Глава 6
– Чего же вы ждете, позовите отца! – сказала я, вскинув голову.
Какой смысл оттягивать неизбежное, но язвить я ему не дам!
– Ни к чему, – скучая, ответил Скай. – Вы устроили такой переполох, что слуги, уверен, уже отправились за ним.
Я закусила губу и сцепила за спиной дрожащие руки. Даже не представляю, чем мне и Валерии грозит такой серьезный проступок. Боюсь, заключением в кладовку не отделаюсь! А что тогда? Розги? Мурашки побежали по спине. Розги – крайняя мера, девушек обычно не наказывают, но…
Я услышала, как коридор наполняется шумом шагов. И вот в приоткрытую дверь заглянул отец и тут же изменился в лице, побагровел. За его спиной маячили лица гостей: всем было любопытно, что стряслось в библиотеке.
– Маргарита! Валерия! – загремел голос моего отца.
– Это не я! – тоненьким голоском крикнула Валерия.
Предательница. Я знала, что так и будет. И лицо сразу такое невинное. Я набрала в грудь побольше воздуха, понимая, что придется сознаться. И вдруг…
– Это я, – сказал Скайгард.
К моменту появления отца он отошел от двери и стоял рядом с постаментом.
– Вы попросили сходить за девушками. Я думал, они в библиотеке. Случайно задел колпак. Приношу свои извинения.
Надо было видеть лицо отца! Такого он явно не ожидал. Да что там, такого и я не ожидала. Думаю, мы смотрели на Скайгарда с одинаковым выражением крайнего изумления.
– Ничего, – откашлявшись, проговорил отец. – Ничего. Бывает. Простите, девочки. Думаю, продолжать прогулку нет смысла.
Всех пригласили располагаться у камина – отогреться, выпить горячего вина с травами. Валерия с обиженным выражением лица вылетела первой. Теперь сутки будет дуться. Но Скай… Что это было? Зачем он взял вину на себя? Конечно, не бог весть какое благородство, ведь ему ничто не грозило. Но все же. Может, он лучше, чем я о нем думаю?
Мне сейчас совсем не хотелось идти к камину и делать вид, что мне весело, но я понимала, что у родителей скоро закончится терпение. Какое-то время придется быть послушной, прежде чем снова приступлю к осуществлению плана.
Диваны и кресла расставили напротив камина, дрова потрескивали, волны жара перекатывались по комнате.
– Садись рядом, – попросила мама, похлопав ладонью по свободному месту на диване. С другой стороны на банкетке расположился Скайгард. Казалось, что он погружен в свои мысли, во всяком случае, на меня он не смотрел, только поэтому я подошла и села возле мамы.
Дора и Инга, радостно щебеча, разбирали потрепанные карточки. О нет. Только не это. Как я и предполагала, игры в «Вопрос не прост» нам не избежать. Правила ее были совсем несложные: каждый из играющих должен был тянуть карточку с вопросом, адресованным его соседу. Игрок мог ответить на вопрос, а мог не отвечать, но обязан был тогда выполнить любое желание.
Игра пошла по часовой стрелке. Когда очередь дошла до мамы, она вытянула из стопки карточку, мельком взглянула на нее и рассмеялась неестественным смехом. Ясно, сейчас придется краснеть.
– Ри, доченька, с кем из тех, кто присутствует в комнате, ты бы хотела сходить на свидание?
Ой, мама, что-то я не помню в детской игре такого вопроса! Да и выбора ты мне не оставляешь!
– Ни с кем, – честно ответила я.
Не знаю, что ожидала услышать мама, но, судя по поджатым губам, она осталась недовольна. Следующую карточку тянула я, а отвечать должен был Скайгард. Но я не стала ничего выдумывать.
– Какую колыбельную пела вам в детстве мама? Напойте.
Лицо Скайгарда стало холодным и отстраненным. Казалось, он колеблется, стоит ли отвечать. Я заметила, что он кинул быстрый взгляд на отца и тот кивнул.
– Моя мать умерла при родах. Я никогда ее не видел, – сказал Скайгард.
– О-ох… – у каждого с губ сорвался сочувственный вздох, даже я не удержалась. Такого никто не ожидал.
– Это было давно, – не меняя голоса, продолжил Скайгард. – Сочувствовать не нужно.
Все очень постарались сделать вид, что ничего особенного не произошло, но какое-то время в воздухе витало давящее ощущение потери и грусти.
Игра повернула на второй круг, и в этот раз вопросы пошли против часовой стрелки. Судя по мрачному виду Валерии, она была очень недовольна тем, что мы со Скайгардом оказались рядом. Инга, Дора и Кати, похоже, действительно веселились от души, не пытаясь превратить детскую игру в какую-то сложную комбинацию интриги и скрытых намерений.
Скайгард вытянул карточку и даже не стал делать вид, что прочитал то, что написано на ней.
– О чем вы соврали в последний раз своему отцу? – спросил он, и знакомая жесткая улыбка приподняла кончики его губ.
Меня бросило в холод, несмотря на то что в зале было жарко натоплено. Мерзавец! Теперь у него есть козырь в рукаве. Надо решиться, прямо сейчас рассказать отцу о том, что случилось в библиотеке, иначе это плохо кончится. Но решимости не хватило.
– Я не стану отвечать, – словно со стороны услышала я свой голос.
Улыбка Скайгарда стала шире.
– Отлично, значит, вы мне будете должны одно желание!
– Я могу выполнить его сейчас! – прошептала я сквозь силу.
– Да, да, – подхватили голоса: гости готовились насладиться зрелищем. – Пусть встанет на стул и прокукарекает! Песню, песню! Пусть Ри сыграет вальс!
Но Скайгард движением ладони отмел все предложения.
– Нет, Ри выполнит мое желание позже.
И вновь в его голосе мне послышалась скрытая угроза: рокот бури, шипение змеи, рык хищника. Кровь отлила от щек, я порывисто встала, роняя карточки, сложенные на коленях.
– Объяснитесь! – крикнула я.
Скайгард сделал удивленное лицо, тоже поднялся и слегка поклонился в сторону моего отца.
– Вы ведь не сомневаетесь, что желание не опорочит чести вашей дочери, лорд Арне, – сказал он.
Посмотреть на него, так сама невинность!
– Конечно, мой мальчик, – снисходительно ответил отец, потом взглянул на меня, нахмурив брови. – Ри, сядь. Ты ведешь себя по-детски. Наш гость всего лишь хотел сделать тебе позже какой-нибудь сюрприз. Я прав?
– Да. Сюрприза теперь не получится, но я действительно хотел пригласить Ри проехаться со мной в деревню.
– Сегодня? – со страхом спросила я.
О нет, это никогда не кончится, а я так надеялась, что смогу спрятаться в библиотеке и немного отдохнуть с книгой на коленях. Нет же, вместо этого я должна трястись в старой колымаге, где дует из всех щелей. Карета принадлежала моему дяде Хальдору, и теперь я понимаю, почему Инга и Дора прибыли в замок такие измотанные.
Увы, род Арне не такой богатый и влиятельный, каким был прежде. Стыдно признаваться даже себе самой, но наша единственная карета находилась в еще более плачевном состоянии. Время от времени в голову приходила непрошеная мысль: может, родители еще и поэтому так обрадовались приезду жениха, да еще какого – род Ньорд принадлежал к самой обеспеченной и могущественной ветви лордов Небесных Утесов. Когда узнают, кого молодой наследник выбрал своей невестой, наш обедневший род сразу повысится рангом. А еще отцу девушки по традиции заплатят огромный выкуп. Поэтому я могла только молиться предкам – покровителям нашей семьи – о том, чтобы Скайгард выбрал не меня.
В карете я старательно делала вид, что любуюсь окрестностями сквозь маленькое запыленное стекло. Хотя любоваться было решительно не на что: унылая долина, сжатые поля, бурая трава вдоль дороги, серое небо. В деревне сейчас грязь и слякоть. Что мы там будем делать? Поросятам хвостики крутить?
– Маргарита.
– Да, – отозвалась я, не отрываясь от окна.
Сердце екнуло при звуках его голоса. Нет, это совсем никуда не годится: нельзя дать ему себя запугать.
– Что? – повторила я, обернувшись.
Наши взгляды встретились. Какие у него черные, жуткие глаза, нестерпимо смотреть в них долго, кажется, будто начинаешь тонуть, задыхаться… Я сделала глубокий вздох:
– Вы о чем-то хотели спросить, лорд Ньорд?
Он пересел ко мне. На узкой скамье сразу стало тесно, я отодвинулась, пытаясь втиснуться в стенку.
– Боишься меня, Ри? Правильно, бойся, мышка.
– Я не боюсь тебя!
Он вдруг взял меня за плечи. Я была уверена, что он попытается меня поцеловать. Пусть только попробует! Я вцепилась в запястья Скайгарда, пытаясь содрать с себя его руки. Но он был невероятно силен, я не могла совладать с ним. Ладно, тогда буду кусаться!
Но Скайгард не стал меня целовать, он повел себя вдруг очень странно: наклонился и прижался лицом к обнаженной шее. Он будто… нюхал меня.
– Ты… чего? – от неожиданности я вновь перешла на ты. – Отпусти немедленно! Я… я… я скажу отцу!
Скай поднял на меня взгляд, и омут его черных глаз оказался так близко, что я опять растеряла все слова.
– Мне тоже есть что ему рассказать, мышка Ри. Не забывай об этом. К тому же разве я причинил тебе какой-то вред? Оскорбил? Сделал больно?
Я вновь пожалела о том, что оказалась такой слабой и не открыла отцу сразу всей правды. Теперь Скай будет бессовестно пользоваться этим!
– Твое… Ваше поведение недопустимо! – крикнула я.
Скайгард отпустил меня и откинулся на спинку сиденья. По его лицу было совершенно не ясно, о чем он думает. Всю оставшуюся до деревни дорогу мы молчали.
Как я уже упоминала, смотреть в деревне не на что. Единственное местечко, куда можно заглянуть путнику, – трактир «На перекрестке», только вот лордам в этом заведении делать нечего. А девушкам запрещалось даже думать о подобном.
Карета остановилась у крыльца трактира, Скайгард спрыгнул на землю и протянул мне руку, предлагая опереться на нее.
– Идем?
– Туда?
Я в ужасе смотрела на приоткрытые двери, откуда секунду назад вышел, вернее вывалился, мужчина. Он с трудом стоял на ногах и, пытаясь сохранить равновесие, цеплялся за все, что видит. В данный момент он висел на перилах и что-то неразборчиво бормотал себе под нос.
– Я не пойду! – замотала я головой.
– Ты должна мне желание, Ри! Иначе сегодня вечером состоится разговор с отцом!
– Сколько можно! – не выдержала я. – Ты теперь так и будешь шантажировать меня? С меня хватит! Расскажи ему все! И больше не смей играть в благородство!
– Грозная Ри! Ладно, обещаю, ты выполнишь это желание – и мы в расчете.
– Что я должна сделать?
– Ничего особенного! Выпьем по кружке пива.
Я закусила губу и протянула ему руку. Скайгард буквально выдернул меня из кареты на землю и потащил за собой. Зачем, ну зачем ему это нужно? Хочет сломить мой дух?
Внутри оказалось темно, пахло кислым. У стойки сидели мужчины, они обернулись на звук открывающейся двери, да так и застыли, словно увидав привидение. Понимаю их: нечасто можно повстречать в таверне столь высокородных гостей.
Скайгард усадил меня за столик, который одним своим видом – налипшими крошками и мокрыми пятнами – вызывал тошноту.
– Так… это… того… – раздался над моей головой смущенный голос.
Я обернулась и увидела верзилу в замызганном фартуке. Взгляд у парня был совершенно очумевший.
– Пару кружек пива для меня и юной леди, – правильно истолковал его мычание Скайгард.
И вот передо мной со стуком опустилась глиняная кружка, укрытая шапкой пены. Огромная! Я столько не выпью!
– Зачем? – спросила я своего мучителя, сидевшего напротив.
– Потому что, как мне кажется, ты почувствовала себя мужчиной, мышка Ри. Мужчиной, который будет диктовать условия мне! Думаешь, ты со мной справишься? Заставишь плясать под свою дудку? – голос Скайгарда из обманчиво-мягкого вдруг сделался жестким и грозовым. – Думаешь, я не вижу насквозь все твои жалкие попытки сорвать смотрины? Так вот, Ри! Все будет так, как решу я! Скажу «пляши», ты будешь плясать! Скажу «пой» – будешь петь! Ты не мужчина, ты слабая маленькая девчонка. И таких, как ты, нужно учить и учить! Пей!
Я взяла глиняную кружку за ручку, в нос ударил запах дрожжей. Скайгард не отводил от меня взгляда черных насмешливых глаз. Был уверен, что победил. Если уступлю сейчас – придется уступать всегда! Я сжала губы и одним махом вылила все пиво на ненавистного жениха.
Ударит в ответ? Отлично! Хотя бы будет что предъявить родителям в качестве доказательства.
– А если расскажешь отцу, что колпак разбила я, я расскажу, что ты затащил меня в таверну! – проговорила я, стараясь, чтобы голос меня не выдал: на самом деле я вся тряслась как осиновый лист.
Скайгард медленно встал, и я тоже, цепляясь за стол, поднялась на дрожащих ногах. Я едва доставала ему до плеча и была слабее раз в пять, но пусть только попробует поднять на меня руку.
– Ну? – прошептала я, голос неожиданно пропал.
С плаща Скайгарда лились ручейки пива. Это даже могло показаться смешным, но мне было не до смеха.
– Если бы ты была моей женой, Маргарита, я бы научил тебя тому, как должна вести себя женщина, – тихо сказал он, на этот раз не повысив голоса, но стало до того жутко, что меня замутило.
– Я никогда не стану твоей женой! Никогда!
