В начале было Слово. И Бог был Словом. И в Боге Слове была вся истинная небесная логика (Ин. 1, 1-10). Вечная и неизменная, преисполненная силы истины, теплоты любви и сияния жизни.

Этой Своей небесной и живой логикой Бог Слово сотворил всё созданное на небе и на земле. И без Него ничто не начало быть, что начало быть, равно как без Него ничто из небытия не получило бытие.

В начале — не в оном исконном начале (букв.: в пред-начале. — Пер.), которому нет конца, — а в начале драматичной истории сотворения Бог Слово создал небо и землю, мiр безплотный и мiр вещественный, или мiр духовный и мiр вещественно-духовный. Все сотворил Он по порядку и в последовательности: сначала свет, затем воду, затем твердь, затем растения и плоды, затем солнце, луну и звезды, затем рыб и птиц, затем скотов и зверей и, наконец — человека, Свой живой образ. Все это [было так,] как Духом Божиим возвещено Моисею, автору книги Бытия (гл. 1). А книгу сию преподал Бог людям по Своей милости тогда, когда человеческий ум, удалившись во грехе от своего Творца, покрылся пеленой забвения и людская память ослабла.

Далеко отступив от Бога, грешные люди отстранились и от небесной логики, так что их помыслы настолько же удалились от Божиих мыслей, насколько небо отстоит от земли (Ис. 55, 8–9). Забвением сокрыв от себя небесную логику, которой Адам прежде грехопадения обладал в полной мере, теснимые страхом перед бунтующей вокруг них природой, люди выдумали свою — земную — логику, которую взяли на вооружение и которой и по сей день многие только [и] пользуются — к уничижению своего Творца и к собственной погибели. Отвергли они Слово Божие и сделались безсловесными. Безсловесной и безсмысленной стала и вся их жизнь, с чем они вполне мирятся.

Поэтому когда Бог Слово явился как человек во плоти, мiр — тот мiр, который Он создал, — не познал Его. Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11). Не приняли Его и не поверили Ему.

Спросили Его: Кто [же] Ты? (Ин. 8, 25).

И Он ответил им: От начала Сущий (в серб.: Начало. — Пер.)… Прежде нежели был Авраам, Я есмь (в серб.: Я есмь прежде, нежели родился Авраам. — Пер.) (Ин. 8, 25. 58).

Тогда они, то есть свои, взяли каменья, чтобы убить Его (Ин. 8, 59).

Безгрешный Адам в раю даже не спросил бы Бога: Кто Ты? Узнал бы он Его как начало и свое собственное, и всего прочего. А праотец Авраам, хотя и рожден был под грехом, вне рая, однако как Божий праведник принял бы ответ Спасителя как истинный. Посему и свидетельствует о нем Господь, что рад был [он] увидеть день Мой; и увидел и возрадовался (Ин. 8, 56). Но дальние потомки Авраама, еще более отдаленные от Адама, не познали Его и не признали. Ибо, глубоко погрязнув в земной, ложной логике, не могли они уразуметь логику истинную, небесную — логику Бога Слова. Его логика была им противна и ненавистна. И будучи не в состоянии ни постигнуть ее, ни совладать с нею, они в гневе схватили камни, чтобы умертвить Его. Неоднократно покушались они на убийство, но не удалось им это до назначенного времени. Наученные человеконенавистником-сатаной пытались они убить Единого Человеколюбца, полного благодати и истины (Ин. 1, 14), снисшедшего на землю, чтобы возвратить людей к логике небесной и тем самым сделать их сынами Божиими, которые не от крови, не от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились (Ин. 1, 13) и которые, как апостол Павел, могут воскликнуть: Мы имеем ум Христов (1 Кор. 2, 16) и: Мыслим мы не о земном, а о небесном (ср.: Кол. 3, 2; Флп. 3, 19–20).

Итак, здесь столкновение двух логик, небесной и земной, словесной и безсловесной. Собственно, [коллизия] логики и антилогики. В конечном же счете — противостояние Христа и сатаны. Оно простирается с Христова рождения, когда Ирод хотел убить Его, и вплоть до Его смерти на кресте. Лишь памятуя о (букв.: в свете. — Ред.) противоборстве двух названных логик, можно понять Новый Завет, а равно и всю историю Церкви до сего дня и до скончания века.