Цугцванг для США?

В США считают, что усилия по борьбе с российскими операциями влияния, если они не будут тщательно разработаны, могут лишь усугубить проблему. А противники России, которые питают общественные опасения по поводу глобального влияния России, могут действовать как непреднамеренные силы по размножению паранойи.

Генри Фаррелл полагает, что «здесь наиболее полезным может оказаться технический язык оперативной кибербезопасности, а не международных отношений. Кибербезопасность предоставляет два ключевых инструмента для размышлений о проблеме – «моделирование угроз» и концепцию «поверхности атаки». Вместо того чтобы сосредоточиться на конкретных состояниях, модель угрозы позволяет нам ясно мыслить о широком разнообразии акторов, которые могут атаковать американскую демократию. Между тем, анализ поверхности атаки позволяет нам думать о «векторах», которые могут использовать эти субъекты, то есть уязвимости, которые они могут использовать, чтобы ослабить демократию и как их ограничить или закрыть.

Вместе эти инструменты позволяют нам понять реальную угрозу. Кроме России есть много акторов, которые могут ориентироваться на слабые стороны американской демократии, включая акторов в самой Америке. Поверхность атаки на американскую демократию необычайно широка и предоставляет множество возможностей для манипуляций. Если Америка будет поддерживать эти уязвимости, ей придется коренным образом изменить то, как она думает о демократии и безопасности.

В Америке в большей степени, чем в большинстве других западных стран, присутствует серьезный провал демократических знаний. В хорошо функционирующей демократии граждане в целом соглашаются с фактами и имеют некоторое доверие к демократической системе, позволяя демократии использовать разные перспективы и эффективно использовать их. В Америке, напротив, недоверие и глубокие разногласия по поводу фактов привели к кризису демократических знаний, что оставляет демократию открытой для внешних манипуляций.

Платформы социальных сетей также более открыты для преднамеренных манипуляций.

Опять же, Россия не занималась организованной, запланированной кампанией, а также оппортунистическим и квазико-ординированным набором пробных атак, проводимых с относительно ограниченными ресурсами. Адаптировав подход, который оттачивался на собственном населении, Россия использовала онлайн-идентичности, разводила сети ботов и использовала их для неустанного извлечения сообщений в социальных сетях, чтобы распространять путаницу и недоверие.

Такие опасения усугубляются, потому что общение в социальных сетях происходит на частных информационных системах, владельцы которых не раскрывают все, что им известно. Трудно узнать, в какой степени Twitter был скомпрометирован. Хотя Twitter утверждает, что независимые оценки сильно завышают количество поддельных аккаунтов, он отказывается давать свои собственные данные. Это почти невозможно для любого ресурса, кроме Facebook, или исследователей, подписавших обширные соглашения о неразглашении, чтобы точно знать, что происходит в социальных сетях Facebook.

Facebook использует патентованные алгоритмы, чтобы определить, какие истории нужно подчеркнуть в новостных лентах пользователей и какие похоронить, и не позволяет узнать, как рассказы распространяются по всей сети в целом. Это отсутствие видимости позволяет общественности опасаться, что российское влияние распространяется через темную сферу социальных сетей, которые невидимы для тех, кто непосредственно не участвует в них».

Несмотря на упоминание других акторов, в США убеждены, что «Россия адаптировала все более изощренные методы социальных сетей, в том числе сложный троллинг на новостных сайтах, фальшивые хештеги и кампании в Твиттере и тесную координацию между операциями в социальных сетях и другими средствами массовой информации. Российская пропаганда в социальных сетях, кажется, имеет несколько целей, в том числе «вызов паралича», укрепление групп, разделяющих цели или точку зрения России, и создание альтернативных нарративов, соответствующих целям России.

Игроки на уровне скрытой атрибуции, называемые «черными», создают контент на пользовательских носителях, например YouTube, но также добавляют комментарии и усиливают контент, произведенный другими, и поставляют эксплуатируемый контент на сайты с беспорядочными данными (так называемые мусорные сайты). Эти мероприятия проводятся сетью троллей, ботов, приманок и хакеров. Все тролли, боты и приманки относятся к поддельным учетным записям в социальных сетях, используемых для различных целей, но троллями и приманками управляют люди, а аккаунты ботов автоматизированы. В то время как тролли и боты обычно используются для продвижения определенного нарратива, приманки, как правило, используются для добычи информации и взлома аккаунта с помощью вредоносных ссылок. Тем временем хакеры портят сайты, производят атаки и извлекают секреты, необходимые для производства контента.

Кремлевские тролли и бот-аккаунты развивались и становились разнообразными для того, чтобы расширить свое влияние. Центр стратегических коммуникаций НАТО определил пять типов троллей. Это тролли, «обвиняющие американских троллей в заговоре», чтобы сеять атмосферу недоверия, «бикини-тролли», чтобы взаимодействовать с целью и вытягивать информацию, «агрессивные тролли», чтобы оскорблять людей и отваживать от участия в онлайн-дискуссии, «Википедия-тролли» для редактирования блогов и других страниц в пользу Кремля, «тролли привязанности», многократно дающие линки на российскую новостную платформу». Также появилось определение «роботролли», что отражено в специальном докладе Центра, вышедшем в 2020 г..

Необходимо отметить, что в 2018 г. была создана совместная группа Киберкомандования и АНБ по России. «Она работает с ФБР, ЦРУ и Министерством внутренней безопасности, при этом каждое ведомство имеет свою собственную инициативу по выявлению и сдерживанию влияния России. Директор ФБР Кристофер А. Рэй в 2017 г. создал рабочую группу по иностранному влиянию для противодействия таким попыткам».