«Волк-призрак» и «Дамасская роза» стояли на Ззр’зррт пять долгих дней. Заводы нимов изготовили топливные элементы и боеприпасы, которые могли использовать оба локомотива, а также новые пушки для «Волка-призрака». Они прицепили товарный вагон и один из своих вагонов без окон позади трех других из Дездемора. Нова беспокоилась, что лишний вес может привести к ненужной трате топлива, но Зен был только рад, что ему не придется делить свои вагоны с нимами. И «Роза», казалось, обрадовалась прибавлению вагонов, тем более что «Волк-призрак» помогал ей их тащить. Она послала своего последнего ремонтного паука с палочками и краской, чтобы их преобразить. Сначала она снова нанесла на свой корпус в красный цвет. Затем нарисовала хатов и герастеков, сияющих ночных пловцов и танцующих нимов. По просьбе «Волка-призрака» она нарисовала призрачного волка, летящего вдоль его черного капота. «Роза» подумала, что вышло как-то буквально, но «Волк-призрак», похоже, остался доволен: в глубине души он был простым.

– Этот поезд нуждается в собственном названии, – сказала «Роза», когда закончила. – У локомотивов есть названия, но иногда, если они тянут специальный поезд, ему дают свое имя, как у поезда Зенитов или «Межзвездного экспресса».

Поэтому вдоль бортов вагонов человеческим шрифтом, который никто в Паутине не мог прочесть, она вывела название «Черный Призрак».

Нова и интерфейс наблюдали за тем, как оформляется произведение искусства.

– Никогда раньше не видел, чтобы поезда сами рисовали, – сказал интерфейс. – Музыка – да. Даже поэзия. Но не живопись.

– Это все Флекс, – объяснила Нова и рассказала ему о своем потерянном друге-моторике, который когда-то был величайшим граффитистом к востоку от О-связки. – Когда Флекс умер, он скинул свою личность «Розе». (Я думаю, тогда это как раз был «он», но иногда бывала и «она»: Флекс не любил, когда его ограничивали). Но большая часть кода просто отскочила от брандмауэров «Розы», а остальное рассеялось по всем ее системам. Тем не менее, в них еще осталось достаточно Флекса, чтобы рисовать.

– Должна быть возможность восстановить всю личность, – сказал интерфейс. – Мордант-90 займется этим, когда мы вернемся домой. Флекса можно загрузить в новое тело.

– Это может оказаться не так просто, – сказала Нова. – Флекс в прежнем теле через многое прошел. Новый еще не значит тот же самый.

Она провела пальцем по бледной рубцовой ткани на шее, которая постепенно приобретала тот же оттенок, что и остальная кожа. – Я не буду чувствовать себя собой ни в каком теле, кроме этого.

Интерфейс улыбнулся ей. Там, в Империи Сети, его было так много. Странно слышать, что кто-то может довольствоваться жизнью в одном теле.

– Ты же понимаешь, что ты не человек?

Нова с беспокойством посмотрела на него.

– Когда Ворон первый раз запустил меня, то сказал, что пытается сделать моторика, который будет думать, что он – человек, – сказала она. – Но скорее всего, он имел в виду, что пытался создать моторика, который чувствовал бы себя человеком. И я чувствую. Вот почему я не сделала ни одной резервной копии своей личности. Это тело и есть я. Я не смогла бы его сменить.

– А вдруг оно повредится? И не будет подлежать ремонту?

– Тогда я умру.

– А если ты захочешь оказаться в двух местах одновременно? – немного задумчиво спросил интерфейс, вспомнив, как Мордант-90 мог находиться в двух тысячах мест одновременно.

– Тогда мне придется выбирать, – сказала Нова. Но она знала, что выбор будет очевиден. Она захочет быть там, где Зен.

На шестой день «Роза» и «Волк» включили двигатели, и экспресс «Черный Призрак» выехал из Ззр’зррт. К-шлюзы перебросили его в другой Гнездовой мир нимов, а потом короткими прыжками он пересек ряд маленьких, потрепанных планет, где по ощущениям была осень, а заросшие сорняками руины Творцов рельсов отбрасывали свет на пустоши. Потом проехал несколько небольших поселений герастеков и чмойев. «Черный Призрак» промчался мимо них и нырнул в последний туннель, в зиму.

Этот туннель увешали предупреждающими знаками. Знаки были расписаны наспех оставленными иероглифами герастеков, прибиты гвоздями к придорожным деревьям на подходе к туннелю, а въезд перекрыли хлипкими баррикадами, которые «Дамасская роза» терпеливо отодвигала в сторону. «Волк-призрак» хотел испытать на них новое оружие, но «Роза» ему не позволила (два локомотива были вместе всего несколько дней, но уже ссорились, как старая супружеская пара). Напоминало вход в логово дракона, но поезд смело въехал в него, и никакого дракона внутри не оказалось, лишь обычный K-шлюз.

А за шлюзом – еще один туннель. Зен выглядывал в окна, ожидая, что они вот-вот выскочат в каком-нибудь необъяснимом месте, пытаясь приготовиться к любым ужасам, которые могут их поджидать. Стены по-прежнему просто проносились мимо, невыразительные, местами блестящие, как лед. Обычная подземная линия, как и тысячи других, по которым он путешествовал. Его страхи поблекли, но не исчезли, а просто бежали перед мчавшимся поездом. Они снова будут ждать его за следующим шлюзом, а потом – за следующим.

То же самое чувствовала Треноди. Не облегчение, конечно, а что-то вроде отсрочки.

– Мы приехали? – спросила она. – Это действительно Черная Зона?

– Это она, маленькая Императрица, – сказал «Волк-призрак».

– Есть какие-нибудь сигналы? – спросил Зен у Новы. – Кто-нибудь из Творцов рельсов пытался поздороваться? Есть призраки?

– Нет… – неуверенно сказала она, – но…

– Что?

– Ничего… – замолчала Нова. Но шепот Зоны здесь был яснее, чем она когда-либо слышала.

– Здесь холодно, – сказала «Дамасская роза», – очень холодно. Снаружи нет воздуха.

– Я вижу впереди какую-то маленькую станцию, – сказал «Волк-призрак».

Поезд замедлил ход и остановился. Зен, Треноди и интерфейс надели скафандры и выбрались на платформу. Нимы появлялись из своего вагона в хвосте поезда. Дядюшка Жукс по-прежнему ходил с желтым смайликом. Остальные шесть были закодированы по цвету – три красных солдата, три белых ученых или техника, а более крупный, горчично-желтый, являлся лидером, частью материнского улья. Они беззвучно ходили на цыпочках взад-вперед по инею, покрывавшему платформу.

Нова и люди поднялись по длинному пандусу к двери, которая вывела их в защищенное пространство между гигантскими сугробами. Снег крепко замерз. Зен и Нова вскарабкались на вершину самого высокого сугроба и увидели вокруг другие, словно океан белых волн. То тут, то там над белизной поднимались знакомые стеклянные очертания зданий Творцов рельсов.

– Как они могли построить город там, где нет воздуха? – спросил Зен.

Нова опустилась на колени и зачерпнула горсть ледяных кристаллов.

– Здесь полно воздуха, – сказала она и скомкала снежок, чтобы кинуть в него. Он беззвучно ударился о лицевую панель шлема. – Атмосфера замерзла. Воздух выпал снегом.

– Смотрите! – позвал интерфейс.

Он показал на небо. Поначалу Зен видел только черноту и отражение собственного лица в изогнутом стекле шлема. Затем потихоньку разглядел небольшое скопление тусклых красных огоньков. Они располагались таким образом, что почему-то становилось ясно, что там висит сфера, похожая на большой черный шар, внутри которого кто-то зажег огонь. Только в шаре имелись маленькие дырочки, сквозь которые виднелись отблески света.

– Что это такое? – спросила Треноди.

– Это солнце, – ответила Нова. – Или, точнее, когда-то было…

Длина волны лучей мертвого солнца делала их невидимыми для человеческого глаза, но глаза Новы их улавливали. Немного. Там почти не на что было смотреть. Ей тоже казалось, что Солнце заключено в огромную темную сферу, как лампа в закрытом фонаре.

– Оно не умерло, – сказала она, – вокруг него что-то построили. Оболочку в несколько световых минут шириной. Она собирает почти всю энергию, которую выделяет Солнце…

– Зачем? – удивилась Треноди.

Нову больше интересовало, как.

– Чтобы сделать что-то подобное, понадобились бы миллионы лет, – ответила она, – но во всех историях говорится, что Блэкаут произошел быстро…

– Истории иногда врут, – заметил Зен. – Вокруг ни существ, ни замерзших тел. На линиях нет поездов. Как будто у Творцов рельсов было время убраться до того, как они вымерли.

Затем по открытому каналу раздался нетерпеливый голос Дядюшки Жукса:

– Люди! Идите сюда, скорее! Мы кое-что нашли!

Они вернулись на станцию. На крыше зажглись тусклые синие лампы, словно какая-то древняя система почувствовала движение гостей и хотела поприветствовать их. Нимы были чем-то заняты на дальнем конце платформы. Что-то просочилось туда – просочилось и замерзло, оставив сияющий столб твердого льда. Во льду виднелся силуэт богомола, застывшего в многоногом танце.

– Творец рельсов! – прожужжали нимы.

Орудия рубили лед. Сварочные резаки превращали его в пар. Зен и Треноди нервно попятились назад, почти боясь, что, когда лед снимут, замерзшее существо растает и оживет. Но Нова подошла ближе и нахмурилась, когда появились первые суставы длинных серебристых ног. Она провела руками по тонкому эпителию, с которого капала талая вода.

– Он никогда не был живым, – тихо сказала она и затем под неодобрительное шипение нимов с силой открыла люк в изогнутом панцире.

Внутри не было насекомых, только плотное гнездо проводов и хрупких серебристых компонентов в замерзшей массе геля.

– Это была машина, – добавила она. – Он очень похож на ремонтных пауков «Розы». Может быть, такие машины обслуживали поезда, которые прибывали на эту станцию.

– Значит, Творцы рельсов построили машины по своему образу и подобию, чтобы те служили им, – сообщил Дядюшка Жукс. – Точно так же, как люди строят машины вроде тебя, чтобы вы были их слугами.

– Может, и так…

Так или иначе, нимы вытащили его изо льда и понесли к своему вагону, чтобы изучить.

– Пока что в Черной Зоне не обнаружилось великих тайн, – сказал Зен, когда они снова сели в поезд. – Только мертвый обслуживающий паук на замерзшей станции.

– И полностью скрытое солнце, – напомнила ему Нова.

– Я думаю, что все это – часть одной великой тайны, – произнес интерфейс. Его золотые глаза серьезно смотрели на них из аквариума шлема. – Но я забыл к ней ключ.

Следующий мир был таким же, и следующий, и следующий за ним. Мертвые станции, мертвые планеты, закрытые солнца. Нова напечатала на принтере дрон, работавший на простой химической ракете, и запустила его в небо в одном из таких миров. «Дамасская роза» проанализировала данные, которые он отправил, когда взмыл в космос. Насколько она могла судить, в этой системе нет других объектов: ни лун, ни астероидов, ни комет. Лишь одна безжизненная скала, бесконечно вращающаяся вокруг огромной оболочки, построенной для солнца.

В шестом мире Треноди сказала:

– Нет смысла продолжать. Ни на одной из этих станций ничего нет, только сломанные пауки, и с технической точки зрения они не намного лучше, чем пауки «Розы». Здесь нет технологий, которые могли бы использовать нимы, и нет пути домой. Мы должны вернуться.

Нова провела пальцами по стеблям лиан, которые росли вдоль стен станции. В Черной Зоне они росли иначе: ветви толще, листьев меньше. Она сказала:

– А что, если технология есть, но мы не знаем, какая именно?

Зен пожал плечами:

– Тогда толку от нее мало.

Нове очень хотелось рассказать ему о сигнале, который она чувствовала. С каждым из замерзших миров он казался ближе. Она могла отключать его, когда нужно, но если слушать – то он был всегда. А если Зен рассердится, что она не сказала ему раньше? А если решит, что это ловушка? Она не считала сигнал ловушкой, но не была в этом уверена. Нова просто знала, что впереди, в глубине Зоны, расположено нечто необычайно могущественное.

– Еще один шлюз, – сказала она, – всего один. Нимы хотят идти дальше и формально несут ответственность за эту экспедицию.

Так что экспресс «Черный Призрак» покатился вперед и прошел еще через один К-шлюз. Новый мир оказался другим с самого начала: он был больше, гравитация, навалившаяся на них – сильнее. Стены туннеля местами просвечивались, но какие бы виды там не скрывались, их заслоняли метровые сугробы замерзшей атмосферы. «Дамасская роза» и «Волк-призрак» пели тихим дуэтом грустные песни под стать давно умершему миру. Они еще пели, когда стены туннеля внезапно исчезли.

– Вот это да! – воскликнула Нова.

Зен, стоявший у окна, на мгновение подумал, что поезд выскочил на открытый воздух, но потом вспомнил, что воздух вокруг опал сугробами, слишком глубокими, чтобы любой локомотив мог прорваться сквозь них. В свете окон не виднелось никаких сугробов, только сверкавшие рельсы, а еще пути, идущие параллельно рельсам, по которым ехал экспресс «Черный Призрак». Над головой мерцали отблески отраженного света фар, стекая по сложным очертаниям, похожим на ветви замерзшего леса.

– Чувствуется простор…

– «Роза», ты что-нибудь слышишь? – спросила Нова.

– Там что-то есть, – ответила «Дамасская роза». – Что-то вроде… ну, практически песни… Мне и раньше казалось, что я ее слышу, но я не была уверена. Здесь очень шумно.

– Я тоже ее слышу, – сказал интерфейс.

– Так кто же ее поет? – нервно спросила Треноди.

А потом вокруг мчавшегося поезда стали зажигаться огни.