15. Прекрасный проступок

Наконец мы возвращаемся в ангар. Я сижу, прислонившись к стене транспортника. Мою руку греет теплая рука Хоторна. Остальные солдаты уже покинули судно, остались только мы с красавчиком. Наши пальцы соприкасаются.

Он молчит – нет нужды в словах.

– Как ты меня нашел?

– Коммандер Асланбек разрешил отследить твою метку.

Наверное, решил, что я мертва. Моя метка долго не двигалась с места. А Хоторн все равно пытался меня разыскать.

– Спасибо, – бормочу я.

Он накрывает своей рукой мою руку. Морщусь и убираю ее на колени.

– Ты ранена…

Хоторн хочет взглянуть, но я не даю притронуться.

– Позже посмотрю, – говорю я.

Выгравированный на рукояти герб оставил отметину. Дать ее увидеть – все равно что приговорить к смерти солдата Врат Зари и всю его семью.

Какая вопиющая глупость – взять в битву фамильный меч. Или невероятная заносчивость. Встречу этого парня снова – запихаю сапог ему в задницу.

– Ты хоть представляешь, каково мне пришлось, когда я обнаружил, что тебя забрали посреди ночи, зашвырнули куда-то на фронт и бросили там, Розель? – тихо спрашивает Хоторн. Качаю головой, а он мрачнеет и продолжает: – Я решил, все кончено. Ее больше нет. Она не выживет. Они изобрели способ прикончить Розель – эдакая извращенная месть ее матери. Моя жизнь снова станет прежней. Я представил тебя на поле битвы. Одну. – Он хмурится, стиснув зубы. – И у меня невыносимо заныло где-то в груди. Я не сразу понял, что это. Я всегда переживал о заданиях, потому что меня могли убить. Теперь я просто в ужасе – ведь в бою можешь погибнуть ты, и мне придется дальше жить без тебя.

– Ты почти меня не знаешь, Хоторн.

– Я влюблен в тебя с десяти лет. А может, и еще раньше.

Я медленно качаю головой:

– Ничего не понимаю.

– Я целую вечность за тобой наблюдал – сколько себя помню.

В душе расцветает разочарование.

– Ты не за мной наблюдал, пока рос, Хоторн. То есть я была ею, но покинув дом и совершив Переход, я изменилась. Я больше не она, а она – не я.

– Все верно. Ты не она. Ты лучше! Думаешь своей головой, не отступаешь, если считаешь себя правой. Ты тот идеал, каким старались представить Розель Сен-Сисмод. У тебя есть недостатки, но они восхитительны. Простодушная и искушенная, хитроумная и доверчивая, свирепая и нежная. Парни готовы будут сдохнуть за одну лишь твою улыбку.

– А ты… Ты тоже готов? – затаив дыхание, спрашиваю я.

– Я уже погиб, Розель.

Он обхватывает ладонью мое лицо, теплые пальцы ложатся на затылок, а большой поглаживает щеку. Я не могу сделать вдох, будто воздух сделался слишком разреженным. Хоторн, с лицом, наполовину скрытым тенью, склоняется ближе…

Снаружи корабля раздается какой-то грохот. Хоторн безвольно роняет руку. Мы отодвигаемся, чтобы нас не застали вместе. В ангаре приземляется еще один транспортник. Мы осторожно смотрим в открытый люк – это вернулись бойцы «Сумеречного леса». Нескольких я узнаю, среди них – Каррик и Толман.

– Я их знаю, Хоторн, – шепчу я. – Это они отправили меня сегодня в бой.

Хоторн молча показывает мне на переднюю часть корабля. Киваю и иду вслед за ним к кабине. Там Хоторн включает аудиоканал, и теперь мы можем слышать голоса снаружи.

– Какого хрена отродье Сен-Сисмод все еще дышит моим воздухом? – злобно рявкает кто-то.

– Просто повезло. Сегодня мы ее прищучим, – отвечает другой. – Второй раз не выживет.

– Привезите мне ее труп! – разоряется первый. – И обстряпайте все так, будто ее грохнули Врата Зари. Свяжитесь со мной, когда добудете тело. Хочу доставить его лично.

Люк второго корабля закрывается, и бойцы расходятся.

Хоторн первым берет себя в руки:

– Я этим займусь, Розель. У меня есть друзья. Я доберусь до всех в нашем полку, кто когда-либо был мне должен.

– Замешан их командир или даже кто-то рангом выше. Ты тут не поможешь, Хоторн. Что-нибудь придумаю. Они не должны ничего заподозрить, иначе сделают ход раньше.

– Они собрались действовать уже сегодня!

– Тогда у меня есть время.

Вернувшись в капсулу, я принимаю решение поговорить с Клифтоном Сэлоуэем, другого выхода нет. Ищу в меню метки его контакты. Удивительно, но Клифтона нет ни в списке «Плейбоев Республики», ни в каталоге «Пожар в девичьих трусиках». Пришлось лезть в базу «Концерна боеприпасов Сэлоуэй».

Думала, что попаду на какого-нибудь секретаря, но мне отвечает сам Клифтон.

– Розель Сен-Сисмод… Как приятно тебя видеть. – Даже его голограмма ослепительно красива.

– Нужно встретиться.

– По делу или ради удовольствия? – усмехается Клифтон.

– По делу.

– Какая жалость, – вздыхает он.

– У меня есть предложение. Когда сможем увидеться?

– Как насчет вечера? Я как раз на пути в «Сумерки». Обсудим твое предложение в моих личных апартаментах на базе.

– Хотелось бы, но офицеры «Сумеречного леса» решили немного поразвлечься за мой счет. Сегодня вечером меня снова отправят на фронт. Через несколько часов я опять буду по колено в грязи и крови.

– Не трудись надевать броню. Я об этом позабочусь. Пошлю за тобой аэрокар и сопровождение в двадцать два ноль-ноль. – Отказа его тон не подразумевает.

У меня остается два часа.

Улизнув из капсулы, я направляюсь к обиталищу Хоторна и тихонько стучу в люк. Тот почти сразу открывается. Прикладываю палец к губам и начинаю спускаться по лестнице. Хоторн идет следом. Я веду его в раздевалку, в пустую душевую и запираю дверь.

– Я придумала, как избежать отправки на фронт.

– Как?

– Тебе не понравится, – предупреждаю я, и осторожная улыбка на его лице увядает. – Я связалась с Клифтоном Сэлоуэем и собираюсь с ним встретиться.

– И когда? – прикрыв глаза, отворачивается Хоторн.

– Сегодня. Это не то, о чем ты думаешь. Я сделаю ему выгодное предложение. А он приложит все усилия, чтобы держать нас подальше от войны.

– Объясни!

– Позже. Нужно подготовиться ко встрече с охраной Клифтона. Верь мне.

– Думаешь, твой план сработает? – спрашивает Хоторн, прислонясь к двери.

– Да. В любом случае вечером я буду в безопасности.

– Ты же понимаешь, кто он, правда? Торговец оружием! Продает его законными путями и незаконными. Такие люди устанавливают собственные правила. Они не делают одолжений за красивые глаза.

– Постараюсь удерживать его в рамках закона. Я все еще Сен-Сисмод – это имя ассоциируется с оружием. Использую то, что они пытались у меня отнять.

Хоторн привлекает меня в свои объятия.

– Жаль, что я не могу тебя защитить.

– Если бы ты не нашел меня сегодня, я бы сейчас здесь не стояла.

Я запускаю пальцы ему под футболку, задирая ее вверх и исследуя его ребра. Снимаю футболку с Хоторна, та выворачивается наизнанку – прямо как мое сердце – и падает на пол. У Хоторна широкая и сильная грудь. Он тоже берется за низ моей футболки и стягивает ее с меня. Я остаюсь в армейском бюстгальтере: впереди полуночно-синий хлопок, сзади – перекрещиваются светло-голубые завязки. Хоторн их расстегивает – они соскальзывают со спины, – и прячет в карман пижамных штанов.

Я удивленно приподнимаю бровь.

– Они пахнут тобой, – хрипло говорит Хоторн, склоняясь ко мне.

Тянусь к его губам; от поцелуя подгибаются колени. Он притягивает меня ближе, соблазнительно поглаживая талию. Ласкает плечи, снимая лямки, целует кожу, и я дрожу. Внутри нарастает томление. Я касаюсь его спины – под гладкой кожей играют мускулы. Соски трутся о его грудь. Меня затапливает взрыв жара.

Хоторн поднимает меня, прислоняя спиной к стене, я обнимаю его ногами за узкую талию, прижавшись к твердой выпуклости. Мой рот снова находит губы Хоторна. Он держит меня под ягодицы, впиваясь сильными пальцами в плоть, языком лаская язык.

– Я не хочу, чтобы первый раз у тебя был в душевой, – говорит Хоторн.

– Неважно где, главное, что с тобой.

– Если мы займемся любовью, Розель, это продлится дольше пары минут. К тому же нам нужна защита. Если ты забеременеешь, они убьют и тебя, и нашего ребенка. Я такого не допущу.

Клеймо второрожденного – это проклятие. Вечное.

– Ненавижу их, – шиплю я. – Ненавижу их всех.

Хоторн опускает меня на ноги. Беру футболку и прикрываюсь. Злые слезы колют глаза.

– Тише, – снова обнимает меня Хоторн. – Не плачь. В ненависти нет смысла. Им-то все равно, а тебя только ожесточит.

– Мы должны все изменить.

– Мы должны выжить, Розель. Можно обойти правила и быть вместе. Я тебе покажу.

Он забирает мою футболку и бросает на пол у двери. Проводит левой рукой у сканера, и тот вспыхивает голубым светом, включая душ. На нас льются теплые струи. На моих губах расцветает улыбка. Я смотрю на Хоторна: вода сбегает по его лицу, капает с подбородка. Хоторн тоже улыбается, глядя мне прямо в глаза. Он обхватывает ладонями мое лицо, находит губами мой рот и поцелуем стирает весь ужас сегодняшнего дня.

Я прижимаюсь к Хоторну. Он гладит мои влажные волосы. Стальные мускулы у меня под пальцами напряжены. Касаюсь его бока неповрежденной рукой и выясняю, что Хоторн немного боится щекотки. Он усмехается прямо мне в губы. Его ладони ласкают мою спину все ниже, спускаясь к резинке пижамных штанов, и ныряют под ткань – под плотные трусики – прямо к голой коже. Хоторн обхватывает мои ягодицы. Я почти таю в его объятиях, сердце так и трепещет, пока он изучает мое тело. Нам не хватило бы и вечности, но секунды утекают прочь. Я запускаю пальцы в его влажные волосы. Вода прекращает литься. Хоторн тянется вверх, еще раз подносит метку к сканеру, и душ включается снова.

– Как ты это сделал? – удивляюсь я.

– Мой ранг выше, поэтому и мыться мне позволено дольше.

– Это нечестно!

– Жалуешься? – поддразнивает он. – А то я могу…

Встав на цыпочки, целую его. Он ласкает своим языком мой, спускает мою пижаму и трусики вниз, и я переступаю через них.

Я голая. С Хоторном.

Скольжу руками под резинку его штанов к гладкой коже ягодиц и тоже стягиваю на пол. Хоторн стонет.

– Как ты красива, Розель…

Нежные слова одурманивают. Кожу обжигают поцелуи. Меня разрывает желание, словно осколки артиллерийского снаряда, с сокрушительным эффектом шрапнелью распространяясь по телу. Жар почти невыносим.

– Очень красива…

Я необъяснимо привязана к этому парню, точно он завладел частью меня – кусочком сердца. Наша близость, возникшая под давлением обстоятельств, выкована в бою и скреплена жгучей жаждой чего-то реального, за что можно зацепиться в этом мире одноразовых людей. И я, испепеляемая жаром страсти, цепляюсь за Хоторна, а он за меня, пока мы изучаем тела друг друга.

Вода снова выключается. Хоторн склоняет голову.

– На сегодня мой лимит в душе исчерпан.

Трудно его отпустить, но необходимо. Отхожу к полке у двери и заворачиваюсь в полотенце, а другое протягиваю Хоторну.

– Сначала я выйду, а потом ты, – шепчу я.

– Стой, – просит он. Снова поворачиваюсь к нему. Хоторн подходит ко мне и еще раз целует. – Я не поцеловал тебя на прощанье.

Так хочется задержаться еще, но я заставляю себя выйти из душа.

По пути к шкафчику бросаю влажную футболку во флоэму, беру форму, ухожу в туалет и там переодеваюсь.

Вернувшись, накладываю на рану охлаждающую мазь, сверху – сухую повязку, и подхожу к раковине с зеркалом. Волосы убираю в симпатичный пучок и фиксирую заколками. Щипаю щеки, чтобы появился румянец, а губы и так припухли от поцелуев Хоторна. Рассматриваю себя в зеркале и вижу сияние, которого никогда раньше не замечала.

– Выглядишь потрясающе, Розель, – говорит Хоторн, подходя сзади и прислоняясь к стене.

На нем сухие пижамные брюки, с обнаженного плеча свисает футболка. Он такой красивый, что я едва не таю.

– Я выгляжу другой? – спрашиваю, краснея. – Я себя иначе ощущаю.

– Для меня, да, но вряд ли кто-то еще заметит, – тихо отвечает Хоторн.

– Я даже без косметики. Все перворожденные красятся.

– Тебе это не нужно.

– Ты так говоришь, потому что влюбился в меня, еще когда мне было девять, – подтруниваю я.

– Да. И до сих пор люблю.

– Как мне сейчас не чувствовать себя красавицей? – шепчу я.

Моя метка вибрирует – пришло сообщение.

Читаю слова на голограмме: «Через двадцать минут встречаемся в атриуме у главных ворот твоего Древа. Клифтон».

Я хмурюсь.

– Что там? – спрашивает Хоторн.

– Послание от перворожденного Сэлоуэя. Просит встретить его у главного входа Древа. Он собирался прислать охрану, а не приезжать лично. Скоро увидимся! – Я сгоряча тянусь поцеловать его на прощание, но сдерживаюсь и озираюсь. В конце ряда раковин другие солдаты чистят зубы. Опускаю взгляд вниз. – Будет трудно не касаться друг друга…

– Знаю. Инстинкты велят схватить тебя и никогда не отпускать.

Я заглядываю ему в лицо.

– Мне нравятся твои инстинкты. Поспи немного, пока меня нет.

– Я не смогу. Найди меня, когда вернешься.

Выхожу из раздевалки и направляюсь к главному выходу Тритиума-101. В коридоре, что ведет к стволу, установлен контрольно-пропускной пункт. Сканирую метку.

Позади раздается голос:

– Рыбка, а, рыбка… Мы как раз собирались поймать тебя в сети, а ты взяла и сама приплыла. Как мило!

Меня, словно стая головорезов, окружает группа бойцов Протиума-445. Винтовки на ремнях свисают почти до колен. Вместо того чтобы производить смертоносное впечатление, это выглядит по-идиотски.

– Мне не до тебя, Каррик. У меня приказ встретить офицера.

– А у нас приказ найти новобранцев для очередной миссии. Ты, – упирает он палец мне в грудь, – подходишь.

– Еще раз тронешь меня, не обрадуешься, – предупреждаю я.

Он смеется, продолжая тыкать в меня пальцем. Я за ремень подтягиваю его винтовку к себе, упирая ствол ему в грудь, и кладу палец на спусковой крючок. Каррик замирает.

– Малыш-крокодил, а, малыш-крокодил… Гляди-ка, я поймала тебя за хвост, – бормочу я. Его дружки пытаются наставить на меня оружие, но я отстегиваю винтовку Каррика и направляю ее на них. – Что, ручей красноречия иссяк?

Один из стражей на контрольно-пропускном пункте вызывает подмогу из военной полиции. Они появляются в считаные секунды.

Я тут же опускаю винтовку и протягиваю ее им.

Главный разговаривает с охраной. Я помалкиваю.

Каррик с друзьями наперебой объясняют, что у них был приказ. Я храню молчание, да меня пока никто и не спрашивал. Еще рано.

Наконец старший поворачивается ко мне:

– Они говорят, у них приказ собрать новичков.

Каррик самодовольно ухмыляется. Так и хочется выбить из него эту ухмылку.

– Не сомневаюсь, патрон.

– Так в чем дело? Вы – курсант. Следуйте приказу.

– У меня тоже приказ: в главном атриуме встретить экзо Сэлоуэя. И я уже опаздываю – должна была прибыть туда пятнадцать минут назад.

– Зачем экзо Сэлоуэю с тобой разговаривать?

– Я эксперт по вооружению, патрон, а он производитель оружия.

– Уже слишком поздно, – заявляет старший отряда, скептически изогнув бровь.

– Идет война, патрон. Наши враги не знают отдыха. Все остальные вопросы лучше задать моему командиру.

– Кто твой командир?

– Уже двадцать минут, – произносит глубокий голос позади, – ее командир – экзо Сэлоуэй. – Из тени за контрольно-пропускным пунктом выходит Клифтон. – Этот кадет находится под моей юрисдикцией.

– Она из Тритиума-101, ее начальник – коммандер Асланбек, – возражает полицейский, сверившись с планшетом.

– Мы с коммандером Асланбеком добрые друзья. Он понимает, насколько для меня важно благополучие этого курсанта. Подтверждайте у кого хотите, связывайтесь с кем надо, а мы подождем. А пока что предоставьте мне список имен этих засранцев. – Легким взмахом руки он показывает на Каррика и его приятелей.

Из внутреннего кармана кителя особого покроя он выуживает небольшую серебряную коробочку, откуда достает тонкую коричневую сигару и зажигает; запах немного напоминает горелое розовое масло.

Через пару минут возвращается старший офицер военной полиции.

– Приношу извинения, экзо Сэлоуэй. Вы свободны и тропо тоже.

– Список? – Клифтон внимательно смотрит на компанию Каррика.

– Вам его отправят без промедления.

– Благодарю. Хорошего вечера.

Он бросает сигару на пол, демонстративно затаптывает, предлагает мне руку, и мы отправляемся к ближайшей сердцевине.

По дороге вниз Клифтон замечает:

– Такое ощущение, что куда бы ты ни пошла, там собирается толпа.

– Наверное, я – самая интересная женщина в мире.

– О да, – кивает он. – Извини, что не вмешался раньше. Увы, я по беспечности и не догадался о происходящем. Был слишком занят. Простишь?

– Нечего прощать. У вас не было причин вмешиваться.

– Конечно, были, Розель.

– Ничего не понимаю, перворожденный Сэлоуэй.

– Клифтон. Называй меня Клифтон. Я все объясню, но не здесь. Ты в курсе, что на «Каменный лес» напали? Кажется, сразу после твоего отлета.

Нападение случилось раньше, но я отвечаю другое:

– Нет.

– Уничтожен Ценз. Его затопило водой – под озером заложили взрывчатку. Вода во всех туннелях.

– Кто-нибудь пострадал? – изображая тревогу, спрашиваю я.

– Несколько агентов убиты, но большинство выжили. Они в это время как раз меняли метки и, кстати, обнаружили немало шпионов. Новые чипы скопировать невозможно. Мы то и дело разоблачаем диверсантов и третьерожденных, маскирующихся под первенцев. Это весьма скучно, не стану утомлять тебя подробностями.

– Мне не скучно. Я и не знала, что метки можно клонировать.

– Уже нельзя. Мы уже ускорили процесс замены на твоей базе и вскоре приступим к работе здесь, в «Сумерках». Обнаружить всех предателей теперь лишь вопрос времени. А потом перейдем к остальному населению Республики.

– Я думала, экзо не приходится вкалывать.

– Ты – потрясающая, – смеется Клифтон.

Я не потрясающая. Я потрясена. Всех третьерожденных уничтожат. Стараюсь не думать о Дюне. Он, скорее всего, исхитрился получить новую метку, иначе его бы уже прикончили – ведь старая сгорела во время атаки на Горн.

Ветер снаружи кусается. Клифтон набрасывает мне на плечи китель, и мы направляемся к его впечатляющему кораблю. Клифтон кладет руку мне на талию, а его пилот открывает для нас дверь. Забираюсь внутрь и продвигаюсь вперед, освобождая место. Мы летим к стеклянному Древу, почти копии того, в котором находятся апартаменты Клифтона на базе «Каменный лес». Пилот швартуется у края террасы. Мой спутник выходит и придерживает для меня дверь.

Мы выходим, и корабль улетает прочь.

Клифтон показывает на горы вдоль ошеломительно прекрасной линии горизонта.

– Ты бывала в Турмалиновых горах?

Он тянется к внутреннему карману кителя. Учитывая, что тот наброшен на мои плечи, жест выглядит довольно интимным. Стоит открыть рот для ответа, и мои губы коснутся щеки собеседника. Поэтому я молчу.

Сделав шаг назад, Клифтон достает сигару, но не успевает запустить руку в другой карман, как я сама подаю ему зажигалку.

– Ты ранена, – говорит он, глядя на мою повязку, и убирает сигару, так и не поднеся к ней огонь.

– Ерунда. Всего лишь боевая царапина. Позже с ней разберусь.

Клифтон раскуривает сигару.

– Я с головой ушел в работу, – сообщает он, выпустив облачко дыма.

– Еще раз повторю: не думала, что экзо умеет вкалывать.

– О нет, это другая работа.

– Вы имеете в виду не торговлю оружием?

– У меня есть более захватывающее занятие. Я один из активистов Общества Розария. Это очень важный пост. Хотел рассказать тебе раньше, но ты не согласилась на частные уроки.

– Я задела ваши чувства? – поддразниваю я.

– Больше, чем чувства. Мое самолюбие подверглось серьезному испытанию.

И вопреки здравому смыслу мои губы изгибаются в искренней улыбке. Мы прогуливаемся вдоль террасы, глядя на кроны «Сумеречного леса». Я пытаюсь угадать, где же пришвартована моя казарма.

– Она во-о-он там, – говорит Клифтон, показывая мне за плечо. Теплое дыхание овевает мою щеку.

– Откуда вы знаете?

– Мне положено знать.

– Как садовнику Розария?

– Верно.

– Не я ли та роза, за которой вы ухаживаете?

– Скажем так: Розарий весьма заинтересован, чтобы ты оставалась цела и невредима.

– Почему вас это волнует? Я не наследница.

– Знаешь ли ты своего брата?

– Разумеется, я знаю Габриэля!

– Да, но насколько хорошо? Он занимается такими вещами, что шансы выжить и занять пост матери для него весьма маловероятны.

– Какими вещами?

– Нехорошими. Я пока не вправе рассказывать больше.

– Но разве вы не должны его защищать?

Я не в силах помочь Габриэлю, и это меня пугает.

– Твоя мать делает все возможное, чтобы его уберечь, но Габриэль таков, каков он есть.

– И что все это значит?

– Что если с Габриэлем что-то случится, Верховному Мечу придется сделать своей наследницей тебя.

– И вы решили подстраховаться… А моего преемника еще не видно на горизонте?

Клифтон смеется, точно счел вопрос восхитительным.

– Если умрешь ты, а потом Габриэль, ваша мать будет обязана завести нового наследника. Она-то еще вполне молода, а вот чтобы твой отец смог сделать свое дело, потребуется чудо. Он ее ненавидит. Нам не нужен младенец. Нам нужен сильный лидер. Тот, кто способен нести бремя Просветленной Удела Мечей. И пончик, следующий за тобой по очереди, определенно не подходит.

– Пончик?

– Харкнес Эмберсол. Попробуй произнести быстро. Ему даже с выпечкой не управиться.

– А я, выходит, подхожу?

– Никто не достоин стать Верховным Мечом больше тебя. Даже твоя мать.

– Это измена.

– Это правда. Есть в тебе некая моральная неустойчивость, но при наличии правильных советников ты это преодолеешь.

– Итак, предназначение Розария – помочь мне выжить.

– Говоря твоим языком, мы решили подстраховаться.

– Задача довольно сложная – Республика в состоянии войны, а я нахожусь на военной службе.

– До поры до времени. К Розарию решил присоединиться коммандер Асланбек. Его не пришлось долго уговаривать. Хватило одной встречи с Харкнесом. Выходя оттуда, он взял у меня булавку.

– Булавку?

– Позволь… – Клифтон показывает на карман кителя. Убираю руку, и экзо достает из кармана булавку в форме древнего меча, обвитого розой с колючим стеблем. – У тебя немало сторонников.

Беру булавку и разглядываю ее на свету.

– А вы не боитесь, что ваше тайное общество раскроют?

– Нет. Общество Розария действительно существует, вполне законное. Мы поручаем труженикам Удела Солнца выполнять ландшафтные работы для менее удачливых перворожденных. Но наша секретная миссия – помочь тебе выжить. И это тоже не противоречит закону.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Потому что есть люди, которые жаждут, чтобы имя Сен-Сисмод умерло. Мы хотим, чтобы ты представляла, куда обратиться за помощью.

– Мне не нужны одолжения. Я заплачу.

– Каким образом?

– Я же говорила, что у меня есть к вам предложение. Знаете, что случилось на первой же тренировке по стрельбе на базе?

– Нет… – отвечает заинтригованный Клифтон.

– Они велели мне собрать винтовку и выстрелить в цель.

– Десять секунд? – догадывается он.

– Семь.

– Все в яблочко?

– Разумеется, – улыбаюсь я. – В армии все винтовки производства Бертона. Почему мы не используем оружие Сэлоуэя?

– У Бертона ниже цена, к тому же Эдмунд без устали завоевывал благосклонность твоей матери.

– Представьте, что я заставлю людей желать приобрести оружие Сэлоуэя.

– Я весь внимание.

– Я буду демонстрировать каждую новую единицу вооружения, которую вы производите. Стану вашим официальным представителем. Вы завоюете весь частный сектор. Будем работать вместе, привлекая на нашу сторону нужных людей в вертикали Мечей.

– Чего ты хочешь взамен?

– Я хочу, чтобы вы начали производить это, – отвечаю я, показывая Клифтону свой двусторонний меч.

– Кто его сделал? – Он берет меч, с удивительной ловкостью его активируя.

– За дизайн вам придется заплатить моему другу. Часть деньгами, но в основном в «заслугах». Еще нужно изготовить винтовку – термоядерную, способную переключаться в режим стрельбы водородными зарядами.

– Зачем?

– Мне известно кое-что недоступное вам. Спрос будет высок, и вы сможете не только удовлетворить потребителей, но и покончить с Бертоном.

– Откуда ты знаешь?

– Я не вправе сказать. Придется довериться мне, Клифтон.

Сканирую метку у входа в воздушные казармы. Всюду тихо. Большинство солдат утром отправляется на спасательную миссию. Иду в раздевалку, надеваю пижаму, карабкаюсь к капсуле Хоторна и тихонько стучу. Люк сразу же открывается. Хоторн хватает меня за руку и затаскивает внутрь, в невыносимо тесное пространство. Чтобы мы оба поместились, приходится практически улечься на Хоторна сверху. Коснувшись пальцами ноги консоли, он закрывает люк. Над головой транслируются подошедшие к финалу Состязания второрожденных. Остались крепыш из Мечей, хитрющая на вид девица из Звезд и еще один парень тоже из моего Удела. Бойцы избиты, покрыты синяками и, похоже, не в состоянии долго держаться на ногах.

– Куда подевался Линус? – спрашиваю я, вспомнив претендента, за которого болел Гришолм.

– Он протянул довольно долго, но подорвался на собственной мине, пытаясь разрушить мост в испытании «Вперед и вверх». Неправильно рассчитал время до взрыва, – объясняет Хоторн. Моя голова – на груди Хоторна, я слушаю, как внутри отдается его голос. Век бы так лежала и слушала, как он говорит. – Как прошел вечер?

– Лучше, чем ожидалось, и одновременно хуже.

– В каком смысле? Он поможет отделаться от Протиума-445? – волнуется Хоторн.

– Он с ними разберется. – Целую его в грудь прямо поверх футболки. – Клифтон состоит в тайном сообществе, которое планирует устранить моего брата. Не представляю, как их остановить, не разоблачив при этом, они ведь мне нужны! Вот такая головоломка…

– Это он тебе рассказал? – недоверчиво уточняет Хоторн.

– Нет. Только, что хочет защитить меня, если вдруг с Габриэлем что-то случится.

– Тогда откуда ты знаешь, что они попытаются его убить?

– Просто это логично. Заступиться за меня, сделать союзником, вывести из игры слабого игрока. Наделить своего союзника властью. Однако они не берут в расчет мою мать. Услышь она хоть намек на Общество Розария – выпотрошит их всех.

– Если твой брат умрет, не оставив наследника, ты станешь перворожденной.

– Этому не бывать.

– Но если все же такое случится, ты сможешь уйти отсюда.

– Теоретически мне придется вернуться в Горн, во Дворец Мечей.

Хоторн поглаживает мою руку. Я и не представляла, как приятно лежать с ним в обнимку.

– В следующем году мне исполнится двадцать. Можно принять участие в Состязаниях. За победу дают статус перворожденного.

Приподнимаюсь на локте и заглядываю Хоторну в глаза.

– Ничего глупее в жизни не слышала! Больше такого не предлагай, даже не думай!

– Почему? Если я выиграю, нам не нужно будет прятаться по углам. Мы сможем быть вместе. Пожениться…

– Или ты погибнешь на потеху элите! – огрызаюсь я. – Выигрывает только один боец. Один! А ведь участников почти тысяча. Шанс выбраться живым ничтожен. – Я снова кладу голову ему на грудь. – Сейчас я не могу ничего поделать с Розарием. Мне нужен Клифтон. Остается надеяться, что безопасность Габриэля обеспечит мать.

Хоторн целует меня в макушку.

– Мне нужно кое-что сказать, только не знаю, как ты все это воспримешь, Хоторн…

– Говори.

– Я сделала кое-что хорошее и вместе с тем плохое. Вмешалась в твою жизнь.

– Как именно?

– Обещай не злиться.

– Не могу. Рассказывай и надейся на лучшее.

– Я предъявила Клифтону несколько требований. Среди прочего заставила снять тебя с действительной службы и отправить на летную подготовку. Пилотировать корабли службы спасения. Тоже опасно, но они не принимают участия в военных действиях. Больше не придется никого убивать, ты будешь спасать людей.

Хоторн словно застывает.

– Как ты узнала, что я этого и добивался?

– Попросила у Клифтона доступ к твоим файлам. Ты получил мезо – объявят на следующей неделе.

– Ты прочла мои личные файлы… – голос его звучит сердито.

– Далеко не все, и не вздумай за это злиться.

– Это почему еще? – рычит он.

– Потому что ты с самого детства наблюдал за мной без разрешения.

– Да уж, – сквозь зубы выдавливает он. – Но уйти со службы и бросить ребят как-то нечестно… Они на меня рассчитывают.

– Знаю. Поэтому я и друзей твоих вытащила.

– Это были хорошие новости?

– Да.

– Давай, рассказывай плохие, – вздыхает он.

– Теперь Клифтону известно, как меня достать – через тебя. Это огромный риск. Не знаю, стоило ли соглашаться. Не представляю его следующий шаг…

– Так ты волнуешься, как бы они не добрались до меня? А за себя не переживаешь?

– Мне неизвестно, кто именно состоит в Розарии. И пока дела обстоят так – я неуязвима. Если хочешь остаться со мной, ты должен это знать. Из-за меня твоя жизнь станет ужасно сложной и невероятно опасной.