30

Бал у Сатаны… Как у Булгакова. Меня охватило беспокойство. Я надеялась, что он не будет похож на бал, описанный русским писателем. Мне не хотелось встречаться с убийцами и преступниками, веселой свитой короля грешников. Ад был достаточно цивилизованным местом, здесь не должны пить кровь из бокалов для шампанского и танцевать голыми.

Белет без труда добавил нас в список гостей. Ни он, ни Азазель не были приглашены. Судя по всему, Люцифер не особенно их жаловал… Тем не менее Клеопатру пригласили. Белет попал на вечеринку в качестве ее спутника. Клео сказала, что не возьмет с собой Азазеля, потому что на балу будет Цезарь, который терпеть его не может и не одобряет новые отношения своей бывшей супруги. К Белету как к другу и советнику царицы он относился более терпимо.

Вопрос с моим приглашением решился довольно просто. Белет обратил внимание Бельфегора на то, что я не получила приглашения. Милейший дьявол очень смутился, объясняя это своей оплошностью. Просто-напросто все приглашения были высланы до того, как я стала дьяволицей.

Я тоже сказала, что не возьму Азазеля с собой. Разозленный дьявол потребовал от меня объяснений. Я пояснила свое решение просто:

– Ты подонок, и ты мне не нравишься.

Он сразу все понял.

Каким-то чудом Бельфегор сжалился над ним и сказал, что в качестве спутника возьмет его он.

Выражение лица Азазеля – бесценно.

Сейчас я сидела в своей маленькой квартирке. На ручках шкафов висело несколько красивых платьев, переливающихся в тусклом свете старенькой люстры разными цветами: бордовым, бутылочно-зеленым, экрю. В каждом из них я чувствовала себя принцессой, но никак не могла принять окончательное решение.

Наконец я выбрала черное платье, украшенное карминовыми розами, с кружевным вырезом и отделкой. Оно немного напоминало платье, в которое насильно одел меня Азазель для встречи с его последователями, но выглядело современно, хищно и откровенно, да и корсет был свободнее.

Из динамиков лилась тихая спокойная музыка. Белет одолжил мне этот диск. Восточные мелодии приятно окутывали уши.

Я посмотрела на мобильный телефон. Ни сообщений, ни пропущенных звонков. Прошла неделя, Петрек не отзывался. Меня это не удивляло, потому что он почти никогда не звонил сам. И все же я ждала какого-то знака, хотя бы малюсенького сигнала, что тот поцелуй что-то значил. Именно поэтому я перестала жить в Лос-Дьяблосе и насовсем поселилась в своей крошечной квартирке.

Звонить первой я не собиралась. Последнее, что мне хотелось услышать, это: «О, мы правда целовались? Серьезно? Черт… Сорри… Я был пьян». А так, если я не буду звонить ему, то почти со стопроцентной уверенностью этого не услышу.

На учебе я появлялась периодически – у нас все равно не было совместных пар. В какой-то день передо мной промелькнула его черная шевелюра, но он не увидел меня, заболтавшись с друзьями.

А может, он в кого-то влюбился?

Мне не хотелось об этом думать. Я села на пол напротив высокого зеркала, стараясь сильно не мять ткань платья, и стала заниматься своими волосами, укладывая их в замысловатый пучок, который бы сочетался с моим нарядом.

Сегодня бал. Бал у Сатаны.

Часы на стене уже громко били. Было шесть часов вечера. Белет должен прийти около восьми.

Весь день у меня было впечатление, что время ужасно тянется, что стрелки всех часов в мире специально замедлились, чтобы позлить меня. Я боялась, что Люцифер застукает нас, схватит и нам придется заплатить за неповиновение. Хотелось, чтобы все это поскорее осталось в прошлом. Дошло до того, что я начала жалеть о собственном любопытстве и хотела отказаться от своих планов.

Я посмотрела на свое отражение с необычной прической, которая заняла у меня целый час. Я могла просто щелкнуть пальцами, и волосы уложились бы так, как мне хотелось, но… Укладывать волосы было так… по-человечески, нормально. Я старалась как можно чаще делать обычные, повседневные вещи, которые заставляли меня чувствовать себя человеком.

Я снова подумала о Петреке.

Я недотепа… Клеопатра была права.

Бегемот лежал рядом со мной, играя с ленточками и розочками на моем платье. Наверняка он сейчас порвет мне что-нибудь, и мне придется срочно это исправлять. Вдруг он громко мяукнул и посмотрел на дверь. Потеряв к платью всякий интерес, он побежал к входной двери и стукнул по дереву лапой.

Мгновение спустя кто-то тихо постучал.

– Секунду! – крикнула я и с трудом встала с пола.

Это было не так-то просто из-за неподвижной талии и торчащих из странных мест обручей, которые поддерживали всю конструкцию платья. Неудивительно, что когда-то женщинам приходилось ждать, пока их не поднимут.

Несколько прядок выбилось из пучка и упало на мое покрасневшее от натуги лицо. Чертово платье.

– Иду! – закричала я, хватаясь за дверную ручку.

Напротив меня стоял Петруша. Не знаю, кто из нас был больше удивлен. Мы стояли так пару мгновений. Он уставился на меня, оглядывая с ног до головы, а я окаменела, лихорадочно думая, как объяснить ему свой странный наряд. В то же время я не могла нарадоваться, что вижу его. Дурочка.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он первым.

– Спасибо, – ответила я. – Зайдешь?

Я сгребла платье, больше не заботясь о том, что помну его, и прошла в комнату. На ногах у меня ничего не было, кроме черных кружевных чулок. Туфли на невероятно высоком каблуке стояли у двери. Квартира выглядела еще меньше из-за висевшей повсюду одежды.

Поскольку на вешалке у входной двери тоже висело платье, Петрек бросил свою куртку на пол рядом с ботинками и рюкзаком, из которого он до этого вытащил бутылку красного вина.

Я изумленно посмотрела на него.

Он рассмеялся, увидев выражение моего лица.

– У тебя сегодня день рождения, – напомнил он, вручая мне красные розы, которые он прятал за спиной все это время.

Я совершенно о нем забыла! По традиции в Аду справлялись не дни рождения, а годовщина дня смерти. Дни рождения уже не имели значения. Никто из нас уже не мог состариться.

– О, он сегодня? – воскликнула я. – Я совсем забыла.

– Сегодня, сегодня, старушка, – ответил он. – Тебе уже двадцать один год. Ха, а мне всего двадцать.

Он поставил вино на столик у дивана и пошел на кухню за бокалами и штопором.

– Да-да, младенец, – рассмеялась я, садясь на кровать. – Через три месяца ты тоже будешь старичком. Радуйся, пока можешь.

Мне как раз не исполнился двадцать один год. Теперь мне всегда будет двадцать. На целую вечность… Я понюхала цветок, пряча нос в его лепестках.

Петрек сел рядом со мной. Он умело открыл бутылку и разлил вино. У него был такой же цвет, что и у роз на моем платье.

– Сорри, что я без приглашения, но я был неподалеку. К тому же хотел сделать тебе сюрприз, – сказал он.

– У тебя получилось, – заверила я его и улыбнулась поверх лепестков.

Он пожелал мне много всего и поцеловал в щеку. Затем, хотя по правилам savoir-vivre это дурной тон, мы чокнулись бокалами.

– Спасибо, что вспомнил. – Мне захотелось плакать, и я снова уткнулась носом в розы, желая насладиться их ароматом. – Даже Марек обо мне забыл.

К брату у меня на самом деле не было претензий. Он обычно даже не знал, какой сегодня день недели, не говоря уже о днях рождениях.

Петрек скромно пожал плечами и сделал еще один глоток вина. Бегемот прыгнул ему на колени, требуя ласки, но Петруша начал оглядывать висевшие платья.

– Ладно, меня распирает любопытство. Почему ты так одета? – Он засмеялся и мельком глянул в глубокий вырез моего платья, соблазнительно окруженный черным кружевом. – Идешь на бал?

– Э… да, – ответила я и для храбрости выпила весь бокал. – Сегодня я иду на бал.

– О, – удивился он, – в честь дня рождения?

– Нет-нет, – стала отнекиваться я. – Это вечеринка… по работе, – докончила я, восхитившись таким простым решением. – Сегодня годовщина основания компании. Будет скучно, но всем сказали прийти.

Несколько минут мы весело болтали, потягивая вино. На дне стройной бутылки осталось совсем мало алкоголя. Бегемот лежал на коленях Петрека и громко мурчал, как сломанный холодильник.

От вина у меня приятно шумело в голове. На балу у Сатаны я буду слишком весела, не отдавая отчет в своих действиях… Несмотря на это, я не собиралась раскаиваться за хороший вечер в компании Петруши. Я была счастлива как никогда раньше.

Он посмотрел мне прямо в глаза. Я тут же забыла, о чем рассказывала.

– Давно не видел тебя на учебе, – сказал он.

– Давно там не была, – призналась я.

Он слегка улыбнулся. Его улыбка была немного снисходительной, чуточку всезнающей, но искренней. Как всегда.

– Ты чудесно выглядишь, – прошептал он, убирая непослушную прядь за мое ухо.

– Спасибо. – Я улыбнулась.

Он нежно провел пальцем по моей щеке, касаясь изгиба слегка приоткрытых губ. Я не могла отвести взгляд от его завораживающих черных глаз.

Бегемот спрыгнул с его колен и отправился на охоту. На полу валялось множество шпилек, ленточек и других украшений для волос и одежды.

В куртке Петрека зазвонил телефон. Звук был выключен, но сотовый громко вибрировал. Кот бросился на нового противника.

Я глянула в сторону звонившего телефона.

– Ты… – начала я, но он перебил меня:

– Пусть звонит.

Я поставила пустой бокал на стол рядом с его пустым бокалом.

Петрек наклонился и поцеловал меня в губы. Мы медленно опустились на диван. Причудливый пучок рассыпался по подушке, шпильки упали на пол, но мне было все равно. Я обняла Петрушу за шею, притягивая его ближе к себе. Запустила пальцы в его волосы и нежно помассировала заднюю часть его шеи. Юбка упала на диван и пол.

Его пальцы скользили по моему животу, расстегивая маленькие жемчужные пуговички. Когда он расправился с первым слоем ткани, оторвался от моих губ и удивленно посмотрел на мой живот.

– Это корсет, – объяснила я со смехом. – Он развязывается сзади…

– Хм… жаль, что на тебе так много одежды, – пробормотал он, тут же потеряв интерес к корсету.

Он снова стал меня целовать. Восточная музыка окружала нас, тихие звуки мандолины и глухой стук барабанов негромко вибрировали, словно биение наших сердец.

Мы оторвались на мгновение. Я убрала черные волосы с его лба. Он был таким красивым. Провела пальцами по его щеке, колючей из-за однодневной щетины, ото лба до чувственных, полных губ.

Он улыбался. В его глазах горело желание.

Я прижалась к нему, и какое-то время мы просто лежали, наслаждаясь близостью. Он начал целовать мою шею. Его теплое дыхание на моей коже… По телу пробежала дрожь. Я засунула руки под его футболку и потянула ее вверх.

Телефон в кармане его куртки уже давно перестал звонить. Бегемот предусмотрительно унесся на кухню, чтобы не мешать нам.

Тьма за окном, приглушенный свет, длинные тени от висевших повсюду платьев – все это придавало моменту необычную нотку. Я не знала, от вина или от близости Петруши и его прикосновений мне кружило голову.

Рука Петрека медленно скользила по моей ноге: от икры к колену и выше вдоль бедра. Провел пальцами по краю кружевного чулка. Я вздохнула.

Вдруг Бегемот, громко шипя, выскочил из кухни и бросился к входной двери. Дверь открылась и ударилась о косяк. Животное едва успело затормозить, а то его бы придавило.

Я и Петрек отскочили друг от друга. В дверях, в элегантном шикарном костюме, с кроваво-красными розами в руке стоял Белет. Расстегнутая на несколько пуговиц белая рубашка контрастировала с оливковой кожей. Я снова увидела на его шее таинственную подвеску. Черный, отливающий темно-синим ирокез добавлял ему мальчишеского очарования.

Дьявол уставился на нас с нескрываемой яростью.

Петрек сел на диване, помогая сесть и мне.

– Эй, ты вообще к… – крикнул он, но не договорил. – Подожди… Бартек, верно? Ты работаешь с Вики? Ты парень Клеопатры?

– Да, – ответил Белет и, естественно, добавил: – Только мы с Клео уже не встречаемся.

Петрек враждебно нахмурился.

Белет упрямо смотрел на меня. Я знала, что он увидел. Смятое и расстегнутое платье, поднятое до чулок, растрепанные волосы, неосмысленный взгляд.

Пока Петруша не смотрел, занятый натягиванием футболки и громко и грубовато объясняя Белету, что в современном мире все стучатся в дверь, прежде чем войти, я поправила платье, приводя его в порядок. Волосы уложились в пучок, когда я щелкнула пальцами.

Петрек повернулся ко мне и остановился на полуслове. Я сидела рядом с ним в идеальном наряде и с безупречной прической.

– Нам пора идти. Мы опаздываем, – рявкнул Белет, не сводя с меня взгляда.

В его глазах была только пустота. Тихая, осуждающая пустота. Он не имел права так на меня смотреть, я не сделала ничего плохого. Я не его собственность.

– Ох, да… бал, – пробормотала я.

Петрек растерял часть своей самоуверенности. Он поднялся с дивана и подал мне руку, чтобы помочь мне встать. Меня удивила эта галантность – он никогда не вел себя так раньше.

– Прости, – сказала я Петруше. – Мне правда нужно идти. Бартек обещал подвезти меня.

Петр кивнул, но продолжал недоверчиво поглядывать на дьявола.

Я стала быстро надевать туфли, хотя это было непросто. Пол кружился перед глазами. Каким-то чудом мне удалось застегнуть ремешки на лодыжках.

Оба мужчины стояли в маленьком коридорчике, глядя друг на друга с завистью и ревностью. Бегемот, несмотря на симпатию к Белету, превратил его штаны в свою когтеточку, но дьявол даже не заметил этого. Я усмехнулась себе под нос. Значит, мой кот предпочел Петрушу. Либо у него был хороший вкус, либо он вел себя так потому, что я его кормила и ему выгоднее было принять мою сторону.

– Это тебе. – Белет вручил мне букет роз. Я поблагодарила его и взяла цветы.

– Подождите минутку.

Стуча каблуками, я исчезла на кухне в поисках вазы. Нашла две, поменьше для розочек Петруши, побольше – для метелки от дьявола. Честно говоря, розы почти ничем не отличались, но воспринимала я их именно так.

Мне было стыдно, что Белет появился в моей квартире в такой момент. Кроме того, я была уверена, что дверь была закрыта. Он прекрасно знал, что я наедине с Петрушей, и сделал это специально.

Розы я поставила на столике у дивана. Судя по лицам мужчин, они явно были довольны, что я не поставила их цветы в одну вазу. Белет смотрел на Петрека снисходительно – его букет был больше.

Я накинула на плечи шаль.

– Идем? – спросила я.

Молча мы вышли на лестничную площадку. Я быстро запихнула Бегемота обратно в квартиру и заперла дверь на замок.

Не обращая никакого внимания на взбешенного дьявола, я подошла к Петруше и поцеловала его в губы. Наши губы нежно соприкоснулись, и мы проникновенно посмотрели друг другу в глаза. Белет выглядел так, будто я по меньшей мере изменила ему прямо у него на глазах. Хотя кто его знает… может, это и было изменой – в конце концов, мы с Петреком не были женаты.

У подъезда стоял красный «Ламборгини» дьявола. Мы не могли попасть в Ад на машине, но, к счастью, дьявол был готов подыграть мне в этой комедии. Он открыл мне дверь шикарного авто. Ошеломленный Петрек застыл на месте, разглядывая невиданную на польских дорогах машину. Он глянул на Белета с завистью.

Я помахала ему, беззвучно произнесла «прости» и села в машину. Дьявол сел рядом со мной с лицом победителя.

– Твой смертный и за миллиард лет не заработает на такое авто, – сказал он, довольный собой, и завел мотор.

Петрек, видимо, думал точно так же, потому что лицо его не выражало счастья. Шины взвизгнули, и мы тронулись, оставляя его одного в облаке выхлопных газов.

– Мы не попадем в Ад на машине, – заметила я сердито.

Я злилась из-за того, что он прервал нас. Злилась, что он существовал. Злилась на весь мир.

– Если ты не хотела, чтобы я застал вас во время вашего рандеву, то нужно было договориться о встрече с ним в другое время, – прорычал он.

Я рассмеялась про себя. Рандеву? Откуда он берет такие старомодные слова?

– Сегодня мой день рождения, – ответила я и мысленно поморщилась. Зачем я ему это объясняю?

– И что с того? – все еще рычал он.

Я не стала объяснять ему, что для меня это важно.

Красный автомобиль несся по городским улицам. Впереди нас ждал крутой поворот. Мы пролетели мимо дорожного знака, предупреждающего об опасности.

– Белет, поворот, – сказала я.

– Знаю, – фыркнул он, но не замедлился.

Он еще сильнее нажал на педаль газа и открыл окно. Вытащил из кармана пиджака свой ключ – продолговатый, золотой, со змеей, оплетающей головку.

Змей, искушение. Ключ идеально подходил прекрасному дьяволу.

– Белет! – крикнула я и оперлась руками о приборную панель.

Прямо перед нами была стена здания, на которую мы мчались с головокружительной скоростью.

Не обращая на меня внимания, он высунул руку из окна и кинул дьявольский ключ прямо в стену. Как только ключ коснулся ее, в последний момент стена расступилась перед нами, открывая дорогу, бегущую вдоль побережья Лос-Дьяблоса.

Подвеска автомобиля ударилась о поребрик, а колеса загрохотали о гравий, когда мы въезжали в стену. Белет резко крутанул руль, выезжая на узкую адскую дорогу, вьющуюся над обрывом. До края зубчатой скалы оставались считаные сантиметры.

– Ты все еще утверждаешь, что мы не доберемся до Нижней Аркадии на машине? – самодовольно спросил Белет, останавливаясь, чтобы поднять ключ.