Глава 9
Дальше всё пошло уже по проторённой колее. Быстрая пробежка по покрашенному скромной шаровой краской, хорошо освещаемому и добро продутому шелестящей вентиляцией коридору фрегата; по пути отмахнуться от Юноны: «Всё потом!»; нейроком подсветил дверь медотсека, я быстро скользнул глазом по настройкам капсулы (медтехник ведь, третий уровень!), лёгкое шипенье поднимаемой крышки, голой задницей на холодные, упругие валики (бр-р-р! мурашки по телу!), лёгкое шипенье закрываемой крышки, аут… Опять лёгкое шипенье теперь уже поднимающейся крышки, продрать глаза, санблок (бр-р-р! холодно!), натянуть комбез и рысью обратно, в рубку. На бегу снова отшить Юнону: «Потом, всё потом!», рапорт командиру фрегата.
— Товарищ командир, пилот Стоянов обучение по программам фрегата «Пила» закончил!
— Молодец, пилот Серьга! — повернулась ко мне Ульяна. — Что скажешь, Каон?
— Что тут сказать? Выйдем из гиперпузыря, потом дадим ему порулить. Как и планировали, на всю катушку. Управлять фрегатом это тебе не бот в самоволку гонять, тут другой навык нужен, другие знания. Жди, Серьга, через двое суток будет твой экзамен. А пока иди устраиваться и доктора в медкапсулу положи на декаду. Программы для обучения у него на руках.
Я и пошёл. Устроился нормально. Стас переделал и любовно усовершенствовал «Пилу». Облагородил, можно сказать. Он летал на ней один, но подумал и о возможных гостях: штатные каюты экипажа были преобразованы в трёхкомнатный люкс, с баром, дорогим синтезатором и мехами. Они были повсюду! Красивые меха, что тут скажешь. Видно, Стас уделял охоте много внимания. Я погладил чью-то шкуру рукой и гаркнул: «Юнона»!
— Чего кричишь как ошпаренный? — хладнокровно поинтересовалась телохранительница, выходя из соседней каюты.
— Привет, Юнона! Ну, где ты меня разместила?
— Не здесь. Это гостевой люкс. Здесь и так напихали семь человек. Теперь шесть, на декаду. Я бросила твой рюкзак в оружейке. Она ближе всего к рубке. Пошли?
— Ну, пошли… — разочарованно вздохнул я.
Однако вусмерть расстраиваться потерей койки в люксе было преждевременно. Оружейная фрегата была достаточно большой для нас вместе с Юноной (о других вариантах проживания телохранительница не захотела даже и слушать), рядом была мастерская с миниатюрным санблоком, но его уже оккупировали андроиды, и переводить их в другое помещение было лениво. Конечно, санблок им не нужен, но и мне он особо не требуется. Все услуги и удобства у меня есть или в рубке, или в кают-компании, или в маленьком спортзальчике. Так что, оружейка как место для размещения меня вполне устроила. А Юноне было все равно. Ей трельяж для макияжа, трёхстворчатый шкаф и гладильная доска для бабских тряпок были не нужны. Она девушка серьёзная.
В положенное время мы выскочили из пузыря. Под поднятыми щитами на семьдесят пять процентов и при включённой маскировке. Да, как только клан немного разбогател, её сменили на последнюю версию аграфской «Пелены». На базе «Дальняя» у Командора была какая-то подобная штука производства Джоре, но скоммутировать её с фрегатом в спешке просто не успели. Проще оказалось купить и поставить готовую аппаратуру скрыта. Управляла «Пилой», естественно, Ульяна. Я сидел за оружейным пультом, Каон мудрил с системами поиска, целеуказания и связи. Через три минуты он сказал: «Тут пусто. Можно прыгать дальше».
— Подожди прыгать, Consigliere, у нас ещё экзамен у Серьги будет. — И командир обратилась к искину фрегата. — Балаганов, подбери сектор пространства, где навигационная обстановочка будет посложнее.
— Есть, стардюкесса Жиро! — Ульяна болезненно поморщилась. — Сектор ZU-2-T-прима-7. Подсвечиваю на тактической сфере. Сделать туда микропрыжок или дойдёте сами?
— Я тебе устрою короткое замыкание, Шурка! — Мечтательно сказала Звёздная герцогиня. — За шалости разные… Экзаменуемый сам туда дойдёт. Предупреди экипаж и пассажиров, что будет сложный пилотаж, Шурка. Пусть разбегутся по койкам и привяжутся ремнями.
— Я не виноват, стардюкесса! Это ваш официальный титул! Такой же, как и «завлаб», например.
— Шурка, заткнись! Не порть мне аппетит. Серьга, что сидишь и лыбишься сзади! Переползай в правое пилотское кресло и дуй в сектор.
Дальше был обычный экзамен. Только немного потруднее. Этот гад Шурка Балаганов, ни дна ему, ни покрышки, подобрал для экзаменационного пилотажа совсем плохой сектор. Весь заваленный камнями. Но я тоже не лыком шит! Я приказал искину поставить в оружейные короба всех трёх пушек «Пилы» самые мощные по фугасному воздействию снаряды и просто превращал опасные каменюки в пыль, не давая им даже приблизиться на опасное расстояние, и выполнил, заодно, положенный после обучения норматив по стрельбе. Глядя на такое безобразие и разорительный расход боеприпасов, Каон быстренько поставил мне метку на нейроком, а Ульяна, подозрительно улыбаясь, сразу же вылезла из левого кресла и промурлыкала: «Я спать. Моё кресло не занимай, настройки собьёшь. Ты на вахте, Серьга. Балаганов, оформи Сергея Стоянова вторым пилотом фрегата «Пила» с сегодняшней даты с начислением положенных выплат и выдачей формы, атрибутики и другого вещевого довольствия». И тут же увеялась.
Сзади еле слышно прошуршало. Я обернулся. Это, конечно, была Юнона.
— Юнона, будь добра, принеси мне какой-нибудь шоколадный батончик. И что-нибудь попить. А то есть хочется, аж в глотке пересохло. Шурка, развяжи пассажиров! И рассчитай следующий прыжок по маршруту. Скачем!
* * *
Больше ничего интересного во время полёта к планете Метафар не произошло. И слава богу! Мне приключений даром не надо! От аварии и от саранчи ещё полностью не отошёл. Подошли к планете, обменялись запросами и ответами с медцентром, сели. Нас встретили, растащили по комнатам и кабинетам. Меня высмотрел лично доктор Ройс. Поздоровался, попросил подождать немного, выслушал информацию от своих помощников, отдал несколько распоряжений и потащил меня под землю, в древний центр Джоре по изучению проблем мозга.
Внизу было чисто, пусто и прохладно. Вкусно, лесной листвой, цветами и ягодами, пах воздух. Потом прошли в помещение лаборатории, и в воздухе явно повеяло больницей.
— Ещё раз здравствуйте, Сергей Дмитриевич…
— Серьга. Это мой позывной и допустимое при общении сокращение имени. Сергей Дмитриевич слишком официально и мне не по годам. Извините, доктор, что перебил Вас.
— Ничего… Серьга, значит? Хорошо. Сегодня, Серьга, делать ничего не будем. Я буду крайне занят с приезжими и клиникой наверху. Вы сегодня отдыхаете, приходите в себя от перелёта, акклиматизируетесь к планете, привыкаете к нашему текущему времени. Я только моментально осмотрю Вас в медкапсуле, и искин Центра займётся подбором для Вас…
— Тебя.
— Для тебя, — без спора кивнул доктор Ройс, — наиболее походящей конфигурации симбионта или пси-модуля. Это дело не быстрое. Работать будем завтра, а сегодня… — он задумался и хмыкнул, — а сегодня хочешь пойти на рыбалку? Стас с радостью ходил. Он говорил, что тут сумасшедший клёв, жор просто! Я вызову нашего специалиста, главного егеря нашего медцентра Лямого. Стас Вам про него не рассказывал, нет? Наш главный рыбак и охотник, природный рухвал.
Я только пожал плечами. Про рухвалов мне было ничего не известно, а на рыбалку я бы сходил.
— Вот и чудесно! Лямой будет ждать Вас…
— Тебя, — терпеливо вздохнул я.
— Тебя наверху со всеми принадлежностями для рыбалки! А теперь прошу Вас… тебя! Прошу со мной! Вот, ложись в эту капсулу. Она более мощная, — подвёл меня доктор Ройс к глыбе чёрного пластика. Я полез в кармашек на поясе.
— Доктор Ройс, мой учитель колдовства… ну, учитель по оперированию даром псиона, как мы его понимаем на Земле, сделал для меня лекарство… зелье… вытяжку. Не знаю, как и сказать-то… В общем — это вытяжка из земных галлюциногенных грибов. Она способствует снятию каких-то стопоров в человеческом мозгу. Употребление этих препаратов в бою и при обращении к духам практикуется на Земле уже сотни лет. Есть письменные источники датируемые прошлым тысячелетием, по крайней мере. Викинги там, шаманы всякие… Ну, псионы местные… — пояснил я бестолковому джорешнику. — Вот, возьмите. Потом посмотрите, может, чем-то полезно для Вас это зелье будет. Мне, например, оно точно помогло. Посмотрите!
Доктор Ройс с интересом выхватил у меня из руки пузырёк из-под валокордина и посмотрел его на просвет.
— Интересно, интересно… — пробормотал он. — Пару раз Стас уже сумел меня удивить… Когда я лечил его от отравления горючим для двигателя, которого он выпил целый стакан и когда он дал мне семена лотоса. Я внимательно посмотрю вашу вытяжку, Сергей Дмитриевич.
Я только осуждающе покачал головой и полез в огромную медкапсулу. Нет — лучше в огромный медбокс!
* * *
Доктор Ройс меня не обманул, я действительно провёл в медбоксе Джоре не более десяти минут. Этого вполне хватило руководящему кристаллу для осмысления стоящей перед ним проблемы и принятия решения. Почему кристаллу? Да потому, что доктор Ройс «in corpore», так сказать, мотался по срочным, в момент валом накопившимся делам наверху, а управляющий кристалл (доктор Ройс в виде тридцатисантиметрового фиолетового кристалла, похожего на прозрачную призму) должен был придумать, что можно побыстрее соорудить из подручного материала и как это «что-то» засунуть в мои мозги, чтобы на выходе получить настоящего псиона для одного из кланов Джоре? К счастью, доктору Ройс-кристаллу уже приходилось такие задачи успешно решать, алгоритм был наработан, сырья для выращивания симбионта было завались. Мозги, куда имело смысл подсадить личинку, были ему любезно предоставлены кланом Росс. Это был я, если кто ещё не понял… Я обречённо вздохнул и полез наружу из раскрывшегося древнего медбокса.
Наверху, как и говорил доктор Ройс, меня уже ждал удивительный, маленький человечек с длинным, плотно набитым чехлом защитного цвета. С удочками, предположил я, и не ошибся. Это был настоящий рухвал, теперь я знаю, что это слово обозначает, главный егерь Центра и санатория «Трын-трава» Лямой. Он был вылитый африканский бушмен, только не голый, а в выгоревшем почти до белизны камуфляже, и морщинистым как шарпей на пенсии. Интересный человек, в общем! А в целом — рухвал рухвалом, конечно!
— Это ты из племени Стаса? — в лоб спросил он меня.
Я не стал запираться и отказываться от всего, как партизан на допросе, и согласился с его утверждением.
— Рыбу ловишь? Есть будешь? — продолжил шарпеевый рухвал.
Я снова вынужден был признать, что да, таки ловлю и таки иногда ем. Даже иногда с аппетитом.
— Это хорошо, — несколько успокоился рухваловый шарпей. — А то Стас, бывало, рыбу ловит, а не ест. А вот икру любит.
Я согласно покивал головой, отмечая ветреность и плохой вкус Стаса. Лямому моё поведение понравилось, он молча сунул мне чехол с удочками и неспешно направился к ближайшему озеру. Его было отлично видно от входа в подземные помещения Центра, озеро лежало в маленькой низинке в полукилометре от нас. Но купающихся и загорающих из санатория на песочке пляжа не было. Видимо, их пребывание на лечении стоило так дорого, что времени на водные процедуры в кошельках просто не оставалось. Я тут же передал тяжёлый брезентовый свёрток Юноне. У меня всё лучше и лучше получалось не замечать своего телохранителя, но вовсю пользоваться её возможностями. По переноске тяжестей, к примеру.
Рыбак я слабый, но распутать леску, насадить на крючок какой-то кубик наживки и забросить её в воду я смог. Дальше было уже не так интересно. Рыба даже ни клевала, она просто жрала! Садилась даже на пустой крючок. Мне такая рыбалка в поплавок не упиралась! Интерес был полностью потерян. Активных рыбоедов в нашей семье не было, рыбу готовили весьма и весьма редко, лично я предпочитал балыки — желательно чавычу, и икру — желательно красную, а что делать с таким большим уловом, я не знал. Но тут ситуацию точно просёк морщинистый маленький егерь.
— Надоело тебе? Ну, и хватит на сегодня. Пойдём, оттащим эту рыбу на кухню, там нам немножко её и пожарят. Будешь? — вопросительно посмотрел на меня главный егерь.
Я опять утвердительно кивнул. Это, что я называю, и рыбку съесть, и сковородку не помыть. Сама дуриком наловилась, на камбузе пожарят, тебе остаётся лишь зажаренным пером плавника похрустеть. От жаркого солнца, прохладной воды, избытка кислорода в чистейшем воздухе накатила приятная усталость. Глаз довольно зажмуривался. Сейчас рыбки поедим — и в люлю, на сохранение. Для завязки «морской груди под ремнём» как говорили моряки…
* * *
В медбоксе я просидел три дня.
— Что так долго, доктор? — скрывая своё беспокойство, сдержанно поинтересовался я после душа и облачения в парадно-выходные одежды. Да! Мне же выдали кортик! Я же теперь второй пилот фрегата-девятки. Это вам ни хухры-мухры! В чёрной с золотом парадке, с низко, по-флотски, болтающимся у меня на портупее кортиком, да ещё со спины, я выглядел как вылитый стардюк клана Росс. Это тревожило и звало к таинственным карьерным высотам! А тут такой облом — что-то пошло явно не так с моим младенцем-симбионтом.
— Не стоит так волноваться, Сергей… э-э, Серьга! — ответил доктор Ройс in corporе. Тут же меня по нейрокому поддержал доктор Ройс-кристалл. — Всё прошло штатно и вполне успешно. Ваше время потрачено не зря, медбокс создал все условия для лучшего роста симбионта Джоре. Более вам не нужна будет любая нейросеть. Симбионт выращен именно под вас…
— Тебя… — безнадёжно вздохнул я.
— …разумеется, тебя! Именно под тебя! Под твою кровь, кстати, у ва… тебя очень высокий процент совпадения с геномом Джоре, под девяносто восемь процентов. Разовьешь своё пси и будешь взаимодействовать с самой сложной техникой и аппаратурой Джоре на ментальном уровне. Гордись! Не каждый чистокровный Джоре это мог!
— Ну, да! А сотни тысяч, да что там — миллионы Джоре в Звёздном флоте, в космодесанте, на сложнейших производствах, в науке…
— Я тебя перебью, Сергей! — мягко сказал Доктор Ройс. — Капитан корабля и техник, генерал и рядовой, ученый и лаборант…
— Всё-всё, я понял! — поторопился прервать его я. — Ухватил, спасибо!
Доктор Ройс величаво кивнул.
— Так вот, только после того, как твой симбионт созреет и полностью развернётся, только после того, как ты овладеешь пси, ты станешь практически равным среднему Джоре. А он мог многое… — доктор Ройс задумался и замолчал.
— Доктор… доктор! Так я, может, пойду? Тренироваться на истинного Джоре? — осторожно потревожил я один мощный разум в двух флаконах.
— А? Тренироваться? Нет, ещё рано, Серьга! — очнулся доктор Ройс. — Мы ещё бьёмся над твоим земным зельем. Это настоящее чудо, по своей значимости превышающее даже комплекс веществ, выделенных из семян земного лотоса! Я чувствую, что в вытяжке из этих волшебных грибов что-то спрятано, что-то тайное нами пока ещё не познано, но не могу добраться до истины! Но это пока… Пока ты можешь залить себе базу Джоре для одарённых подростков, лучшего у меня нет…
— А я и есть подросток. Одарённый, там, или нет — потом разберёмся, — буркнул я.
— И безуровневую базу Содружества «Псион» обязательно возьми. При её создании, надеюсь, Старшие расы использовали исходные данные, оставшиеся от истинных Джоре. Искренне на это надеюсь. И ложись здесь, под землёй, в бокс, учить эти базы. На декаду, как обычно. А потом возьмёшь Лямого, и в лес, на отдых. Это поможет релаксации и успокоению…
— Лучше на вулкан Фудзияму, смотреть на покрытые облаком бело-розовых цветов вишнёвые деревья… — и я мечтательно посмотрел в удивлённые глаза руководителя научного Центра. — Это у нас на Земле так японцы делают. Ну, один народ воинов, моряков, рисоводов и поэтов… каратэ.
— Очень поэтично! Вулкан и деревья, превратившиеся в облака нежных цветов! Вы, Сергей, особый народ. Настоящие истинные Джоре!
— А как же! Мы ведь из клана Росс! — и я наморщил лоб в тщётной попытке заставить мой нейроком работать ещё лучше. Есть! Поймал, видел как-то мельком в сети. — Стихи! Ёса-но Бусон, пожалте бриться:
Нежным вихрем лепестков
Обметала сакура соломенный плащ
На переплавщике брёвен…
Доктор Ройс подпёр ладонью подбородок и глубоко задумался. На долгие две минуты.
— Как это тонко и поэтично! — наконец прошептал он. — Мгновенная вспышка обнажённых чувств древнего поэта, и навечно запечатлённая в глубине моей души сказочно прекрасная картина! Как будто видишь отраженье белой дымки вишнёвого цвета в тёмной, быстрой и прозрачной воде горной реки, с ласковым шепотом бегущей между серых скал! А ещё у вас есть что-нибудь?
— А как же! Вот, например:
Я помню чудное мгновенье,
Как предо мной явилось ты.
Пошло ты на хер, привиденье,
Я …
Хм-м-м, дальше продолжать лучше не стоит. Нет, куда это, к чертям собачьим, меня занесло? Это не совсем то. «Мимо тёщиного дома…» если? Совсем не то. Тоже не подойдёт…
— Я вам потом что-нибудь подберу, доктор Ройс. А буду на Земле — привезу вам японский сборник хокку. Или танка. На худой конец — наши русские частушки привезу… Это концентрат русской души! Куда там японцам до них со своим танком! А пока, напоследок, поистине драматическое хокку:
Гейша под литром саке
Сакуре своей не сёгун,
Помни об этом, самурай!
- Consigliere (итал.) — советник босса в мафиозном клане
- In corpore (лат.) — в теле (в образе человека)
