Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рожденного в смешанном браке. Он везде родственник и нигде не родной. Свой среди чужих, чужой среди своих. Всех понимающий, никем не понятый. Полукровка, метис, странный какой-то. Каким будет предстоящее нам одиночество? Прозябанием бобыля на отшибе? Или счастливым одиночеством лидера, ушедшей в отрыв альфа-нации, перед которой «постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»? От нас зависит. Будет трудно, не раз вспомнится классика отечественной поэзии: «Вокруг только тернии, тернии, тернии… когда уже… звезды?!» Будет интересно. И звезды будут.
Многочисленные измерения мира Путина предстали во всей полноте в течение одного месяца летом 2018 г. Сначала состоялся чемпионат мира по футболу с тем позитивным впечатлением, которое он произвел как на российских, так и на иностранных болельщиков. Через день после финального матча, во время которого Эмманюэль Макрон сидел рядом с Путиным и болел за (в итоге победившую) французскую сборную, Путин вылетел в Хельсинки, чтобы встретиться с Дональдом Трампом. На совместной пресс-конференции Путин задал тон, позитивно отозвавшись о своем американском коллеге и оценив его вклад в совместные достижения, а Трамп хвалил Путина и, казалось, дезавуировал собственные разведывательные службы. Затем Путин отправился в Йоханнесбург на саммит БРИКС, где в своей речи превознес организацию, основанную Россией и Китаем 12 лет назад (и из которой Запад однозначно исключен). Он вновь подчеркнул приверженность БРИКС ядерному соглашению с Ираном, которое администрация Трампа отвергла. Затем он вернулся в Кремль, чтобы воздать почести российской футбольной команде, которая выступила намного лучше, чем ожидалось. Потом Путин принял участие в торжественной церемонии, посвященной 1030-летию Крещения Руси. Он произнес свою речь у подножия огромной статуи своего тезки, князя Владимира (установленной в 2016 г.), который обратил Россию в христианство в 988 г. Стоя в двух шагах от Кремля, Путин выступил перед аудиторией, состоящей из священников в золоченых одеждах. Он восхвалял князя Владимира, которого — к раздражению Кремля — украинцы тоже считают своим историческим правителем. На следующий день Путин уже присутствовал на впечатляющем военном параде в Санкт-Петербурге, данном в честь Дня Военно-Морского Флота. Он высоко оценил мощный российский флот, который «защищает Родину». Свою речь он произнес, стоя у Невы перед статуей Петра Великого, одного из своих кумиров. Два дня подряд Путин «ставил себя» рядом с двумя «отцами-основателями» российского государства: Владимиром, который сделал Россию православной христианской нацией, и Петром, превратившим Московию в Российскую империю и открывшим Россию Западу. Это и есть мир Путина: встречаться с мировыми лидерами на форумах, где Россия является ключевым игроком, подчеркивать военную мощь России, праздновать тесные связи Кремля с православной церковью и вставать рядом с великими символами прошлого, отмечая уже два десятилетия у руля России и двигаясь дальше, в будущее.
В новой эпохе сильных личностей Владимир Путин предстает одним из сильнейших. За время его пребывания у власти Россия вновь заявила о себе на мировой арене. Это стало замечательным прорывом для страны, которая пережила такой резкий упадок в 1990-е и неожиданно возродилась после того, как Путин пришел в Кремль. Он поставил перед собой задачу пересмотреть итоги холодной войны и заново обсудить условия, на которых она закончилась. Когда начался четвертый срок пребывания Путина у власти, отношения России с Западом были такими плохими, какими они не были со времен последних лет правления Брежнева (начало 1980-х гг.) — с той эскалацией гонки вооружений и взаимной идеологической инвективой. 35 лет назад череда стареющих, немощных советских лидеров столкнулась с Рональдом Рейганом, самоуверенным американским президентом, который осудил их страну как «империю зла». Сегодня же взаимное недоверие, риторическая инвектива и постоянное наращивание военной мощи сильно напоминают холодную войну; о ней же напоминает и диссонанс между тем, как Америка и Россия видят друг друга.
Но холодная война 2.0 совсем другая. Между Западом и Россией нет всеобщей идеологической конкуренции. Идеологический посыл России направлен на «соотечественников» на постсоветском пространстве, на левых и правых популистов на Западе, на группу самых разных стран и людей по всему миру, которые не любят Соединенные Штаты. США намного сильнее в военном отношении, чем Россия, и они привыкли рассматривать Москву скорее как регионального, а не глобального стратегического соперника, хотя Россия считает, что в последнее время она действительно стала более весомым мировым конкурентом Соединенных Штатов — благодаря достижениям Путина. Более того, Россия, в отличие от СССР, интегрирована в мировую экономику, и это дает ей те рычаги влияния, которых у СССР никогда не было. Но это также сделало Россию уязвимой.
Мир перестал быть биполярным, поскольку Китай превратился в важнейшую и быстро растущую державу, у которой на руках много крупных мировых козырей. И есть еще одно отличие. Во время холодной войны СССР и Запад взаимодействовали друг с другом посредством установленных политических и военных межправительственных каналов, используя те правила игры, которые они оба приняли. В системе персонифицированного правления, созданной Путиным, эти каналы отмирают или в значительной степени уже исчезли, и остается меньше путей для коммуникации, а следовательно, больше возможностей для просчетов и последующих ошибок. Таким образом, Запад вернулся к привычным «двухколейным» установкам холодной войны для борьбы с антагонистической ему Россией: сдерживание и взаимодействие.
Однако, с точки зрения Кремля, Путин достиг своих главных целей. Россия снова заняла свое «законное» место на мировой арене. Она вновь вошла в состав глобального «совета директоров». Мир больше не может ее игнорировать. Ее уважают и боятся. Даже когда отношения России с Западом ухудшаются, Западу приходится что-то с этим делать. На крупной конференции по обороне и безопасности в Москве китайский министр обороны потряс аудиторию, когда пообещал, что Китай придет на помощь России, если на нее нападет Запад. В 2018 г. Китай принял участие в масштабных российских военных учениях «Восток». Западные комментаторы иногда определяют Россию как «государство-изгой» или «мафиозное государство». Но Пекин, как мы видим, поддерживает Москву на международных форумах, и для большинства стран Ближнего Востока роль России в регионе — это роль прагматичного посредника и влиятельной политической силы. В Центральной Азии на Россию также смотрят как на великую державу, с которой следует считаться.
Пока Запад ломает голову над тем, как поступить с Путиным, важно помнить, что во многих частях мира Россия рассматривается как крупная авторитарная страна, управляемая успешным лидером, который преследует законные национальные интересы в соответствии с тем, как он их определяет. Более того, многое во взгляде мировой общественности на Россию диктуется отношением этой общественности к Соединенным Штатам. В непредсказуемую эпоху Дональда Трампа привлекательность России для некоторых стран возросла. Как описано в этой книге, начиная с 2014 г. Китай возвышает роль России как партнера, воспользовавшись попытками Запада изолировать Путина, и стремится склонить Россию к своей трактовке постзападного глобального порядка. Некоторые из соседей России, особенно Украина, видят в ней антагониста. Но России удалось создать на постсоветском пространстве несколько функционирующих многосторонних институтов, таких как Шанхайская организация сотрудничества, Организация Договора о коллективной безопасности и Евразийский экономический союз. Ключевые ближневосточные страны — Иран, Сирия, Саудовская Аравия, Египет, Израиль — рассчитывают на поддержку Россией своих интересов в регионе, хотя эти страны и находятся по разные стороны баррикад в ряде конфликтов, а в некоторых случаях являются заклятыми врагами. Сам же Запад фрагментирован: у него нет единого взгляда на Россию как на враждебную политическую силу. Например, после отравления бывшего российского двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании Соединенные Штаты и более двух десятков других стран поддержали Англию в решении выслать российских дипломатов, подозреваемых в шпионаже. Но почти все они были членами НАТО или ЕС (плюс Австралия и Украина), и при этом даже некоторые члены ЕС, такие как Австрия и Словакия, отказались последовать их примеру. При Путине некоторые из бывших союзников России по Варшавскому договору, в частности Венгрия, Словакия, Болгария и Чешская Республика, пошли на сближение с Москвой.
Владимир Путин был переизбран в 2018 г. с беспрецедентным отрывом от соперников. Правда, у него не оказалось ни одного заслуживающего доверия оппонента, и при голосовании зафиксировали много нарушений. Тем не менее невозможно отрицать тот факт, что Путин остается популярным, особенно за пределами крупных городов. Кремль контролирует практически все электронные СМИ и умело использует телевидение, чтобы убедить население в своей версии рассказа о мировых событиях. Многие молодые россияне, которые не знали другого президента, кроме Путина, поддерживают его. Они считают, что России нужен сильный лидер, и, как и многие предыдущие поколения россиян, готовы делегировать Путину полномочия принимать решения за них. Во время своей предвыборной кампании Путин обратился к народу, предупредив его об опасности, которую Соединенные Штаты и их союзники представляют для России, и напомнил россиянам, что он восстановил величие их страны. По данным авторитетной аналитической организации «Левада-Центр», многие россияне считают, что присоединение Крыма заставило Запад уважать Россию, а более 70% говорят, что Россия добилась статуса сверхдержавы. Россия теперь имеет возможность проецировать свою мощь далеко за пределы соседних стран и даже может позволить себе попробовать вернуться в Латинскую Америку, Африку и другие страны, откуда она ушла после распада СССР. Возвращение России в Латинскую Америку было особенно поразительным. В центре ее внимания — Куба, Колумбия, Мексика, Бразилия и Венесуэла. В последней Россия продолжает поддерживать — как в экономическом, так и в военном отношении — терпящий фиаско режим Николаса Мадуро. Несмотря на свою экономическую слабость и экономику, меньшую, чем у Италии (ВВП России составляет $1,3 трлн, в то время как ВВП США равен $18,6 трлн; доход на душу населения в 2017 г. составил $11 440, а в США этот показатель достиг $53 528), Россия продолжает расширять сферу своего влияния по всему миру.
Основной движущей силой мира Путина является стремление заставить Запад относиться к России так, как если бы это был Советский Союз. Анализ слов и действий Путина позволяет предположить, что его внешняя политика определяется семью ключевыми заявлениями — своего рода биллем о правах России на международной арене (в представлении Москвы). Все эти заявления преследуют цель обратить вспять последствия распада СССР и привести к пересмотру итогов холодной войны.
Во-первых, Путин считает, что Россия имеет право на место за столом переговоров по всем важнейшим международным решениям и будет настаивать на своем в них участии. Запад должен признать, что Россия входит в глобальный «совет директоров».
Во-вторых, интересы России столь же законны, как и интересы Запада, и она будет настаивать на том, чтобы США и Европа признали и приняли этот безусловный факт, даже если они не согласны с Россией.
В-третьих, Россия имеет право на сферу привилегированных интересов на постсоветском пространстве. Критически важным периметром своей безопасности она определяет не границы Российской Федерации, а границы постсоветского пространства. Россия будет работать над тем, чтобы ее соседи, ранее бывшие в составе СССР, не вступали ни в какие союзы, которые она считает враждебными. Таким образом, Москва будет стремиться получить гарантии того, что никакие евро-атлантические структуры — прежде всего НАТО и ЕС — не приблизятся к России ближе, чем они уже находятся на данный момент, поскольку они угрожают насущным интересам России.
В-четвертых, некоторые государства обладают бо́льшим суверенитетом, чем другие. Такие великие державы, как Россия, Китай, Индия и Соединенные Штаты, обладают абсолютным суверенитетом, то есть они свободны выбирать, к каким союзам им присоединяться. Относительно небольшие страны, такие как Украина или Грузия, не являются полностью суверенными, и Россия будет настаивать на том, чтобы они уважали ее пожелания. Россия ищет не союзников в западном смысле этого слова, а стремится установить взаимовыгодные полезные партнерские отношения с такими странами, как Китай, которые не ограничивают свободу действий России и не выносят суждений о том, что происходит внутри страны.
В-пятых, Россия будет и впредь выступать в качестве сторонника статус-кво, приверженца консервативных ценностей и великой державы, которая уважает общепризнанных лидеров. Запад, по мнению Кремля, способствует хаосу и смене режимов — как это и произошло во время «арабской весны» — и при этом не задумывается о последствиях своих действий (конечно, в своей собственной сфере привилегированных интересов Россия может действовать как ревизионистская держава и нарушать статус-кво тогда, когда считает, что ее интересы находятся под угрозой, как видно из ситуаций с Крымом и вторжениями в Грузию и на Украину).
В-шестых, Россия считает, что ее интересам лучше всего послужит раскол в западном альянсе; поэтому она будет продолжать поддерживать антиамериканские группы и группы евроскептиков в Европе, а также популистские движения по обе стороны Атлантики.
Наконец, Россия будет стремиться освободиться от либерального и основанного на правилах международного порядка периода после холодной войны, определяемого США и Европой, в пользу постзападного порядка. Для России такой порядок напомнил бы исторический «концерт великих держав» XIX в., когда Китай, Россия и Соединенные Штаты делили мир на сферы влияния.
Путин может испытывать удовлетворение от того, что ему удалось достичь своих целей. После случившегося на Украине Запад безуспешно пытался изолировать Россию. Но у нее имеются постоянно крепнущие партнерские отношения на различных многосторонних форумах, таких как БРИКС и Шанхайская организация сотрудничества, и в их рамках она сотрудничает с Китаем, Индией, Пакистаном, Бразилией, Южной Африкой, Турцией и Ираном. Список из 58 стран, воздержавшихся в 2014 г. в Генеральной Ассамблее ООН от осуждения России за присоединение Крыма, показывает, что целый ряд стран — как демократических, так и недемократических — не хотят настраивать Россию против себя или вводить против нее санкции.
Однако в действительности перечень внешнеполитических достижений Путина явно неоднозначен. Его столкновения с Западом, вызванные кризисом на Украине, поддержкой России военной кампании в Сирии (при игнорировании властями гуманитарной катастрофы в стране), предполагаемым вмешательством в выборы в США и Европе, а также обвинениями в отравлениях в Великобритании, дорого ему стоили и привели к еще большему отчуждению России от США и Европы. Более того, интервенция на Украине создала ситуацию, из которой у России нет очевидного выхода, кроме как полностью покинуть украинские территории, а этот вариант Путин пока отказывается рассматривать. И, несмотря на формальное лидерство двух крупнейших в Евразии многосторонних организаций — ОДКБ и ЕАЭС, — у России нет реальных союзников в том смысле, в котором это понимают на Западе. Такие партнеры, как Китай или Беларусь, могут поддерживать Россию в Организации Объединенных Наций и на других форумах, но, как показала данная книга, эти партнерские отношения полны недоверия и предвзятости. Нет таких стран, которые являются союзниками России в том смысле, что их партнерство предполагает набор общих ценностей и приверженность общей стратегии, как это происходит с НАТО или ЕС. Партнерство с Россией носит временный характер с ограниченными общими интересами и служит для достижения конкретных целей. Возможно, это устраивает Путина, но в результате Россия движется по собственной орбите, во многом зависит от своих ресурсов и в то же время стремится использовать существующие на Западе разногласия и извлечь из них выгоду. И, несмотря на разговоры о постзападном порядке и текущем мировом хаосе, почти нет признаков того, что формируется что-то похожее на новый порядок.
Кроме того, при оценке российской внешней политики важно проводить различие между видимостью и реальностью. Например, несмотря на впечатляющую демонстрацию военной мощи на военных учениях «Восток-2018» с Китаем, наблюдатели задавались вопросом, что на самом деле делают эти войска и танки. Путин хотел, чтобы мир увидел 300 000 солдат и 36 000 бронированных машин, а также желал вызвать этим озабоченность на Западе, но результаты этих учений были, возможно, менее значительными, чем предполагалось, судя по первому впечатлению. Точно так же лидеры Ближнего Востока и других стран могут приехать в Россию и подписать меморандумы о взаимопонимании по многомиллиардным проектам, но неясно, сколько из этих меморандумов будет фактически претворено в жизнь. Мир Путина создан для того, чтобы спроецировать внешний образ военной мощи, движения вперед и активной экономической деятельности. Но реальность вполне может быть иной. Экстравагантная риторика и внешние проявления силы в мире Путина маскируют серьезные внутренние слабости.
Внешнеполитические успехи, возможно, и помогли ему выиграть очередные выборы, но внутренняя реальность мира Путина несколько иная, учитывая состояние экономики, демографический спад и вопросы преемственности. За почти два десятилетия пребывания у власти Путин успешно создал экономическую систему, главным достижением которой стало сохранение государственной власти и авторитета и ее проецирование за рубеж. С 2000 по 2008 г., когда цены на нефть выросли с $25 до $147, а ВВП рос в среднем на 7% в год, доходы отдельных семей также поднялись после депрессии конца 1990-х. Путин выгадал от увеличившихся цен на нефть. Финансовый кризис 2008 г. сильно ударил по России, но рост ВВП возобновился — пока не наступил 2014 г. С начала украинского кризиса рост ВВП был крайне слабым и не доходил до 2%.
Однако экономическая система Путина может оказаться неподходящей для России, стремящейся упрочить свое положение на международной арене. Несмотря на то что экономика страны оправилась от совокупных ударов в виде падения цен на нефть и западных финансовых санкций, введенных в 2014 г., Россия остается в значительной степени зависимой от своих доходов от нефти и газа, которые составляют 50% ее национального бюджета. Путину еще предстоит провести экономические реформы: от повышения пенсионного возраста до диверсификации экономики и ухода от нефти и газа как основных источников дохода, поддержки малого и среднего бизнеса и модернизации экономики. Еще с начала 2000-х гг. несколько советников рекомендовали ему провести эти реформы (прежде всего бывший министр финансов Алексей Кудрин). Неясно, будет ли Путин их проводить в свой четвертый срок пребывания у власти. В 2005 г. Путин отказался от проведения пенсионной реформы, когда пенсионеры вышли на улицы в знак протеста. В 2018 г. он также пересмотрел свое очередное решение повысить пенсионный возраст после протестов, но все-таки повысил его до 60 лет для женщин и 65 лет для мужчин — и это в стране, где ожидаемая средняя продолжительность жизни мужчин составляет 66,5 года, а женщин — 77 лет. Экономическая реформа может негативно повлиять на имущественные интересы многих людей и групп, которые поддерживают Путина в наследственной системе использования коррупционных схем, превалирующей в России. Если не будет далеко идущих конструктивных и направленных на модернизацию реформ, то Россия будет все больше отставать от многих своих соседей, в том числе и от Китая. Российская экономика, возможно, и продолжит кое-как двигаться вперед, но без всех эффективных институтов современного государства и с учетом всепроникающей коррупции, пронизывающей общество сверху донизу, путинская Россия будет сохранять историческую модель проецирования военной мощи в качестве основного источника своей власти и влияния (и в то же время будет экономически отставать от многих своих конкурентов).
Санкции, введенные США в апреле 2018 г. против 24 приближенных к Путину бизнесменов и чиновников, а также 12 предприятий, негативно повлияли на национальные и международные активы миллиардеров. Но санкции, пожалуй, сделают их более зависимыми от щедрот Кремля, а их компании, скорее всего, будут спасены Кремлем и де-факто национализированы. Западные санкции могут иметь негативные имущественные последствия, но они в то же время укрепляют способность Путина усилить государственный контроль над экономикой страны.
Демография — еще одна серьезная проблема. Несмотря на мини-беби-бум последних лет, население России сокращается, а ожидаемая продолжительность жизни граждан отстает от уровня большинства промышленно развитых стран. Показатели смертности среди молодых людей в возрасте от 18 до 30 лет особенно поразительны: они близки к соответствующим показателям в странах Африки к югу от Сахары, а не в развитых индустриальных странах. Это означает серьезные последствия в отношении будущих трудовых ресурсов и набора военнослужащих. Однако, в то время как рождаемость в славянских странах падает, мусульманское население России продолжает показывать высокий уровень рождаемости. К 2020 г. мусульмане будут составлять одну пятую населения Российской Федерации, что, вполне возможно, поставит под сомнение поддерживаемый Путиным неустойчивый этнический мир. Многие умные и перспективные молодые люди уже эмигрировали, и пока остановить эту «утечку мозгов» не удается. Более того, сочетание недоработок в госуправлении и системной коррупции привело к тому, что материально-техническая база России пришла в упадок и требует организованного внимания. Вопрос в том, будет ли Путин продолжать повторять модель поздней брежневской эпохи — эпохи внутреннего застоя? Ведь, как и тогда, реформы рассматриваются как меры, ведущие к политической дестабилизации, внешнеполитическая активность апеллирует к патриотизму населения, а для возрожденного национализма характерно противостояние Западу.
Ключевым вопросом на будущее является преемственность. Согласно российской конституции, текущий срок пребывания Путина у власти — последний, и он обязан уйти в отставку в 2024 г. (к тому времени общий срок его правления будет на один год меньше, чем у Сталина). В тысячелетней истории России сложилось несколько моделей преемственности. Наиболее распространенным механизмом передачи власти в царское и советское время была смерть от естественных причин. Было несколько случаев, когда цари умирали неестественной смертью (были убиты). Также происходили свержения правителей посредством переворотов — как в царское, так и в советское время, когда Хрущева убрали его же бывшие соратники. Правители теряли власть и в результате народных революций, как, например, произошло в 1917 г. В постсоветскую эпоху было только два случая организованной передачи власти: когда Борис Ельцин выбрал Путина своим преемником и когда Путин выбрал Медведева — во втором случае это было сделано только для того, чтобы поменяться с ним местами через четыре года и вернуться в Кремль.
Будет ли Путин снова сам выбирать своего преемника? Некоторые россияне сомневаются, что Путин действительно уйдет в отставку, утверждая при этом, что он может остаться в Кремле на всю оставшуюся жизнь. Сразу после его избрания в 2018 г. Маргарита Симоньян, главный редактор контролируемого государством телеканала RT, написала полный энтузиазма твит, адресованный Западу: «Раньше он был просто наш президент и его можно было поменять. А теперь он наш вождь. И поменять его мы не дадим». Она употребила в отношении Путина слово «вождь» — термин, которым называли Сталина. Возьмет ли Путин пример с Си Цзиньпина и Нурсултана Назарбаева и Дума объявит его пожизненным президентом? Он также может изменить конституцию, чтобы позволить себе остаться у власти еще на один срок, или же покинуть Кремль и занять позицию старейшины — опытного государственного деятеля, — подобно статусу влиятельного «отца нации» Дэн Сяопина в Китае.
Пока идет четвертый срок пребывания Путина у власти, неопределенность в отношении преемственности уже вызвала маневры в политической элите; правящая верхушка пытается предугадать, что может произойти, и стремится выгодно спозиционировать себя таким образом, чтобы развитие событий в будущем не повлекло для нее негативных последствий. Путин окружил себя группой молодых «технократов», которые обязаны ему своей карьерой и продвижением по службе. Если он решит выбрать преемника, то следующий президент вполне может быть из этой группы приближенных; многие из них сейчас управляют правительственными структурами в регионах, но не имеют независимой политической базы. Один из бывших политтехнологов Кремля утверждает, что выборы 2018 г. «знаменуют приход постпутинской России независимо от того, останется ли Путин главой государства в течение следующих шести или 16 лет». Если Путин соберется выбрать и подготовить преемника, ему нужно не допустить, чтобы в преддверии его отставки в 2024 г. его воспринимали как списанного со счетов и утратившего прежнее влияние политика. Все это усиливает неопределенность в вопросе перехода власти, вызывает нарастающую нестабильность системы и открывает миру новое измерение России.
Путинская система породила дилемму перехода власти: российская политическая элита зависит от покровительства Путина, так как это позволяет ей сохранять свои активы и удерживать власть, поэтому любой организованный переход полномочий должен подразумевать такого кандидата, который сможет гарантировать, что нынешний президент и его ближайшее окружение не потеряют свои активы и личную свободу после ухода Путина из Кремля. Когда Путин принимал власть у Ельцина, он пообещал, что семья первого президента России не будет подвергаться преследованиям и сможет сохранить свои активы. Он выполнил эту часть сделки. Но в течение трех лет после вступления в должность Путин вплотную занялся некоторыми приближенными к Ельцину олигархами, вынудив некоторых из них покинуть страну и захватив их бизнес (а в случае с Михаилом Ходорковским отправив его на десять лет в тюрьму). Человек, который сменит Путина, вполне может выполнить любое соглашение, заключенное им непосредственно с президентом, но будут ли в безопасности приближенные к Путину олигархи? Процесс выбора преемника Путина может быть непростым и непредсказуемым.
Как следует Западу реагировать на развитие и движение путинской России вперед? С тех пор как Путин пришел к власти, крупнейшие западные правительства и Япония проводили собственные «перезагрузки» с Россией, но пока все эти усилия заканчивались разочарованием.
Западу стоит начать с пересмотра своих ошибочных предположений о том, чего хотела Россия после 1991 г. и как экономическая интеграция повлияет на политические связи. Стоит задаться вопросом, что именно не сработало в последние четверть века, и попытаться понять, почему отношения с Россией не сложились так, как многие предполагали и надеялись. После распада СССР многие на Западе полагали, что СССР и Западу мешала развивать продуктивные отношения коммунистическая идеология, которая официально определяла внутреннюю и внешнюю советскую политику. Считалось, что, перефразируя Троцкого, выбросив коммунистическую систему на свалку истории, Россия начнет свой трудный переход к рыночному демократическому обществу и постимперской внешней политике. Появилось множество теорий о возможном протекании этого переходного периода, и западные экономические и политические советники с энтузиазмом ехали в Россию, чтобы запускать программы по продвижению демократии и консультировать россиян на предмет того, как осуществлять экономические реформы и создавать рынок. Даже не обсуждая то, что сейчас рассматривается как ошибки России и Запада в 1990-е гг., достаточно будет сказать, что к моменту прихода Путина к власти в 2000 г. многие россияне считали, что именно эти политические меры и программы Запада привели к хаосу, обнищанию многих и обогащению немногих. Они убеждены, что Запад не выполнил свои ранее данные обещания по оказанию существенной финансовой помощи. Похоже, никто не смог понять, насколько масштабной была задача создать капиталистическую экономику из руин централизованной плановой экономики, которая контролировалась государством в течение 70 лет.
Тем не менее, по мере того как Путин консолидировал свое правление, многим в мире стало ясно, что главной причиной отказа россиян от экономических и политических программ западного образца стало то, что они — русские, а не то, что они были коммунистами. 70 лет назад Джордж Кеннан понял, что коммунистическая идеология усиливала и обостряла свойства традиционного царского правления, но не противоречила им. Коммунизм наложился на многовековое русское самодержавие и персоналистское правление и, если уж на то пошло, укрепил эти традиции. Идеология была средством упрочения власти большевиков, мобилизации общества и втягивания русского крестьянства в современность (что далось очень нелегко). Но со временем она все больше подчинялась традиционному национализму и экспансионистской внешней политике, так что к моменту распада СССР мало кто из членов партии еще верил в догматы марксизма-ленинизма; более того, многие из них были русскими националистами с имперским мышлением. Меньшинство, которое поддерживало Горбачева и Ельцина и считало, что Россия должна стать более похожей на Запад как политически, так и экономически, с самого начала не имело численного превосходства. Недаром Путин любит стоять рядом со статуями князя Владимира и Петра Великого. Путин представляет традиционную, коллективистскую, авторитарную российскую политическую культуру и апеллирует к чувству русской исключительности, которое определяет себя через противопоставление Западу. Понимание россиянами собственной уникальной истории и движущих сил мировой политики сильно отличается от понимания Запада. Это не означает, что Америка и Европа не могут сотрудничать с Россией, но предполагает, что Запад должен осознать, что такое Россия на самом деле, а не то, чем он хотел бы ее видеть.
Еще одним заблуждением являлось предположение, что экономическая интеграция России с Западом окажет сдерживающее влияние на ее политическое поведение. Это было, в конце концов, основой западной политики разрядки в 1970-х, когда предполагалось, что более тесные экономические связи будут способствовать более продуктивным политическим отношениям. В 1970-е разрядка работала в течение нескольких лет (пока СССР не вторгся в Афганистан), поскольку СССР понимал, что ему необходимо импортировать западные технологии, и был готов предложить политически взаимовыгодный обмен. Разрядка привела к заключению эпохального договора о контроле над вооружениями, значительно улучшила политические связи и приоткрыла окно в мир для некоторых россиян. В начале 1990-х гг. Ельцин поддерживал западную политику на Балканах, поскольку желал получить от Запада экономическую помощь и политическую поддержку своих реформ. Довольно-таки марксистская уверенность в том, что экономика может влиять на политику, все еще бытует, особенно в Европе. Германия возглавила ЕС при запуске программы «Партнерства для модернизации» с Россией в 2010 г., полагая, что это приведет к «стратегическому партнерству». Но Путин стремился отделить экономику России от ее политических связей с Западом. Хотя эта программа ЕС все еще существует на бумаге, присоединение Россией Крыма и война в Донбассе фактически приостановили ее действие. Попытки посодействовать внедрению экономических и судебных реформ и оказать поддержку гражданскому обществу были непоследовательными, поэтому некоторые называли эту программу «партнерством без модернизации».
Запад изначально надеялся, что Россия станет ответственным участником созданного им после окончания холодной войны либерального международного порядка, основанного на правилах. Но Кремль рассматривал это как попытку США (при поддержке их союзников) навязать России вектор развития, при котором у нее не было никакой способности к действиям и который был враждебным реальным интересам России. Путина больше интересует власть и масштаб, чем правила. Запад может рассматривать 1990-е в России как многообещающее время, как годы большего плюрализма и движения к рыночному обществу. Сегодня же большинство россиян, ведомые Путиным, видят этот период совсем по-другому — как годы нищеты, потрясений и хаоса в сочетании с растущим экономическим неравенством и унижением со стороны Запада. Путин часто повторяет этот исторически сложившийся перечень претензий своим западным собеседникам.
С исторической точки зрения сотрудничество с Россией было скорее исключением, чем правилом, — по крайней мере, в российско-американских отношениях. Когда люди говорят о «нормализации» связей США с Россией, они имеют в виду достижение равновесия между сотрудничеством и конкуренцией. В отношениях между США и Россией было два важных момента: Великий альянс во время Второй мировой войны и координация и обмен разведданными во время войны в Афганистане после атак 11 сентября. В обоих этих случаях, несмотря на напряженность в отношениях, Россия была активным партнером, потому что Вашингтон и Москва определили общего врага, которого они стремились победить, и Кремль полагал, что Соединенные Штаты рассматривают его как равного себе. Но когда общий враг был побежден, союз распадался. Более узконаправленное сотрудничество по контролю над вооружениями также работает. Были и другие моменты сотрудничества во время объединения Германии, первой войны в Персидском заливе и боснийской войны. Помимо этих событий, российско-американские отношения отличались в основном взаимным недоверием и подозрительностью. Это в лучшем случае ограниченное партнерство, в котором сотрудничество сосуществует с конкуренцией и конфликтами.
Исторически отношения Европы с Россией являются более сложными. Самыми значительными были российско-германские отношения. Две страны находились по разные стороны баррикад в двух мировых войнах, разделенная Германия была в эпицентре холодной войны в Европе, а взаимные подозрения наблюдались как во время холодной войны, так и после ее окончания. С момента распада СССР эти отношения в целом носили характер сотрудничества — вплоть до 2014 г. У Франции и России также были периоды альянсов и сотрудничества, в то время как отношения Польши с Россией всегда являлись по большей части антагонистическими, а с Великобританией сейчас они хуже, чем с любой другой европейской страной. После распада Советского Союза Европа стремилась содействовать установлению экономического и политического диалога и сотрудничества, но эти ожидания были серьезно подорваны начавшимся украинским кризисом и последующим вмешательством России в выборы. Реальность такова, что Россия частично интегрирована в мировую экономику и является крупным экспортером нефти и газа в Европу, а также наращивает объемы этого экспорта в Азию. Всякий раз, когда Россия предпринимает действия, которые считаются враждебными Соединенным Штатам или Европе, санкции — это то, к чему прибегают в первую очередь. Но и они имеют ограниченное влияние на действия России. Администрация Трампа и Конгресс США усилили санкции в отношении России, но пока что она продолжает действовать решительно, отказываясь прекращать свою кибердеятельность и оспаривая каждое заявление Запада о своей виновности, будь то вмешательство в выборы, катастрофа MH17, действия российских солдат в Донбассе или отравления Скрипалей. Этот постоянный российский отпор, вероятно, будет продолжаться, пока Путин находится в Кремле.
До конца срока пребывания Путина у власти Россия будет отстаивать свои интересы в соседних с ней странах, настаивая как на том, что притязания на них со стороны Запада угрожают ее основным интересам, так и на том, что Запад должен принять эти опасения как абсолютно законные. Россия будет распространять свою власть за рубежом там, где это возможно, пользуясь беспорядком во внешней политике США. Путин будет продолжать использовать телевидение и другие средства массовой информации, чтобы играть на образе врага в лице Соединенных Штатов и Европы — и тем самым упрочивать свою популярность и влияние в собственной стране и среди пророссийских групп на Западе. В этих условиях у Америки и ее союзников имеется ограниченное количество сложных вариантов отношений с Россией.
Размер и стратегическое расположение России, ее ядерный арсенал, право вето в Совете Безопасности ООН и огромные природные ресурсы, а также способность противостоять западным интересам требуют взаимодействия. Россию нельзя изолировать, поскольку она имеет партнерские отношения со многими странами, которые отказываются критиковать Россию и присоединяться к санкциям, равно как и не считают, что действия России в Украине угрожают их собственным интересам.
Кроме того, два десятилетия продвижения Америкой и Европой демократии в России не привели к созданию более демократического общества или институционализации верховенства права. Более того, Кремль рассматривает эти усилия как прикрытие для «смены режима». При Путине Кремль неуклонно закрывал пространство для политической конкуренции и изгонял американские и британские организации, стремящиеся поддержать российское гражданское общество. Кремль упорно работает над тем, чтобы сформировать у российского общества иммунитет к влиянию Запада посредством своих государственных СМИ, в частности российского телевидения.
Учитывая эти препятствия, Джон Хантсман — посол США в РФ при Трампе — привел аргументы в пользу необходимости сосредоточиться на тех аспектах отношений, которые требуют прагматичного участия:
«[Россия] будет заниматься теми вопросами, в которых затронуты ее национальные интересы. И вы должны быть достаточно умны, чтобы определить области, где наши интересы пересекаются. Они просто не будут тратить свое время на то, в чем заинтересованы мы, но к чему нет интереса у них. И нам стоит поступать точно так же».
Для Соединенных Штатов вопросами, по которым Вашингтон и Москва могут взаимодействовать, являются Сирия, терроризм, Украина и стратегическая стабильность — контроль над вооружением и его нераспространение. Координация этих вопросов, не говоря уже о сотрудничестве по ним, является сложной задачей, но отсутствие взаимодействия с Россией может привести к еще большей эскалации напряженности. Для Европы, чья экономическая и энергетическая взаимозависимость с Москвой требует постоянного внимания и участия, украинский кризис является ключевым вопросом — как потому, что он дестабилизировал периферию Европы, так и в силу того, что санкции ЕС и российские контрсанкции негативно повлияли на экономику европейских стран.
Украинский кризис выявил непреходящую проблему в отношениях России с Западом: несогласие относительно формы евро-атлантической архитектуры безопасности и настойчивое требование России к Западу пересмотреть концепцию европейской безопасности путем переговоров с Москвой. До сих пор Запад отвергал российские предложения, поскольку они, в сущности, определили бы НАТО как утратившую актуальность организацию. Но после присоединения Крыма стали ясны две реалии: Запад не будет рисковать и вступать в военную конфронтацию с Россией из-за ее действий на постсоветском пространстве, а значит, дальнейшее расширение НАТО или ЕС на постсоветские страны крайне маловероятно. Таким образом, Россия достигла одной из главных внешнеполитических целей Путина.
Задача для США и Европы — оставаться сплоченными в эпоху Брексита и Трампа, а также растущего по обе стороны Атлантики популизма. Возрождение торговых споров неизбежно ослабит заинтересованность в трансатлантических отношениях. Сплоченность США и Германии, сложившаяся после событий в Крыму, ослабевает, пусть даже трансатлантический режим санкций и сохраняется. США и Европа должны уделять приоритетное внимание поддержанию сильного, эффективного альянса перед лицом [возможных] попыток России разделить НАТО и не допустить скоординированного ответа на ее [России] действия. Вашингтон должен воздерживаться от действий, направленных на подрыв Североатлантического союза.
В отсутствие расширенного соглашения между Москвой и Западом Россия будет продолжать растить свой список претензий к США и Европе. Задача Запада на оставшийся период пребывания Путина в должности президента — проявить стратегическое терпение, сдерживая способность России нарушить трансатлантические связи и укрепляя свою оборону от российских вторжений. Западу нужно последовательно и решительно противостоять российскому вмешательству в выборы на Западе. Но он также должен быть готов и к новым вызовам, поскольку в центре внимания Путина — наращивание возможностей России по применению искусственного интеллекта и использование ее значительного кибермастерства. В то же время США и Европа должны быть готовы к более активному взаимодействию с Россией — в том случае, если Кремль отступит от своей нынешней конфронтационной политики и смягчит свою антизападную позицию. Всегда следует иметь наготове объездные маршруты, и Западу нужно думать о долгосрочной перспективе и не ожидать кардинальных изменений в краткосрочной.
В период действия четвертого президентского срока Путина вполне могут появиться новые сложности и трудно решаемые проблемы. Российский лидер, как известно, неожиданно меняет курс и предпринимает такие действия, которых мало кто ожидает, — а все потому, что, когда Путин сообщает о своих намерениях, его слова не воспринимаются с должной серьезностью. Предсказуемость России заканчивается там, где начинается ее непредсказуемость, и в течение ближайших нескольких лет Запад вполне может столкнуться с неожиданным развитием событий. Мир Путина — это мир, в котором Россия на всех парах вернулась на мировую арену в погоне за влиянием и признанием. Стратегия Путина — если этот термин уместен для определения политики, которая часто предполагает быстрый и проницательный ответ на возможности, созданные замешательством или бездействием Запада, — позволила России вновь появиться на глобальной арене, используя для этого неожиданные способы, которые будут и дальше бросать вызов всему миру.
Два десятилетия, за которые сформировался мир Путина, преподали несколько очевидных уроков. Изоляция России и отказ от ведения с ней дел, каким бы привлекательным это ни казалось некоторым, — не рабочий вариант. С другой стороны, проведение «перезагрузок», направленных на достижение качественных улучшений в отношениях с Россией Путина, это — в обозримом будущем — напрасное стремление. Взаимодействие должно быть гибким и преследовать реально достижимые цели. Занимайтесь вопросами, представляющими взаимный интерес, и будьте готовы проявить дальновидность в том случае, если Россия стабилизирует свое поведение. Также важно помнить, что Кремль не выражает мнение всех граждан России. Запад должен поощрять ведение более широкого диалога с россиянами везде, где это возможно. Прежде всего, он должен быть готов достаточно гибко реагировать на неожиданные повороты в отношениях с Россией — так же, как и мастерское владение дзюдо научило Путина побеждать нерешительного противника. В мире Путина разумно ожидать сюрпризов.
Войти с помощью соц. сетей: