23
– Что это вообще было? – с упреком спросил Белет, когда мы уселись на мягких подушках плетеных стульев на крыльце моего дома.
– Представляешь себе, как теперь будет выглядеть Ад? – поинтересовалась я. – Больше он не будет местом вечного пьянства, веселья и разврата.
– Для тебя он никогда таким и не был, – обиженно подметил он. – Хотя я предлагал!
Я оставила его слова без внимания. Мне не хотелось играть с ним в очередные игры. Мои руки лежали на подлокотниках кресла. Он потянулся, чтобы коснуться меня, но я убрала руки. Он тяжело вздохнул.
– Почему ты не хочешь быть со мной? – не сдавался он.
– Потому что ты лжешь, убиваешь – или пытаешься убивать. Кто знает, чем ты занимался до этого.
– Ну, случалось и убивать. – Он беспокойно поерзал в кресле и с тревогой посмотрел на меня.
– Я еще никого не убила, – гордо сказала я.
Вспомнила, что должна была навестить своего убийцу. Не знаю, зачем я стала играть в эти игры… Я всего лишь хотела узнать, почему я умерла. Но стоило ли бередить старые раны? Я уже хотела рассказать об этом Белету, но вдруг передумала. Больше не доверяла ему так безгранично, как раньше.
Дьявол громко смеялся надо мной.
– Чего ты смеешься? – спросила я в замешательстве.
– Ты сказала «еще не убивала», – весело ответил он. – Это предоставляет много возможностей.
Я невольно улыбнулась, но затем снова приуныла. Может, мир, обрисованный дьяволом, и был привлекательным, но не для меня. Я снова положила руки на подлокотники.
Он тяжело вздохнул и похлопал меня по кисти. Он точно никогда не сдавался.
– Но ты мне все равно нравишься, – сказал он, вырисовывая пальцами круги на моей коже.
Хотя я все еще злилась на него за попытку убить Петрушу, мне стало жарко. Белет знал, как влияет на меня, и все равно этим пользовался. Это начинало раздражать.
– Расслабься, – хмыкнул он.
– Рядом с тобой у меня с этим проблемы.
Мне хотелось убрать руку, и в то же время нет. Все это время он вырисовывал на ней круги. Нежные прикосновения, говорящие больше слов.
– Я заметил. – Он улыбнулся с иронией.
Мы сидели так еще какое-то время, разговаривая о каких-то глупостях, но я все-таки убрала руку.
Когда он наконец исчез, я быстро перенеслась в свою квартирку. Нужно было узнать, в какой больнице держали моего убийцу.
В поисках я провела остаток дня. Интернет не хотел предоставлять мне точную информацию, а хакером я не была. Мне пришлось использовать силу, чтобы обойти некоторые защитные системы. Было уже темно, когда я наконец смогла выудить нужную мне информацию.
Шел весенний дождь. Фонари освещали улицу, но их свет не достигал того места, где стояла я. Я пыталась понять, как туда пробраться. Могла бы просто пройти сквозь стену, но вдруг моя дверь появилась бы прямо перед чьим-то носом.
Это правда была психиатрическая лечебница. Если меня увидит врач или медсестра, то я снова подниму шумиху. Выходки в стиле поджога Поля Мокотовского не были мне на руку.
Фасад здания был окружен забором из тонкой металлической проволоки. Во дворе рос высокий каштан, уже начавший цвести. Знак неизбежных выпускных экзаменов.
Ворота караулил охранник в небольшой будочке.
Я подумала о том, чтобы стать невидимой.
Прошла мимо него, шлепая по лужам. Только по ним можно было догадаться, что я пересекла весь двор.
Входная дверь была открыта, и я с силой дернула тяжелые врата. Внутри было темно. Коридор тонул во тьме. Часы посещения давно закончились. Лечебница, желая обеспечить своим пациентам относительное спокойствие, закрывалась около восьми вечера. Дверь, ведущая в амбулаторию, была закрыта наглухо. В поисках помощи, а точнее – цветных таблеток пациенты придут только утром.
Я прошла через коридор, минуя закрытую справочную. Вода капала с моего плаща на веселенький персиковый линолеум, помечая мой маршрут.
Я вбежала по лестнице на первый этаж, где находилась сестринская. Вошла в отделение. Мне пришлось обратиться к силе, потому что дверь была закрыта, чтобы никто не мог выйти.
– Да, а я ей тогда сказала… – услышала я удивленный женский голос.
Я тихонько подошла к месту, из которого он раздавался. За бронированным стеклом стоял стол. Командный пост медсестер. Две женщины из ночной смены потягивали кофе и сплетничали о чем-то усталыми голосами. Я посмотрела на доску за их спиной – там были расписаны фамилии и номера палат.
Своего убийцу я нашла в изоляторе под номером 6. Занимательный выбор цифры…
Ключи лежали на столе перед женщинами в маленькой корзинке.
В этот момент где-то в коридоре раздался оглушительный крик.
Худая женщина раздраженно вздохнула и поднялась со стоном. Стул заскрипел, будто радуясь, что тяжесть исчезла.
– Иди. Наверняка снова надо успокоить этого из четвертой. Клянусь, если он еще раз мне скажет, что к нему заглянул Майкл Джексон, то я дам ему двойную дозу лекарств…
Из коридора раздался заунывный голос. Пациент кричал: «Love me tender!»
– Нет… – засмеялась другая женщина. – На этот раз к нему пришел Элвис.
– Ну, я сейчас вылюблю тебя tender, – рявкнула первая, все еще раздраженная.
Они вышли из сестринской. Воспользовавшись этим, я проскользнула внутрь, вытащила из кучи ключей нужный и пошла дальше по коридору.
Внезапно из-за стены вышел охранник, и я, напугавшись, нырнула под низкий столик рядом со стульями для посетителей. Меня бы он не увидел, но свободно летящий в воздухе ключ мог бы вызвать его беспокойство, совсем ненужное в данный момент.
Когда он прошел мимо меня, я высунула голову из-под столешницы. Вылезла и простонала, когда наконец выпрямилась. Старость не радость… Какая старость? У меня уже никогда не будет старости.
И все из-за него.
Я встала перед дверью изолятора номер 6.
Вставила ключ в замок.
В комнате было темно. Единственная лампочка под потолком мигала время от времени. Капли дождя яростно бились о зарешеченное окно и исчезали навечно.
На узкой кровати сидел сгорбившийся мужчина. Я подметила, что на нем была смирительная рубашка. Он не смотрел на меня. Сидел, уставившись пустым взглядом в окно, уверенный, что к нему заглянула медсестра или врач. Я снова стала видимой.
– Здравствуй, – отозвалась я, закрывая за собой дверь.
Убийца резко повернул голову ко мне и начал пищать через нос.
– Да, это я. – Я прислонилась спиной к стене напротив него.
Мужчина забрался на кровать и забился в угол. Глянул на дверь. Я махнула рукой, и она исчезла. На ее месте появилась белая стена.
Он начал пищать еще громче.
– Успокойся, – тихо сказала я. – Я всего лишь хочу поговорить.
Позволила ему «покричать» еще пару минут. Наконец он выдохся и упал на четвереньки, будто потерял сознание. Ничего удивительного. В конце концов, он гипервентилировал в течение долгого времени, вдобавок ко всему через нос.
– Я не причиню тебе вреда. Хочу только поговорить. Я верну тебе голос, если пообещаешь, что не будешь кричать.
Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Не верил мне.
– Клянусь, что верну тебе голос. Навсегда. Я просто хочу поговорить.
В прошлый раз я ничего от него не добилась. Клеопатре так не терпелось кастрировать его. Она не хотела, чтобы я с ним поговорила, чтобы попробовала вытянуть из него какую-нибудь информацию. Это заставило меня задуматься. Почему она так сильно торопилась?
Я потерялась в своих мыслях, что не заметила, как мужчина стал что-то мычать. Он кивнул мне.
– Согласен поговорить в обмен на голос? – убедилась я.
Он закивал.
– Обещаешь, что не будешь кричать? – допытывалась я.
Он снова нетерпеливо кивнул, глядя на меня с надеждой.
Я щелкнула пальцами.
Он напряженно наблюдал за мной. Не знал, получил он обратно свой голос или нет.
– Теперь ответь мне… Почему ты убил меня?
Мужчина смотрел на меня с безумством. Эти глаза, светло-голубые, водянистые, пустые… Не могла в них смотреть и опустила взгляд на его подбородок.
Он открыл рот, но не смог произнести ни звука. Попробовал еще раз.
– Якх… – прохрипел он.
Радостно улыбнулся, услышав этот звук. Прокашлялся.
– Я сожалею, – сказал он.
Я подняла глаза вверх.
– Мне все равно, жалеешь ты об этом или нет, – сказала я раздраженно. – Я хочу узнать, почему ты это сделал. Как это случилось? Я мало что помню из той ночи и требую объяснений.
Он съежился и забился в угол. Стал монотонно кивать головой.
Вверх…
Вниз…
Вверх…
Вниз…
Я напряженно ждала.
– Я тоже мало что помню, – сказал он и снова закашлялся.
Его голос от долгого молчания был грубым и хриплым.
– Я пошел в «Стодолу». Хотел найти какую-нибудь дурочку, которая дала бы вытащить себя в парк…
– И что тогда?! – прервала я его. – Ты изнасиловал бы ее, ублюдок?!
Убийца сгорбился еще сильнее, напуганный моей вспышкой гнева. Снова начал ритмично качать головой. Это его успокоило. Прекрасно… Мало того что у него были явно выраженные психические проблемы, так еще госпитализм!
– Да, – ответил он, – я бы ее изнасиловал…
– Зачем ты меня убил? Тоже хотел меня изнасиловать?
– Нет, – он снова начал кивать, уставившись в пустоту, – все было не так. Я не хотел тебя насиловать. Я вообще тебя не хотел: ты слишком худая, слишком серенькая, без вызывающей одежды. Мне другие нравятся.
Меня пробрала дрожь отвращения. Чертов психопат.
– Тогда зачем ты пошел за мной? Чего ты хотел? – добивалась я.
– Не знаю…
У меня опустились руки. Зачем я возвращала ему голос, раз он не может мне ничего сказать?!
– Там был мужчина… брюнет…
Меня как будто окатили холодной водой.
– Высокий, пил чистый алкоголь, а не коктейли. Он был какой-то такой… мрачный…
Я подошла ближе, но он затрясся от страха и резко закачал головой.
Я отошла обратно к стене. Убийца медленно успокаивался. Как мало нужно, чтобы превратить человека в развалину. Достаточно его кастрировать и отобрать голос. Смотри-ка…
– Кто это был? – спросила я.
– Не знаю. У него были черные волосы, выглядел он странно. Пригласил меня выпить, оплатил выпивку. Разговаривал со мной.
– О чем?
– Я не знаю. – Он бессильно посмотрел на меня. – Я не помню!
– А что помнишь?
Мужчина недолго кивал. Лампочка замигала под потолком, когда где-то поблизости ударила молния. Дождь яростно бил в окно.
– Нож… – произнес он так тихо, что я не была уверена, послышалось ли мне.
– Нож? – убедилась я и невольно коснулась живота.
На коже не осталось ни одного следа от нанесенной мне раны, но иногда по ночам я просыпалась с криком и тупой болью в области желудка.
– Он дал мне нож… – тихо объяснил он. – Я никого не калечу, не раню. Не ношу с собой ножа.
Силой воли я заставила себя удержаться от комментариев. Он был мне ненавистен.
– Зачем ты его взял?
– Не знаю…
Разозлившись, я оттолкнулась от стены и стала ходить по кругу.
Темноволосый, нож, провалы в памяти. У меня было предчувствие, что кто-то из дьяволов приложил к этому руку. Белет? Азазель? Только зачем им моя смерть?
– Как выглядел этот брюнет? – спросила я.
– Высокий…
– Волосы собраны в хвост или уложены в ирокез? – напирала я. – Глаза черные или золотистые?
– Не помню. Наверное, черные… не знаю, не помню…
Я смотрела на сгорбленного мужчину, который сейчас только отдаленно напоминал человека. Прах и пыль. Для них это была обычная забава.
– Это он приказал тебе убить меня?
Испуганный мужчина боязливо наблюдал за мной. Кивнул.
Я не была уверена, кивнул он потому, что пытался успокоиться, или в ответ на мой вопрос.
– Приказал? – прикрикнула я.
Он вжался в угол.
– Он говорил о тебе, – быстро пролепетал он. – Приказал мне смотреть на тебя, а потом дал нож. Я не помню, что он говорил! Правда не помню! Не знаю почему…
Это как раз было мне понятно – я тоже мало помню о том вечере. Это должно быть как-то связано.
– Почему я ушла из «Стодолы»? – поинтересовалась я. – Не помню этого. Ты что-то мне подсыпал в коктейль?
Его взгляд впервые был ясным. Он перестал кивать. Это произвело на меня такое ужасающее впечатление, что я даже отступила на шаг.
– Я к тебе не подходил. Тот мужчина, темноволосый. Он подошел. Сказал что-то на ухо, и ты вышла. Я должен был идти за тобой.
Я застыла.
Как он подошел ко мне и что-то сказал? Я закрыла лицо руками. Ничего такого не помню! Не помню никакого брюнета!
Мужчина уставился на меня, снова ритмично качая головой. Мне тоже захотелось так поделать…
– Ты вышла, а я пошел за тобой. Потом я вытащил нож и нанес удар. И еще раз… и еще… А потом ты рассыпалась в прах, как демон, как вампир.
Мне не хотелось его слушать. Я вернула дверь в изолятор, но выходить тем же путем не собиралась. Вытащила из кармана дьявольский ключ.
– Голос я тебе вернула. Прощай! – Я вставила ключ в стену.
– Подожди, – крикнул он, прежде чем я открыла дверь, – а мои…
– Их не получишь. Радуйся, что потерял только их. Клеопатра предупредила тебя, что станет, если ты еще хоть когда-нибудь навредишь какой-либо женщине.
Мужчина сгорбился.
– Нож, нож, это был не мой нож, – начал шептать он.
За дверью находилась залитая дождем территория перед больницей. Я вышла прямо под ливень. Не хотела пока возвращаться домой; мне нужно было подумать.
Когда я стояла в потоках воды, контур двери размывался в воздухе. Я повернулась и посмотрела на здание. В маленьком зарешеченном окне я увидела лицо напуганного мужчины, который повторял одно и то же слово:
– Нож, нож, нож…
