20

Если Азазель ожидал, что я буду хохотать и хвалить его чувство юмора, то он сильно ошибался. Я сидела в шоке, не зная, что и думать о его низости и ненормальности. То, что Азазель был ненормальным, не подлежало сомнению. Кто в здравом уме стал бы такое вытворять?

– Круто, правда? – весело скалился он.

– Безусловно, – пробормотала я, но он не заметил иронии.

– Я знал, что тебе понравится, – ответил он. – В конце концов, разве ты не поступила со своим убийцей так же? Теперь он сидит в психиатрической лечебнице, нашпигованный таблетками. Каждый день его посещают бесчисленные специалисты, пытающиеся выяснить, каким образом он стал евнухом, а он не может ничего ответить. Идеальная месть!

Угрызения совести стали мучить меня с удвоенной силой. Я не знала, что его чем-то накачивают…

– Чего так погрустнела? Тебя это не радует? – удивился он.

– У меня… угрызения совести.

– В общем-то, заслуженно. – Он резко посмотрел на меня. – Бедняга жутко страдает.

Я удивилась. Ожидала его насмешек, уверений в том, что я ничего плохого не сделала. А он меня осудил! У него что, биполярное расстройство?

– Что? Разве я не прав? Я своих хотя бы убил, а жизнь твоего превратилась в Ад на Земле.

Черт побери, он действительно прав. Я не могу это оставить просто так. Да, он убил меня, да, может, убил кого-то еще. Не сомневаюсь, что он кого-то изнасиловал. Но мне ли его судить и наказывать?

Азазель печально кивнул головой, будто читая мои мысли и поддакивая.

– Что мне делать? – спросила я.

– Если бы я был на твоем месте, то, может, попытался бы его убить, – воодушевленно предложил он. – Сердечный приступ вызвать просто. Достаточно представить себе, как лопается либо сужается одна маленькая артерия.

Я была ошеломлена. Я не могла его убить. Как ему вообще пришла в голову эта идея?! О нет! Постараюсь как-нибудь это исправить. Может, вернуть ему голос?

К тому же я хотела знать, почему он убил меня. Я мало что помню о той ночи; недавний сон сильно меня встревожил. Я до сих пор не знала, почему я вышла из клуба одна. Может, он подсыпал мне что-то в коктейль, а я не заметила? Мне нужно было это выяснить. И почему Смерть утверждала, что мое убийство не было запланировано? Надо бы выбраться как-нибудь в эту Канцелярию…

Я приняла решение. Навещу его и постараюсь расспросить. Я рассказала об этой идее Азазелю.

Дьявол коротко ответил, что я странная, но при этом улыбнулся, будто мой ответ его полностью устроил и именно такого он и ожидал.

– Почему ты так одет? – поинтересовалась я, вставая.

– Хочешь увидеть? – предложил он, хищно улыбаясь.

Я глянула на стену. Мне не терпелось отправиться к своему убийце, а не тратить здесь время попусту – я и так уже потеряла много времени, слушая глупые истории Азазеля. Теперь я не смогу уснуть, потому что буду видеть перед глазами его операцию, когда ему в сознании вырезали почки и печень.

– Сегодня встречаются мои последователи, – сказал он, видя мои колебания. – У меня есть своя церковь! А это часть моего божественного образа! Я очень горжусь этой сектой.

Его энтузиазм поражал – как маленький мальчик при виде новой игрушки… ну серьезно.

– Кла-а-ассно… – протянула я.

Психически больных людей лучше не злить лишний раз.

– Я возьму тебя на встречу. Сегодня. Все началось ровно десять минут назад, – взволнованно говорил он. – Только тебе придется переодеться.

Я глянула на выцветшую футболку и джинсы. Что с ними не так? Перевела взгляд на его роскошный сюртук, украшенный золотыми нитями. Ага… вот что с ними не так.

Он хлопнул в ладоши. Я почувствовала, как стискивает грудную клетку, и в один момент меня окутало рулонами ткани.

– Что это? – Я не могла вдохнуть.

– Это, дорогая моя, корсет – часть дамского гардероба.

Я встала. Красивое платье растеклось по ковру. Тонкий материал поверх множества обручей и нижних юбок переливался на солнце. Корсет, невероятно сильно стиснувший мои ребра, сотворил мне осиную талию. Кружево, вышивка, позолота – столько деталей! Я посмотрелась в зеркало, которое Азазель сотворил передо мной.

Это была не я.

Волосы собраны в замысловатый пучок, жемчуг на шее, утонченный макияж. Я посмотрела на белую маску, которую держала в руке. На щеке была нарисована одна черная слеза.

– А маска для чего? – спросила я.

– Мы же не хотим, чтобы нас узнали эти примити… хм… последователи, – ответил он. – Ты правда прекрасно выглядишь.

– Спасибо. – Я снова глянула на себя в зеркало.

Он был прав. Это платье смотрелось на мне просто идеально.

Азазель задумчиво почесал подбородок.

– Хотя ты все равно должна стать невидимой, – подытожил он.

– Невидимой? – удивилась я. – Зачем?

Он пожал плечами:

– Не хочу, чтобы мои последователи тебя увидели. Их бог – это я, и я не собирался обзаводиться богиней. Пока, – ухмыльнулся он. – Но как только я решусь на это, то дам тебе знать.

– Раз мне придется стать невидимкой, зачем ты велел мне так нарядиться? – Я попыталась вдохнуть, но корсет не позволил мне этого сделать.

– Потому что я хотел посмотреть, как ты будешь выглядеть в таком платье.

Он обезоружил меня своей искренностью.

– Так как мне надо стать невидимой? – угрюмо спросила я. Я была сыта по горло всем этим маскарадом.

– Подумай о том, что с этой секунды ты хочешь стать для всех невидимой, – подсказал он.

Я подумала.

– Отлично, – похвалил он меня.

Я посмотрелась в зеркало, в котором секунду назад отражалась моя фигура. Теперь там никого не было. Никакого отражения.

– Но я хочу тебя видеть, – сказал он, глядя в пространство над моим правым плечом. – Теперь подумай, что ты разрешаешь мне видеть тебя всегда, даже когда ты невидима.

– А ты не можешь пожелать, чтобы я стала для тебя видимой?

– Нет, твое заклинание самое сильное, оно возьмет верх над моим. Ты должна разрешить мне видеть тебя всегда, даже когда ты невидима, – повторил Азазель.

Я пожала плечами. Какая мне разница? Я произнесла формулу, которую он мне сказал, и его глаза встретились с моими. Теперь он видел меня.

– Мадам. – Он протянул мне руку.

Мы подошли к стене вместе, и он вставил в нее свой ключ. Черные врата открылись, и мы увидели темный подвал. В середине стоял широкий жертвенный стол, вокруг которого собралось около десяти человек. На мужчинах были только набедренные повязки, а на женщинах – коротенькие платьица. Кроме того, у каждого на голове был… громадный ярко-розовый капюшон с прорезями для глаз.

Я не могла удержаться и прыснула со смеху. Они выглядели так глупо!

Азазель резко на меня посмотрел.

«Не говори вслух», – мысленно велел он.

«О'кей», – ответила я.

Дьявол любил унижать других: об этом говорил наряд его верующих.

– Приветствую, дорогие мои! – прогремел Азазель, поднимая руки вверх. – Поклонитесь мне!

Его последователи затянули молитву:

Я посмотрела на Азазеля, который прямо-таки сиял от удовольствия. Его последователи, низко склонившись, бормотали оставшуюся часть литании.

«Притворяешься Сатаной?» – спросила я его.

Только Люцифер имел право пользоваться этим титулом. Остальные низвергнутые с Небес ангелы были просто дьяволами. Сатана был только один.

«Да, я выдаю себя за Люцифера», – мысленно ответил он мне.

«Зачем?»

«Чтобы… прошу прощения за очаровательный сленг собравшихся здесь примитивов… чтобы Люцеку пришел кирдык, – рассмеялся Азазель. – Нам категорически запрещено стоять во главе церквей и сект».

«Так сильно его не любишь?»

Он удивленно задумался. Видимо, он никогда не думал об этом с такой стороны. Он глянул на меня из-за маски арлекина.

«Ну… безусловно, я уважаю его за всю эту революцию и заговор. Надо иметь яйца, чтобы такое затеять, не спорю, но он не имеет никакого представления о том, как управлять Адом. Если бы я был тут шефом!.. Все определенно было бы лучше».

Я не стала никак это комментировать. Устав от монотонной молитвы верующих, я стала разглядывать помещение. На доске над ритуальным столом висел какой-то круглый символ. Два объединенных овала. Интригующе. Что-то мне это напоминало, но я не могла понять что.

«Что это?» – спросила я у Азазеля и указала на странную фигуру.

«Ты что, правда не знаешь? – удивился он. – Никогда их не видела? Виктория… это мужские яички…»

«Ой… э-э-э… у меня плохо с воображением, – быстро сказала я в свою защиту. – Так зачем там висят эти яйца?»

«Потому что моя религия называется “Свободу Роковым Ядрам”».

Если бы не корсет, мешавший мне дышать, я бы точно рассмеялась. И все же Азазель был ненормальным…

«Может, яйцам? И что? Ваш девиз – “Стоп презервативам – свобода сперме”?» – съязвила я.

«Не совсем, – загадочно улыбнулся он. – У него намного… как бы сказать… более глубокий смысл. Значительно более глубокий».

«Ага, поняла… более глубокий. Может, “Виагра для всех”?»

Он тяжело вздохнул, даже не усмехнувшись моим подколам. По-моему, придуманные мной лозунги были великолепны.

Последователи продолжали монотонно декламировать.

«Специально для меня в 1857 году Шарль Бодлер написал “Литанию Сатане”, – хвастался Азазель. – Классный был мужик, с ним можно было пить абсент до рассвета».

Один из мужчин в капюшоне благоговейно склонился еще сильнее, потерял равновесие и упал. Капюшон слетел с его головы.

«Это самый большой олух, которого я смог найти, – гордо сообщил мне Азазель. – Здесь я собираю в основном всяких глупцов – ими легче манипулировать».

Я уставилась на Павлика, который быстро надел обратно на голову свой уродливый капюшон. Так вот что за суперсекретная известная организация! Только зачем он в нее записался?

Последователи закончили свои воспевания.

«А теперь будет небольшая оргия!» – Азазель аж захлопал в ладоши от радости.

У меня не было желания на все это смотреть, что очень его расстроило. Я попрощалась и в глубине помещения наколдовала дверь, через которую вошла в свою квартирку.

«Не забудь снова стать видимой», – услышала я последние мысли Азазеля.

Я сделала так, как он сказал.