Следуя указаниям Ники, он заехал в большую арку в каком-то пятиэтажном особняке. Перед ним медленно распахнулись сплошные железные ворота, за которыми неожиданно оказались вторые такие же, как будто он заехал в шлюз. Лев проехал вперед, подождал, пока первые закроют створки за автомобилем, а следующие, наоборот, раскроются. По ту сторону арки было неожиданно темно, словно двор здания совсем не освещался. Только когда он выехал за ворота, он понял, что это вовсе не двор.

Вдали показалась луна, оставлявшая на поверхности моря длинную, покрытую рябью, тропинку. Вдоль засыпанной свежим белоснежным гравием, или скорее, мраморной крошкой дорожки для машин по краям стояли небольшие столбики с фонарями. Между ними росли пальмы, пряча свои верхушки где-то высоко, в неожиданно высоком и не по-московски темном звездном небе. Лев опустил боковое стекло, и в лицо пахнуло теплым морским воздухом.

Ника явно знала о таком сюрпризе. Когда она вышла из отеля в московский февраль в одном платье и босоножках, он в ужас пришел. Конечно, она почти сразу же нырнула в теплую машину, но он решил, что на выходе точно накинет на нее свое пальто, как бы она ни сопротивлялась. Теперь получалось, что это он в своей верхней одежде тут будет смешно выглядеть.

Лев припарковал машину на небольшой зеленой лужайке, в одном ряду с другими такими же экзотическими автомобилями. Вышел, снял пальто и закинул его на заднее сиденье. Ника все еще сидела внутри. Тут он догадался. Обошел вокруг, открыл дверь и подал ей руку. Девушка благодарно улыбнулась.

Пока они шли по идеально ровной каменной дорожке к звучащей вдали музыке, она взяла его под руку.

Большая площадь, образованная широкой белоснежной колоннадой, была ярко освещена. Тут стояли столики, за которыми сидели люди… и наверняка не только люди. Была и фуршетная зона. Вокруг сновали официанты в белых костюмах с заставленными бокалами подносами. Чуть поодаль играл живой оркестр, а перед ним кружилось несколько пар. Только тут Лев подумал, что такой классический бал наверняка означает бальные танцы, в которых он чувствовал себя не лучше, чем корова на льду. От танцплощадки однозначно следовало держаться подальше, чтобы не опозориться.

– Отельер Лев Ярин и детектив Ника Линдорм, – объявил вдруг громко мужчина в белом костюме с черной розой в петлице. Вероятно, там скрывался микрофон, потому что его многократно усиленный голос гулко разносился по всей площадке.

– Ярин? – с улыбкой спросила Ника, пока они шли к фуршетным столикам.

– Линдорм? – ответил ей Лев.

– Вот наконец и познакомились, – рассмеялась она.

Лев заметил, что некоторые из сидящих за столиками обернулись, чтобы посмотреть на них.

Ника на лету схватила два бокала с шампанским у пробегающего мимо официанта и протянула один Льву.

Он пригубил кусачий напиток, но сильно отпивать не стал, помня, что ему еще обратно за рулем ехать. Лев обвел рукой с бокалом пространство перед собой и спросил Нику:

– Слушай, а как это вот все… море… пальмы… где мы вообще?

– Понятия не имею, – рассмеялась она. – Слышала, что старый граф тщательно скрывает местоположение своей усадьбы. Тут даже джи-пи-эски в смартфонах не работают из-за специальных глушилок. Кто-то заморачивался вычислять по звездам, и у него получалось, что мы где-то в Карибском бассейне.

– То есть мы на Земле?

– Конечно. Ты же владеешь переходом в другой мир. Знаешь же, что так просто с Земли не спрыгнуть. Здесь просто Архитектор постарался. Из наших. Они как-то умеют комбинировать пространства. То, что отель расположен в том же объеме, что и офисы соседнего подъезда тебя не смущает? Твоя дверь в коридор – это точно такой же бесшовный портал, как ворота в арке. Полюбопытствуй как-нибудь, куда выходят окна в номерах.

Пока они набирали закуски в тарелки, к ним подошел молодой высокий парень лет на пять-шесть старше Льва. Он был во фраке, только чувствовал себя в костюме явно не в своей тарелке. Он часто нервно поправлял воротник, словно тот его душил. Со строгим костюмом плохо уживалась и растительность на лице, застывшая на тонкой границе между двухнедельной, но уже достаточно неряшливой небритостью и тем, что уже можно было бы назвать бородой.

– Привет. Я Саша. Мы немного знакомы, – слегка смущенно улыбнулся он.

– Врач? – вспомнил Лев.

– Ну и гид заодно, – рассмеялся тот.

Ника кивнула ему как старому знакомому, а Лев пожал руку.

– Слушай, извини за профессиональное любопытство, – продолжил Саша, – ты разрешишь потом у тебя анализ крови взять? Иммунитет против ликантропии – это крайне редкая и ужасно любопытная вещь. Я бы очень хотел изучить его механизм.

– Не вопрос. Мне самому интересно понять, откуда у меня это, – ответил Лев.

В этот момент к ним подошел какой-то нетрезвый пузатый мужчина во фраке и нарочито громко провозгласил: «Все-таки династии – это великое дело! Как я рад, что наконец…»

Ника внезапно подхватила Льва за локоть и совершенно бесцеремонно уволокла прочь, оставив удивленного и возмущенного пузана ловить ртом воздух. Лев растерянно обернулся и увидел, что врач о чем-то удивленно спросил мужчину, и тот переключил все свое внимание на Сашу.

– А чего ты так меня увела? Я бы послушал. Что еще за династия?

– Не надо. Я тебе лучше сама потом расскажу. Я не хочу, чтобы так… – серьезно и немного грустно сказала Ника. Лев понял, что лучше пока не трогать эту тему. Раз обещала рассказать, значит, расскажет.

Где-то через полчаса Лев поймал себя на мысли, что праздник на самом деле скучноват. Они походили кругами по фуршетной зоне и попробовали все закуски. Было, конечно, вкусно, но ведь они сюда пришли не просто объедаться. Неожиданно встретились и вежливо раскланялись с портнихой. Издалека кивнули Якову Израилевичу. Тот в ответ помахал им рукой. Больше Лев тут никого не знал, а Ника после встречи с пузатым не особо рвалась общаться с гостями, видимо боясь нарваться на еще какие-нибудь откровения. Танцевать она тоже, к облегчению Льва, не шла. Оркестр в основном играл какие-то скучные вальсы. Пару раз звучало танго. Он подумал, что если бы умел танцевать, то вот на этот танец точно бы ее пригласил. Ему показалось, что ей бы по характеру это бы понравилось. Резкий и вспыльчивый танец, полный сдерживаемой страсти. Наверное, она была бы в нем бесподобна, но Лев не знал даже элементарных движений.

Ника неожиданно схватила его за руку, остановила, развернула к себе и спросила:

– Слушай, а ты вообще когда-нибудь был на море?

– Нет, – честно признался он.

– Тогда давай сбежим отсюда.

Она повела его за руку по какой-то узкой тропинке сквозь заросли кустов, усыпанных крупными фиолетовыми цветами. Шум музыки и свет остались позади. Теперь дорожку освещала только луна. Неожиданно ветки расступились, и сразу показалось море. Лев почему-то ожидал увидеть классический песчаный пляж, но волны плескались намного ниже. Они вышли на небольшой зеленый пятачок на высоком обрыве.

Лев осторожно подошел к краю и поглядел на прибой. Море разбивалось белой пеной об огромные камни метрах в двадцати ниже. От такой высоты у него тут же закружилась голова, и он сразу сделал шаг назад.

– Боишься высоты? – тихо спросила Ника.

– Ну не так чтобы очень, – начал было он, но тут же честно добавил: – Вообще да. Такой боюсь. Тут на самом краю нехорошо себя чувствую.

– Я тоже. Нет, высоту я, наоборот, обожаю. Зато боюсь воды. Я плавать совсем не умею, а уж от моря у меня так вообще настоящая паника. Хотя оно, конечно, красивое. Очень.

Ника села на траву подальше от края, но так, чтобы была видна водная гладь и лунная дорожка. Лев присел рядом и посмотрел на ее профиль. Девушка в этот момент любовалась луной. Тихий ветерок обдувал ее волосы, а лунный свет делал ее сейчас невыносимо красивой.

– Расскажи о себе. Что-нибудь, что я до сих пор не знаю, – попросила она.

Лев некоторое время смотрел на то, как небольшие волны вдали играют бликами, перебрасывая лунные зайчики друг другу.

– Я все время злюсь на отца и одновременно спрашиваю у него совета. Соревнуюсь с ним и презираю его. Он был великим человеком. Для других. Я знаю, что мама не все придумала о нем. Он действительно был герой, но, совершая ненужные мне подвиги, он погиб, когда мне было три года. И мама осталась одна. Я все время переживаю, что никогда не стану таким же значительным для мира, как он. И одновременно боюсь, что стану таким, как он, по отношению к тем, кто мне дорог.

Лев замолчал, чувствуя, что горький комок в горле мешает говорить дальше.

– У меня тоже… только я и мама, – сказала Ника. – Ты прости, что я все время молчу и мало что рассказываю про себя. Я все скажу… чуть позже. Мне сложно решиться. Я так долго держала все в себе. Сложно привыкнуть, что кто-то есть рядом, кому можно верить.

Она снова подставила лицо лунному свету и счастливо зажмурилась, словно пыталась загореть под ним.

– Луна – это мое время. Моя сестра… – внезапно тихо сказала она.

Дальше они просто молчали. Иногда бывают такие моменты, когда говорить ничего не надо. Когда тебе просто хорошо с тем, кто рядом, а любая фраза может только разрушить хрупкую магию этого момента. Тихий ветерок, приятно обдувающий лицо и играющий прядью ее волос, шелест волн внизу, резвящиеся лунные зайчики на воде вдали и ее удивительные глаза. При лунном свете они неожиданно стали серебряно-зеленоватыми. Ника взяла его за руку и теперь смотрела прямо на него, а Лев тонул в ее таинственных удивительных глазах и уже совсем потерял счет времени.

Неожиданно сзади раздался шум. Из кустов на зеленую полянку возле обрыва вывалилась небольшая компания.

– Ой… тут какие-то дети сидят, – произнес пьяный низкий женский голос.

Кто-то захихикал.

– Ладно, пойдем, вернемся на праздник, – вздохнула Ника и встала.

Лев мысленно проклял этих пьяных и пошел вслед за своей спутницей.

Они вернулись в царство музыки и света и присели за пустующий столик. Неожиданно на третий стул рядом с ними присела какая-то девушка. Лев повернулся и замер.

Это была Дурга.

– Скучаете? – как всегда очень неторопливо растягивая гласные, спросила она.

– Да есть немного, – честно ответил Лев с легким вызовом, надеясь не обидеть этой фразой хозяйку вечера.

– Зато завтра, возможно, будет веселье… не соскучишься, – задумчиво сказала она, вертя в руках пустой бокал, – но я очень надеюсь на вас. После праздника хотелось бы отдохнуть, а не погружаться с головой в работу.

Дурга рассеянно смотрела куда-то в сторону танцплощадки. Лев быстро глянул на Нику. Та только молча пожала плечами, давая знак, что тоже не понимает, что та несет.

Смерть вынырнула из мрачных мыслей и повернулась к ним.

– Сделаю для вас подарок. В конце концов, у тебя сегодня день рождения. – Она улыбнулась и посмотрела на Нику. – Да и эту скучную вечеринку давно пора расшевелить.

Дурга встала и ушла в сторону оркестра.

Лев удивленно посмотрел ей вслед. Затем повернулся к Нике.

– Точно, – он посмотрел на часы, – твой день рождения ведь уже наступил! А я не подумал, что мы его тут встретим. Прости, я подарю тебе свой подарок, как только вернемся.

– Забей. И не надо ничего дарить. Я не праздную, – болезненно поморщилась Ника.

Тут оркестр внезапно замолк.

– По пожеланию хозяйки вечера официальная часть закончена, – объявил человек в белом костюме с розой. – Теперь дискотека для представителей молодого поколения!

Зазвучала привычная ритмичная громкая музыка. Яркий свет на танцплощадке погас и тут же вспыхнул мелькающими разноцветными огнями.

Где-то раздался радостный свист и на дискотечный свет устремились новые пары.

– Пошли, – Ника вскочила со стула и потащила Льва за руку.

– Да я не особо умею… – он начал было слабо сопротивляться, но все-таки пошел за девушкой.

Пока он протискивался вслед за ней, какой-то лихо отплясывающий мужчина поймал его за руку, заговорщицки подмигнул в сторону Ники и прокричал в ухо:

– Осторожнее, парень. Когда они танцуют, то могут вскружить голову кому угодно.

– Кто они-то? – спросил его Лев, но неизвестный, хохоча, уже вернулся в круг танцующих. Лев отыскал глазами Нику и пробился к ней.

– Просто слушай музыку! – крикнула она, увидев, что он не в особом восторге от идеи танцевать, но они уже были в самом эпицентре дискотеки.

Лев начал просто переминаться ноги на ногу, как это обычно делал на школьных вечеринках, но тут же завороженно остановился. Ника, глядя ему в глаза, вскинула руки вверх, и по ее телу в такт музыки прошла волна. Она двигалась то плавно, то резко и стремительно, со спрятанной в каждом жесте силой и сжатой мощью. Казалось, что ее тело напрочь лишилось костей и стало вдруг податливым, как вода, которая набегает и откатывает мягким прибоем на берег, но в каждом таком движении скрывается и чувствуется сокрушительная мощь девятого вала.

Ника жила музыкой. Она была музыкой. Каждым движением она словно усиливала ее ритм. Через нее Лев почувствовал мелодию. Ника, как смерч, затащила его в танец и заставила двигаться синхронно с ней. Он уже не задумывался над движениями и не беспокоился о том, как выглядит со стороны. Была только музыка, Ника и ее танец. Завораживающий и околдовывающий. Он не видел ничего, кроме ее больших янтарных глаз. Лев предугадывал ее движения каким-то шестым чувством и двигался в такт, но смотрел только в ее глаза.

Мелодия кончилась, плавно перейдя в медленную рок-балладу. Ника положила руки ему на плечи и коснулась своим лбом его. Они плавно закружились в такт медленного танца. Ее глаза теперь были совсем близко и затмевали весь остальной мир. Они улыбались и лучились солнечными искрами.

– Спасибо, – из-за громкой музыки он скорее не услышал, а прочитал по ее губам.

– Ты потрясающая, – сказал он в ответ. Он не знал, услышала ли она его, но все равно решил, что этого мало и коснулся ее губ своими.

Лев потерял счет времени. Сколько они так кружились? Миг? Час? Вечность? Неожиданно Ника отстранилась, внимательно посмотрела ему в глаза и что-то сказала. Он ничего не расслышал. Тогда она приникла губами к его уху и прошептала:

– Я хочу все-таки тебе сказать кое-что очень важное. Пойдем.

Она взяла его за руку и повела с танцплощадки.

Пока они шли мимо столиков, на их пути внезапно возник Яков Израилевич в компании какого-то мужчины средних лет с тонкой аккуратно подстриженной бородкой.

– Никуша! Постойте! Как хорошо, что я вас все-таки поймал.

Ника нетерпеливо взглянула на Льва, остановилась, закусила нижнюю губу, поколебалась секунду, но все-таки подошла к старику.

– Лёва, Ника. Вот хочу вам представить профессора Вяземского. Он как раз занимается древними языками той стороны. Пожалуй, это единственный человек из тех, кого я знаю, кто может помочь вам с расшифровкой тех тестов. Вы, случайно, не взяли с собой распечатку?

Лев тяжело вздохнул. Что бы там ни хотела сказать ему Ника, теперь она с места не сдвинется, пока все не выяснит.

– Нет… но, может быть, вы с экрана посмотрите? Там достаточно четкое фото, – спросил Лев.

– Конечно. Так даже лучше, – у профессора неожиданно оказался низкий и хорошо поставленный красивый голос.

Лев нашел в смартфоне нужную фотографию и протянул профессору. Тот долго возил пальцами по экрану, то делая какие-то участки текста крупнее, то отдаляя изображение.

– Странное дело, – сказал он наконец, – здесь описан довольно сложный, но глупый обряд. Кто-то, похоже, не очень разбираясь в деталях, слепил воедино два совершенно разных текста. То есть наспех сделали одно заклинание из двух других.

– А что делали эти заклинания? Для чего может быть этот обряд? – спросила Ника, нервно дунув на челку.

– У вас тут не полный текст. Начало явно на предыдущей странице, поэтому всех деталей я не скажу. Первое заклинание – это воплощение. Странная и редкая штука. Практически некромантия, но поднимает не мертвую плоть, а, наоборот, оживляет дух. Как это вообще возможно, я не понимаю. Считается, что у смертных дух или душа либо исчезает, либо быстро улетает в недостижимые пределы и вернуть ее практически невозможно, если после гибели, конечно, прошло какое-то время. Тут же заклинание привязано не ко времени смерти объекта, а к параду планет. По отношению к смертным это бессмысленно. Ну а к бессмертным, понятно, такое заклятье тоже глупо применять. Их нет нужды оживлять. Так что это какая-то околесица. Вот тут сразу текст грубо переходит ко второму обряду. Кстати, отсюда я заключаю, что компоновал все это дилетант. Может, поэтому и в начале написана какая-то чушь. Автор просто где-то ошибся.

– А второй обряд что делает? – Ника казалась очень напряженной.

– Это вполне обычный ритуал призыва существа из низших миров. При должной удаче именно он может открыть проход из низких миров в более высокие. Но опять-таки тут текст с творческими добавлениями. Что-то про проклятую тропу, которой ему надо пройти после призыва, и так далее.

Профессор вернул смартфон и добавил:

– Вообще, молодые люди, первый текст является абстракцией, а второй ритуал срабатывает крайне редко. Если бы каждый юнец, прочитав стандартное заклятье, мог бы призвать какого-нибудь обитателя низких миров, то мир бы давно погрузился в хаос. Слова тут не так важны. Призыв – это настолько сложный процесс, что его практически невозможно провести правильно. К тому же насколько мне известно, немаловажным тут является и желание самого существа, а после некоторых последних событий желающих рисковать среди них нет.

– Что за последние события? – спросил Лев и взглянул на Нику.

На девушке лица не было. Он никогда не видел ее такой бледной и испуганной.

– Прошу прощения, нам надо уходить, – быстро сказала она, схватила Льва за руку и буквально поволокла к машине.

– Как он может не знать? – еле-еле расслышал Лев удивленный возглас профессора.

– Что случилось-то? – спросил он Нику. Та практически бежала к машине.

– Я надеюсь, что ошибаюсь. Очень надеюсь. Я сяду за руль.

– Почему? Потому что я шампанское пил? Так только глоток. Да ведь ты тоже…

– Потому что надо спешить. Если, не дай бог, я права, то времени у нас почти нет. Все произойдет сегодня.

Ника добежала до машины и села за на место водителя.

– Заведи! – коротко приказала она.

«Белый призрак» слушался только Льва. Он сел на пассажирское сиденье и приложил палец к кнопке запуска двигателя. Машина взревела мотором и, беспощадно разбрасывая вокруг комья земли идеального до этого момента газона, рванула к арке. Ника с трудом дождалась, когда откроется вторая пара створок, и, едва не чиркнув зеркалами по воротам, понеслась по улице.

Водила она так же, как когда-то неслась по замку. Машина белой пулей пролетала через перекрестки, игнорируя светофоры и поперечные потоки, неведомым образом никого не задевая. Лев с трудом держался на сиденье. Пару раз на поворотах он даже ударился головой о боковое стекло.

Следить за дорогой было страшно. Он посмотрел на лицо Ники. Машину она вела совершенно отрешенно, как бы между делом. Судя по закушенной губе и мрачному взгляду, она целиком была погружена в свои нехорошие предчувствия.

– Что такого страшного ты услышала? – не выдержал Лев, – Профессор же явно сказал, что все это чушь. Какой-то дилетант составил обряд, который не работает.

– Он не знает всего, что знаю я. Считай это профессиональным чутьем. Наконец-то у меня все детали пазла сложились. Осталось только одно. Выяснить имя. Я не хочу тебя сейчас пугать. Все зависит от того, к кому именно обращен этот обряд. Это может быть как полная ерунда, так и полный… Короче, я еду в библиотеку. Мне надо проверить одну вещь. Надеюсь, что нужный манускрипт с ритуалами демонов там есть. Перешли мне пока эту твою фотку.

Машина с визгом остановилась на площади возле большого серого здания с колоннами. Ника выскочила на мороз прямо в одном платье и в босоножках на босу ногу и крикнула в открытую дверь:

– Не жди меня! Езжай в отель и сиди там. Я скоро приеду и все расскажу!

Цокая по граниту, тонкими сотканными из веточек каблуками она быстрым шагом пошла к высоким дубовым дверям библиотеки.

«Сейчас же ночь… закрыто же все», – подумал Лев, но Ника подбежала к небольшой служебной двери и как-то проскользнула внутрь.