал, что впервые рассказывает об этом кому-то, кроме психотерапевта. – Никогда в жизни так не боялся.

– А ты пытался выбраться?

– Да, но ничего не получилось. Меня связали, плюс там было страшно тесно. Оставалось только одно: пытаться сохранять спокойствие и не тратить кислород. Но я не сумел сделать даже это. Через какое-то время я услышал, что в доме кто-то есть. Наверное, отец вернулся домой из больницы. Я запаниковал и начал кричать. Но он меня не услышал и снова ушел, а я продолжал лежать и кричать. – Теодор замолчал и покачал головой, удивляясь самому себе, а потом допил остатки пива.

– Послушай, думаю, в твоей ситуации большинство бы запаниковало.

– Но только не ты, да?

Александра пожала плечами.

– Может быть. Одно дело – сидеть здесь и говорить. И совсем другое – во всем этом участвовать. Возможно, звучит, как бред, но… – Она заколебалась и встретилась с ним глазами. – Отчасти мне кажется, что мне бы это чуточку понравилось. Ты, наверное, не понимаешь, но это словно плыть под парусом в никуда, перестать беспокоиться и просто на все положить.

Теодор был готов расплакаться. Наконец-то его поняли. Первый раз ему больше всего на свете хотелось говорить об этом.

– Именно это я и почувствовал, как только перестал надеяться. – Слова теснили друг друга. – Словно из меня ушел весь страх. Словно я избавился от всего неприятного и просто мог лежать и наслаждаться. – Он со вздохом замолчал и покачал головой. – Я знаю, что это неправильно, но я смотрю на жизнь как на тяжелый проклятый рюкзак, который надо таскать на себе, хотя ноша с каждым шагом становится все тяжелее и тяжелее. И именно когда отец ушел, я понял, что все пропало и что я наконец могу скинуть с себя этот рюкзак.

Он замолчал. Александра ответила на его взгляд. Никто из них ничего не сказал. Тем временем Люкке Ли пела о том, что скорее умрет в чьих-то объятьях, чем одна.

И тут девушка взяла его ладони в свои и наполнила их теплом, которое разлилось по рукам и дальше по всему телу. Он физически ощущал, как учащается пульс, а к низу приливает кровь. Это произойдет сейчас? Он никогда этого не делал. Думать – думал. Почти ежедневно.

– Иди сюда, я тебе кое-что покажу. – Александра выпустила его ладони и вышла из комнаты. – Иди же.

Теодор слез с кровати и по дороге в холл попытался опустить член, вставший в джинсах. Девушки нигде не было видно, но он слышал, как она идет вниз по лестнице. Он поспешил за ней и догнал ее только тогда, когда они спустились в подвал и вошли в большой освещенный зал для занятий йогой с мягкими коврами и зеркалами вдоль передней стены.

– Вау! – воскликнул он и огляделся по сторонам.

– Моя мама ведет занятия йогой и учит искусству жить осознанной жизнью. Но если спросить меня, я бы назвала это искусством гребаной жизни. Иногда они совершенно голые стоят в позе воина и собаки, и все это… Но сейчас плевать на это. Лучше пойдем… – Она встала в центре зала и приготовилась к бою.

– Что я должен делать?

– Постарайся опрокинуть меня на пол.

Теодор засмеялся и покачал головой.

– Почему я должен это делать?

– Если ты меня хочешь, ты должен меня завоевать. Если, конечно, посмеешь. – Александра одарила его улыбкой.

Конечно, он ее хотел. Но он никогда не станет драться с девчонкой. Теодор подошел к ней.

– А если нет? Если я откажусь? – Он обошел ее и встал за ней.

– Тогда можешь идти домой. Меня никогда не интересовали жалкие трусы, – ответила она, даже не сделав поползновения повернуться к нему.

Едва он успел подумать, что ударит ее сзади под коленками и подхватит на лету, как Александра обернулась на пол-оборота, схватила его ногу и так рванула, что он со всего размаха упал на мат. Через секунду она была на нем, прижимая его руки к полу своими коленями.

Но ноги у Теодора были по-прежнему свободны, и вскоре он поднял их за ее спиной, зажал ими голову Александры, потянул ее вниз и перевернулся на бок. Теперь ему надо было только сомкнуть ей руки и отпустить ее голову. Проблема заключалась в том, что девушка оказалась сильнее, чем он предполагал, и вскоре она сама держала его железной хваткой между своими предплечьями.

Он стал хватать ртом воздух, но не сумел его вдохнуть. Одновременно с разных сторон на него обрушились удары сжатых кулаков. Сильные и безжалостные. Словно его било несколько человек. И теперь он увидел их всех. Они были здесь. Лица из Стокгольма. Лица всех тех, кого он ненавидел и кого хотел избить до полусмерти.

В конце концов, он заметил, что у Александры из носа течет кровь, и понял, что их только двое. Проклятие, он ударил ее и к тому же слишком сильно. Он не успел развить эту мысль, как она рассмеялась и вытерла нос.

– Хорошо. Можешь же, если захочешь.