Глава 16
Таргитай падал в облаке пыли. Его перевернуло дважды, стукнулся головой так, что из глаз полетели искры почище, чем у Олега из пальцев, но голова что, важна для Олега, как для Мрака секира, а ему бы сохранить дудочку за пазухой!
Его дернуло, зубы лязгнули, едва не откусив язык. Мрак, подумал он сердито, хватанул за ворот, волчара свирепый. Все мужчину делает, под свой рост и свой хвост подгоняет. Как попугай ему тогда ответил, а? А летать, мол, дурень, умеешь?
Подергался, вися в воздухе, как кот на веревке. Внизу в темноте с грохотом разбились глыбы. Мрак молчал. Таргитай извернулся, лапнул свой ворот. Оказывается, он болтался над пропастью, зацепившись за торчащий из стены прут – ржавый, осыпающийся окалиной. Хуже того, прут медленно сгибался под его весом!
– Что за строители, – прошептал Таргитай. – Пол ломается, крюки ржавые… Мрак прибил бы таких.
Повисел, подрыгался, кое-как дотянулся до крюка. Долго не соображал, как сняться, он не мудрый волхв, затем мыслил, как не рухнуть вниз на колья, когда слезет с крючка.
Сверху смутно доносились затихающие крики, оттуда лился слабый свет. Когда удалось слезть, Таргитай как мартовский кот дряпался вверх по камню, где даже ящерица не удержалась бы, но у ящерки тяжелый хвост, даже у волка есть хвост, а у человека никакого хвоста нет, а что остряки зовут хвостом, то вовсе не хвост, так что кое-как долез до самого верха, без боязни перевалился через край, долго лежал, жадно хватая широко распахнутым ртом воздух.
В коридоре пусто, если не считать что-то ползущее через неподвижно лежащих людей. Пол залит темным, липким. Это что-то ползло прямо на Таргитая. Нехотя посторонился, существо с готовностью перевалилось через край пропасти, в воздухе взметнулись ноги. Таргитай в слабом свете не успел рассмотреть, было ли существо человеком, но сил не было предупредить даже нечеловека о хреновых строителях.
– А может, у него там нора, – сказал себе в утешение. – Может, там свило гнездо.
Снизу сочно хрястнуло. Таргитай предпочел думать, что это радостно хрюкнуло существо, наконец-то оказавшись возле своего гнезда. Кое-как поднялся, пощупал ножны, что натерли спину до твердых мозолей, поковылял по следам друзей – очень заметным! – часто поскальзываясь, переступая через стонущих, ползающих, но чаще недвижимых.
Лязг оружия доносился из трех-четырех мест, но там не обязательно драка: дурачье, которое особенно старается выглядеть крутыми мужиками, обвешиваются металлом с головы до ног, гремят и звякают, будто голодные собаки в лачуге деревенского кузнеца.
Чувствуя себя заблудившимся, Таргитай рискнул завопить во весь голос:
– Мрак!.. Мрак!.. Эт я, Мрак!
В длинном, как дождевой червь, коридоре глухо и пусто. Его шаги отдавались гулким эхом. Таргитай повертел головой, обнаружил огромные пустоты в камне, словно оставшиеся от воздушных пузырей, когда боги замешивали землю. Крикнул еще громче, наконец сообразил, что его могут понять неверно, раз называет себя Мраком, заорал поспешно:
– Мрак!.. Мрак!.. Эт я, Таргитай! Таргитай!
Громкое эхо повторило истошный крик, раздробило, вернуло заунывным хохотом. Таргитай съежился, втянул голову в плечи. Из сгустившейся темноты к нему тянулись хищные костлявые лапы. Он пугливо выдернул Меч.
Мрак с Олегом и Лиской едва вышли из очередного грота, как сверху посыпались вооруженные до зубов воины. Мрак без размаха махнул секирой, мгновенно оказался спиной к стене, крикнул яростно:
– Их здесь не больше десятка!..
– И там не больше сотни, – ответила Лиска, кивнув в темноту. Меч блистал часто, она как змейка уворачивалась от тяжелых ударов, парировала легкие, делала молниеносные выпады.
– А в крепости едва тысяча, – крикнул Олег с горькой насмешкой. – Не считая тех, кого сотворит Мардух еще!
Он выбросил сноп искр из ладоней. Треть воинов исчезла. Взвились легкие дымки, остальные – из плоти и крови – мощно орудовали кривыми мечами. Олег метнул другой сноп молний, но воины лишь щурились, либо защищенные магией Мардуха, либо Олег не умел ударить правильно.
Когда потеснили оставшихся, из туннеля выскочили, гремя костями, скелеты. Лиска от неожиданности завизжала, шарахнулась в сторону. Два скелета, двигаясь очень быстро, вклинились, один набросился на Олега, другой ухватил Лиску сзади за локти, резво поволок в гущу собратьев.
– Олег! – завизжала Лиска отчаянно. – Спаси, они такие гадкие!
Олег, уклонившись от просвистевшего над головой меча, с силой ударил Жезлом по ребрам. Грудная клетка разлетелась вдрызг, затрещало, но череп и длинные кости рук не успели коснуться пола, когда коротко блеснуло лиловое пламя, кости взвились, и восставший скелет прыгнул на оторопевшего Олега.
Его спасла звериная быстрота – все-таки из Леса, – упал, перекатился вбок, с силой лягнул ноги скелета и тут же выкрикнул заклинание. Кости в беспорядке сыпались на пол, стучали о камень, рассыпались в мелкую пыль, похожую на истолченный мел.
– Олег! – звенел удаляющийся вопль.
Бешенство, неведомое ранее, пришло и накрыло с головой. Он вскочил и пошел прямо на загородившие дорогу скелеты. Кости страшно хрустели под ударами Жезла, разлетались мелкими острыми осколками. Его ранило в лицо, но не мечом – осколками костей. Скелеты не реагировали на заклятия, если сперва не расшибал сам скелет, но когда озверел, ощутил, что после страшных ударов, когда обломки костей разлетались по всей крепости Мардуха, на заклятия можно и не тратиться.
Опрокинув двух, в три длинных прыжка оказался возле выхода раньше страшил, волокущих Лиску. Скелеты молча шли на него, холодные и нечувствительные к боли, не знающие страха, который мял Олега в ладонях. Он судорожно бил по черепам, увертывался, подныривал, бил локтями. Двое, что держали Лиску за локти, остановились. Пустые глазницы смотрели жутко и мертво.
Олег чувствовал, что слабеет: по голове саданули так, что звенело и плыло красными пятнами. Весь в липком поту, ладони в крови – его собственной.
Таргитай уныло носился по переходам, чувствуя себя заброшенным, одиноким. Волхвам необходимо одиночество, даже в пещеры уходят, становясь пещерниками, живут в пустынях, превращаясь в пустынников, но ему нужны люди, без них певцу-кощуннику не жить, помрет, как муравей без муравейника.
Сперва избегал топота и криков чужих людей, затем в последней надежде пошел на шум: авось это Мрак шумит и топает, как заблудившийся конь. Трижды натыкался на группки таких же взмыленных воинов. Один раз пришлось обнажить Меч, два раза удалось победно сбежать без драки.
Когда уже совсем волочил ноги, увидел, как из дальнего конца зала вытаскивали раненых. Уцелевшие воины в жалком состоянии, одежда в клочьях, мечи и щиты в обломках, брели, поддерживая друг друга, цепляясь за стены.
Таргитай с хриплым воплем кинулся в черный туннель, расшвырял несчастных, как лавина пронесся по расширяющемуся ходу. Впереди слышались брань, лязг, крики, странный стук.
– Мрак! – заорал Таргитай в страхе, что друзья перебьют врагов и уйдут дальше. – Мрак!
Еще издали увидел в огромной пещере две яростные схватки. Около десятка могучих воинов, рослых и закованных в металл, молотили по Мраку огромными кривыми мечами. Оборотень закрывался треугольным щитом, вертелся, как вьюн на сковороде, успевал отражать удары с трех сторон – сзади стена, – за его секирой уследит разве что мышь, на каждый удар отвечал тремя. По щеке Мрака текла темная красная струйка, правое плечо тоже в крови.
В другом конце пещеры белые как снег скелеты пытались прорваться в темнеющий ход, там Олег, явно не понимая, что загораживает дорогу. Волхв наверняка бы с радостью уступил – не любит драк. Два скелета заломили руки Лиске, она изгибалась и старалась пнуть ногами.
– Я иду! – заорал Таргитай. – Счас мы их всех по стенам!
Впереди на выходе из туннеля стена пошла трещинами. Посыпались камни, в дыру высунулась страшная морда, похожая на жабью, с кадку размером. Голова повела тупым взглядом в сторону схватки, коротко взглянула на Таргитая, что на бегу ухватился за выступ, чтобы не налететь на чудовище. Мгновение зверь колебался, но явно решил, что лучше синица в руке, чем журавль в небе, и быстро полез наружу в его сторону.
Таргитай пятился, не сводя вытаращенных глаз с вылезающего чудовища. Зверь оказался огромной змеей – тело с бревно столетней сосны, вместо чешуек наплывы и наросты, а на клиноподобной голове, которая с легкостью крушила камень, не оставалось даже царапины!
Туловище зверя начало истончаться. Таргитай понял, что видит змею почти целиком, повернулся и дернул обратно так, словно не он брел здесь же, цепляясь за стены.
Сзади слышалось частое шуршание, словно скребли обе стены сразу. Узкий ход мешал змее извиваться, а иначе ползать не научили. Таргитай впервые благословил тесноту. Змея гналась судорожными рывками, иначе догнала бы и сжевала.
Когда впереди возникла узкая трещина, Таргитай без раздумий – пусть Олег раздумывает – прыгнул в ту сторону. Змея же, дура в чешуе, нет чтобы шмыгнуть в расщелину, готовая нора ведь, даже змеенышей развести можно, тоже умудрилась скакнуть и задвигалась шибче: коридор малость раздвинулся.
Запыхавшись, Таргитай выбежал в маленький зал, там чернели три норы. Выбрал самую дальнюю, тесную, двигался сперва на ощупь, потом увидел впереди слабый свет светильника. У Мардуха они горели без масла, а факелы не сгорали, мог бы, колдун проклятый, и не жадничать, поставил бы чаще, в иных ходах вовсе нет света, будто только что прорыли…
Их в самом деле только что заметили, подумал он в страхе. Плечи осыпало морозом. Не то чтобы очень страшно – говорят, по дурости страха не знает, но противно оказаться в пасти большой гадюки, это ж она прогрызает все эти ходы! Не та, что гналась за ним, а еще поболее…
Сзади послышалось знакомое шуршание. Змея совсем сдурела, тоже поперлась в самый темный ход – пусть теперь и ее дурой называют, – трется боками о стены, выгибается, как гусеница, двигается упорно и неотрывно. В красной пасти белеют мелкие острые зубы в два ряда, один громадный зуб, как у простой гадюки, загибается вовнутрь.
– Дура набитая, – прошептал Таргитай в тоске. – Жрать нечего, да?
На бегу пощупал Меч. Нет, против зверей это не оружие. Мрак еще мог бы совладать, сам зверь почище любой змеюки, а пальцы, привычные перебирать дырочки на дуде, плохо держат рукоять Меча. У каждого есть свои боевые приемы, а у него самый надежный – задать стрекача.
Он выбежал еще в один зал, пробежал по туннелю до другого – сколько Мардух их нарыл? – но змея упорно двигалась следом. Она не потела, как Таргитай, не захекалась, ее ноги не подкашивались – у нее их вообще не было или старательно прятала. Чешуйки и острые наросты мерно скреблись о стены. Теперь Таргитай замечал на бегу продольные царапины на камне: будто по глине процарапали остриями копий! И не пообламывались у этой заразы, даже не стерлись. Наверное, и зубы еще не выпали…
Пот начал заливать глаза. Таргитай с разбега налетал на выступы, падал в снопе искр из глаз, убегал, какое-то время не понимая, почему пол так близко, потом соображал, что мчится, как гордый лев, – на четвереньках.
Впереди донеслись шум, звон металла. Вскоре Таргитай различил крики, лязг оружия. На бегу вытащил Меч.
В зале кипела яростная схватка. Пятеро гигантов в бронзе, а то и сами из металла, наседали на человека в волчьей шкуре. Тот отмахивался огромной секирой, другой рукой держал металлическую дверь, прикрываясь от страшных ударов. Гиганты лупили тяжелыми молотами, человек, в котором Таргитай узнал Мрака, сотрясался от жутких ударов, колени подгибались. Дверь гудела, как огромный медный колокол.
– Мрак! – заорал Таргитай на бегу. – За мной гадюка гонится!.. Укусит!
Мрак зыркнул в его сторону. Кровь текла со лба, заливала глаза. Дверь вибрировала, рука онемела, пальцы разжимались, плечо ныло, как вмороженное в ледяную глыбу.
– Чертов лодырь, – прохрипел он. – Зеленого червяка испужался… Пусть Олег…
На другом конце звенел металл и сухо стучало, будто вместо одной змеи о стены колотилась дюжина. С десяток скелетов насели на человека в волчьей шкуре, тот опустился на колено, вяло отмахивался дубиной. Из дубины и пальцев летели искры – слабые, темно-красные. Шагах в пяти два скелета снова заломили руки Лиске, она ухитрилась ухватить одного зубами, с отвращением выплюнула белую косточку.
Олег даже не увидел Таргитая за скелетами, его теснили в темный ход, а волхв упорно не желал отступать. Таргитай успел заметить выскользнувшее из норы зеленое тело, скакнул, избегая зубастой пасти, бросился к единственному зияющему входу, на беду – широкому.
Змея тоже сообразила, что догонит, или же просто поняла, что скелеты жрать – костьми давиться, а о гигантов зубы обломает. Припустила, бока часто стучали о стены, срывая камешки, а пасть начала распахиваться шире.
Впереди чернел провал – широкий, дальний край едва угадывался в полумраке. Что дальше, гадать некогда: Таргитай с разбега прыгнул, успел понять, что не допрыгнул… Ухватился за край, грудью ударился о стену так, что воздух вырвался с орлиным клекотом. Внизу зловеще вжикнули, вылезая из ножен, бронзовые колья – дна не видно из-за белеющих костей и черепов тех, кто не допрыгнул тоже…
Превозмогая тошноту, Таргитай вскарабкался наверх, отполз и распластался без сил. Пока слезет в эту пропасть, мелькнула спасительная мысль, пока вылезет по другой стороне… А то и не вылезет, стены гладкие как стекло…
Змея на той стороне сплелась в клубок, прыгнула, словно выстрелила сама собой из лука. Зеленое тело пронеслось над пропастью, тяжело гупнулось, одолев провал с запасом. Камни под Таргитаем дрогнули.
Таргитай поспешно закрыл глаза. В груди хрипело, руки и ноги чугунные. Пусть жрет, мелькнула слабая мысль. Авось подавится. Хоть так поможет друзьям.
Его швырнуло, лицом ударился о камень. Упал, все еще не раскрывая глаз, рядом скрипели камни, словно по ним тащили тяжелую глыбу. По ногам задело тяжелым, а потом шорох начал стремительно удаляться.
Он приоткрыл один глаз, тут же распахнул оба во всю ширь. В двух десятках шагов зарешеченное окно, откуда лился ровный свет. На широком подоконнике деревянное блюдо, где горкой пламенели налитые соком яблоки. По ту сторону окна на выступе сидел огромный грифон. Все четыре львиные лапы прочно держались за камень, а грифон, просунув птичью голову через решетку, жадно клевал яблоки.
Змея одолела зал в мгновение ока. Грифон увидел чудовище, попятился, шея застряла между прутьями, и пока, обламывая золотые перья, высвобождался, змея метнулась к окну.
Грифон мощно оттолкнулся, гигантские крылья взметнули пыль. Змея в прыжке вышибла решетку и в последний миг ухватила взлетающего зверя за ногу. Грифон хрипло каркнул, ударил змею клювом. Выпуклый глаз лопнул с мокрым хлопком, змея зашипела, вдернула грифона через окно в зал. Оба покатились по каменному полу, поднялась пыль, а каменные стены задрожали от тяжелых ударов.
Таргитай с трудом поднялся, цепляясь за стену.
– Я дрался, как мужчина, – сказал гордо. – До конца! Только так приходит победа!
Змея и грифон откатились в другой конец. Змея давила крылатого зверя в кольцах, а тот долбил клювом и драл лапами так, что чешуя летела, как с рыбы, которую чистит на уху Мрак.
Таргитай подобрал пару перьев – тяжелых, с острыми как иглы концами, – покажет как знак победы. Олег станет просить для волхвования, но шиш ему, этими перьями можно чистить дудочку.
Когда доковылял до конца зала и вступил в очередной ход – муравьи проклятые! – то, наверное, наступил в творческой рассеянности на потайную плиту. Сверху затрещало, сзади упала, едва не отрубив ему пятки, тяжеленная решетчатая дверь из прутьев толщиной с руку. Ход обратно оказался отрезан, но Таргитай лишь с облегчением перевел дыхание. Через такую преграду не проломится и змея. Или не скоро проломится. Надо сказать Олегу, когда встретятся, если встретятся, что он наступил на запор нарочито, не так смеяться будут.
Он долго, как ему показалось, бродил по переходам, поворачивал, спускался ниже, карабкался наверх. Однажды услышал шум, лязг, будто опять где-то дрались.
– Кто бы это? – удивился вяло. – Неужто опять нашли с кем?
На подкашивающихся ногах заспешил, сбился с пути. Шум доносился то справа, то слева, а иной раз и сзади, словно Мрак с Олегом и Лиской гоняли колдунов по всей крепости. Или те гоняли их самих.
Едва не теряя сознание от усталости, стоя по пояс за валом из трупов, вывалился в зал из зеленого камня. Мрак все еще отбивался от гигантов. В руке обломок двери, секира поднималась вяло. Прижатый к стене, из последних сил защищался от ударов, что с каждым мгновением становились все мощнее.
На другом конце три скелета пытались войти в узкий туннель, там белели кости еще одного: дергались, поблескивал кривой меч. Еще двое держали Лиску, злая рыжая все так же молотила по ним ногами.
– Что вы тут делали, – заорал Таргитай на бегу, – пока я дрался в поте лица?
Меч со вжиком выскользнул из ножен. Один из гигантов успел повернуться, острие щелкнуло, разрубив бронзу: внутри красная плоть, вокруг бронзы вспыхнуло синеватое, как окалина, облачко. Таргитай увернулся от второго, ударил острием, как копьем, в живот исполина. Меч пробил доспехи, как гнилую шкуру. Гигант не успел рухнуть, еще стоял, глядя на невесть откуда взявшегося убийцу горящими глазами, как Мрак собрался с силами, секира взвилась и обрушилась на третьего, последнего.
Удар пришелся обухом, лезвие выщерблено. Гигант пошатнулся, руку Таргитая дернуло, острие вошло последнему противнику между ребер. Металл заскрипел, пропуская чужое острие. Брызнула алая струйка, тут же исчезла, попав на алчущее лезвие. По Мечу прошла легкая дрожь, словно тот жадно глотал кровь.
Мрак остался на месте, привалившись спиной к стене, закрыв глаза. Сиплое дыхание вырывалось как из порванных кузнечных мехов. Руки бессильно опустились, но пальцы не выпускали ни секиры, ни обломка двери. Таргитай метнулся к Лиске.
Увидев невра, Лиска заизвивалась яростнее. Таргитай почти без помех шарахнул ближайшего скелета по черепу. Кости разлетелись вдрызг. Меч работал против неживой плоти, как простой лом. Таргитай едва поднимал его, внезапно отяжелевший, сытый. Второй скелет выпустил Лиску, подхватил с пола кривой меч. Таргитай пнул его ногой, Лиска тут же выдернула меч и хищным движением отсекла белую костлявую ногу.
Вдвоем набросились на оставшихся. Те загнали Олега в нору и теснили шаг за шагом. Волхв, увидев подмогу, воспрянул духом, дубинка замелькала чаще. Зажатые с двух сторон скелеты продержались недолго. Лиска бросилась по костям Олегу в объятия, а Таргитай бегом вернулся в зал: кости хрустели так противно, словно Лиска скребла ножом по сковороде.
Секира и обломки двери лежали у ног Мрака. Оборотень неверными движениями вытирал кровь, заливающую глаза. Таргитая спросил грубо:
– Где шлялся?
– За мной змея гонялась! – ответил Таргитай горячо. Ему хотелось плакать от обиды. – Здоровая, как ты!.. Даже больше. Противная, только не в шерсти, как ты, а в чешуе, как рыба. Я ее пристукнул, а по дороге прибил еще и грифона…
Он вытащил перья, покрутил перед оборотнем. Мрак пренебрежительно хмыкнул, перья всегда перья, с кого бы ни содрали. Сзади послышались шаркающие шаги, помирающий от усталости голос произнес:
– Тарх… Где отыскался?
– За ним гадюка бегала, – объяснил за Таргитая Мрак. Дыхание оборотня быстро выравнивалось. – Здоровая, как вон ты с Лиской. Да поскользнулась на струе, что оставил после себя Тарх, ударилась головой о стену. До смерти!
Олег без интереса скользнул взглядом по золотому перу, звякнул ногтем по тяжелым ворсинкам. Голос волхва презрительный:
– Чешуи со змеи, конечно же, не наскреб?
– Какой чешуи? – возопил Таргитай.
– Лучше с шеи, – объяснил Олег. – Но можно и с боков. Даже с пуза. В шейной чешуе магичности накапливается больше, но ежели змея жила на дереве, то лучше с пуза…
Таргитай со стуком задвинул Меч в ножны. Хотелось сесть прямо на пол, но все залито кровью, опустился на закованного в бронзу гиганта. Ему и раньше не было тяжело, теперь стерпит и подавно.
– Я устал и хочу есть, – заявил он сипло. – В этих крысиных норах можно блуждать всю…
Его качнуло, он полетел вверх тормашками, грохнулся о каменный пол. Под ладонями заскользило теплое и липкое. Послышался злой вскрик Мрака, глухой удар. Поднявшись, Таргитай увидел, как Мрак приставил лезвие секиры к горлу воина в бронзе: тот оглушен и истекал кровью. Глядя прямо в нависающее над ним страшное лицо оборотня, воин выплюнул вместе с кровью:
– Агимас… вас найдет! Вы… уже мертвы… Он великий… по отпечатку копыта знает, какой бежал олень, что ел вчера… где пил воду… какую траву щипал на той неделе…
– Это всяк умеет, – прервал Мрак. Секира чуть потяжелела, по горлу потекла красная струйка. – К чему ты плетешь?
Гигант выплюнул сгусток крови, свежие красные струйки бежали из уголков рта.
– Он начал слушать ваши песни!.. Теперь увидит… когда и как ударить… Песни – след души, как отпечатки копыт… Вам теперь не уйти…
Он затих на полуслове. Мрак убрал секиру, пошарил по карманам убитого, стащил сапоги, попробовал натянуть. Отшвырнул с сердцем:
– Я ж говорил, что народ нынче мелкий!.. Ходи из-за таких разутым.
Лиска переводила встревоженный взгляд с обозленного Мрака на впавшего в задумчивость волхва.
– Тот зверь в шрамах… не может ли в самом деле…
Олег сказал тяжело, неуверенно:
– Песни в самом деле – отпечатки душ. Но я не знаю, по зубам ли Агимасу читать такие следы?
На бронзовых гигантах сидели, как на бревнах. От зеленых стен на лица падал мертвенный оттенок, руки бессильно висели. Чуткое ухо Мрака уловило далекие удары. Вскоре удары стали громче, но внезапно оборвались и наступила мертвая тишина.
– Опять? – спросил Мрак угрюмо.
– Наконец-то, – выдохнул Олег. Его плечи расправились, из груди вырвался вздох облегчения. – Вот оно!
Лиска прижала ладони к губам. Мрак поспешно опустил глаза, к горлу подступила тошнота. Олег во все глаза смотрел, как в стене напротив появляются красные и синие жилки, которых только что не было. Зал вполовину сузился, зато стал роскошнее. Серые плиты сменились яркой мозаикой. Горящие факелы исчезли, вместо них ровно и оранжево полыхали светильники, распространяя сладкий запах.
Таргитай повалился на спину, нелепо задрав ноги. Гупнулись о пол и другие: трупы исчезли, пол блистал чистотой – ровный, блестящий, оранжевый. Мрак тут же лапнул рукоять секиры: оружие осталось при нем.
– Куды нам теперь? – спросил Мрак с подозрением.
– Куды надо, – ответил Олег. – Теперь рукой подать.
Голос волхва звучал неожиданно бодро. Лиска встала рядом, на измученном личике остались грязные дорожки. Таргитай с оханьем поднялся, а Мрак спросил, не двигаясь:
– Ты рассчитал?
– Да. Нарочито забирался вниз, чтобы Изменение перебросило нас почти на крышу. Мардух наверху! Маги постоянно читают звезды.
Таргитай кинулся за Олегом, едва не сбил с ног. Олег остановился, раскинул руки. Туннель оборвался, дальше – пропасть, по ту сторону виднелись человеческие фигуры в оранжевых халатах. На круглой площадке странное сооружение из труб, веревок и стекол, но главное – наконец-то над головой синее блистающее небо!
– Мардух? – спросил Мрак полуутвердительно. – Но это ж все одно дряпаться по стене до самого низа, бежать через пропасть, где вон сколько людишек с топорами, потом опять дряпаться по стене вверх! А я не муха, чтобы столько ходить по стене…
– Это крыша, – подсказал Таргитай услужливо. – Ты не пробовал котом перекидываться?
Олег не спускал острого взгляда с фигур на той стороне, бросил отстраненным голосом:
– Чуть ниже – узенький, как лезвие бритвы, мостик. Ведет прямо в комнату, где Мардух нас заковал в цепи!
Воздух вокруг него потрескивал, плясали синие искорки. Мрак с проклятиями свесился на руках через край, исчез, тут же послышался грохот, словно с петель слетела тяжелая дверь, закричали в несколько голосов, послышался лязг.
Олег, преодолевая страх, перевесился через край. Внизу уступчик, высовывалась окровавленная рука. Почти зажмурившись, Олег сполз, уперся ногами в надежное, ввалился в проем. Там еще вилась каменная пыль, тут же споткнулся о закованного в доспехи воина.
Он в богато украшенном зале, где как валуны у подножия горы лежали трупы. Еще с полдюжины раненых расползались от кровавой дорожки, что вела от выбитой двери до зияющего пролома в конце зала; уже не дверь – ворота висели на одной петле! Гигант страж сидел, привалившись к стене, голова качалась, еще два лежали, словно продали коней и пропили свою долю.
Шум и лязг доносились с площадки, там начинался мостик через пропасть. Олег задрал голову:
– Таргитай, Лиска! Мрак отыскал дорогу!
– Почуял, а не отыскал, – донесся сверху сердитый голосок. – Ему не отыскать, как тебе. У него ищет волчачий нос, а ты ищешь умом!
Олег пробормотал:
– И я бы лучше носом, если бы умел…
Мрак исчез, Олег пробежал через зал к проему. Яркий дневной свет слепил после блужданий в полутемных залах.
Мрак, казалось, бежал по воздуху. Олега осыпало морозом: прозрачный мостик абсолютно невидим. Вспомнил с раскаянием, что Мрак закрывал глаза, когда летел на Змее и Рухе, сейчас оборотню еще страшнее, но сумел же заставить себя! А он, мудрый и впередглядящий, страшится, как глупое животное, коему неведомы доводы рассудка…
Его грубо отпихнул Таргитай, осторожно пошел через пропасть. Чутья у дудошника нет, а Мрак ушел далеко, но нет и страха; пошел, топая выставленной впереди ногой.
Лиска ступала за Таргитаем след в след, лишь тогда Олег сумел заставить замороженные ступни оторваться от пола. Таргитаю наскучило топать ногой, щупая дорогу, как по тонкому льду, начал плевать: ежели зависало, шел уверенно, с удовольствием харкал снова на магическую дорогу.
Уже на краю Мрака встретили два ярко-красных гиганта, словно залитые кровью, и, не давая выйти, набросились с длинными прямыми мечами. Мрак попятился: мостик в ширину ступни, не размахнуться, а гиганты с длинными мечами двигаются по краю, мечи из металла рассекают воздух на волосок от головы!
Олег видел отчаянное положение Мрака лучше, чем сам оборотень: ко всему еще возле сооружения из труб и стекол возились трое в желтом. Один раздраженно повернулся, взмахнул рукой. Сгусток темного воздуха понесся к мостику. Пурпурные гиганты разом расступились, черный вихрь мелькнул между ними.
Мрак успел броситься вниз лицом. Над ним просвистело острие длинного меча. Мрак с трудом парировал, зашатался, второй гигант быстро ударил сбоку. Мрак яростно рыкнул, теряя равновесие, начал медленно валиться с мостика.
Олег в муке закричал на другом конце мостика, а Мрак падает, падает… Оборотень выпустил секиру, в последний миг выбросил в сторону руку, ухватился как бы за воздух, завис. С усилием повернулся, ухватился и другой рукой за край незримого моста.
Гиганты, торопясь и толкаясь, пытались ударить мечами по пальцам, не доставали. Один осторожно ступил на невидимый край, для проверки топнул, на красном хищном лице появилась ухмылка. Он без замаха ударил мечом, сердце Олега ухнуло в пропасть.
В последний миг Мрак качнулся вбок, острие ударилось о то место, где только что были пальцы. Гигант с ревом нанес второй удар, Мрак снова судорожно перехватился. Гигант всхрапнул рассерженно, внимательно посмотрел на висящего над бездной оборотня, рыкнул и принялся без спешки бить мечом, стараясь попасть в белые от натуги пальцы.
– Пригнись! – заорал Олег яростно. – Тарх, ложись! Лиска, присядь, а то скину вниз!
Лиска ухватила непонимающего Таргитая, заставила сесть на корточки. Олег метнул из груди огонь. Вместо стрелы вырвался слепящий столб огня, со странным лопотанием, словно хлопал треплемый ветром парус, пронесся над мостиком, сжигая воздух. Гигант занес меч для решающего удара, прежний раз задел палец оборотня, тот отдернул руку и висел на одной руке, ослабевшие пальцы медленно разжимались. Огненное бревно торцом ударило в грудь – хлопнуло, голова и руки взлетели, а на мостике остались сапоги с обугленным верхом.
Мрак с нечеловеческим усилием перехватился другой рукой, подтянулся и остался висеть на стеклянном бревне, как убитая гадюка на палке. Огненный столб пронесся дальше, один из жрецов вспыхнул и пропал, взвились желтые клочья. Сооружение, задетое краем, с грохотом рассыпалось. По всей площадке раскатились стекляшки. Двое уцелевших повернулись к Олегу, волхв пробежал по спинам Таргитая и Лиски – стеклянный мост от жара стал видимым: светился темно-вишневым.
Олег с разбега наступил и на Мрака, тот раздраженно дернулся, а сердце Олега подпрыгнуло: живой!
Маги метнули две желтые молнии. Олег на бегу закрылся магическим щитом, а когда волна жара схлынула, метнул стрелу еще и тут же с головы до ног снова укутался в магический кокон.
Второй маг исчез в треске и жаре. Клочья одежды и сапог разметало по всей площадке. Олег выпрыгнул на зримый край надежного камня, ощутил несказанное облегчение.
– Раб, ты будешь жить, если скажешь, где Мардух!
– Я не раб, я маг…
Олег сжал кулаки, мага сдавило в невидимых ладонях, бросило оземь. Из груди от удара с шумом вырвался воздух. На бледных губах выступила кровь.
– Мардух от вас не оставит и мокрого места…
За спиной Олега послышались шаги, он ощутил присутствие Мрака и Таргитая с Лиской.
– Олег, это не тот, что заковал нас.
– Вижу, – ответил Олег мертвым от усталости и разочарования голосом. – Похоже, и здесь ловушка… Но с какой целью Мардух заманил нас, не знаю. Старый маг умеет просчитать вперед и в стороны.
Мрак грубо ухватил мага за шиворот, подтащил к краю.
– Скажешь?
– Ты умрешь, – ответил тот слабым голосом.
Мрак, держа над пропастью, повторил:
– Где Мардух?
– Он… он убьет вас всех.
– У меня раненые пальцы, – предупредил Мрак. – Долго играть в паука на ниточке не буду. Сейчас брошу!
Он с усилием держал его на вытянутой руке, кровь капала из большого пальца, лицо оборотня побагровело от натуги. Маг на миг опустил голову, взглянул в пропасть. Тут же вскинул побелевшее лицо, словно получил удар копытом в подбородок.
– Мардух… ушел в башню Гольша!
Мрак разжал пальцы. Маг исчез, донесся долгий вопль. Таргитай обвиняюще вскрикнул, страшась услышать жуткий удар о дно:
– Он же ответил!
– И я не обманул, – ответил Мрак, взглянув на дудошника честными глазами.
Лиска зябко передернула плечиками, спросила с надеждой:
– Пусть обратится в птицу!
Снизу послышался глухой удар. Мрак хмыкнул:
– А когда учиться?
Второй удар долетел еще ниже. Лиска предположила:
– Олег научился быстро!
– Куда вороне до сокола!
Олег тяжело поднялся, мрачный, как грозовая туча.
– Нас заманили сюда, а сами ворвались к Гольшу… Всеми силами. Мардух, Агимас, Савиджак, лучшие из воинов, умелые маги. Что будем делать?
– Старика не спасем, хоть отомстим, – сказал Мрак.
Олег тут же затянул пояс, напряг мышцы. Вспыхнули искры, слились в мерцающие, как вечерние звезды, пятна, от них побежали тонкие лучики. Олег оказался внутри серебристого кокона. Мрак скривился, когда скорлупа серебристого яйца коснулась его груди, Лиска легонько вскрикнула, лишь Таргитай бесстрашно вытянул голову навстречу, словно бурундук, что суется в подставленную петлю охотника.
Крупные капли пота выступили на лбу Олега. Скорлупа уплотнилась. Мрак с трудом различал оранжевые тела, обугленные остатки колдовского очага.
Раздался грохот. Гигантское яйцо, внутри которого находились, качнуло, каменная стена резко пошла в сторону. Мрак увидел падающие камни, вскинул руки, пытаясь защитить голову. Пальцы ткнулись в твердое, а Таргитай произнес заботливо:
– Не клюй, рано.
– Олег выродил яйцо с крепкой скорлупой, – гордо сказала Лиска.
Яйцо покатилось, под ногами оказалась пустота. Сердце Мрака застыло, понял, что падают с огромной высоты. Сквозь матовую стену мелькнула расколотая стена с рассеченным вдоль туннелем. Холодно блеснули острые зубы кольев. Грохот оглушал, магическое яйцо кружило, вертело, бросало из стороны в сторону.
Наконец Олег шумно выдохнул воздух, серебристые стены исчезли. Он стоял среди развалин, в руках магический Жезл, за спиной горбился мешок с Яйцом – зародышем нового мира. От камней веяло жаром, клубилась пыль. Рядом с Мраком застыл в недвижимости исполинский зазубренный нож, Мрак инстинктивно поднял голову, отшатнулся. Второй нож едва держался на треснувшей раме, чихни или еще что – сорвется, расчахнет на половины.
Оборотень отодвинулся. Рядом раздался потрясенный голосок:
– А где башня Мардуха?
– Все там же, под нами, – ответил Олег. – Зато до башни Гольша рукой подать!
В сотне шагов поднималась оранжевая, словно сотканная из света и солнца, башня. Таргитай оглянулся, потрясенно вспикнул:
– Это столько нас катило?
– То-то у меня все перемешалось, – бросил Мрак.
Он подхватил секиру, кинулся к башне экономным бегом, рассчитанным не столько на долгое одоление дороги, а на мерзости и неожиданности. Таргитай и Лиска привычно бросились за могучим оборотнем. Олег закричал вдогонку:
– Стойте! Там же ловушки… Теперь битва магов, а не мечей!
Глава 17
Вблизи оранжевая башня выглядела обугленной, как головешка. Окровавленные трупы закрывали желтый песок, всюду лежали почерневшие трупы коней и чудовищ – крылатых, чешуйчатых, усеянных шипами. Вокруг башни темнели выжженные пятна костров, в иных еще багровели угли.
Мрак на бегу крикнул:
– Старик, а какой дал бой!
– Они в башне, – закричал Таргитай. – Могли убить!
Когда осталось около сотни шагов, из разбитого входа, где раньше были массивные двери, вышел и остановился, загородив проход, рослый человек в пурпурном плаще поверх доспехов. Его лицо закрыто шлемом из зеленоватой бронзы. Агимас!
За Агимасом вышли и стали в ряд широкие в плечах лучники, наложили стрелы. Агимас медленно потащил из ножен длинный прямой меч. Голос из-под стальной маски прозвучал с глухой издевкой:
– Я не гонялся за вами, как то дурачье. Вы сами пришли ко мне. Здесь и останетесь.
Мрак на бегу выхватил секиру. Таргитай тащил и не мог выдернуть на ходу Меч, вынужденно остановился, передвинул перевязь, потащил из ножен оружие бога войны. Лиска обнажила меч.
Олег закричал нетерпеливо:
– Некогда!
Не сбавляя бега, потряс над головой сжатыми кулаками. Страшно загремело, из потемневшего неба ослепительно блеснули ветвистые, как оленьи рога, молнии. Земля качнулась, по сухой, как камни, земле пробежала быстро расширяющаяся трещина.
Агимас страшно вскрикнул. Извилистая трещина как ящерица пробежала у его ног. Земля обрушилась, Агимас взмахнул руками и пропал в расщелине. Из лучников двое успели попятиться к двери башни, остальные исчезли. Из глубины вылетели языки багрового огня, синий дым, пахнуло сухим жаром. Башня оказалась на самом краю обрыва, стала медленно наклоняться.
Олег выкрикнул что-то сорванным голосом, бег не сбавил, несся к краю провала. Языки огня стали желтыми, оранжевыми, дым истончился. Жар превратился в невыносимый зной, воздух начал колебаться.
Олег крикнул снова, почти у края. Земля дрогнула еще, стены провала поползли навстречу друг другу. Огонь уже стал почти белым, края черными, плавились, как воск. Олег с силой оттолкнулся, взлетел над пышущим жаром провалом. Его на миг охватило пламя, а Таргитай в страхе крикнул в спину Мраку:
– Он волхв, а нам штаны спалит!
– Ты не прыгал через костер на Купалу? – крикнул Мрак яростно.
– Я прыгал… сбоку.
Они добежали в тот миг, когда края со стуком сомкнулись. Мрак успел прыгнуть, а Таргитай от толчка покатился, заорал, коснувшись места, где расплавленные края спеклись в целое, выдавив наверх, как гнилой гной, безобразный, налитый жаром шрам.
Лиска тоже не удержалась, но вскочила сразу, перекувырнувшись через голову, догнала и опередила Мрака. Олег прямо с прыжка оказался в дверном проеме, исчез, не оглядываясь. Из-за башни выбежали два быстроногих стража в легких накидках, юркие, и оба держали тонкие кривые мечи. Мрак остановился, не хотел оставлять врагов за спиной, взмахнул раз, взмахнул другой, сделал ложный выпад, тут же широкое лезвие обагрилось кровью.
Лиска и Таргитай вбежали в башню, когда Мрак уже мчался по каменным ступеням винтовой лестницы, а сапоги Олега вовсе мелькнули вверху и пропали за поворотом.
Таргитай сжал зубы и с потемневшим лицом выдернул из ножен Меч. Лиска выхватила меч, их опередил Олег: из груди вырвалась слепящая молния – даже не огненный меч, а блистающее жаром раскаленное копье!
Стражи исчезли без крика. В воздухе остался запах горелого мяса, жар стал нестерпимым. Со всех сторон раздавались крики, блистали мечи и слышался топот множества ног и копыт, но загораживать путь чужакам решались немногие. У вывороченных ворот пахло не только гарью, но и жуткой смесью магических снадобий. На пороге лежали полуголые слуги Гольша. Изрубленные на куски, но крови не было. От трупов нападавших остался только запах.
Мрак бросился к лестнице, но опять Олег опередил: понесся гигантскими прыжками, перепрыгивая через три ступени. Вокруг него блистали синеватые искорки, а впереди выстреливались крохотные стрелы белого огня. Мрак и Таргитай бежали следом плечом к плечу, отбросив к стене разъяренную Лиску.
Олег двигался как раскаленная добела глыба металла: сыпал искрами, исходил жаром. Враги исчезали без следа, а кто успевал увернуться – падали обугленными факелами. В него пускали стрелы, метали дротики, швыряли ножи и булавы – оружие исчезало с сухими хлопками, рассыпая гаснущие искры.
Мрак матерился: разошедшийся волхв сметает все, самому бы не попасть под руку, зашибет – не поморщится, вон глаза налились кровью, как у лося в весенний гон, никогда бы не подумал! Дудошник не лучше: озверел, вместо Меча теперь блистает сверкающая стена стали, пчела не пролетит, чтобы не обрубили задницу с ядом. Идет как по бойне, кровь плещет на стены ведрами, ноги скользят по мокрому. Мрак заморился переступать через трупы, еще не успел даже замахнуться, не то что шарахнуть – такое впервой!
Лиска не отрывала взгляда от грозного, как бог, Олега. Он словно бы раздался в плечах, глаза сверкают как две звезды – зеленые, смертоносные. Стража, набегавшая сверху, либо рассыпалась в песок, либо вспыхивала ярким пламенем, тут же растворяясь в воздухе, не оставляя даже привычного запаха горелого мяса.
Ворвались на верхнюю площадку, смели с разбега еще троих. Возле главной двери загораживали вход два ярко-красных гиганта с такими же красными мечами. Закованные в красные доспехи цвета свежепролитой крови, в красной одежде, с красными лицами. Запыхавшийся Таргитай взглянул на них, отшатнулся: даже глаза кроваво-красные, а зрачки горят оранжевым!
– После…дний… бой, – прохрипел Мрак, задыхаясь.
– Последний! – крикнул Олег. Бросился на одного гиганта, Мрак на другого.
– Ага, последний, – вспикнул Таргитай. – Бабушке своей скажите!
Он кинулся к двери, стараясь проскочить между сражающимися. Мрак с руганью рубился с красным гигантом, встретив равного, если не сильнее. Олег, истратив на своего три огненных стрелы-копья и едва увернувшись от сверкающего меча, забыл про магию и начал орудовать Жезлом как дубиной. Когда меч и Жезл сшибались в воздухе, раздавался сухой треск, на миг вспыхивало сияние, разлетались красные и белые искры.
Таргитай пригнулся, отпихнулся от чьего-то бока, грянулся плечом в дубовую дверь. Створки подались неожиданно легко, Таргитай растянулся на мозаичном полу. Над головой просвистело, сзади послышался вскрик. Красный рыцарь, что замахнулся на Мрака красным мечом, выгнулся, словно пытался лопатками зажать торчащую там рукоять исполинского ножа.
Таргитай подхватился вовремя, Меч взметнулся, знакомо выворачивая кисть. Блеснули искры, со звоном разлетелись доспехи и перерубленные мечи с пальцами на рукоятях. Вторым ударом Меч рассек сразу двоих, но Таргитай не ощутил радости.
В рабочей комнате Гольша перевернута мебель, пол усеивали клочья бумаги, пергамента, смятые свитки папируса, обломки глиняных табличек. Сам Гольш сидел в своем кресле, безжалостно прикрученный толстой веревкой: за руки, за ноги, даже за горло – к спинке. Седые волосы слиплись от крови, торчали петушиным гребнем. Лицо старика землистое, дышал с трудом, через бровь текла кровь, заливая глаз.
Перед Гольшем стояли четверо: Мардух, два мага в желтых халатах и четвертый, самый старый, в халате с хвостатыми звездами, который явно старался держаться в сторонке. Мардух неторопливо повернулся к неврам, так неспешно и уверенно повернулась бы сама башня, а маги в желтом поспешно отошли в стороны, словно освобождая место для схватки.
Полыхнул багровый свет, воздух колыхнулся. Слепяще белый свет, как лезвие длинного меча, вырвался из груди Олега. Одежда Мардуха вспыхнула, тут же погасла, оставив обгорелое пятно на груди и сильный запах гари.
– Можно сказать, поздоровались, – произнес Мардух напряженно. Его глаза не отрывались от бледного лица молодого волхва, остальных не замечал. – Мудрый Фагим, это те лесные люди, о которых я говорил… И которые у меня украли летающий ковер. А вы, лесные дикари… Это все, чему научились?
Олег краем глаза видел, как старик, которого Мардух назвал Фагимом, отступил еще дальше, как бы показывая, что он в стороне от их спора.
– Чтобы тебя оставить здесь, хватит, – ответил Олег тем же напряженным голосом. Капли пота выступили на лбу, он медленно сжимал и разжимал кулаки.
– Да? Тогда почему ползли сюда так долго?
Олег молчал, а Мрак, которого с остальными Мардух вроде бы не замечал, вмешался:
– Можно подумать, ты нас ждал.
– Заждался, – ответил Мардух.
По его лицу Мрак понял, что могучий маг говорил правду. Сердце сжала холодная лапа, рядом судорожно вздохнул Таргитай, за спиной горестно вспикнула Лиска.
Мардух окинул их хозяйским взглядом, так смотрит мясник на коров для забоя, сказал спокойным насмешливым голосом:
– Сколько народу истратил, чтобы поторопить!.. А намучился, убирая с вашего пути, усыпляя, отвлекая, заставляя смотреть в другую сторону? Вы ж топали, как стадо подкованных свиней! Выбрались бы сами из окруженной башни, как же…
Он с видимым удовольствием оглядел их потрясенные лица. На красногубом лице появилась торжествующая ухмылка. Голос стал медленным, Мардух смаковал каждое слово, наслаждался, видя почтительно внимающих магов, понурого плененного Гольша и раздавленных его словами чужаков в звериных шкурах:
– Мне нужен Жезл! Потому и послал вас, пусть Гольш думает, что послал он. И за Камнем погнал я.
Олег скосил глаза на Гольша. Старый маг опустил голову:
– Этот злодей все рассчитал… Готовился долго…
Мардух кивнул:
– Долго? Всю жизнь. Магия – свойство сильнейших умов. Сейчас мы видим, у кого сильнейший ум? Да, сейчас мы видим.
Олег раздавлен, плечи опустились. Таргитай распахнул глаза во всю ширь, а Мрак сказал хриплым злым голосом:
– Разве можно рассчитать… так много?
– Я рассчитал. Думаешь, случайно я послал Вишандру и Дикого Остапа уже после того, как вы добыли Жезл?.. Либо они, либо вы сами, но вот он – Жезл! И Пракамень! И даже – Первояйцо!
Олег поднял кулаки. За окнами потемнело, загрохотал гром. В комнате под самым потолком сгустились тучи, в угольно-черных клубах коротко и хищно вспыхивали белые молнии.
Мардух оскалил зубы. Острые молнии били в него из рук волхва, из низких туч, даже из стен, но гасли бесследно. Оба мага в желтом прижались к стене, на бледных лицах вспыхнули красным глаза – даже белки багровые, как горящие угли!
Гольш проговорил торопливо, спеша и глотая слова:
– Щит из ветра Мощи…
Ближайший к нему маг коротко ударил старика в висок. Фагим поморщился. Голова Гольша запрокинулась, хрустнули шейные косточки. Изо рта побежала струйка крови. Олег выкрикнул заклятие, над головой вспыхнул и сгорел воздух. Всех обдало волной жара.
Мардух начал поднимать руку, когда из кулака Олега с шипением полыхнула синяя молния. На груди Мардуха расплылось обугленное пятно, он вскрикнул и рухнул на колени. Оба мага одновременно вытянули руки к Олегу, два черных шара возникли в воздухе и метнулись к нему.
– Берегись! – крикнул Мрак.
Олег шагнул в сторону, шары ударили в стену. Вспыхнул сноп искр, полыхнуло красным. В каменной стене возникла широкая дыра с оплавленными краями: темно-вишневыми, пышущими жаром. Красные капли падали на пол, застывали каменными шариками.
Мардух пришел в себя, поднялся во весь рост. Улыбка исчезла, вид у могучего мага решительный, брови сшиблись на переносице, а глаза смотрели прицельно.
В мертвой тишине послышался прерывающийся шепот:
– Успей… стрелу… холод…ного Огня…
Голос старика оборвался раньше, чем маг в желтом ударил снова. Олег ощутил прилив звериных сил – слепых, страшных, нерассуждающих.
– Умри!
Полыхнул синий свет. Маг вскинул руки, словно пытался взлететь. В груди возникла широкая дыра, расширилась, а за спиной мага исчез валун из стены. Края знакомо засветились пурпурным, повисли быстро застывающие сосульки.
На пол с остатками бумаг и глиняных табличек со стуком упали, свалив сапоги, голова с вытаращенными глазами и кисти рук – все, что осталось от помощника Мардуха. По всему полу рассыпались странные белесые хлопья, сильно пахло горелым.
Мардух застыл, брови полезли вверх.
– Он почти равен мне…
– Ты уйдешь за ним, – произнес Олег.
– Он почти равен, – повторил Мардух, – но между «равен» и «почти» – пропасть.
Олег встретил удар черных молний на полдороге. Черные молнии полыхнули всеиспепеляюще на пути, лишь у груди Олега расшиблись сотнями злых шипящих искр о красный, неизвестно откуда взявшийся шар. Олега трясло, пот катился крупными каплями. Мардух тоже побледнел, черные волосы слиплись, вокруг глаз пролегли глубокие складки, а под глазами повисли черные мешки.
– Ты силен… Но недостает умения. Я мог бы из алмаза превратить тебя в бриллиант…
– Алмаз – всегда алмаз, – ответил Олег злым голосом.
Мардух успел дернуть головой, а слепящий меч волхва сжег волосы возле уха, воздух рядом, а за спиной мага возникла новая дыра, куда пролезла бы Лиска. Сизый дым освобожденно потянулся в новую дыру, воздух чуть посвежел.
– Они истыкают стены, как сыр! – вскрикнула Лиска.
– Как червяки дерево, – сказал Мрак с тревогой, – короеды чертовы…
Мардух метнул шаровую молнию с кулак размером. Олег подпрыгнул, огненный шар пронесся мимо, быстро расширяясь. За спиной вспыхнуло, зашипело, сквозь дым проглянуло синее небо. Эта дыра в стене была еще шире, а края светились оранжевым.
– Пора бежать, – пробормотал Мрак. – Оба криворукие, с трех шагов не попадут.
– Они маги, а не воины, – возразила Лиска сердито.
– Моя бабка лучше кидала камни!
Таргитай оживился:
– Я помню! Когда-то мы стащили у нее…
Новая шаровая молния, двигаясь зигзагами и разбрасывая длинные горячие искры, пронеслась от них совсем близко. Таргитай отпрянул, жар опалил лицо так, что затрещали брови.
– Бежим вниз? Олег сам побьет, его хлебом не корми, дай поколдовать.
Мрак возразил:
– И не увидеть, как Мардух его оттреплет? Ни за что.
На всякий случай попятились к порогу. Из комнаты, продуваемой в четыре дыры, катили волны сухого жара, словно там все стало пылающим горном. Маги следили друг за другом, молнии и пучки огня бросали осторожно, прицельно. Оба шатались от усталости, лица осунулись, но горящими глазами следили за каждым движением. Еще три дыры появились в несокрушимых, как казалось раньше, толстых стенах. Сверху посыпалась каменная крошка.
– Что за дурь, – прошептал Таргитай сдавленно. – Башню строили-строили… Сюда не то что каменюку – себя пока затащишь, сто потов сойдет!
– Откуда тебе знать, – буркнул Мрак, он хищно следил за поединком магов, руки непроизвольно дергались. – Как будто хоть раз в жизни вспотел на работе!
Мардух и Олег двигались, все дольше готовились к ударам. Молнии и колдовские шары огня стали слабее. В стенах новые дыры становились меньше, наконец в каменных глыбах остались лишь пышущие жаром впадины. На пол стекали струйки жидкого камня, застывали безобразными наплывами. Бумага сгорала, комната заполнена дымом.
Мардух заставил Олега повернуться почти спиной к застывшему помощнику в желтом, который не двигался с начала схватки. Мрак открыл рот для предостерегающего крика, но Мардух и маг оба молниеносно выбросили по узкой, как нож, черной молнии, словно готовились к этому мигу давно.
Олег бросился ничком, словно ждал тоже. Молния помощника ударила в стену, оставив выжженное пятно, а черное острие, брошенное Мардухом, исчезло в плече мага. Он упал, страшно вскрикнув. Плечо тлело, запах горелого мяса стал невыносим. Маг кричал и катался по полу, под ним вспыхнули свитки папируса и пергамента. Фагим, что все время прятался за столбом, с резвостью зайца отпрыгнул в сторону.
Не вставая с пола, Олег вытянул руки. Синяя молния метнулась к Мардуху. Тот все еще неверяще смотрел на вопящего от страшной боли помощника. Грудь вспыхнула, Мардух вскрикнул яростно. В груди возникла дыра, куда пролез бы кулак Мрака, через нее видно стену. Изо рта Мардуха брызнула темно-красная кровь.
– Прощай, сильнейший, – сказал Мрак над ухом Таргитая. – Что ты супротив волхва?
Мардух качался, из широкой дыры вился дымок, но молния запекла кровь коричневыми комьями. Глаза впервые заволокло болью.
– Ты… Как ты… сумел…
– Узнаешь у Ящера, – прохрипел Олег.
Лиска подбежала и просунула голову под руку, приняла тяжесть на себя. Мрак брезгливо переступил помощника, что слепо ползал от стены до стены. На Фагима бросил быстрый угрожающий взгляд, но раз Олег его не тронул, то и Мрак сразу потерял интерес. Фагим сел под стеной, накрыл голову полой халата. А Таргитай с надеждой спрашивал:
– Все?.. Неужто все?.. Теперь на свете Зла не будет?..
Мардух услышал, выплюнул вместе с кровью:
– Дурак… Вы сами – Зло…
Олег отстранил Лиску, шагнул к Мардуху. Вспыхнул слепяще белый свет – небывалый, чересчур белый. Перед ослепленными глазами перестали плавать черные пятна, в комнате исчез дым – сожгло вместе с остатками рукописей, а вместо Мардуха… дымилась горстка пепла!
Мрак услышал стон, быстро подхватил Олега. Изможденное лицо волхва мертвенно-бледное, глаза закрывались. Лиска и Таргитай держали Олега с другой стороны, не давая упасть. Олег с трудом открыл глаза, медленно освободился. Глаза отыскали мага в желтом, что двигался все медленнее. С трудом нагнулся, перевернул его на спину.
– О какой власти говорил Мардух? Зачем ему Яйцо?
Раненый дышал тяжело, обгорелое плечо похоже на обугленный ствол дерева. Из раны торчала белая кость с обгорелыми лохмотьями жил. Глаза дикие от ужаса, он просипел:
– Спаси… Я хочу жить… Мардух мог бы спасти…
– Все хотели жить, – ответил Олег. – Ты им дал?
Раненый дышал все чаще, глаза неверяще смотрели в каменное лицо волхва. В прошлый раз, когда захватили башню Гольша, этот лесной увалень выглядел мягким и слабым.
– Да, – прошептал он затихающим голосом. – Умирать надо по-мужски…
Он рванулся, ухватил Олега за горло. Волхв рывком приподнял его, обрушил затылком о каменный пол. Отвратительно хрустнуло, маг раскинул руки и затих. В наступившей тишине слышалось хриплое дыхание Олега, затем – грубый голос Мрака:
– Тоже мне, волхв… Почему не магией?
Таргитай и Лиска отвязали Гольша. Скрученные руки старика посинели, распухли. Голова моталась из стороны в сторону. Олег ответил мертво:
– Магию истратил до капли… Неделю теперь копить…
Гольш открыл глаза. Олег зябко передернул плечами: старик кожа да кости, словно не ел эти три недели, желтая кожа высохла, висела. Он едва шевельнул дряблыми губами:
– Я не ожидал, что такая мощь вообще возможна…
– Я не ожидал тоже, – ответил Олег еще тише.
Он утих, повернулся к двери. Все услышали приближающийся снизу по лестнице топот множества ног, лязг металла. Мрак и Лиска взялись за секиру и меч, лишь Таргитай стоял возле Гольша, бережно держал у груди мешок с Яйцом.
– Савиджак! – вскрикнула Лиска жалобным голосом.
– Или Агимас выбрался из ада, – буркнул Мрак. – Прямо неистребимый… Мог с Ящером столковаться. А то и породниться.
– Савиджак, – повторила она потерянно. – Узнаю его тяжелый шаг!
Таргитай опустил плечи, в синих глазах появилось побитое выражение. Олег выжат до последней капли, а Гольшу за подвиг стереть кровь, что заливает лицо. Мрак ранен, а Лиска…
Он горестно вздохнул, опустил Яйцо на пол и медленно потащил из-за спины Меч. Заблистало оранжевым. Затем Меч неуловимо быстро стал ярко-синим, как глаза Таргитая. В комнате сразу похолодало, по стенам пробежали странные мигающие сполохи. Рука Гольша застыла на полдороге к глазам: лезвие стало седым, покрывшись инеем!
Гремя подкованными сапогами, через порог ворвались воины в медных доспехах. Все с грубыми лицами, от них пахло потом и распаренными телами. Остановились у стен, а следом вошел огромного роста воин – свирепый, с горящими яростью выпуклыми, как у коршуна, глазами. Черные как смоль брови сшиблись на переносице, крючковатый нос хищно загнулся. По щеке тянулся глубокий шрам. В правой руке воин держал длинный изогнутый меч, простому человеку вряд ли поднять, на локте левой висел круглый щит.
В наступившей тишине раздался дребезжащий голос старого мага:
– Руны абсолютной защиты… Такой щит нельзя тронуть…
Савиджак оскалил крупные, белые как у зверя зубы.
– Не нравится?.. Магия против магии, меч против меча, а отвага – на отвагу! Я раскатаю ваши кости по всей башне, а женщину пошлю на кухню! Впрочем, ночью ей тоже найдется работа – обслуживать рабов.
Таргитай нахмурился, женщин обижать – последнее дело, шагнул вперед. Меч шелохнулся, учуяв противника. Савиджак одним красивым движением сбросил плащ, голос сдавленный от ненависти:
– Думаешь, Меч богов спасет?.. На этот раз я готов. У меня Щит богов и меч не простой!.. Сейчас узнаешь, в чем его непростота…
За спиной Таргитая раздался слабый вскрик. Савиджак неотрывно смотрел куда-то через плечо Таргитая, тот осторожно скосил глаза. Лиска, бледная как смерть, перекосившаяся и сгорбленная, вышла как во сне на середину комнаты, между противниками.
– Хотела солгать, уйти с Савиджаком, а затем… Но это огорчит… нет, просто убьет Олега… Я лучше скажу правду.
Мрак хмыкнул, крепче сжал секиру. Если женщина обещает сказать правду… Савиджак сказал злым, словно от долгого крика, голосом:
– Говори. Может быть, отдам не рабам, а лишь надсмотрщикам.
Глаза его сухо блестели, он смотрел на нее неотрывно. Олегу почудились в налитых кровью глазах боль и мука.
– Я была заколдована, – сказала Лиска угасшим голосом. Она смотрела в пол. – Я совершила тяжкий проступок… за что наши волшебники…
– Доберемся и до них, – пообещал Савиджак.
Таргитай остался с открытым ртом, он тоже хотел сказать именно эти слова.
– Нет-нет, они… милостивы. Я должна была носить тяжелое заклятие, пока… пока жив Мардух. Он и наложил заклятие по слову Вождей. Мардух самый могучий из магов на белом свете, у меня не было надежды… Но появились вы, сумели спастись, поклялись его уничтожить… Я не могла отказаться от надежды!.. Теперь, когда чудо свершилось, я наконец-то могу вернуться в настоящий мир…
– Какой-какой? – переспросил Савиджак, и опять Таргитай лишь открыл и закрыл рот.
– Свой!.. Из этого – жестокого, страшного, холодного… Я поняла всю свою вину, я раскаялась.
– Настоящий? – пробормотал Таргитай. – Куда уж настоящее.
Олег пошатывался, уцепившись обеими руками за каменную стену. Сознание плыло, он смутно видел проплывающих перед глазами полупрозрачных берегинь – небесных дев, что приносят летние дожди, которые покрывают по утрам листья капельками росы, за что их зовут еще русалками. Они все крылаты, прекрасны, а живут на небе…
– Это твой мир, – угрюмо сообщил Савиджак.
– Да… но не эта часть. Прости, я уже почти дома.
Она вскинула руки, вспыхнул пурпурный свет, слился с ее красными волосами. Она рухнула, Олег качнулся к ней, слепо вытянул руки. Савиджак метнулся вперед, как падающая скала, но его руки ухватили воздух. На месте миниатюрной девушки возникла… молоденькая лисичка – красно-рыжая, с торчащими ушами. Узкой мордочкой, желтыми, широко расставленными глазами и всем обликом неуловимо напоминала прежнюю Лиску.
Лишь мгновение в упор смотрела на огромных страшных людей. Затем свет сознания погас в желтых глазах, она в ужасе подпрыгнула и кинулась к выходу. Закаленные воины, топча один другого, кинулись в стороны. Красный зверек исчез в дверном проеме. Внизу послышался вопль, возник закованный в доспехи воин поперек себя шире.
– Владыка!.. Лиса прошмыгнула. Ежели кто ушел, то вели в погоню? От моих хортов ничто не уйдет, не скроется!
Савиджак все еще на коленях, как упал. После долгого молчания поднял голову, лицо было желтым, как у мертвеца, а голос безжизненным:
– Не надо… Это была… всего лишь лиса.
Олег поднялся с коленей, в глазах двоилось, плыло. Он понял, что смотрит сквозь слезы, но поднять руки не мог. Перед ним колыхалось широкое лицо Савиджака, вытягивалось, исчезало. Понесся обеспокоенный ропот воинов, звякнуло оружие.
Когда в глазах перестало двоиться, увидел перед собой Савиджака. Свирепый воин сказал все тем же неживым голосом:
– Я пришел убить вас, лесные варвары. У меня достаточно воинов… а сам я стою целого войска.
Олег молчал, слова доходили как сквозь густой туман. По бокам колыхались бледные лица, друзей или врагов – не сказал бы, да и все безразлично. Кто-то взял его за плечи, встряхнул.
Савиджак, пошатываясь, уходил к дверному проему. Воины растерянно смотрели то на него, то на троих лесных варваров. Савиджак сказал через плечо тем же мертвым голосом:
– Душа моя уже убита… Теперь мне все равно, кто из нас жив.
Он исчез, слышались его тяжелые неверные шаги, словно огромный воин при каждом шаге хватался за стену. Воины, растерянно оглядываясь на врагов, один за другим выходили за вождем. Мечи в их руках вздрагивали.
Мрак непривычно мягко усадил Олега на перевернутый сундук.
– Живи, волхв. Горько, но мы ведь люди, не боги.
– Зачем так жить?
– Живи, – повторил Мрак. – Мы – люди. Потому и живи.
А Таргитай растерянно вертел головой:
– А где же этот… который Фагим? Убежал, воспользовался этим нашествием!
Гольш с трудом разминал опухшие руки. Рубцы из синюшных стали темно-багровыми, старый маг морщился от боли, закусывал губы. Таргитай с облегчением поднял с пола Яйцо и с готовностью положил Гольшу на колени. Старик ухватил Яйцо обеими руками, замер. Таргитай поднял оброненный Фагимом Жезл, подал Гольшу, тот лишь беспомощно повел глазом. Таргитай прислонил Жезл к креслу, отступил и даже руки отряхнул.
Кровь засохла на лбу Гольша, коричневая корочка осыпалась комочками. Лицо быстро обретало прежний вид, кровоподтеки исчезли. Он судорожно вздохнул, проговорил еще слабым, но крепнущим голосом:
– Я надеялся… но не верил. Вы прошли такой путь! Вы хоть понимаете, что сумели сотворить? Никто из героев древности…
Мрак сразу набычился, спросил подозрительно:
– Не верил? Значит, послал нас на смерть?
Гольш бережно погладил Яйцо, поднял измученные глаза с лопнувшими красными жилками в белках.
– А что оставалось? Мы и так уже погибали… К тому же тоже кое-чему у вас научился. Это странное «авось»!.. Я видел, что все расчеты против вас. И раньше были против, а вы все равно побеждали.
Таргитай не слушал, обнимал и гладил Олега, тот уронил голову, мертвый ко всему. Мрак сказал нетерпеливо:
– Но теперь-то Зло истреблено?
Улыбка Гольша печальна.
– Вы все еще дети… Ну убили сильнейшего из магов. Но кто-то же остается все равно сильнейшим? Будете убивать одного за другим? Так перебьете всех умнейших людей на свете. Останутся лишь полудикие варвары.
– Но Жезл и Камень у тебя, – сказал Мрак упрямо. – Действуй! Если боишься, давай я. Враз все Зло к ногтю! Скажи, какие слова пошептать.
– Вот и ты стал как Мардух… Опять прав тот, у кого больше силы. Конечно, ты будешь творить только добро, а зло – так, мимоходом. Лес рубят – щепки летят. Да и что обращать внимание на людишек, когда заботишься для всего белого света?
В разгромленной комнате повисло тяжелое молчание. Гольш поглаживал Яйцо, в глазах появился лихорадочный блеск. Старческие губы поджались, он постепенно выпрямлялся, силы прибывали на глазах.
– Но что делать? – спросил Мрак горько.
– Вам?.. Ничего. Уже все сделано. Вот Жезл Мощи, вот Пракамень, а вот Яйцо, с помощью которого могу заставить трепетать даже богов. Мардух верно сказал, что побеждает не сила мышц, а мощь разума. Он был в этом самым могучим, но я, как уже говорил, рискнул поставить на вашенское «авось»… Да, я дал им схватить меня, хотя мог бы продержаться еще пару дней. Я чуял ваше приближение! Вы ломились через пространство, как стадо свиней к водопою. Вас слышали даже глухие.
– Быстрая смерть тебе не грозила?
Гольш провел ладонью по лицу. Комочки крови исчезли вовсе, засохший красный гребень опал, седые волосы ухоженно упали на плечи. Синева ушла с распухших рук, Гольш выглядел здоровым и полным сил, как прежде.
– Это я все рассчитал, не Мардух.
Мрак пораженно протянул:
– Вот как… Теперь я с тобой в кости играть не сяду!
– Не сядешь, – согласился Гольш. – Верно говорят: настоящая мощь приходит из Леса, в городах лишь обретает блеск и опыт. Вы настолько могучи, что… Олег, останови своего звероватого друга, он подошел чересчур близко.
Олег поднял голову, бросил хриплым безжизненным голосом:
– Мрак, не глупи. Он тебя убьет.
Мрак сделал крохотный шажок назад. Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Олег опустил глаза. Таргитай негодующе вскрикнул:
– Ты… обманщик? Твое дружелюбие ненастоящее?
Гольш смотрел насмешливо, покачивая головой.
– Все на свете ненастоящее, варвар. Даже друзья. Только враги – настоящие, всегда. Друг может предать, а враг… Агимас никогда не обманет. Жаждал убить, таким и останется.
Таргитай ухватился за грудь, его согнуло от резкой боли. Гольш взглянул, словно кольнул двумя ножами.
– Предательство раскалывает сердце певца? Слышал, не верил. Лесные люди, я вынужден лишить вас жизни… Маги не знают ни жалости, ни благодарности, ни злобы. Они – разум.
Мрак стоял потемневший, плечи обвисли, будто держали гору. Олег спросил безнадежно:
– Но у тебя – Жезл Мощи, у тебя – Пракамень, у тебя даже Яйцо!.. Почему не дать нам уйти?
Гольш покачал головой:
– Вы с вашим «авось» чересчур опасны и непредсказуемы. Не могу дать вам даже одного шанса на миллион лет… хотя столько не проживете. А вот я, имея Жезл и Пракамень…
Он обрекающе опустил ладонь на Пракамень. Мрак и Таргитай невольно придвинулись к Олегу, стали плечо к плечу, покрытые ранами, измученные, в рваных волчьих шкурах.
– Вы чересчур удачливы!
Камень под рукой мага вспыхнул радостным пурпурным светом. На лице Гольша появилось удивление, пальцы разжались, в глазах метнулся дикий страх. Олег сказал зло:
– Миллионы лет?.. Доживи до вечера.
Гольш начал подниматься, но красный свет от Пракамня побежал по руке, наполнил старого мага, вспыхнул ярко и слепяще. Яйцо осело сквозь дымок, а сизый пепел, бывший только что могучим магом, выдуло ветерком.
Мрак неверяще смотрел на опустевшее кресло, где одиноко и холодно блистало Яйцо.
– Что это он? Не умеет обращаться с огнем? В таком возрасте?
– С огнем никто не умеет, – устало сказал Олег. Глаза блуждали, тело оставалось здесь, а душа явно заглядывала во все лисьи норки вблизи башни. Он проговорил с усилием, помня, что маги – это разум, а не позорящие человека чувства: – Не такие уж мы лесные авосьники, Мрак. Я все-таки просчитал так и эдак, прикинул, просмотрел все дороги. Всякий раз выходило недоброе… Подозревать старого человека неловко, потому я лишь на всякий случай… Ты ж сам говорил, что береженого свои боги берегут и чужие не трогают! Я наложил заклятие на Пракамень. Всякий погибнет, кто воспользуется первым.
Мрак раскрыл рот:
– Но как же ты?..
– Сотворенный раб по моему наказу велел бы Камню, скажем, подмести пол. Сгорел бы, но заклятие снялось бы.
Голос его прервался всхлипом. Мрак дружески обхватил за плечи, а Таргитай с горячим сочувствием обнял и поцеловал в щеку.
– Олег, мы тебя любим!.. Ты самый замечательный. Ты – умный, ты в самом деле Вещий. А ей в личине зверя лучше. Ты ж сам говорил, что звери счастливее людей! Потому она к тебе сразу и прилипла.
– Она прилипла потому, что Олег взялся найти Мардуха, а там – за ноги и о стену! Олег, ты – Вещий. А что Лиску не раскусил, то никто не поймет, не вычислит баб. Даже Ящер не поймет, хотя все женщины ему родня.
Он бережно усадил Олега на место Гольша. Таргитай положил волхву на колени Яйцо, как недавно клал Гольшу. Мрак подал Жезл. Олег рассеянно опустил ладонь на кристалл Пракамня, а Таргитай зачарованно уставился на просвечивающуюся кисть молодого волхва. Косточки темные, суставы как зеленоватые хрящики, а плоть просматривается нежно-розовым, видно каждую жилку!
Олег опустошенно взирал на сверхмогущество в его руках. Дрались для всего человечества, а ушла Лиска – и нет дела до всего света. Неужто прав Боромир, что все делаем ради женщин, признаемся в этом или нет?
Мрак беспокойно ходил по разгромленной комнате. В огромные дыры врывались горячие струи, оплавленные края потемнели. Стены потрескивали, потревоженные глыбы кряхтели, с потолка сыпались тонкие струйки песка. Мрак поднял Жезл Мощи, насильно воткнул в руки Олега.
– Держи! Как я держу секиру, а Таргитай – дудочку. Эх, если бы так Меч держал!.. Что делать с Яйцом? Нам решать. На Гольше Ящер уже воду возит. Нет никого, с кем посоветоваться. Три наши голые, как облупленные яйца, души на всем белом свете.
– Почему только наши? – не понял Таргитай.
– А потому, что надоверялись, хватит.
Олег, двигаясь все еще как во сне, оставил Яйцо на кресле, единственном, что уцелело в помещении, сам пошел к порогу и сел, уронил голову. Жезл лежал на коленях, как простая бронзовая палица. Пракамень едва заметно поблескивал. Подозрительному Мраку показалось, что предостерегающе.
– Судьба мира, – прошептал Олег. – А мне сейчас ударить бы по скорлупе… Пусть все заново. Другие люди, другие боги.
– И я готов, – сказал Мрак угрюмо. – Влуплю так влуплю!
Таргитай смотрел растерянно:
– Если вы, то и я стукну, но как же?.. Такое говорите, такое… что я даже не знаю!.. Неужто все… так по-дурному?
Олег остро взглянул на певца. Тот впервые попал в точку. Великое и грандиозное как раз и свершается по случаю, нечаянно, от недомыслия, по злости, редко – как задумано. Такой горькой истине учили мудрые книги, так увидел и сам. Три лесных варвара, грубых и диких, в силах изменить судьбы мира, а великие умы высчитывают, сколько демонов поместится на острие иглы!
В мертвой тишине прогремел хохот, в котором почти не было человеческого. Над головами затрещало, посыпались мелкие камешки, блестя свежими сколами. Обрушился яркий свет. Крыша исчезла, все оказались под открытым небом. Каменные глыбы, словно сметенные могучим кулаком великана, падали по широкой дуге вниз!
В синем небе очень быстро сгустилась угольно-черная туча, зависла над башней. Заблистали молнии, и, прорвав тучу, к башне устремилась гигантская волосатая рука. Сполохи играли на толстых ногтях, похожих на спины черепах. Один ноготь зацепил за пол, заскрежетало, в камне протянулась дымящаяся канавка. Пальцы с хрустом загребли кресло вместе с Яйцом. Мелкая щепа брызнула между пальцев, а рука, где каждым волоском Мрак мог бы подпоясаться, поднялась и сгинула в туче. Снова донесся хохот – удаляющийся, злорадный.
Туча рассыпалась на мелкие облачка, те таяли, как сахар в горячей воде. Обломки стен торчали словно ощерившиеся зубы. Все трое очутились на вершине башни, где рука бога смахнула крышу!
– Перун? – спросил Мрак перехваченным голосом.
– Скорее Велес, – прошептал Олег. – Больно волосат…
В глазах Таргитая боль. Голос его такой, словно не только горло сжимали чужие руки, но и сердце.
– Думали, что миром правят каганы. Потом решили, маги… Да, это они, а не цари, создают царства, строят города и дворцы, творят новые племена и народы. Но зачем?.. Кто велит им делать то, а не это?.. Олег, не маги правят, даже если думают, что правят! Теперь видно, кто правит на самом деле.
Мрак угрюмо смотрел с края башни на далекие песчаные холмы. Ветерок подталкивал в спину, предлагал прыгнуть, тогда все решится само.
– Киммеров побили едва-едва, – сказал с горечью, – можно сказать, по счастью да по дури. Глаза на лоб лезли, чуть кишки не лопнули. Магов по случаю одолели, хоть Олег и думает, что по нашей силе да хитрости. О чем грезишь, несчастный, глядя наверх?
Олег молчал, уронив голову. Таргитай заговорил быстро-быстро, глотая слова, обида и унижение наполнили большие и чистые, как небо, глаза:
– Это зверь может вот так оплеванно, униженно… но мы – люди! У нас нет ничего, кроме гордости. Мы должны пойти не потому, что за правду и счастье для всех, а уже затем, чтобы снять с себя этот смех… Никто не смеет вот так свысока над людьми, даже боги!
Мрак медленно протянул руку Таргитаю. Поколебавшись, Олег положил на их скрещенные руки и свою ладонь.
