Глава 6

А ровно через неделю, ну не ровно, через семь с половиной дней, если уж докапываться до фундамента, мне позвонил товарищ Сизов, который Николай Трофимыч и по совместительству директор Мосфильма. На работе я в это время сидел и делал вид, что работаю, хотя на самом-то деле работа моего вмешательства вовсе не требовала, и поэтому я тупо смотрел в окно и размышлял о бренности бытия. Да, кабинетик мой к тому времени таки распечатали, а дело по убийству Борис Ефимыча медленно, но верно перешло в категорию «висяки»…

— Привет, дорогой, — сказал Трофимыч, — что нового, почему не звонишь?

— Здравствуйте, Николай Трофимыч, — ответил я, — новое у меня одно и то же, начиная с 3 сентября, предвыборная кампания. Поэтому и не звоню, избирательные дела, сами понимаете, дело хлопотное.

— Да ладно прибедняться-то, — подколол меня Сизов, — я видел последние опросы общественного мнения, меньше 80 % у тебя нигде нет. Но я не по этому поводу звоню, а знаешь по какому?

— Догадываюсь, конечно, — сказал я, — но лучше бы вы сами всё озвучили, чтобы не играть в угадайку.

— Окей, как говорят наши американские друзья, озвучиваю — завтра в Москву приезжает режиссёр Стивен Спилберг, помнишь такого?

— Ну ещё бы не помнить, — осторожно ответил я, — а зачем?

— Первым пунктом в его программе значится встреча с тобой, дорогой Сергей Владимирович…

— А вторым? — решил я расставить точки на ё.

— А вторым поиски мест для съёмок художественного фильма по книге братьев Стругацких. Ну и переговоры насчет запуска его в производство, это само собой.

— Значит я беру билеты в Москву?

— Ты всё правильно понял, молодец. Супругу не забудь, про неё Спилберг отдельно написал в своём райдере.

Вот это да, мысленно почесал я в затылке, наши кинематографические начальники уже знают, что такое райдер…

— Уже бегу за билетами, Николай Трофимыч… да, как ваше здоровье-то, не подводит?

— Не дождешься, — ответил он словами из анекдота и повесил трубку.

А я звякнул специально прикормленному товарищу из железнодорожных кругов обитания и заказал два билета на вечерний Нижегородец — как-то прикинул, что гораздо дешевле иметь такого человека в МПС, чем постоянно дергаться в экстренных случаях. Обходится это совсем недорого. А затем загрузил своих доверенных лиц по избирательной кампании, чтоб не расслаблялись в период моего вынужденного отсутствия — наглядную агитацию пусть обновят что ли, да рейтинги внимательно отслеживают, ну я в свою очередь постараюсь обеспечить пару инфо-поводов для пиара себя, любимого. А что такие поводы мне в Москве предоставятся, я как-то ни разу не сомневался.

Зашел в анютин кабинет, ознакомил с новой вводной — вот не понял, обрадовалась она или огорчилась. Одежда, сказал, повседневная пусть будет, некому особенно пыль в глаза пускать. И вот ровно в 23.15 мы уже отъезжаем от родного до слёз Московского вокзала… на этот раз билеты в виде разнообразия нам в плацкарту достались, причём на боковые места, ну так даже интереснее, ближе к народу. Напротив нас какие-то студентики ехали, два мальчика и две девочки, так они долго пялились на нас с Анютой, не решаясь заговорить, а под утро таки решились — не вы ли это, спросили, играли в недавно вышедшем фильме про Китай? Ну я не стал отпираться, так за оставшуюся часть пути они задолбали нас вопросами, причем спрашивали в основном не про Николсона, как я мог предположить, а про Джеки Чана… вот так она и рождается, популярность. Расстались на Ярославском вокзале друзьями.

А дальше была улица Мосфильмовская и кабинет Сизова, где нас уже ждал, подпрыгивая от нетерпения сам знаменитый режиссёр Стивен Аллан Спилберг (или если перевести его ФИО на язык Пушкина — Степан Алексеевич Болтогоров).

— Хай, Серж, — сразу взял он быка за рога, но тут же поправился — и Энни конечно тоже. У меня в Америке пока вынужденный простой, сорвались один за другим два больших проекта, так что я могу уделить этим вашим Стругацким целых полгода. С Николасом (и он кивнул головой в сторону Сизова) мы предварительно всё обговорили, теперь твоя очередь.

Ну моя, значит моя, пожал плечами и ответно взял за рога быка:

— Может в кафе какое-нибудь пойдём посидим? У меня, когда я совершаю жевательные движения, мозг лучше работает…

Стивен был совсем не против, и мы перешли улицу на ту сторону, где стояло летнее кафе с прозаическим наименованием «Отдых». С пивом и раками в ассортименте. Взяли и то, и это.

— Так значит ближе к делу, Серж… и Энни, — сказал Стивен, отхлебнув полкружки, — от тебя мне собственно требуется только список актеров… ты его выторговал у меня в Лос-Анджелесе… не более трёх штук…

— Пяти, если мне не изменяет память — сразу уточнил я, расправляясь с самым крупным раком.

— Хорошо, четырёх… и места съемок — из того перечня, что ты мне передавал, я выбрал Семипалатинск, там очень атмосферное место должно быть, а всё остальное я хотел бы снять в Средней Азии — у вас же там два крупных землетрясения было за последние полвека, в Ашхабаде и Ташкенте, верно?

— Да, всё правильно, — удивился я начитанности режиссёра.

— После землетрясений развалины должны остаться, причем ориентально ориентированные, так сказать, развалины, это должно придать фильму дополнительный колорит, сейчас у нас в моде всё восточное.

Записал глубокие мысли Стивена в записную книжечку и сказал, что с развалинами провентилирую вопрос в ближайшие сутки, а пока можно собираться в командировку в Семипалатинск и… и артистов же с нашей стороны надо представить, вам ведь наверно не всё равно, кто от нас играть будет? Стивену было не всё равно, поэтому я первым делом показал пальцем в сторону Ани — это раз, предлагается на роль жены сталкера, представлять надо?

— Не надо, давай дальше, — ответил он.

— А дальше Евгений Евстигнеев, он в «Миссии» русского ученого сыграл, а здесь мог бы снова на роль ученого попробоваться, который Валентин Пильман…

— Помню, принимается…

— И еще Инна Варнакова, она непрофессиональная актриса, просто фактура очень богатая — её хорошо бы пристроить к образу дочки Барбриджа… ну которая холодная стерва, — и я вытащил из кармана пяток её художественных фоток, она мне их давно передала, еще в санатории.

Спилберг долго изучал их, а потом высказался в том смысле, что на вид очень даже ничего, но надо бы конечно проверить её актёрские способности. Тут уж я ответил его словами «принимается».

— Так, — сказал Стивен, — это трое, а четвёртый где?

Я немного подумал и решился:

— Четвёртый это я, можно на самую эпизодическую роль, я не гордый… хоть одного из посетителей паба Боржч, когда там Пильман с Нунаном разговаривают о природе Зоны. Или полицейского могу сыграть, который караулит возвращение Шухарта с банкой ведьминого студня. Или русского парня из института, который умирает в душевой в первой части. На ваше усмотрение короче…

Спилберг допил пиво до конца, посмотрел в окно на проезжающие по Мосфильмовской грузовики и сказал:

— Хорошо, я подумаю… а на роль Шухарта я хочу пригласить Дастина Хоффмана.

Во дела, подумал я — Саныч-то теперь снимется в одной картине с двумя своими кумирами, кто бы мог подумать.

— Когда летим в Семипалатинск? — небрежно осведомился Стивен, — и в Ташкент заодно, там вроде рядом, я смотрел на карте…

Далеко вглубь полигона нас конечно не пустили, показали только старые заброшенные шахты, где последние испытания ещё при Хрущёве производились, но и этого Спилбергу хватило с лихвой — выражение лица у него было примерно такое же, как у малого дитяти, которому мороженое на палочке принесли.

— Вот здесь вот, — сказал он, указывая пальцем на растрескавшуюся бетонную пробку, закупоривавшую когда-то вход в наклонную шахту, — и будем снимать финал, где Шухарт Золотой шар находит. Отличные кадры будут… а когда у вас следующее испытание планируется? — это он уже у сопровождающего майора спросил.

Майор обескураженно посмотрел на меня, потом на Стивена и выпалил:

— В начале октября, товарищ режиссёр!

— Вот и отлично, приедем сюда за день, за два и заснимем заодно — шикарно должно получиться!

Майор не знал, что ответить, видимо инструкций по таким поводам он у начальства не получил, я пришёл ему на помощь:

— Ясен же пень (clear stump? — недоумевающе переспросил Стивен — ну да, он же clear pepper, — ответил я) снимем… — и добавил для майора, — это я беру на себя. А теперь в Ташкент едем? В смысле летим?

Окей, сказал Стивен, и мы полетели. Не знаю, по какой там карте он смотрел расстояния, но оказалось это совсем даже и не рядом, почти полторы тысячи километров — начальник полигона нам выделил АН-24, при виде коего у меня нехорошо стало на сердце… но дарёному коню, как известно, не смотрят пристально в меню, полетели на том, что есть. По дороге серьезно трясло, но ничего экстраординарного не случилось. А в аэропорту Ташкент-Южный (который в 21 веке станет имени Ислама Каримова) нас ждал сюрпризец — наш АН лично прибыл встречать первый узбекский секретарь Рашидов. Шараф Рашидович. Ну его можно понять, не каждый же день на подведомственную территорию заезжает звезда мирового уровня, которая ещё и кино хочет снять здесь же, я бы тоже на его месте подсуетился.

Рашидов минут пять разливался цветастыми восточными комплиментами, я исправно всё это переводил для Стивена, это ему быстро надоело и он прямо высказал цель своего посещения — отыскать живописные развалины, оставшиеся после землетрясения 66 года, а всё остальное, включая приветственные речи и обеды, можно оставить на потом. Рашидов озадаченно замолчал, видимо ему слили недостаточно подробную информацию о цели приезда дорогого гостя, но надо отдать ему должное, быстро переориентировался:

— Конечно, конечно, дорогой Степан Алексеевич, будут вам развалины, в самом лучшем виде будут, в разваленном.

И он немедленно отдал распоряжение кому-то в свите. Этот кто-то (лысый и худой, как щепка, восточный товарищ в тюбетейке) пригласил нас в УАЗик, который прямо на взлетной полосе тут и стоял, и мы укатили под аплодисменты собравшихся.

— Вечером мы ждём вас в обкоме! — успел я расслышать слова Рашидова.

Подходящую натуру мы только к вечеру обнаружили на далёкой северной окраине Ташкента, носила она поэтическое название Кырарык — там тебе и минарет обвалившийся имелся, и несколько кварталов одноэтажных восточных домов с руинированными стенами наружу и завалами кирпича или из чего там они строили внутри. Там же находился и страшный как снаружи, так и внутри некий промышленный объект, по виду химкомбинат какой-то, всё железное оттуда давно растащили, но огромные бассейны и круглые газгольдеры на своих местах остались. Не всё, как видно, героически восстановили советские строители в конце 60-х, кое-до-чего и у них руки не дотянулись. Экзотические арыки, ослики и шелковицы там тоже имелись.

Стивену это место очень понравилось, он даже сотню фоток с разных ракурсов сделал, а затем мы скомандовали тощему шоферу двигать обратно в свой обком. Располагался он, как это можно было бы и сразу предположить, на площади Ленина — здание было новое, красивое, недавно отстроенное после катаклизма 66 года. А там нас уже ждала кодла узбекского руководства… описывать всё это безобразие наверно не стоит, но вырвались мы из цепких лап Рашидова и Ко глубоко к ночи, потом переночевали в обкомовской же гостинице и наконец улетели назад в Москву относительно целыми и здоровыми.

Там Спилберг решил обсудить кое-что дополнительное с директором Мосфильма, а мне сказал, чтоб я обеспечил просмотр Инны — ну надо ж определить хотя бы вчерне, есть у неё актерские способности и годится ли она для роли в принципе. Встречаемся в пять вечера в моём номере в Метрополе (ого, подумал я, Метрополь это круто, никогда там не бывал). А я поехал к Инне, Анюта же у неё осталась на период нашей поездки по среднеазиатским задворкам, чего ей на ядерном полигоне делать, правильно?

Они обе дома сидели, а Миша на тренировке был. Обрадовал Инну предстоящим просмотром, она аж взволновалась до глубины души, даже красными пятнами пошла — никогда её в таком состоянии не видел. Аня тут же принялась её успокаивать и вроде бы у неё это получилось, я же поинтересовался между делом, что она представлять собирается на просмотре… не, хозяин конечно барин и может самую неожиданную вводную дать, но и домашнюю заготовку иметь в загашнике совсем не помешает. Инна предложила что-нибудь из Чехова, иностранцы же только его да Достоевского из русской культуры знают. Ну нормально, согласился с ней я — помнишь что-нибудь из школьной программы? Инна не помнила… надо текст, сказал я… из книжек в их квартире имелись только детективы и (вот сюрприз) «Пикник на обочине» в мягких корках. Забудь про Чехова, сказал я, прочитай монолог Гуты, вот с этого самого места «Здравствуй, Рэд, а я тебя как раз ищу».

— Тут как бы напарник по диалогу нужен, — ответила она, перелистав пару страниц, — что же я одна буду и за сталкера, и за его подругу?

— Хорошо, я буду сталкером, — согласился я.

Полчаса у нас ушло, чтобы прогнать эту сцену на английском (я же и переводил это дело не очень давно, так что проблем не возникло). Но тут Аня встряла:

— Слушай, подруга, на роль Гуты как бы я назначена, а это получается, что ты у меня хлеб уводишь?

— Окей, — покладисто согласился я, — тогда играем диалог Дины и Рэда из второй части, вот с этого места «Здорово, Рыжий»! А где же папахен?».

Прогнали и эту часть, быстрее получилось… мне в принципе понравилось, спросил у Ани, ей тоже ничего глаз не резало. Ну нам наверно пора и в Метрополь выдвигаться тогда, сказал я. Эх, блин, как моей желтой копейки недостаёт… поехали на метро, благо ветка прямая, до проспекта Маркса, а там пешочком пять минут до Театральной.

На входе в Метрополь стоял монументальный швейцар в позолоченном пиджаке, в фирменной фуражке и лаковых башмаках, и вид у него был самый серьезный — не подходи и не трогай. Вздохнул и начал объяснять диспозицию… он ни одному моему слову естественно не поверил, но разрешил позвонить по внутреннему телефону, вон от в предбаннике на стенке висит. Позвонил, чо… через минуту прибежал взволнованный портье, шепнул что-то на ухо швейцару, рожа у того немного перекосилась, сложившись в подобие улыбки, но дверь он для нас открыл и даже придержал, чтоб сзади не догнала.

Внутри всё было крайне шикарно, девочки как открыли рот, так и не закрывали его до самого лифта — сплошной мрамор, ковры, старинная мебель. Лифт тоже был непростой, с витражами, честное слово. Третий этаж, сказал я дежурному, поехали… А на выходе из лифта нас уже ждал сам Стивен.

— Хай, — сказал я ему, — еще раз. Вот это Инна, познакомься.

Стивен глядел на неё, широко открыв все свои глаза.

— Что, нравится? — спросил я.

— А ты сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.

— Я думаю, что надо бы провести наконец эти пробы, — перевёл я текущий момент в практическую плоскость.

Зашли в его номер, там тоже было всё очень непросто, примерно вот так:

http://moscowwalks.ru/wp-content/uploads/2015/12/12.jpg

Стивен предложил нам сесть за столик, который по центру, разлил в бокалы что-то алкогольное, а потом предложил Инне показать что-нибудь… на её личный выбор. Я незаметно подмигнул ей — не зря типа репетировали-то, пригодилось, а Стивену сказал, что это будет отрывок из сценария, зачем по площадям стрелять, когда можно отработать вполне точечно, верно? По-моему Спилберг не совсем понял мою аналогию, но возражать не стал — лабайте точечно, никаких возражений. Ну мы и слабали про Рыжего и папахена…

Режиссер долго молчал с непроницаемым лицом, потом спросил, нет ли ещё чего-нибудь? Этот ход у нас предусмотрен не был, так что пришлось изобретать велосипед на ходу…

— Инна, — быстро сказал я, — а спой ему какую-нибудь нашу песню… ну хоть «А я иду такая вся», не забыла слова-то?

Инна слова не забыла, а взяла в руки воображаемый микрофон и проорала в лицо Стивену первый куплет с припевом, я переводил ему на ухо. На этот раз паузы совсем не было:

— Она еще и петь умеет? — изумлённо спросил Стивен.

— А то как же, — ответил я, — у нас даже группа своя есть, называется АИСТ, по-английски значит Stork. Кучу песен исполняем, некоторые даже популярность в нашей стране получили.

— А по-английски что-нибудь можете?

— Конечно, Инна — давай Домового что ли, в английском варианте конечно… эх, музыку бы сюда…

Инна и Домового прекрасно исполнила, не целиком конечно, самое начало до припева — «Yo, listen up heres a story

About a little guy

That lives in a blue world

And all day and all night

And everything he sees is just blue

Like him inside and outside»

Ну и припев естественно — «I'm blue Da Ba Dee Da ba Da» три раза подряд. На Стивена это произвело впечатление, сразу видно было.

— Какие вы разносторонне одаренные ребята, — только и смог сказать он, а дальше не успел, потому что у меня в кармане взорвалась трелью трубка мобильника.

Это оказалась Марина Влади, она откуда-то узнала, что я в Москве и поэтому она приглашает меня на обед (какой обед, Марина, шесть вечера на часах — ну значит на ужин) в их квартиру на Малую Грузинскую, Володя очень просил. Я сказал, что не один.

— А кто ещё?

— Аня, а еще моя одноклассница и американский режиссёр…

Марина озадаченно помолчала, потом уточнила:

— Какой ещё режиссёр?

— Стивен Спилберг — ну знаешь наверно его работы, Челюсти, Тесные контакты третьего рода, Индиана Джонс… ой, эту последнюю он ещё не до конца снял.

— Бери с собой всех и приезжай, Володя ждёт, — решила она наконец этот вопрос и повесила трубку.

— Поехали к Высоцкому на ужин? — не стал я тянуть кота за хвост, обращаясь в основном к Спилбергу, в согласии девочек я как-то не сомневался, — нас всех зовут.

— Высоцкий-Высоцкий, — пробормотал он, — это ваш знаменитый бард кажется… как наш Боб Дилан?

— Точно, только гораздо более популярный, я бы сказал, что это икона современной советской поп-музыки.

— Тогда поехали конечно… да, а Инну я беру, вот только на какую роль, это чуть позднее определится.

И мы рванули на такси на улицу Малую Грузинскую, дом 28, благо это совсем недалеко было. Мда… я вообще-то думал, что Высоцкий в более индивидуальном жилище обитает… нет, благоустроенный домик конечно, из красного кирпича опять же, но какой-то стандартный-стандартный, навевающий тоску и уныние брежневский модерн… Но квартира огромная, за сотню метров точно, сколько там комнат, я не очень понял, нас Марина сразу в зал провела, где за столом уже сидело человек пятнадцать, с нами значит почти двадцать будет. Из собравшихся узнал Говорухина с неизменной трубкой, Севу Абдулова и… да, это сам Андрей Тарковский… у которого мы увели экранизацию Пикника, вот такая незадача.

Марина представила нас собравшимся, пик внимания естественно пришёлся на Стивена — иностранные, причём успешные режиссёры тут в диковинку были. Тут же разлили то, что там на столе стояло, по стаканам и рюмкам, и Высоцкий встал сказать тост.

— За здоровье моего горьковского друга Серёжи, дай бог ему успехов и долгих лет жизни…

Все выпили, а Марина тем временем наклонилась к моему уху:

— А он ведь ни капли не выпил за эту неделю, что мы от вас уехали… сейчас у него сок в стакане, да… и колоться перестал совсем — чудо какое-то эта ваша трава, только она уже к концу подходит… не подкинешь ещё мешочек?

Высоцкий тем временем настроил гитару и без дополнительных просьб начал концерт — на «Привередливых конях» Спилберг сломался и сказал мне, что хочет его в свой фильм… неважно на какую роль, просто чтоб был и всё…

В перерыве выступления передал эту просьбу Марине — она выслушала и сказала, что попытается познакомить Володю со Стивеном поближе, пусть лично договариваются, а она не против.

А тем временем к известному западному режиссеру незаметно прибились два наших, тоже уже довольно известных — Говорухин с Тарковским — и захотели побеседовать за жизнь, но это у них получалось не очень, потому что с английским они дружили слабо. Пришлось мне попереводить. Разговор крутился в основном вокруг денег, чего следовало ожидать, потому что творчество творчеством, но шкурные вопросы всегда ближе к… ну к шкуре наверно. А соловьёв, как известно, баснями не кормят. Меня, как режиссера, они в общем и целом в упор не видели, ну болтается тут какой-то пацаненок из провинции, пусть болтается, если мешать не будет, а что снял он там чего-то в Китае, это не считается. А я не возражал, потому что мне на это плевать было, переводил себе разговоры про гонорары и отчисления с проката.

Спилберг хоть и был на вид лох-лохом, на самом-то дела та ещё волчара матёрая была, всей правды он конечно нашим орлам не рассказал, иначе бы они просто пошли и удавились на первом суку от зависти. Но и того, что он поведал, хватило, чтоб они сильно загрустили. Ну и совсем уже под занавес беседы Тарковский вдруг вспомнил о главном вопросе — какими судьбами ты, мистер Спилберг, в Москве-то оказался, а? Вот тут он совершенно честно всё выложил — и про Стругацких, и про совместный с Уорнер Бразерс проект, и про места съемок с артистами. Говорухин тут уж лично ко мне обратился:

— Слушай, Серёжа, а может я… ну мы с Андреем то есть тоже как-то в этом поучаствуем? Я например вторым режиссером готов…

— Ну не знаю, не знаю, — отплатил им я, — я тут не главный, всё Стивен решает, спросить его? Стивен, эти ребята горят желанием принять участие в съемках Пикника, что им сказать?

— Передай, что я обдумаю этот вопрос, — дипломатично ответил он и начал собираться восвояси.

Но это у него не получилось, потому что обо мне вдруг вспомнил Высоцкий:

— А ты ведь, как говорят, тоже песни сочиняешь? Может исполнишь чего-нибудь гостям…

— Могу конечно, но на гитаре я не умею, мне бы рояль или синтезатор, тогда запросто.

— Синтезатора у меня конечно нет, но рояль как раз на днях Марианн прикупила, вот здесь он стоит, — и он завёл меня в соседнюю комнату, здоровую, под сорок квадратов.

Здесь стоял рояль, да, не Стейнвей конечно и не белый, но вполне приличной торговой марки Кавай. Я позвал Аню с Инной, сказал, что будет петь, а тем временем любопытный народ уже набился в эту комнату.

— Русская народная песня «Ты скажи, чо те надо», исполняет Бурлакова Фрося… в смысле Аня и Инна, поехали.

Потом мы еще «за окошком месяц май» исполнили, ну и на закуску «А я иду такая вся». Реакцию зала я не очень понял, похлопали конечно, но вежливо, ну и ладно. Начали откланиваться — Марина мне напомнила про траву, я сказал, что постараюсь, Инна по дороге домой поведала, что Высоцкий очень заинтересовался её мужем и клубом ЦСКА, а она пообещала ему устроить встречу… ну Фетисова с Балдерисом тоже приведёт. Когда? Созвонимся мол.

А Стивен рассказал, что наши режиссёры ему не понравились, никуда он их конечно приглашать не будет, а вот Володя очень по душе пришёлся и он ему уже роль определил, капитана Квотерблада. Павильонные съемки кстати здесь пройдут, на Мосфильме, он с Сизовым договорился — дешевле же, чем в Штатах, раза в четыре обойдется. Когда там у тебя предвыборная кампания заканчивается? В начале октября? Вот сразу же и начнём — сначала Семипалатинск с Ташкентом, потом Мосфильм… ну или наоборот, там видно будет. А монтаж и компьютерная графика это уж у нас на Уорнер Бразерсе будет, в конце года. Да, по музыке вопросик… я знаю, что ты готов, Серёжа, но у меня уже есть договорённости с Морриконе, так что извини… тебя я кстати скорее всего утвержу на роль того русского парня из института.

----

А далее Стивен уехал в свой Метрополь, а мы все вместе на Юго-Запад, в Мишину квартиру, поезд в Горький у нас всё тот же был, вечерний Нижегородец, на вокзал рано, чаю пока попьём, с вареньем. Миша уже был дома, Инна ему с порога вывалила весь мешок новостей, включая её утверждение на роль и скорое знакомство с Высоцким. Тот аж на табуретку сел от волнения… а потом начал названивать одноклубникам — кто же откажется вживую поговорить со всенародным артистом.

А еще дальше был чай, варенья в доме не оказалось, заменили печеньками, а еще чуть дальше ночной поезд и те же самые места на боковушках, студентиков напротив, правда, не оказалось. А с раннего утра, как только мы вошли в свою квартиру на Кирова, зазвенела вертушка — это сокол госбезопасности Виктор Сергеич звал по очень срочному и очень важному делу. Даже машину за мной, сказал, выслали уже, посмотри в окно, она у подъезда должна стоять. Глянул — точно стоит, черная 24-я Волга, всю дорогу загородила, а на неё волчьим взглядом смотрит Полина свет Андреевна со своего насеста.

А вызывал меня Виктор Сергеич для того, чтобы объявить о поимке убийцы Борис-Ефимыча, а заодно и матёрого иностранного шпиона, да. Угадайте с трёх раз, кто это оказался? Не угадали? Ну ладно, не буду вас томить — это был Саня Русаков, зам по безопасности и мордовский колдун по совместительству. При задержании он выпил яд, капсула была вделана в воротник его пиджака в лучших традициях шпионских игрищ. Откачать Саню не удалось, яд был весьма качественным, при обыске его жилья (а он снимал квартиру неподалёку, в Верхних Печёрах — зарплата позволяла) были обнаружена многочисленные улики, не позволяющие усомниться в его шпионской сущности, таблицы кодировки, подслушивающие устройства и так далее…

На мой вопрос, а на хрена ж он Ефимыча-то убил, да ещё и таким зверским способом, Виктор Сергеич развёл руками — он думал, я ему помогу в этом вопросе. На второй же мой вопрос, как он ухитрился это сделать, заперев дверь изнутри, он таки дал ответ… при том же обыске у него было найдено очень хитрое устройство, помесь пассатижей и пинцета, им можно было захватить ключ с другой стороны двери и провернуть его до полного закрывания…

— Ну а теперь давай вспоминай, как ты с ним познакомился и о чём беседовал и вообще всё, что помнишь о нём, вываливай…, - так завершил свой рассказ Виктор Сергеич, плавно выруливая к допросу.

Вот же блин, подумал я, это будет очень длинный рассказ, прокашлялся и начал с приезда на картошку в прошлом сентябре… надо ж, всего год прошёл с хвостиком, а кажется, что вечность. Виктор Сергеич сидели кивал с умным видом, иногда повторяя стимулирующие рассказ «так-таки» и «вот это да-ки». Попросил подробнее про санино признание в экстрасенсорных способностях… я выдал совсем уже подробно, практически дословно.

— Так и сказал — в полосочку?

— Так и сказал… как тельняшка.

— Ладно, дальше давай — почему ты его в замы по безопасности продвинул? Ты же, надеюсь, понимаешь, какой это косяк и сколько тебе отписываться придётся?

Я понимал, чего уж там…

— А кстати, он на какую страну шпионил-то, расскажи, если это не страшная тайна…

— Тайна, конечно, но тебе, как лицу, облеченному и всё такое, скажу — на Западную Германию.

Итить-колотить, подумал я, вот наверно откуда растут ноги моего неудачного похищения на вертолёте, они ж там все по-немецки говорили, и это похоже был никакой не камуфляж. Таким образом я еще очень долго выкладывал историю своих взаимоотношений с мордовским шпионом, пока это не надоело самому Сергеичу, и пока он не отправил меня домой отсыпаться и готовиться к завтрашним предвыборным мероприятиям. А они у меня были назначены на завтра, причем не одно и не два, а целых три, включая общее собрание моего 18-го дома по Кирова на предмет повторного и окончательного утверждения в оном доме Товарищества собственников жилья… ой, пока только домовладельцев, до приватизации мы пока не доехали…

Через две недели

Наступил день тишины, суббота перед голосованием — слизали у нас эту норму с западных законодательств. Агитировать значит было никак нельзя, плакаты и афиши с именами-физиономиями кандидатов по идее должны бы тоже содрать, но у нас до такого фанатизма не дошли, осталось всё висеть, как есть. За исход голосования я как-то не особенно переживал, все до единого опроса общественного мнения отдавали мне как минимум 65 % голосов, это самые недружественные, а так-то если по чесноку, то там все 80 % нарисовывалось, поэтому в эту субботу я плюнул на всё, забрал Анюту и с утра укатил на свою дачу в Зелёном городе. Чисто в целях погулять по окрестностям и подышать целебным сосновым воздухом.

Добрались мы туда в десяти примерно часам, Анюта сразу закопалась в домашнем хозяйстве — не может она грязь видеть, поэтому она начала с ней беспощадную борьбу. Я же прогулялся до охранника и решил таки выяснить, кто же у меня тут в соседях обитает. Охранник, получил бутылку зубровки, резко подобрел и не отказался ввести меня в курс дела.

— Направо, вон за теми клёнами, это первый секретарь горкома, товарищ Песочников… а чуть ближе, в зелёном домике, это первый секретарь райкома, да, Нижегородского района, товарищ Кирюхин…

— А первый секретарь обкома как же? — встрял я.

— Не, у него здесь дачи нет… не знаю почему… налево и к забору главный милиционер области Пряхин, а рядом с ним и областной прокурор Синельников…

Но продолжить он не сумел, потому что в ворота постучали. Он извинился (ну надо ж, какой вежливый) и пошел смотреть, кого там черти принесли. А принесли они, друзья мои, Джека Николсона и Джейн Фонду под ручку, такие дела…

— Хай, Джейн, хай, Джек, — поприветствовал я их так, как будто они тут всю жизнь жили, а сейчас завернули по-соседски. — Как дела, что нового?

Охранник непонимающе посмотрел не меня, я его успокоил, что это наши американские друзья на полчасика заскочили, так что всё в порядке, а за этих двоих ответил Джек:

— Привет, Серж. А мы собственно в Москву на съёмки Пикника приехали, а там свободный день выдался, вот мы и зарулили к старому знакомому — примешь гостей?

— А куда ж я денусь с подводной-то лодки, — бодро ответил я, — заходите конечно, только прошу строго не судить, мы тут давно не были, так что местами может быть грязь.

— Что мы, грязи что ли не видели, — ответил Джек и мы зашагали по дорожке между клёнами и берёзами.

Меня в ответе Джека немного насторожило, что они вдвоём на съёмки прибыли, стало быть и Фонда тоже, вот интересно, на какую же роль её Спилберг пристроил, уж не ту ли самую, где Анюта изначально была утверждена? Прямо и спросил об этом, чтобы не тянуть резину. Оказалось, что беспокоился я зря, роль Гуты остаётся за Аней, а для Джейн Спилберг спецом изменил сценарий — красавчик Арчи, которого Рыжий берёт в поход за Золотым шаром в качестве говорящей отмычки, теперь стал красавицей Дженни, вот его и должна сыграть Фонда… заковыристо как-то…

Спросил заодно уж, нет ли ещё каких изменений, о которых я не знаю — как будто бы такого не оказалось. А вот и наш домик с мезонином. А вот и Аня, прибирающаяся на веранде.

— Анюта, — позвал я её, — у нас типа гости.

Она тут же бросила приборку, сняла передник и, приветливо улыбаясь, спрыгнула с крыльца им навстречу. Расцеловалась с Фондой и поздоровалась за ручку с Николсоном. После обмена любезностями пригласил гостей в дом.

— Это значит твоя собственность? — сразу уточнил Джек.

— Ага, — не стал отрицать я, — зарабатываю прилично, прикупил вот недавно.

— Ну не вилла на Беверли-Хиллз конечно, но жить можно, — так подвела итог осмотра Джейн. — Лет сорок похоже домику.

— Да, почти, — согласился с ней я, — при Сталине построен, тут один военачальник жил, репрессированный в 37 году… мы с Никитой Михалковым кстати хотим фильм по мотивам этой истории снять.

— Михалков-Михалков… — пробормотал Джек, — это который «Раба любви»?

— Самый он.

— Ну что же, попутного вам ветра в спины, Михалков хороший специалист.

И тут я неожиданно для самого себя предложил гостям следующее:

— А пойдемте за грибами сходим? Осень же на дворе, самое время грибы собирать.

— Я что-то слышала про это русское народное занятие, — ответила Джейн, — у нас в Америке в лес только отдохнуть ходят или чтоб барбекю сделать…

— Вот-вот, будет потом, что рассказать в вашей Америке об экзотических пристрастиях русских, — подколол я её, — с бабкой Прасковьей познакомлю заодно.

— А это еще кто?

— Да живёт тут такая… Баба-Яга по-нашему, а по-вашему не знаю как… Брауни какой-нибудь, только женского рода. Или гном. Живёт в глухом лесу, тех, кто ей не понравился, съедает, тех, кто пришелся по душе, одаривает разными артефактами.

— Это должно быть интересно, — задумчиво сказал Джек, — давай сходим за твоими грибами, заодно и на Бабу-Ягу поглядим… надеюсь, что мы ей понравимся.

Я нашел в чулане какие-то старые спортивные костюмы, выдал их гостям, они переоделись и стали удивительно похожи на отечественных бомжей-алкашей. Выдал им по корзинке и мы вышли за ограду (Аня сказала, что грибы её не интересуют, так что лучше она грязь до конца уберёт).

— Вы вообще о грибах-то имеете какое-то представление? — спросил я их сразу обоих.

— Ну на картинках конечно видела, — ответила Джейн, — и приготовленные в ресторане ела.

— Понятно, — сказал я, — тогда краткий ликбез. Берём только трубчатые грибы, вот как этот (и я срезал маслёнок), у них под шляпкой такие трубочки. Пластинчатые, у которых под шляпкой пластины, не берём в принципе, среди них встречаются очень ядовитые, от которых запросто можно и кони двинуть, а среди трубчатых таких нет. Если что непонятно, спрашиваем у меня. Вот вам по ножу, ими грибы срезаются под корень, показываю (и я показал на примере, как это делать). Еще по палке себе возьмите… да хоть по такой (и я обломал два подходящих сучка), палками надо проверять, нет ли чего подходящего под листьями. Поехали…

Учениками они оказались прилежными, так что через час примерно корзинки были заполнены наполовину. А вот здесь кажется должна быть та самая сторожка с бабкой Прасковьей, подумал я, сворачивая на знакомую тропинку…