Поле и забор как средство производства

Экономическую целесообразность собственности по сравнению с вечным владельческим производством можно особенно наглядно рассмотреть на примере поля. В рамках трех известных человеческой истории типов общества – племя (только владение), феодализм (только владение) и частнособственническое общество (владение и собственность) – владение по меже может уполномочить владельца возделывать и засевать свой участок и собирать с него урожай, то есть позволяет владельцу получать ощутимую прибыль. Однако промышленного хозяйствования при такой форме владения пахотной почвой быть не может. Почва используется только в физическом смысле и на нее распространяется право владения.

Для экономического использования поля – то есть для промышленного хозяйствования на нем – необходимо, чтобы к праву владения присовокупился титул собственности. Образно говоря, поле становится средством производства, а забор, который его огораживает, служит экономическим целям. Он является вещественным доказательством наличия титула собственности и, таким образом, перестает быть только оградой, которую можно встретить и в обществах, основанных исключительно на принципе владения. В то время как крестьянин общества собственников выступает в качестве владельца своего межеванного участка на правах пользования или аренды, при наличии титула собственности он может одновременно или дополнительно получать экономическую выгоду от использования участка. Он может использовать свой титул собственника для получения денежной ссуды или выступить в качестве эмитента собственных денежных средств, которые обеспечиваются за счет находящейся в его собственности земли.

Банкнота, ассигнация – деньги в бумажной или металлической форме – это право вмешательства в собственность их эмитента. И появилось оно только благодаря долговым отношениям. Деньги имеют ценность, даже если они напечатаны на самом дешевом материале, ведь за денежными знаками находится обеспеченная и одновременно заложенная собственность. Если где-то кто-то эмитирует деньги, то он делает это для других, то есть для тех, кто как минимум соглашается заложить в денежные отношения такой же объем собственности и погашать долг, выплачивая процент. Конвертируемые деньгиравны по своей значимости второму нотифицированному документу. Это кредитный договор, в котором определенный объем средств учитывается как облагаемый ссудным процентом и обеспеченный заемщиком долг. Только после того, как он погасит долг, долговая расписка может быть уничтожена, а кредитный договор прекращен. Если эмитированные деньги отчеканены на металле или отпечатаны на бумаге и сохраняют свои обменные качества, то их можно использовать при очередной эмиссии. Но до тех пор, то есть до заключения нового кредитного договора, который обеспечит их ценность, сделает ликвидными, монеты и банкноты остаются простыми формулярами. Их хранят в сокровищнице, ведь если эти формуляры будут украдены и снова попадут в оборот, не отличаясь от остальных денег, то их можно будет обменять на реальные деньги посредством залога, погашения залога и выплаты ссудного процента.

Будучи пользователями денег, которые попадают в распоряжение того, кто указан в кредитном договоре, и становятся частью долга, члены общества собственников приобретают совершенно иное мировоззрение. Будучи изначально чисто владельческими племеннымиили феодальными обществами, они переходят под руководство привилегированных каст или «авангардов» рабочего класса. Должники постоянно ищут пути, благодаря которым в течение стабильного отрезка времени (год, месяц) можно получить бо́льшую прибыль, из которой, в свою очередь, можно оплатить ссудный процент. Именно для этого были созданы рынки. Они были нужны для получения средств покрытия долга, то есть денег. Таким образом, деньги появились раньше рынка, хотя сторонники рыночной экономики могут считать, что сначала должны были появиться рынки, а потом – универсальное средство обмена (деньги).

Завоеватели-собственники и обнаруженные ими владельцы

Встреча познавших право собственности европейцев с Новым Светом неизбежно приводит к тому, что юные должники начинают исследовать местности на предмет возможностей по погашению их долгов. В это время сразу же появляется широкий спектр путей улучшения возможностей по обслуживанию ссудного процента, будь то изъятие драгоценных металлов для самостоятельной чеканки денег, отчуждение товаров, которые можно легко и быстро обменять на деньги, или более выгодное производство товаров, на которые где-то есть спрос.

Контакты европейцев на новых территориях напрямую были связаны с их контрактами, где кто-то выступал в качестве кредитора, а кто-то – должника. Так началась глобализация. Первооткрыватели не ограничиваются одним визитом в новые земли, о котором можно всю оставшуюся жизнь рассказывать великолепные саги. Очевидно, что так же поступали и первооткрыватели времен родоплеменногои феодального строя. Не ограничиваются и обменом дарами, как это делали князья, отправляясь в «дикие» местности. Да, все это делали, но к привычным ритуалам добавилось кое-что еще. Европейцы открывали и завоевывали с деловым подходом, ведь они произошли из тех мест, где уже было понятие собственности, которое привело к неизбежному экономическому процессу, регулируемому долговыми обязательствами. А вот встретившиеся европейцам племена могли заниматься только производством. Они ничего не знали об обеспечении, залоге, ссудном проценте, купле-продаже, исполнении и других экономических операциях. Испанцы обозначали примитивность не только наготой женщин, но и тем, что у индейцевбыло золото и серебро, но не было денег и кредитов. Европейцы не только осуществили ордынское по своей сути завоевание мира. Хотя, конечно, те, кто оказался под их игом, согласились бы с этой мыслью. Европейцы по сей день сохраняют активность на мировой политической арене потому, что они не просто грабили и убивали, а распространяли экономические структуры.

Неспроста Колумбначал свою карьеру в качестве представителя генуэзских банковских и торговых домов «Чентурионе» (Centurione) и «Ди Негро» (Di Negro). Не стоит удивляться, что Паоло Тосканелли одобряет экспедицию на Запад в своем письме в 1480 году. Он считает, что путешествие принесет «бессчетную прибыль […] от всех видов пряностей в огромном объеме, а также от бесчисленных драгоценных камней». Для таких путешествий требуется королевский патент, например патент португальского короля Жуана II, выданный в 1486 году. Он разрешает Фернандо Дульмо и Йогаму Альфонсо «за их счет» и с командой «местных матросов» отправиться в путешествие, чтобы открыть сказочный остров семи золотых городов – Антилию. Король обещает осуществить военное вмешательство в случае возможного сопротивления новых земель и требует: «Мы получим десятую часть от всех поступлений и прибыли, которые упомянутый Фернандо Дульмо получит от сих островов и иных земель, которые откроет или обнаружит» (Мейн и др., 1984).