Так скучно быть просто головой. Ночью, когда техники-крейтты оставили ее в покое, Нове ничего не осталось, кроме как бродить по примитивным сетям вещания Осколков, где транслировали мрачную музыку, жестокие гладиаторские бои и передачи, в которых капитаны поездов крейттов хвастали набегами, добычей и трофеями, привезенными домой. За несколько часов до полуночи даже они закончились, и Нове пришлось слушать скрип и царапанье насекомых в воздуховодах над потолком.

Именно тогда она снова услышала очень слабый сигнал из Черной Зоны, который уловила тогда на Краю Ночи. Так что либо Осколки Кхарна тоже находились близко к Зоне, либо сигнал был достаточно мощным, чтобы обнаружить его везде, если знать, что именно нужно слушать. А может, он каким-то образом проник в нее и вставил ей в программу какой-то странный код, чтобы продолжать звать ее с Зоны?

Эта мысль заставила ее забеспокоиться, что она теряет рассудок, поэтому Нова гнала ее прочь и отвлекалась воспоминаниями о временах, проведенных с Зеном или трансляцией фильмов. Порой воспоминания и фильмы переплетались, потому что фильмы были те же самые, что она смотрела на борту «Дамасской розы», пока Зен спал в ее объятиях, а ей хотелось притвориться, что она тоже спит. Иногда, смотря любимые фильмы, она могла вообразить, что у нее снова есть тело, а Зен свернулся рядом с ней калачиком, уткнувшись лицом в сморщенную кожаную заплатку у нее на груди, которая так толком и не восстановилась.

Один фильм Нова любила всегда, под названием «Она была громом, он был дождем». Его сняли на Малапете несколько сотен лет назад, в стиле 2D-классики с Древней Земли. Картина о Страже, которая влюбилась в простого человека. Сюжет был очень вольно основан на истории Ворона и его любви к Анаис-6. Перед каждым просмотром Нова заглушала воспоминания о предыдущих показах, так что он всегда был для нее новым. И всегда заставлял ее плакать.

Цельд Гех Карнейсс становилась все нетерпеливее. Ее визиты стали чаще и сердитей. Она раздраженно слушала техников, которые пытались объяснить, что они нашли в голове у Новы. Однажды, когда они извинялись за медленное продвижение, она отхлестала их кончиком хвоста, который был обшит медью, чтобы делать порку еще более болезненной.

Потом, когда остальные ушли, один из крейттов задержался. Он осторожно подошел к столу Новы, наклонился и заглянул ей в лицо.

– Ты что-то скрываешь от нас, – сказал он. – Мы не можем добраться до этого, но должны, иначе Цельд Гех Карнейсс убьет нас и заменит другими самцами.

Нове стало его жалко. Было приятно, что кто-то снова заговорил с ней, как с человеком.

– Что вам нужно знать? – спросила она.

– Все, – сказал крейтт. – Цельд Гех Карнейсс говорит, что тебя построила низшая раса. Она не понимает, что программы, которые работают в тебе, намного опережают все, что мы видели. Они даже более продвинуты, чем технология нимов. Со времен самих Творцов рельсов в Паутине миров не было ничего подобного. Мы не можем и надеяться собрать что-то вроде тебя, но именно этого она хочет. – Крейтт задумчиво высунул черный язык и засунул его обратно за зубы.

– Они одиноки, наши матери. Другие самки напоминают им сестер, которых они убили, а мы, мужчины, – плохие товарищи. Мне кажется, Цельд Гех Карнейсс думает, что если сумеет сделать такую же вещь, как ты, но в красивой форме крейтта…

– Она хочет завести друзей, – сказала Нова.

Крейтт медленно моргнул прозрачными внутренними веками, что было у них эквивалентом кивка.

– Но как только ты сможешь это сделать, – сказала Нова, – я перестану быть ей нужна, правда? Что тогда со мной будет?

Он просто стоял. Если он и выказывал какие-то эмоции, то только на уровне ящеров, что Нова совершенно не воспринимала.

– Я помогу тебе, если ты поможешь мне, – предложила она. – Полагаю, остальная часть меня где-то здесь?

– Этажом ниже, – ответил крейтт.

– Тогда ладно, – согласилась Нова. Она не была уверена, что поступает правильно, но делать хоть что-либо лучше, чем просто стоять на этом столе, как растение в горшке. – Я открою тебе всю необходимую информацию, но взамен хочу быть уверена, что ты сохранишь меня в целости и сохранности и заново соберешь.

Крейтт снова моргнул. Прежде чем он закончил, экраны за его спиной засветились, когда Нова начала выгружать содержимое своего разума. Она отдала ему все, кроме собственных воспоминаний и коллекции фильмов. Нова подозревала, что у крейттов нет технологий, позволяющих сконструировать тело моторика, но теперь они, по крайней мере, смогут построить простейший компьютер с самосознанием.

Крейтт работал всю ночь, его большие глаза отражали ряды красных иероглифов, которые маршировали, как армии огненных муравьев, по экранам терминалов. Утром Нова наблюдала за изумлением его товарищей, когда тот показал им свой прорыв. Цельд Гех Карнейсс тоже впечатлилась, когда нанесла визит позже, в тот же день. Она внимательно выслушала его доклад, а затем убила одним жестоким ударом своего медного хвоста.

– Не следует позволять самцам преуспевать, – объяснила она, подходя к столу и глядя на Нову сверху вниз. – Успех ударяет им в голову.

Она провела кончиком когтя по лицу Новы, касаясь слез отчаяния, которые текли из ее глаз. Позади нее три дочери раздували ноздри, возбужденные запахом крови техника.

– Не волнуйтесь, – сказала она. – Он не был важным. Остальные понимают, какие открытия он сделал. Его работа будет продолжена, и без него другие будут работать еще усерднее.

У них даже не было имен, у этих крейттов-самцов. Они занялись своими экранами, удовлетворенно шипя, когда увидели потенциал информации, которую дала им Нова.