41

Азазель тут же захлопнул дверь, как только я ввалилась в маленькую квартирку в варшавской многоэтажке. На пол вместе со мной упало немного снега. Я бессильно лежала на животе, не в силах пошевелить даже мизинцем на ноге – так мне было больно.

Белет и Петрек одновременно бросились ко мне. Они перекрикивали друг друга так, что я не могла понять, кто из них что сказал.

– Что с тобой?!

– Как ты себя чувствуешь?!

– Что они с тобой сделали?!

– Отойди от нее!

– Это ты отойди! Не видишь, что ли, что она не может вдохнуть?!

– Тоже мне, доктор нашелся! Думаешь, у нее прибавится кислороду, если ты над ней нависнешь?!

– Отвали от меня. Мы должны их убить!

– Как только достану этих ублюдков!..

– Ты сбежал, как трус!

– Я?! Ты тоже удрал! Зато я сражался!

– Потому что Азазель меня толкнул!

Они перекрикивали друг друга еще какое-то время, а я спокойно лежала, плюясь кровью на пол. Диван был на расстоянии вытянутой руки, но никому даже не пришло в голову перенести меня туда.

Люблю их именно за эту безграничную эмпатию…

Наконец ребра встали на место, а нога выпрямилась. Я смогла свободно дышать. Без чьей-либо помощи я приняла вертикальное положение, потому что мои «отважные спасители» были заняты, готовые глотку друг другу перегрызть, а Азазель, как правило, никому не помогал.

Я села рядом с Азазелем на диване и протянула ему ключ. Петрек сел рядом со мной с другой стороны, а Белет опустился на колени у моих ног. Они наконец заметили, что я больше не умираю на полу? Вот это да.

– Я потеряла карабелу, – сказала я Азазелю, тяжело вздыхая.

– Тогда выбери себе какое-нибудь другое оружие. – Он указал рукой на кучу оружия у стены.

Второй карабелы не было. Остались только, на мой взгляд, уродливые катаны.

– Мне нравится твоя офицерка, – нагло ответила я.

– Мне она тоже нравится, – сказал он.

– Но я только что кашляла кровью…

Не говоря ни слова, Азазель протянул мне оружие.

Он встал, хлопнул в ладоши и нервно нам улыбнулся.

– Ладно, дорогуши, нам пора! У нас всего несколько мгновений преимущества, которые нужно использовать. Нет времени пописать или пожевать бутерброд. Следующая остановка – Стамбул!

Я встала со вздохом. Нас ждали еще восемь объектов. Посмотрела на Петрушу, сидевшего в толстой куртке, с пустотой в глазах. Подумала о Нгапо. Надеюсь, он умер спокойно, без мучений. Пока была ничья.

Агарес постоянно улыбался, его забавляли убийства. Мне не терпелось добраться до него и открутить ему голову. Если, конечно, он не погиб в пещере, которую я уничтожила. Однако, думаю, на такое счастье нечего было рассчитывать. Я закусила губу. Я могла убить его в пещере. Могла убить их обоих, когда они напали на нас. И все же я этого не сделала. Почему? Ответ был прост – я просто боялась это сделать. Я даже мухи не могла обидеть, а теперь должна была лишить жизни двух вечных существ.

Я посмотрела на Белета, который восстанавливал рассеченную рубашку. Он держался за раненый бок.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Он сильно тебя задел?

Белет устало мне улыбнулся.

– Я в порядке. Заживет быстро, – соврал он. – Обычная царапина.

Петрек неприязненно смотрел на нас. Его не радовала моя забота о здоровье дьявола.

Подойдя к двери, созданной Азазелем, я сменила мокрые джинсы и футболку на юбку ниже колена и блузку с рукавами в три четверти. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. На стамбульских улицах действительно было множество туристок, одетых довольно свободно и открыто, но я не была уверена, куда приведет нас Азазель. Не исключено, что объект номер три жил в более традиционном районе, в котором почти не было путешественников.

Я щелкнула пальцами. Куртка Петрека и тяжелые ботинки исчезли. Он был одет так же, как и когда нас впервые атаковал Паймон. Он благодарно мне улыбнулся.

Пройдя через дверь, я оказалась в тени раскидистого дерева. Вышла под горячее турецкое солнце, которое сразу же меня ослепило.

Я ошибалась. Мы стояли сбоку от Голубой мечети. Повсюду было множество туристов, и каким-то чудом нас никто не замечал.

Я огляделась. Шорты и глубокие вырезы, мусульманки, одетые так же, как я, и те, кто скрывался за традиционными слоями толстых непрозрачных тканей, смешавшись, создавали неповторимое красочное зрелище Турции.

Мои спутники встали рядом со мной.

– Там. – Азазель двинулся вперед быстрым шагом.

Мы последовали за ним к входу в туалет. Желтые таблички с условным силуэтом мальчика и девочки были едва видны. Сбоку от Голубой мечети, недалеко от входа для экскурсионных групп, на маленькой площади в тени могучего дерева стояли два турникета, за которыми лестница уходила вниз, в уборные. Недалеко от них, прислонившись к ограждению, стоял мужчина сорока лет в бежевой форме.

Жандарм, охраняющий достопримечательности.

У турок был довольно специфический подход, когда речь шла о террористах. Они просто видели их повсюду. Именно по этой причине каждую достопримечательность охраняли особые жандармы – не важно, были ли это каменные столбы в Каппадокии или одно из самых великолепных строений в Стамбуле, а может, и во всем мире.

Из-за страха перед взрывами нигде не висели почтовые ящики. Открытку с отпуска туристы могли отправить только непосредственно с почты или оставить в гостинице, надеясь на работников отеля. По той же причине трудно было найти урну, и их явно не хватало.

– Встретимся у фонтана недалеко от Айя-Софии. Мы не можем привлекать к себе внимание. Ждите меня там, – приказал Азазель и подошел к жандарму.

Небрежно прислонился к ограждению рядом с ним и заговорил.

– За мной, – сказал Белет и взял меня за руку. – Я знаю дорогу.

В этом я не сомневалась. Это не была его любимая эпоха, но это его любимая страна. Я вырвала руку. Петрек коротко рассмеялся и многозначительно посмотрел на дьявола.

Белет не стал комментировать ни мой жест, ни поведение Петруши, но вдруг схватился за бок и скривился. Я сразу же почувствовала угрызения совести.

Коснулась его спины и спросила:

– Сильно болит?

– Немного… – признался Белет полным страдания голосом. – Рана слегка жжет…

Я уже собиралась велеть ему опереться об меня, чтобы ему было легче идти, но заметила, что он с превосходством улыбнулся Петреку.

– Совсем как дети, – укорила я их и двинулась вперед, не собираясь быть пешкой в их игре. – Пойдемте уже.

Петруша послушно шел за мной, с любопытством оглядываясь по сторонам. Если раньше он выглядел уставшим, то теперь на его лице было нарисовано волнение. Он никогда не был в Стамбуле. Белет после моих слов тоже внезапно выздоровел. Правда, он избегал резких движений, но не морщился на каждом шагу, как раньше.

– Хеллоу, хеллоу, здравствуйте, джень добры, – начал кричать нам мужчина с сумкой, набитой путеводителями на разных языках. – Вер ар ю фром? Россия, Польска?

Мы отрицательно покачали головами, чтобы он от нас отвязался. Однако он не сдавался и шел за нами, тряся книжечками.

– Тен юро, твенти лира, десять юро, двадцать лира! Дешево! Дешево!

В конце концов он махнул на нас рукой и бросился к экскурсионному автобусу, из которого выходили туристы.

Мы обогнули Голубую мечеть. Я помедлила, любуясь необычным сооружением.

– Быстрее, – поторопил нас Белет, когда мы с Петрушей остановились в немом восторге.

Наконец мы увидели Айя-Софию. Правда, она была слегка блеклой и с такого расстояния казалась совсем маленькой… И все же это была Айя-София.

Мы прошли мимо десятка рядов раскаленных скамеек. Середина дня, около сорока градусов в тени. Я откинула волосы со лба, тяжело вздыхая.

Мы перебежали на другую сторону улицы между машинами, стоявшими в гигантской пробке, а затем двинулись по аллее, по обе стороны которой росли незнакомые мне деревья с розовыми цветами. Остановились возле фонтана. Повсюду бегали дети, десятки туристов делали снимки, турки продавали бутилированную воду и путеводители.

Множество людей. Меня охватила дрожь при мысли о бойне, которую могли учинить здесь дьяволы.

Белет весело улыбнулся, глядя на Голубую мечеть, прямо-таки сиял. У него явно было много приятных воспоминаний, связанных с этим местом.

– Как зовут наш следующий объект? – спросила я.

– Айкют. Он работает где-то здесь, – объяснил нам дьявол. – Жандарм – человек Люцифера. Он наблюдал за ним.

Я кивнула и отошла в сторону, любуясь серебристой водой из фонтана Голубой мечети.

– Хеллоу, ду ю нид хелп? – обратился ко мне мужчина, смахивавший на крысу.

– No, – ответила я и прошла мимо него, желая обогнуть фонтан.

Он неизменно следовал за мной.

– Вер ар ю фром? – спросил он.

Я проигнорировала его.

– Россия?

«Успокойся наконец, мужик!» – хотелось закричать мне.

– Польска? Литвения?

– Польша, – пробормотала я наконец. – And I don’t need help!

Мужчина широко улыбнулся, сверкая гнилыми зубами.

– Ю нид э стронг мэн, – ответил он, имея в виду, конечно, самого себя.

Я критически оглядела его. Он был с меня ростом, худощавый, почти анорексик, еще и с хитрой физиономией. Да… вне всяких сомнений, настоящий мужчина. Мне как раз такой и нужен! Я без слов указала на Белета, который в гневе уже приближался к нам.

– Сорри, сорри, – пробормотал крыс, видимо признав дьявола моим «владельцем», развернулся и быстро исчез.

Петруша обогнул фонтан и тоже оказался рядом со мной. Два моих телохранителя внимательно осматривали толпу в поисках Паймона и Агареса.

– Смотрите. – Петруша показал головой на улицу, ведущую к Голубой мечети.

Азазель шел к нам с каким-то молодым человеком, одетым в форму жандарма. Перекинутая через плечо винтовка ритмично ударялась о его бок. Незнакомец испуганно озирался по сторонам, будто ждал, что злые дьяволы прыгнут на него из-за пальмы. Умный парень!

– Это Айкют, – представил его нам Азазель. – Я уже ввел его в курс дела. Идем, надо создать проход.

Молодой турок широко мне улыбнулся. Он был красив, как и в среднем семьдесят процентов мужчин из этой страны, только немного низок (так же как семьдесят процентов мужчин из этой страны…). Спросил меня, как мои дела и «шайтан» ли я, как Азазель. Он сразу мне понравился.

По-моему, мы все-таки немного бросались в глаза. В конце концов, кто бы не заметил группку нервных людей с мечами, которые все время оглядывались, не следит ли за ними кто, да и вдобавок были такими красивыми? Нет смысла лгать – дьяволы были прекрасны. Петруша тоже притягивал взгляд.

Белет вел нас.

– Сюда, Divan Yolu Caddesi. – Никто из нас, кроме Айкюта, не понял, что он крикнул, поэтому мы просто двинулись за ним.

Быстрым шагом мы перешли перекресток, а затем широкую улицу. Я прочитала название на маленькой табличке: Divan Yolu. Значит, это имел в виду дьявол. Мы проходили мимо баров и ресторанчиков. Официанты пытались уговорить нас попробовать самые разные вариации кебаба. Мы вбежали в первую узкую улочку.

Повсюду было много людей, даже вдалеке от Айя-Софии и дворца Топкапы.

В конце концов мы нашли пустую площадь между зданиями. В окнах никого не было видно. Мы встали в тень, и Азазель вытащил ключ, но заколебался.

– Куда мы их пошлем? – спросил Белет.

– У меня есть идея, – сказал Азазель. – Только не знаю, хорошая ли…

– Тогда, может, расскажешь? – тяжело вздохнула я.

– Я бы предпочел не говорить вам о ней. Так было бы безопаснее, если бы мы случайно разделились.

Он вставил ключик в стену.

– Только если ты умрешь, мы их никогда не найдем, – заметила я.

Азазель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но кивнул, передумав.

– Ты права, – ответил он наконец. – Но я не скажу вам, где именно это находится, дам только подсказку. Вы будете знать, о чем идет речь, а никто другой – нет. Кроме того, я считаю, что это прямо-таки инновационная идея. До сих пор никто такого еще не проворачивал. – Азазель стал гордым, как павлин. – Хотя, в общем-то, с Персефоной однажды получилось…

Я даже открыла рот от удивления.

– Ты что, совсем спятил? – воскликнула я.

– О-о-о… – Он нахмурился. – Ты знаешь миф о Персефоне? И снова конспирация пошла прахом…

Идиот…

Петруша посмотрел на меня, ничего не понимая. Он не знал этого мифа. Аид, владыка подземного царства, похитил Персефону, в которую влюбился, и унес ее в мир мертвых.

– Они не умрут, если мы отведем их в Ад? – спросила я.

– Нет-нет, – быстро заверил меня Азазель. – К тому же я считаю, что это отличный ход. Уж где-где, а в Аду их точно не будут искать.

Спрятаться у всех на виду? Я улыбнулась. Это даже имело смысл. Дьявольские легионы перелопатят всю планету, но ведь никто не станет искать живых людей в Нижней Аркадии – загробном мире!

– А теперь подсказка. Мы перенесем их в типографию. – Он улыбнулся и повернул ключик. – Вы должны подумать, что хотите оказаться там, где и наша любимая старушка, и все. Никто больше не знает, о какой старушке идет речь. Разве не гениально?

В обшарпанной стене появилась дверь. Азазель открыл ее и сделал рукой приглашающий жест.

Петрек посмотрел на меня и твердо сказал:

– Я не пойду без тебя. Ты не можешь рисковать собой.

– Тоже мне, нашелся рыцарь… – с презрением сказал Белет.

Я радостно улыбнулась и уже собиралась броситься Петреку на шею, когда Айкют слегка удивленно сказал, показывая на что-то за нашими спинами:

– О-о-о… Иблис.

Азазель в одно мгновение толкнул его за дверь и захлопнул ее, вытаскивая ключ.

Мы повернулись к Агаресу, который яростно взмахнул пламенным мечом. Он выглядел устрашающе, неудивительно, что Айкют принял его за Сатану.

– Ха! Мы вас опередили! Мы вас опередили! – начал скандировать обрадованный Азазель.

Агарес посмотрел на него брезгливым взглядом, который он, наверное, часами репетировал перед зеркалом, потому что тот идеально подходил к посеребренным волосам на его висках.

– Да… – пробормотал он. – Но только потому, что со мной приключилось кое-что неприятное в одной пещере.

Я усмехнулась себе под нос. Надеюсь, она обрушилась на него.

– И тем не менее одна Искра все еще здесь, – отметил дьявол. – Можете отдать нам его по доброте душевной.

– Ха! Конечно, – фыркнула я и выхватила офицерку из ножен. Оборки юбки удачно скрывали ее от любопытных глаз.

Агарес мрачно мне улыбнулся.

– Думаю, у нас есть определенный аргумент, который убедит вас в этом. – Он указал рукой на контейнер справа от него.

Из тени вышел Паймон, держа за вывернутые руки испуганную… Монику! Он приставил к ее шее меч. Я видела, как бешено бьется артерия под тонкой кожей. Еще миллиметр, и он оцарапает ее, оставив в лучшем случае уродливый шрам, а в худшем – сотворив на ее шее новый рот…

– Если вы не отдадите нам Петра, – рявкнул Паймон, – то я ее убью. Здесь и сейчас.

Я совершенно о ней забыла. Когда на нас напали в первый раз, она была с Петрушей на этом их псевдосвидании. Затем, когда мы упали, я потеряла ее из виду. Думала, что она, испугавшись, убежала, как и большинство людей при виде дьявола с пламенным мечом, а ее, видимо, похитили эти безумцы!

Мы должны спасти ее!

Я внезапно вспомнила, как она флиртовала с Петреком, как хватала его за плечо. Как заглядывала ему глубоко в глаза, хлопая ресницами, как дурочка. Как громко смеялась, притворяясь, что ее так веселит то, что говорит ей Петрек (даже несмотря на большое расстояние, я знала, что это был фальшивый, прекрасно отрепетированный смех). Подсчитав плюсы и минусы, я пришла к очевидным выводам.

– А, убивайте на здоровье. – Я беззаботно пожала плечами.

После этих слов все повернулись в мою сторону. На их лицах было написано удивление. Азазель толкнул Белета в бок и сказал театральным шепотом:

– Наконец-то я понял, что ты в ней нашел.

Паймон моргнул, будто это ему привиделось.

– Кажется, я выразился недостаточно ясно, – заявил он. – Я ее убью. Сразу. Капут. Конец. Как «аминь» в молитве. Ее не станет. Она будет мертва. Уже больше не встанет, – добавил он, глядя мне прямо в глаза.

Я уже собиралась сказать ему, что не нужно говорить со мной, как с умственно отсталой, но Белет опередил меня, выйдя вперед.

– Послушайте, – сказал он, поднимая вверх обе руки в знак мира. – Сегодня никто никого здесь не убьет.

Паймон коротко рассмеялся. Он хотел убивать. Это было видно по его лицу.

– Ты не понимаешь, Белет. Это мы здесь ставим условия. Вы отдадите нам Петра, скажете, где находится Айкют, и тогда мы отдадим вам эту прекрасную даму. – Он сильнее стиснул ее плечо, а она громко пискнула.

Я не любила Монику, но все-таки мне стало ее жаль. Тем не менее я не собиралась отдавать им Петрека в обмен на ее жизнь. Я не дурочка.

– Ни за что, – сказал Азазель. – Мы сделаем так: вы отдадите нам девушку, а мы вас не убьем.

– Да, – поддержал его Белет.

– Теперь ты даже разучился думать самостоятельно. Вижу, тебе бы не помешал порядочный командир, – прорычал Паймон, мерзко ему улыбаясь.

– Может быть, но не такой сук… – начал Белет, но Азазель перебил его, кашлянув.

Даже дьяволам не разрешено было использовать некоторые проклятия.

– Мои дорогие, – Азазель развел руками, – она ведь может уничтожить вас одной мыслью. Вы вправду хотите вести переговоры? – Он усмехнулся. – В лучшем случае, вы можете убежать и надеяться, что мы не будем вас преследовать.

Агарес глухо рассмеялся.

– Если бы она хотела нас убить, то давно бы это сделала. Почему-то мы все еще двигаемся, поэтому вывод прост: она либо не умеет, либо не хочет этого делать. Все люди с Искрой руководствуются совестью.

Он посмотрел на запищавшую Монику, а затем на меня.

– Ну… может, почти все, – добавил он.

– Мы просто выбрали не ту жертву, – рявкнул разозленный Паймон. – Мы ее убьем. Она нам ни к чему.

– Эй, погоди, – вмешалась теперь я. – Неужели мы никак не сможем договориться?

Паймон улыбнулся. У него было такое выражение лица, будто я только что проглотила наживку. Что, наверное, я и сделала… Я почувствовала, как пересохло в горле.

Я задумалась. Они ее убьют. Мы ее не спасем. Взгляд Паймона был пуст. В его глазах не было никаких чувств, кроме жажды. Жажды смерти. Он был похож на хищника на охоте. Больше ничего не имело для него значения.

Моника, бледная как стена, судорожно дышала. Не мне решать, должна ли она умереть.

– Послушайте, – сказала я. – Нам нужно это обдумать. Дайте нам на это время. Встретимся здесь завтра в тот же час. Хорошо? Тогда примем решение, заключать с вами сделку или лучше сразу вас убить.

– Ни за что, – загремел Агарес.

Земля под нашими ногами угрожающе задрожала. Со зданий начала сыпаться штукатурка, нетронутая десятилетиями. С площади у Айя-Софии до нас донесся панический крик людей. Громкий грохот потряс город, когда рухнуло какое-то здание. Я надеялась, что не обвалился ни один из минаретов Голубой мечети или Айя-Софии.

– Ты кретин, что ли, это Анатолийский разлом! – крикнула я, едва удерживая равновесие.

Земля тут же перестала дрожать.

– Знаю, – буркнул разъяренный дьявол.

Континентальные плиты здесь были в постоянном движении. Если Агарес еще немного погневается, то весь город рухнет к чертям собачьим. Тут и так была сейсмическая зона.

– Это плохое место для встречи, – сказал Паймон. – Мы встретимся там.

В воздухе перед нашими глазами возник образ какого-то пустого недостроенного здания. В несколько этажей, с бетонными стенами и торчащими из потолков кабелями, оно выглядело давно заброшенным. Вероятно, застройщик обанкротился и офисное здание осталось никому не нужным. Где оно находилось, в какой стране, на каком континенте? Этого Паймон нам уже не показал.

– И не в то же самое время, а ровно через шесть часов. Не будет никаких посторонних, мы будем одни. Заберите Петра, мы возьмем Монику.

– Что ты?.. – начал Агарес, но Паймон перебил его:

– Я знаю, что делаю. Ровно через шесть часов вы должны явиться туда, приняв окончательное решение.

Они отступили в тень здания. Созданные ими врата сверкнули на мгновение, чтобы тут же исчезнуть.

Азазель повернулся ко мне:

– У тебя есть план?

– Если честно… не совсем…