Пролог
Добро пожаловать на фабрику контента
Если снимать фильм о потерявшем работу мрачном парне пятидесяти с лишним лет, которому выпал шанс начать свою карьеру заново, то первая сцена могла выглядеть так: понедельник, солнечное и прохладное апрельское утро, свежий ветер дует со стороны реки Чарльз в Кембридже, штат Массачусетс. Мужчина с седыми волосами, немодной стрижкой, в очках в роговой оправе и рубашке с воротником на пуговицах паркует свой Subaru Outback на крытой стоянке; слегка вспотевшими ладонями он хватает свой дорогой рюкзак с ноутбуком и направляется к главному входу великолепного, отреставрированного исторического здания из красного кирпича. На дворе 15 апреля 2013 года, и этот человек – я. Это мой первый день в HubSpot, моя первая работа вне стен редакции.
Офисы HubSpot занимают несколько этажей бывшей мебельной фабрики XIX века, которую превратили в квинт-эссенцию того, как должен выглядеть технологический стартап: деревянные балки, матовое стекло, большой атриум, образцы современного искусства, расположенные в холле. Поднимаясь в лифте на третий этаж, я в одно и то же время испытывал нервное напряжение и прилив адреналина. Какая-то часть меня все еще не верила, что я сделал это. Девять месяцев назад мне бесцеремонно дали пинка на месте моей прежней работы в журнале Newsweek, в Нью-Йорке. Тогда я был в ужасе при мысли о том, что никогда не смогу найти работу вновь. А сейчас я вот-вот стану парнем, занимающимся маркетингом в одной из самых успешных компаний Восточного побережья, недавно появившейся на рынке. Существовала только одна небольшая проблема: я ровным счетом ничего не знал о маркетинге. Но это не казалось мне существенным препятствием, когда я проходил собеседования, в ходе которых убалтывал людей взять меня на работу. Теперь я уже не был настолько уверен в себе.
Я успокаивал себя мыслью о том, что HubSpot вроде бы сам очень хотел, чтобы я у них работал. Череп, директор по маркетингу или CMO, написал статью на сайте HubSpot, в которой сообщал, что взял меня в команду. В техноблогах стали появляться истории о пятидесятидвухлетнем журналисте Newsweek, покинувшем медиабизнес ради работы в софтверной компании.
Но уже на ресепшен HubSpot меня ждала первая странность: никто меня не ждал. Девушка, сидящая за стойкой, по имени Пенни, выглядевшая, как старшеклассница, не имела понятия, кто я такой и что здесь делаю. Она нахмурилась и заглянула в компьютер: ничего. Неожиданно. Я не ждал духового оркестра и шариков, но по крайней мере предполагал, что кто-нибудь, вероятно, мой босс, встретит меня в мой первый рабочий день.
«Я буду работать на Черепа», – сообщил я Пенни.
Череп – это большой неуклюжий парень уже много за тридцать с наивным лицом, который когда-то был нападающим в школьной футбольной команде и все еще выглядит соответствующе. На своем официальном фото команды менеджеров HubSpot он одет в оксфордскую рубашку с отложным воротником и белую футболку, как бугай из студенческого братства. Формально это он взял меня на работу, но само решение принималось соучредителями HubSpot – Брайаном Халлиганом, генеральным директором, и Дхармешем Шахом, техническим директором. Халлиган и Шах не нанимали меня – это я нанял их. Я нашел вакансию в HubSpot в колонке объявлений о найме на работу на LinkedIn, прошел два собеседования и в итоге встретился с Халлиганом и Шахом, которые предложили мне должность «члена маркетингового научного сообщества». Название должности звучало необычно, но в то же время приятно, как-то по-академически, намекая на то, что я буду исполнять в компании роль своеобразного «серого кардинала». Список моих обязанностей выглядел неконкретным, но я полагал, что буду писать статьи на официальный сайт HubSpot, консультировать руководителей по стратегии работы с медиа, писать речи для генерального директора и принимать участие в конференциях в качестве некоего бренд-евангелиста.
Пенни сделала несколько звонков и наконец сообщила, что Черепа сегодня нет в офисе. Я сверился с календарем на своем телефоне и проверил почту, чтобы убедиться в том, что прибыл в назначенный день. По моему мнению, именно так дело и обстояло.
«Как насчет Уингмана?» – поинтересовался я. Уингман – приятель Черепа, тридцатиоднолетний директор чего-то там… Я уже встречался с Уингманом, и он показался мне довольно милым. Я на самом деле не знаю, чем он занимается, но, в общем и целом, он представляет собой мини-Черепа. Он и выглядит, как Череп, – круглое лицо, коротко остриженные волосы, и одевается так же: «повседневно-деловая» униформа, состоящая из джинсов, спортивной куртки, оксфордской рубашки с отложным воротником и белой футболки.
Пенни сделала несколько звонков. Уингман тоже отсутствовал. Нигде не могут найти.
«Может, вы присядете?» – спросила она.
Я сел на оранжевый диван и обратил взгляд на телевизор с плоским экраном, по которому без перерыва крутят TED. Оранжевый – официальный цвет HubSpot, и его можно увидеть здесь повсюду: оранжевые стены, оранжевая вентиляция, оранжевые столы. Сотрудники носят оранжевую обувь, оранжевые футболки и дурацкие оранжевые солнцезащитные очки. Они носят с собой оранжевые блокноты и пишут в них оранжевыми ручками. На свои ноутбуки они наклеивают оранжевые стикеры. Логотип HubSpot – это оранжевая звездочка с расходящимися от нее тремя маленькими лучами с выпуклостями на концах. Иногда этим символом заменяют букву «о» в слове HubSpot. Я не понимаю, какую идею призван нести этот знак, как, наверное, многие не понимают, что три палки с округлыми концами выглядят, как три оранжевых члена. Эти оранжевые шняги пестрят повсюду в здании, даже на толстовках, шляпах и других предметах одежды и стиля от HubSpot, которые выставлены тут напоказ и которые можно приобрести лично или через интернет-магазин компании HubShop.
Я все еще пребывал в ожидании, сидя на диване, а ведь был понедельник, девять часов утра, и все хабспоттеры хлынули в офис; на многих из них была одежда с логотипом фирмы, как если бы они были членами спортивной команды. Большинству из них лет двадцать с чем-нибудь. Парни здесь одеты, как любой бро, – шорты, шлепанцы, рубашка навыпуск и бейсболка задом наперед; женщины здесь выглядели, пользуясь выражением моего друга, «как студентка колледжа из Новой Англии, идущая на свидание», что означает наряд, состоящий из джинсов, пары ботинок и кофты.
Какая-то женщина подошла на ресепшен и стала что-то говорить секретарше. На ней был костюм – она, безусловно, пришла сюда на собеседование. Пенни предложила ей присесть. Женщина села рядом со мной, но затем, уже через минуту, поднялась, потому что ее позвали на встречу. А между тем я все еще сижу. А время идет. Пенни взглянула на меня. «Я еще проверяю информацию», – говорит девушка. Я улыбаюсь и говорю ей, что нет проблем. Пенни продолжает кому-то звонить, посматривая на меня, а затем закатывает глаза, пытаясь понять, что же делать с этим седовласым парнем, который заявился невесть откуда и заявляет, что он тут работает.
Наконец, спустя несколько телефонных звонков, подъехал парень по имени Зак. Он извинился за то, что Уингмана и Черепа сегодня нет на месте, и предложил устроить мне экскурсию по офисам. Заку было около двадцати лет с небольшим. Он являлся счастливым обладателем доброжелательной улыбки и уложенных гелем волос. Юноша напомнил мне практикантов в Newsweek, только что окончивших свои колледжи и проводивших предварительные исследования для писателей. Я решил, что он чей-нибудь ассистент.
В здании, где мы находились, также располагалась венчурная фирма и ряд других, более мелких компаний, в числе которых я заметил Sonos, производителя домашнего беспроводного стереооборудования. Но HubSpot продолжал расти, распространяться и колонизировать все больше территорий в здании. Инженеры работали на одном этаже, маркетологи – на другом, отдел продаж – на третьем. В штате HubSpot состояло пятьсот сотрудников, и набор новых членов шел сумасшедшими темпами. Говорили, что это самое лучшее место для работы в Бостоне, с такими бонусами, как нелимитированный отпуск и медицинское страхование в Blue Cross, полностью оплачиваемое компанией.
Офисы имели поразительное сходство с детским садом системы Монтессори, в который ходили мои дети: там было много ярких красок (полутона не приветствовались), множество игрушек и комната для тихого часа с гамаком; стены были расписаны умиротворяющими пальмами. Офисы в виде игровых площадок впервые появились в Google, но теперь они, подобно инфекции, распространились по всей индустрии технологий. Работа не должна быть просто работой; работа должна приносить радость. HubSpot поделен на «районы», каждый из которых назван в честь одной из частей города: Север, Юг, Чарльзтаун. В одном из районов есть набор музыкальных инструментов на тот случай, если людям захочется устроить спонтанный джем-сейшн, чего, по словам Зака, тут никогда не случалось; инструменты стоят там, как декорации. В каждом районе есть небольшая кухня с автоматическими эспрессо-машинами и зонами отдыха с диванами и досками, на которых люди мелом пишут что-то вроде «HubSpot = клево», а также мотивационными посланиями вроде: «Есть причина, по которой у нас два уха и только один рот. Это для того, чтобы мы слушали вдвое больше, чем говорим».
На первом этаже огромный конференц-зал удваивается в размерах благодаря игровой комнате с неизбежным настольным футболом, столом для пинг-понга, шаффлбордом и видеоиграми. В столовой по соседству стоят огромные холодильники, набитые ящиками с пивом, шкафчики с бейглами и хлопьями, а на одной стене висит множество стеклянных раздаточных машин с орехами и сладостями. Ее называют «стеной сладостей», сообщил мне Зак, подчерк-нув, что хабспоттеры особенно ею гордятся. Эта стена – одна из главных достопримечательностей, которую они показывают посетителям. Это что-то вроде символа культуры веселья. То, что делает HubSpot уникальной организацией. Здесь место молодых, брызжущих энергией. Команды сотрудников собираются вместе, чтобы поиграть на батуте в вышибалу, погоняться на картах или сыграть в лазертаг.
По коридорам HubSpot бродят собаки, потому что, как и украшения для детского сада, собаки стали частью этикета технологических стартапов. В полдень, рассказывал Зак, группа братанов встречается в холле на втором этаже, чтобы вместе поделать отжимания. Наверху – место, где можно сдать вещи в химчистку. Иногда сюда приглашают массажистов. На втором этаже есть душевые, которые предназначены для владельцев велосипедов и тех, кто осуществляет пробежку в обеденный перерыв; также они служили местом для занятия сексом, когда пятничная феерия счастья выходила из-под контроля. Позже я узнал (от Пенни с ресепшена, она фантастический источник сплетен), что в какой-то момент все настолько вышло из-под контроля, что менеджерам пришлось рассылать специальные памятки. «Это люди из отдела продаж, – докладывала мне Пенни. – Они отвратительны».
Позже мне довелось услышать историю об уборщиках, пришедших в одно субботнее утро и обнаруживших в мужских туалетах на первом этаже несколько наполовину пустых упаковок пива, большущую лужу блевотины и пару тонких прозрачных трусиков. Уборщики не были от этого в восторге. Им поплохело еще больше, когда однажды утром парень двадцати с чем-то лет из отдела маркетинга пришел на работу пьяным в стельку и, по непонятным причинам, поджег тележку уборщика.
Все работают в огромных комнатах без перегородок, толкаясь друг с другом, как швеи на фабриках рубашек в Бангладеше, только вместо швейных машин у них ноутбуки. Свирепствуют битвы с использованием разного вида игрушечного оружия. Бойцы перестреливаются, укрывшись за плоскими мониторами, пригибаясь и перекатываясь под столами. Столы для работы стоя лишь недавно вошли в обиход технологических компаний, но в HubSpot они были установлены повсюду. Руководители проводили совещания стоя и даже на ходу; это означало, что вся команда выходит на прогулку, во время которой и проходит совещание.
Ни у кого здесь нет собственного офиса, даже у гендиректора. По поводу этого существует особое правило. Каждые три месяца все меняются местами, как в игре со стульями и музыкой. В HubSpot это называется «ситин-хак», а смысл этого действа в том, чтобы напомнить всем, что перемены неизменны. Если вы хотите уединения, вам нужно «забронировать» одно из помещений для совещаний, которые расположены по периметру рабочих пространств. Некоторые помещения для переговоров названы в честь игроков «Ред Сокс», некоторые в честь «известных маркетологов» – нужно немного времени, чтобы все это осело в голове. Кое-где стоят кресла-мешки вместо настоящей мебели; в таких комнатах люди разваливаются на них с ноутбуками на коленях.
Конечно, выглядит это придурковато, и вас не покидает ощущение чего-то искусственного, кажется, будто все работают слишком усердно, чтобы убедить себя, что они заняты крутой работой и им все здесь нравится. Но кому до этого есть дело? Сегодня мой первый день. Я в восторге от того, что нахожусь здесь. Вот умора! За последние несколько лет я посетил дюжину мест вроде этого, и мне всегда было интересно, каково это – работать в одном из них.
Во время обхода здания Зак рассказал мне немного о себе. Как и я, в HubSpot он новичок. Пришел месяц назад. В колледже изучал английский язык и хотел стать спортивным журналистом. Но после окончания колледжа решил, что работа журналиста слишком нестабильная, и вместо этого устроился на работу в Google. Я ответил ему, что он все сделал правильно. Публикации борются за место под солнцем, а репортеров сокращают пачками, вот поэтому люди вроде меня и появляются в местах типа этого, пытаясь вновь обрести себя, работая в PR или маркетинге. Такого рода работа, предположительно, требует тех же навыков, что нужны и для занятия журналистикой, то есть умения писать и соблюдать сроки. И если честно, по меркам корпоративной Америки, если ты ею занимаешься, ты дешевка.
Зак решил, что будет полезно рассказать мне, как работает отдел маркетинга. Мы прошли в комнату переговоров, и там Зак начал рисовать структуру организации на белой доске. Мой собеседник, как потом выяснится, любит писать на таких досках. Во главе отдела маркетинга он изображает Черепа, директора по маркетингу. Под ним – Уингмана и трех других людей. У каждого из этих руководителей есть команда или несколько команд, собранных под их началом. Зак продолжал изображать структуру в виде древа, которое становилось все больше и больше, пока не заняло все пространство доски. Существуют товарный маркетинг, интернет-маркетинг, маркетинг по электронной почте, маркетинг в социальных сетях, потребительский маркетинг, конверсионный маркетинг. Есть работники, формирующие спрос, есть те, которые занимаются защитой интересов клиента. Есть люди, которые осуществляют продажи и ведут клиентов. Есть нечто, называемое «командой воронки», другая группа называется «бренд и шумиха», она контролирует команду по связям с общественностью и проводит ежегодную конференцию пользователей.
Наконец, существует команда контент-маркетинга. Она состоит из людей, пишущих в блоги, и тех, кто создает электронные книги. Это и будет местом моей работы.
Я отметил для себя кое-что любопытное: на схеме имя Зака находилось над командой контент-маркетинга, прямо под Уингманом. Я не эксперт в корпоративной организации, но, основываясь на том, как эта схема была составлена, предположил или, скорее, испугался, что этот парень, который, предположительно, занимает должность какого-нибудь ассистента, может оказаться моим непосредственным руководителем.
– Подожди минутку, – говорю. – Я запутался.
И смотрю на Зака.
– Зак, – говорю я, – чем ты здесь занимаешься? В чем состоит твоя работа?
– О! – восклицает он. – Я управляю командой контент-маркетинга.
– Так, если ты управляешь командой контент-маркетинга, – говорю я, запинаясь, – это означает, что ты мой босс? – Я сделал все, чтобы мой голос не звучал встревоженно. – Я работаю на тебя?
Зак ответил, что не знает, может ли он на самом деле назвать себя моим боссом. Строго говоря, по его разумению, официально моим руководителем будет Уингман. Но на регулярной основе я действительно буду работать в команде под управлением Зака.
«Блиииин…» – протянул я мысленно.
– Хорошо, здорово! – отреагировал я на словах.
Зак захотел отвести меня на мое рабочее место. Я поднялся, чувствуя, что голова у меня идет кругом, и проследовал за ним к выходу из комнаты для переговоров, по коридору, двигаясь мимо людей, которые внезапно стали казаться мне слишком молодыми, как школьники. Они были везде, сновали тут повсюду. Они бегали туда-сюда с ноутбуками, сидели в группах и небольших помещениях для совещаний со стенами из стекла, рисовали на досках, просматривали презентации PowerPoint на гигантских мониторах, пили кофе и что-то записывали. Думаю, я был близок к приступу паники. Все выглядело, как дурной сон. Часть меня рвалась назад, к входной двери.
«Черт-черт-черт!» – продолжал повторять внутренний голос в моей голове в то время, пока я шел за Заком и его уложенными гелем волосами по коридору, чувствуя, как пульсирует у меня в висках.
Девять месяцев назад я был редактором по технологиям Newsweek. Работая там, я в упор не замечал людей вроде Зака, Уингмана или даже Черепа. Они были из числа тех, на чьи пропущенные звонки я не отвечал, чьи электронные письма удалял, не прочитав их. Даже Халлиган и Шах были настолько мелкими сошками, что я, наверное, даже не выкроил бы время на то, чтобы встретиться с ними и попить кофе, и уж точно я бы не писал о них. А Зак? Вот тебе на! Он только пять лет назад закончил колледж, а весь его опыт состоит из двух стажировок в качестве журналиста и трех лет неквалифицированной работы в региональном офисе по продажам рекламы Google.
Зак привел меня в тесную каморку около пяти метров шириной и десяти метров длиной, где двадцать молодых девушек сидели в два ряда и смотрели на экраны своих ноутбуков. Это называлось фабрикой контента. Они и в самом деле так ее величали. Девочки, сидящие передо мной, были создателями контента. Прямо так они себя и называли. «Хотите больше контента? Кликните сюда!» – это было написано на маленьких окошках рядом с постами в блоге, в надежде, что слова «больше контента» смогут удержать читателей на сайте.
Я улыбаюсь и пожимаю руки, идя по проходу мимо неясных очертаний Эшли, Аманд, Бриттани и Кортни, осознавая в то же время, что я, без преувеличения, в два раза старше любой из них. «А где ты работала раньше?» – спрашивал я некоторых из них, на что ответом был странный взгляд и фраза «Эмм… училась в колледже». Я перестал задавать этот вопрос. Они все были женщины, все белые, все одеты в джинсы и у всех одинаковые прямые волосы спускались до плеч. Все они, по-видимому, были сбиты с толку моим присутствием. Что этот старикан тут делает? Я улыбаюсь и понимаю, что уже не могу вспомнить ни одного из их имен.
Затем Зак представил меня команде, ведущей блог, людям, с которыми я ближе всего буду сотрудничать: Марсии, Джен и Эшли. Я уже читал их работы. Они используют словечки вроде «точняк» и «офигительно», а также пишут статьи в блог с заголовками вроде «Пять способов сделать вашу целевую страницу отпадной» и «Семь советов, как улучшить качество ваших лидов». Они по-простецки заявляют: «О-ля-ля, блогерство – это трудно, да? Нам уж можете не говорить!!! Но вы знали, что есть лекарство от этой летней блогерской тоски? Ну что ж, а оно есть, и мы вам о нем расскажем, так что читайте дальше!»
Не знаю, как сложатся у меня отношения с этими женщинами. Не я их босс. А Зак. Зак показал на свободный стол. «Думаю, можешь расположиться там», – произнес он. Вместо кресла там лежал большой резиновый мяч – оранжевый конечно же – на подвижной подставке. Я не совсем был уверен в том, как мне следует поступить. Если попрошу кресло – буду выглядеть как странный ретроград, не знающий, как сидеть на пружинистом мяче, или как примадонна, требующая к себе особого отношения. Но если я усядусь на эту штуку, то почти наверняка сразу же свалюсь с нее. Я представил, как я, пятидесятидвухлетний мужчина, грохаюсь с оранжевого мяча на пол, а кучка молодых девиц в это время пытается сдержать смех. В результате, превозмогая неловкость, я спросил Зака, не найдется ли тут чего-нибудь более консервативного, например, настоящего стула. Мы нашли кресло, стоящее у стола в другом помещении. Первый кризис был предотвращен.
Зак ушел к своему столу и приступил к работе над чем-то там этаким, в то время как я расположился за моим рабочим местом, голым и пустым, если не считать нового Macbook Air. И все? Это моя работа? Я на самом деле буду приходить сюда каждый день и сидеть за этим дерьмовым маленьким столиком в этой дерьмовой маленькой комнате? Эти люди – мои новые коллеги? В чем именно заключается моя работа? Как только я разберусь со всеми бумагами, необходимыми для трудоустройства, как только меня сфотографируют и я получу пропуск на работу и пропуск на парковку, что я должен буду делать? Похоже, у Зака нет на этот счет ни малейшего понятия. Он сам еще настолько новичок, что не понимает, в чем состоит его собственная работа, не то что моя.
Весь день я провел, заполняя бумаги и пытаясь не сорваться. Несомненно, Халлиган и Шах не наняли бы меня для того, чтобы просто засунуть в какую-нибудь комнату и велеть «работать на Зака». Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Когда Череп придет, он во всем разберется. Хотя, опять же, разве это не дурной знак, что Череп, который так пекся о том, чтобы меня приняли на работу в компанию, не встретил своего нового сотрудника в первый рабочий день?
«Сохраняй спокойствие, – говорю я себе. – Дыши глубоко». Но как бы я ни старался, у меня не получалось отгородиться от назойливого рефрена в голове (черт-черт-черт), который продолжал твердить, что я допустил очень большую ошибку. Вскоре я понял, что голосок этот не ошибался.
