Глава 26
Имрата бежала по зеленому лугу. Ноздри заполнял аромат свежих цветов, под ногами шелестела мокрая от росы трава. Уши ласкал стрекот кузнечиков и поющий высоко в небе жаворонок.
Алмазный Рай ничуть не изменился за тысячи лет. Она словно вернулась в беззаботное детство.
Хотя теперь он не Рай, конечно. Теперь он – Алмазный Бастион. Имрата видела высоко над головой легкое преломление, как будто дымку... гигантская невидимая стена. Неразрушимый купол, накрывший весь остров.
Прежде ничего подобного не было. Прежде небо не омрачалось ничем.
Нет, первое впечатление обмануло. Родной остров все-таки сильно изменился. То есть сам-то он остался прежним, но вот жители... Имрата почти не видела знакомых лиц. И ее почти никто не узнавал.
Ее не было пять тысячелетий. Огромный срок даже для бессмертного. Большая часть нынешних титанов родилась уже после ее исчезновения. И лишь некоторые, самые древние...
- Имрата?! – воскликнула златовласая титанида. – Это и вправду ты или у кого-то родилась девочка, ужасно похожая на мою подругу детства?!
- Латулла?! – обрадовалась Имрата. – О, как я рада, что ты жива!
Титаниды обнялись так, что вдавили друг друга в землю. Имрата в изумлении глядела на ту, что когда-то была ниже ее на голову. Латулла родилась на двадцать лет позже, Имрата заботилась о ней, как о младшей сестренке... но теперь она совсем взрослая, ей пятьдесят три столетия. Теперь уже она на голову выше Имраты и сама, возможно, давно имеет детей.
- Ты... ты как будто усохла, - недоверчиво произнесла Латулла. – Где ты была? Что с тобой произошло? Отчего ты так уменьшилась?
- Я не уменьшилась, - с досадой поправила Имрата. – Это ты подросла.
- Да?.. А почему ты совсем не выросла? Тебя держали в тесной комнате без еды? Имрата, мы тут все думали, что ты давно погибла.
- Да почти так и было...
Латулла стала в нетерпении расспрашивать, что же стряслось такое с Имратой, где она провела такую бездну времени. Та спешила увидеться прежде всего с отцом, но Алмазный Бастион – очень большой остров. По дороге Имрата успела рассказать Латулле всю историю – с начала и до конца.
- ...Они гнались за мной много дней, - говорила юная титанида. – Четыре Серебряных Мага. Травили по всему миру. Я отрывалась от них, но они вновь настигали. Я бежала на юг, надеялась достигнуть нашего острова, но они мне не давали. Я несколько раз опускалась в морские глубины, но они преследовали меня и там.
- Сильны ли они были? – с беспокойством спрашивала Латулла.
- Один умел превращаться в любого зверя и птицу. Он всегда видел меня с воздуха, высматривал меня и вынюхивал. В воде становился клыкастым чудовищем, огромным рыбоящером. На суше преграждал путь в облике дракона. Другая повелевала энергиями, могла двигаться быстрее молнии и молнии же метала из рук. Я не могла остановиться, не могла отдохнуть, она все время опаляла меня отовсюду. Третий манипулировал пространством и временем, переносился в любое место, запутывал мне путь, менял местами верх и низ, лево и право. Четвертый же... он был сильнее всех. Владыка льдов. Именно он остался последним, и именно он заморозил меня на тысячи лет.
- Но ты оказалась сильнее! – крикнула Латулла, перепрыгивая через дерево.
- Я оказалась сильнее! – гордо ответила Имрата. – У меня не осталось меча, что подарил Макроденит, зато я добыла Белый Криабал! Серебряные Маги ранили меня много раз, но все раны заживали очень быстро! А многие их заклятия не действовали совсем! Их же собственное волшебство защищало меня! Они загнали меня на самый край света – туда, где вечные льды и холод, и не живет никто из смертных и бессмертных... там они поймали меня! Тот, что манипулировал пространством и временем, сотворил заклинание огромной силы, и наложил великие печати, чтобы никто не мог уйти, пока не спадут чары! Ни смертный, ни бессмертный, ни живой, ни мертвый!
- Они сами себя заперли вместе с тобой! – рассмеялась Латулла.
- Они зря это сделали, Латулла! – гордо кивнула Имрата. – Там я дала последний бой! В пути я урывками читала их Белый Криабал, и узнала многие заклинания, и стала применять их, Латулла! Я сделала себя еще сильнее!.. Еще быстрее!.. Я сделала себя летающей!.. Я сделала себя неуязвимой!.. Я сделала много чего еще! Я ни за что не стала бы прибегать к этому в честном бою, но их было четверо, а я одна, и было только справедливо, что я уравняла шансы!
- Ты правильно решила, Имрата! – согласилась Латулла. – Но как же тогда они тебя одолели?
- Ты знаешь о волшебниках, Латулла? Одни из них теряются, даже если в них плюнуть, и ни на что не способны, когда чувствуют боль... но другие, наоборот, в смертельной агонии становятся во много раз сильнее! Этот четвертый Серебряный Маг остался последним, я и его почти победила, он уже обливался кровью... но на последнем вздохе он исторг последнее заклинание... и не помог даже Белый Криабал. Очнулась я уже через тысячи лет, когда меня щипал за все места какой-то уродец... знаешь, раньше я думала, что худшие из смертных – люди. Но потом я встретила гоблина. Латулла, когда на Парифате появились гоблины?
- Совсем недавно, всего полторы тысячи лет назад. Но они успели на диво широко распространиться.
- Воистину чем гаже существо, тем быстрее оно плодится. А многое ли изменилось за эти века в Алмазном Раю... Бастионе?.. Я еще не привыкла!
- Прежде всего, как ты уже заметила, у нас теперь Бастион! – воскликнула Латулла. – Мы окружены Алмазной Стеной! Она не в буквальном смысле алмазная, и ее почти не видно, но она там, и сквозь нее невозможно проникнуть!
- Что же, теперь титаны тоже сидят на острове безвылазно?! – ужаснулась Имрата.
- Сидели первые две тысячи лет! Потом Гальдар... ты же помнишь Гальдара?.. он нашел свой жребий в помощи смертным! Он оставил Алмазный Бастион – а следом стали оставлять и другие! Теперь у нас есть собственный абсолютный портал, Имрата! Мы сами его построили! Любой может в любую минуту отправиться в любое место мира!
- Да, я помню Гальдара... – медленно кивнула Имрата. – Он был совсем мальчишкой, ему было всего лет сорок... А теперь он гораздо старше меня, и у него жребий...
- Он погиб много веков назад, - покачала головой Латулла. – Но его жребий не пропал даром – у него остались последователи. У людей сейчас целый орден последователей Гальдара!
Имрата вздохнула. Люди подражают титанам. Ничего нового. Они даже говорят на титановой речи, называя ее парифатским языком.
- А как поживают другие из тех, кого я знала? – спросила она. – Как скоро окончилась война со смертными? Многие ли еще погибли?
- Я с трудом помню подробности, это было слишком давно! – крикнула Латулла. – Но я расскажу тебе о всех, о ком захочешь!
- Что сталось с кузнецом Макроденитом? – спросила Имрата. – Погиб ли он или все еще в здравии? Смертные рьяно охотились за ним, когда я... замерзла!
- Он в полном здравии! – порадовала ее Латулла. – Он здесь, в своей кузнице, и по-прежнему работает молотом! Попроси его – и он скует тебе новый меч, еще лучше прежнего!
- А что с твоим отцом, Диагроном? Жив ли он?
- Жив, но покинул Алмазный Бастион тысячи лет назад!
- Отчего так?! А как же его жребий?!
- Он не мог больше следовать ему здесь и ушел во внешний мир! Теперь он там следует своему жребию!
- Со смертными?! – ужаснулась Имрата. – Какой ужас! А жив ли Магеран? И Смордент?
- Оба погибли... – печально сказала Латулла. – Освободив остров, мы еще долго отбивали вторжение за вторжением, и погибли еще многие, пока твой отец не создал эту стену.
- А Такалата? – с надеждой спросила Имрата.
- Жива, но... она утратила себя. Вызверилась.
Имрата на секунду смолкла. Жаль погибших, но еще сильнее жаль озверевших. Горше их судьбы сложно придумать.
И она не стала даже спрашивать, что к тому привело. Такалата, старшая сестра Латуллы, в той войне потеряла мужа и двоих детей. Она ненавидела смертных, как никто. Если Имрата просто желала освободить отца, то Такалата убивала всех, кого видела, мстила с редкой беспощадностью... и, видимо, сожгла себя в этой ненависти.
- А как жил все эти годы мой отец? – промедлив, спросила она. – Я... я знаю уже, что он сотворил эту стену, но что было еще?
- Он искал тебя, - ответила Латулла. – Но твой след слишком затерялся, а война продолжалась, и для горя не было времени. Мы все решили, что ты погибла. Аэтернус долго нес траур, оплакивая тебя и твою мать, почти тысячу лет был одинок, но потом снова сошелся с одной титанидой.
- Я ее знаю?
- Нет. Она родилась через двести лет после твоей пропажи.
- А где она сейчас?
- Где-то на восточном побережье. Если хочешь, сходи к ней потом. Ее зовут Этра.
- У нее были дети?
- Да, один сын. У тебя есть младший брат, Имрата!.. но ты о нем не спрашивай. Мы о нем не говорим.
- Почему?
- Его изгнали... – неохотно сказала Латулла. – Очень давно...
- Он вызверился?!
- Нет... мы все так посчитали вначале, но... я не знаю... знаешь, мне кажется, он нашел жребий... но очень странный...
- Подожди. Его изгнали... из-за жребия?..
- Нет... он совершил... совершил такое, от чего от него все отвернулись... но потом... знаешь, потом оказалось, что все немного иначе... прости, спроси об этом лучше у своего отца, - с несчастным видом сказала Латулла. – Это была очень странная и запутанная история...
- А как его звали-то?
- Мы не называем его имени. Оно было предано забвению.
- Даже так, - изумленно глянула на подругу Имрата. – Я и впрямь многое пропустила... столько лет прошло...
- Да уж немало...
- А ты-то сама нашла жребий?
- Да, очень давно. Но у меня он маленький и скромный – создание семьи и забота о домашнем очаге. Я вырастила шестерых детей!
- Ты счастливая, - с легкой завистью сказала Имрата.
- Счастливая, - улыбнулась Латулла. – Но ты свой тоже наверняка найдешь.
- Надеюсь...
Когда-то Алмазный Бастион казался Имрате огромным. Когда-то он был для нее целым миром. И он действительно довольно велик – человеку понадобится дней десять, чтобы пересечь его с севера на юг или с запада на восток. И даже самая резвокрылая птица будет лететь несколько часов.
Но титаны быстрее людей. Быстрее птиц. Леса, холмы и речки мелькали, как спицы в колесе, и все ближе становилась гора – единственная в Алмазном Бастионе, а потому не имеющая имени.
На пути к ней Имрата и Латулла пробежали через Город Титанов. Как и прежде, здесь никто не жил – лишь несколько мальчишек играло в развалинах.
Эти древние строения возвели задолго до рождения Имраты и не здесь, а где-то за Кромкой, в совсем другом мире. Предки нынешних титанов явились на Парифат вместе со своим городом... впрочем, на самом деле это никакой не город. Чем это было когда-то, знают только Аэтернус, Макроденит, Дасталлит и другие старейшие, да и те лишь по рассказам отцов и матерей.
Имрата тоже в детстве играла в этих руинах. Сейчас она даже свернула чуток с прямого пути, пробежала каменными ступенями, что достигали исполинского пьедестала, где стояла белоснежная, совсем не тронутая временем статуя. Агапет Предвечный, ее родной дед, легендарный предводитель титанов.
Чуть поодаль высились и другие статуи. Экольген Горевестник, Катимбер Могучий, Елегиаст Прозорливый, Рузульвет Свободный, Метерон Патриарх, Медеор Животворящий... Древние прародители, жившие в эпоху Легенд, до Ледника, до Тысячелетия Мрака... Те, что на равных дрались с богами и почти сумели их победить...
Их давно нет. Одних убили, других заточили в Хиард, третьих... третьи тоже ушли.
Эпоха титанов закончилась.
Было время когда-то на Парифате – правили им Всерушители, бессмертные порождения самого Хаоса. Долго правили. Но минула их эпоха – и наступила эпоха титанов. Они стали владыками Парифата – и тоже правили долго. Но минула и их эпоха – и наступило Тысячелетие Мрака. А когда оно закончилось, титаны уж не воспрянули. Другие стали Парифатом править – эльфы, кобрины, вампиры.
А потом их всех потеснили люди. Когда-то не более чем питомцы эльфов, они перестали от них зависеть. Когда-то не более чем рабы кобринов, они вырвались из-под их власти. Когда-то не более чем еда вампиров, они истребили их почти дочиста. И разрослась на всю планету Парифатская республика, ставшая потом империей. Наступила эпоха людей.
Имрата думала, что и ей суждено через какое-то время закончиться. Но вот – тысячи лет она провела замороженной, тысячи лет пролетели над Парифатом – а им по-прежнему правят люди. Пусть и нету больше империи, да и люди уже не те – но они по-прежнему главенствуют, и конца их эпохе не видно.
За Городом Титанов в небо уходила гора. Заросшая лесом, с плоской вершиной. Здесь Имрата рассталась с Латуллой – подруга осталась ждать внизу, не желая мешать воссоединению.
Отец сидел там, наверху. Словно и не было этих тысяч лет. Сомкнув вежды, Аэтернус Вечный медитировал в кольце мраморных колонн.
Но стоило подняться на гору Имрате, как он раскрыл глаза.
- Отец! – вскрикнула девочка – и мигом спустя уже была в крепких объятиях.
- Я был уверен, что ты погибла, - произнес Аэтернус, отпуская дочь.
- Я сама так думала.
Словно и не было этих тысяч лет. Имрата снова сидела на траве рядом с отцом, пила горячий чай и почти забывала о том, что известного ей мира давным-давно нет. Парифат по-прежнему существует – но изменился до неузнаваемости. Ушел куда-то очень-очень далеко – а Имрата застряла где-то позади и теперь не знает, что делать дальше.
Ее отец нашел свой жребий много лет назад – в защите титанова рода. После гибели великого Агапета Аэтернус принял на себя его обязанности и не переставал с тех пор заботиться о каждом в Алмазном Бастионе. Каждый находил у него помощь и совет. Прозванный еще Алмазным Стражем, он окружил весь остров нерушимой стеной, создал непроницаемый барьер – но перестал остров покидать.
Однако Имрата уже понимала, что сама здесь надолго не останется. Что-то глубоко внутри звало, требовало встать, попрощаться с отцом и побежать к порталу. Вернуться во внешний мир, вернуться к незаконченным делам... хотя разве это ее дела? Разве ее касаются беды смертных?
Кошмарный Антикатисто не сунется к титанам, ему ненавистны только волшебники – а волшебники и Имрате ненавистны. Гнусный Бельзедор не перестает творить зло, но и от него страдают только смертные. А проклятого Колдующего Императора давно уж нет в живых, и даже все потомки его сошли в могилу.
Так почему не остаться? Не медитировать в тишине, веками размышляя о вечном? Не играть с собратьями в мудреные игры, не соревноваться в силе и быстроте? Не носиться просто по зеленым просторам, наслаждаясь необузданной титановой мощью и абсолютной свободой? Не жить чисто и спокойно, как живут все титаны?
Хотя этим Имрата наслаждаться уже не сможет. Она слишком хорошо узнала, насколько мал Алмазный Бастион в сравнении с остальным миром. Свобода, ограниченная одним-единственным островом, - никакая не абсолютная. И пусть ее более чем достаточно тем, чей жребий тих и безмятежен – в Имрате Аэтерниде бурлило что-то совсем иное.
Нет, она еще не нашла своего жребия. Когда он отыщется, то сразу станет ясен и понятен. Придет глубинное понимание того, кто она есть и к чему предназначена всемогущим роком.
Но это уже путь к нему. Она уже чувствует его. Уже нащупала. И чтобы убедиться, чтобы найти... ей нужно вернуться во внешний мир.
Аэтернус только кивнул, когда Имрата об этом сказала. Он все понял раньше нее. Налив дочери еще чаю из висящего рядом облака, отец произнес:
- Возможно, все к лучшему. Ты жива и сохранила себя – а это главное.
- Я не смогла тебя освободить... – прошептала Имрата.
- А я не смог тебя разыскать – так что мы квиты. Не всегда удается помочь тем, кого любишь.
- Но пытаться надо.
- Всегда.
