На Йаарме СМИ теряли интерес к человеческим существам. Новоприбывшие просто сидели и разговаривали в вагонах «Дамасской розы» или строили башни из гальки, чтобы позабавить хатов, и съемочные группы оставили их, отправившись снимать другие вещи в других мирах. Паутина была широка и полна чудес. Люди, которые больше не смогут перевозить товары или других людей через погребенный шлюз, оказались гораздо менее интересными, чем все надеялись.

Так что мало кто заметил, когда два поезда тронулись. Даже хаты к тому времени научились возводить башни самостоятельно и были слишком заняты постройкой. Их хватило только на быстрое прощание, когда Мордант-90 забрался в вагон «Дамасской розы». Радиограмма со станции Йаарма предупредила «Розу», что она не закреплена в расписании, но «Роза» ответила, что возвращается в Край Ночи, и власти Йаарма решили не вмешиваться. Люди были сплошным разочарованием – их так мало, и торговать им нечем. Йаарму будет лучше без них.

Следующий мир в основном представлял из себя джунгли: жаркие, дымящиеся холмы, покрытые гигантскими папоротниками, с проплешинами и кучами мусора, где работали шахтеры чмойев. Пока два поезда двигались по пустым долинам, «Дамасская Роза» выпустила своих пауков-ремонтников с палочками и пигментами, которые она получила из йаармской почвы.

Так быстро, как только могли, боты закрашивали красивые, выцветшие картинки на ее корпусе, пока она не стала такой же черной, как «Волк-призрак».

Зену было грустно видеть, как исчезают эти картины. Их нарисовал его друг-моторик Флекс, а Флекс был мертв. Но несколько обрывков личной жизни Флекса сохранились в памяти «Розы», так что, возможно, она унаследовала достаточно таланта, чтобы однажды перерисовать оригинальные образы.

– Нельзя, чтобы крейтты узнали «Дамасскую розу», – объяснил он остальным, сидя в неопрятном и неожиданно показавшимся слишком маленьком вагоне в передней части поезда. – Мы будем новым поездом, с локомотивами спереди и сзади. С крейттами мало кто торгует, поэтому я надеюсь, что они не слышали больше никаких новостей из Йаарма с того вечера, как уехали из Края Ночи с Новой. Они знают, что прибыли новые люди, и что-то случилось со шлюзом, но, возможно, еще не в курсе, что он заблокирован навсегда. Мы скажем, что это всего лишь временная ошибка, и теперь человеческие поезда готовы ездить к ним и хотят с ними торговать.

– А что, если они нам не поверят? – спросила Треноди.

– Это уже ваша обязанность – заставить их поверить.

Интерфейс Мордант-90 покачал головой и сказал:

– В этом плане многое может пойти наперекосяк.

– Знаю, – ответил Зен. – Но если так думать, то и не стоит ничего предпринимать. Ни спасать Нову, ни возвращаться домой. Ты ведь хочешь домой, не так ли?

Интерфейс задумался:

– Я хочу восстановить связь с личностью Морданта-90. Страшно жить вот так, в одном теле, в полном одиночестве. Это тело однажды умрет, и что тогда будет со всеми воспоминаниями об уникальных вещах, которые оно пережило? А как же мои воспоминания о Малике? Кто-то должен помнить его, помнить каким храбрым он был. Мне нужно вернуться в Империю Сети, чтобы добавить эти новые впечатления к воспоминаниям Морданта-90.

– В том то и дело. – Зен вышел из-за стола, направляясь обратно в вагон.

Казалось, что на борту так людно с четырьмя пассажирами. Он не понимал, почему они не остались в маленьких кабинах «Волка-призрака»: вряд ли их поезд забит кучей всякой всячины. Но Чандни Ханса настояла на том, что Треноди – Императрица и должна забрать кровать Зена – единственную, на которой Тренади с Чандни теперь спали по очереди, потому что, похоже, решили, что одна из них всегда должна бодрствовать, чтобы следить за Зеном. Зен спал на койке в медицинском отсеке, согласившись на это лишь потому, что все еще чувствовал вину за несчастье с Треноди и ее семьей.

Интерфейс Морданта-90 до сих пор удивлялся, что ему тоже теперь нужен сон. Он имел обыкновение засыпать без предупреждения, сидя за столом или в одном из кресел вагона, и просыпаться через несколько часов, вздрагивая и жалуясь на странные сновидения.

Даже в вагоне-складе в хвосте поезда Зен никак не мог успокоиться. Он начал опустошать большие пластиковые ящики, которые были частью его плана по возвращению Новы, но не успел толком ничего сделать, как дверь со вздохом распахнулась, и вошла Чандни Ханса, как обычно, хмуро глядя на него.

– Не понимаю, почему Императрица тебе верит, – сказала она. – Ты и раньше обманывал ее. Я думала, она поступит умнее. Не знаю, верю ли тебе я.

– Насчет чего? – спросил Зен.

– Насчет возвращения. Ты говоришь, что твоя проводная кукла знает дорогу домой…

– Я сказал, она считает, что есть какой-то способ, – поправил ее Зен. – Интуиция. Но Нова умнее любого из нас. Ее предчувствия оказываются верны, и довольно часто. Сначала эта идея показалась мне не особо хорошей, потому что зависит от поиска шлюза, ведущего к какому-нибудь месту, где Стражи нас выслушают, прежде чем затоптать. Но у вас есть интерфейс Мордант-90, и это все меняет – им придется его выслушать.

Чандни наблюдала за ним, прищурив глаза, ища признаки лжи, пока он говорил. Потом вздохнула и села, прислонившись спиной к двери топливного склада:

– Но зачем тебе домой? Я вот туда не хочу. И рада, что уехала. Впервые в жизни я стала свободна от богачей, Стражей и всего прочего.

– Я скучаю по маме и сестре, – сказал Зен. – По другим людям. У тебя есть кто-нибудь, по кому ты скучаешь?

Чандни покачала головой.

– Ну, во всяком случае, речь идет не только о возвращении домой… – Он думал об этом, пока пытался заснуть в медотсеке прошлой ночью. – Если мы сможем найти еще один К-шлюз между Империей Сети и Паутиной миров, подумай, какая начнется торговля. И мы будем стоять у ее истоков: станем торговцами, которым здешние расы будут доверять. Привезем сюда целые поезда всякой всячины и обменяем их на редкие вещи, которые за целое состояние сможем продать на Сундарбане или еще где-нибудь. Мы разбогатеем!

Чандни Ханса рассмеялась:

– О, Зен Старлинг. Послушай себя, ты действительно во все это веришь? Если торговля когда-нибудь начнется, семейные корпорации захватят всю прибыль так же, как захватили все остальное. У них есть способы помешать получать долю таким людям, как мы.

– Значит, нет смысла пытаться? Мы проиграем, даже не начав?

– Когда тебя обыгрывали так же часто, как меня, начинаешь понимать, что вся игра подстроена.

– Тебе бы понравилась моя сестра, – сказала Зен. – Она говорит прямо как ты.

– Мне больше никто не нравится.

– А как же Императрица? Она ведь тебе симпатична, да?

– Нет, – сказала Чандни. – Я просто не хочу, чтобы ее убили. Это не одно и то же.

Она смотрела на Зена, который снова принялся вытряхивать содержимое больших пластиковых сундуков размером с морозильные гробы. Когда он появился, Чандни подумала, что они сойдутся, как магниты, два бандита с улицы, у которых так много общего. Девочка Чандни, которая до сих пор жила глубоко в ее сердце, со всеми глупыми девичьими надеждами, даже думала, что это будет похоже на три-ди про любовь с первого взгляда и все такое. Но ничего не вышло. Зен так долго притворялся богачом, главой криминального мира, или послом человечества, что начал верить в это. Меньше всего ему хотелось знакомиться с кем-то таким же, каким он был раньше. С тем, кто мог видеть в нем лишь грязного воришку, которым он на самом деле и являлся.

– Следующий мир – Край Ночи, – объявила «Дамасская роза». – Это в том случае, если рудовоз чмойев перед нами когда-нибудь проедет через К-шлюз. Ты хочешь остановиться в Краю Ночи?

– Нет, – ответил Зен. – Посигналь Кофу/Аталаи, когда мы будем проходить мимо станции, может, у них есть свежие новости о крейттах. Если нет, продолжай двигаться прямо к Осколкам Кхарна.