Осталось 5 секунд
Все смотрели, как по алому платью Саши вокруг раны расплывается темно-красный цветок. Она выронила ножку стула, переводя потрясенный взгляд с Прии на осколок стекла, торчащий из ее живота. Нет. Нет. Этого не могло случиться. Этого не должно было произойти.
И в этот момент таймер дошел до нуля. Ничего не случилось. Потому что ничего и не могло случиться. Бомба была ненастоящей.
Прия наконец выпустила осколок стекла и отступила назад, на ее лице застыло потрясение, словно она не могла поверить в то, что совершила. Она не могла отвести взгляд своих широко открытых глаз от пятна крови, которое расплывалось по животу Саши.
– Мне пришлось это сделать. У меня не было выбора. Она собиралась убить Эмбер.
Я сжала ладонью руку, на которую пришелся удар. Она распухла и покраснела, из глубокого пореза струилась кровь, но рука слушалась.
– Боже правый, – прохрипел Робби.
Саша дрожащими пальцами осторожно дотронулась до осколка и вздрогнула от боли.
– Что… что мне делать? Пожалуйста, скажите, что мне делать? – Прежде чем кто-то успел ответить, у нее подогнулись колени. Робби поймал ее, не дав упасть, и аккуратно уложил на спину. Из раны толчками лилась кровь, и Робби потянулся к осколку.
– Не трогай! – Я бросилась к нему, стараясь не порезаться о валяющиеся на полу осколки стекла, и опустилась на колени рядом с Робби. – Если сдвинешь его, она потеряет больше крови. – Я посмотрела на Диего. – Верно?
Он медленно выдохнул, обдумывая сказанное.
– Не знаю.
Он потрясенно посмотрел на Сашу. Никто не шелохнулся. Никто не знал, что делать.
Капля крови скатилась из уголка рта по ее щеке, смешиваясь с по́том. Боже. Наверное, плохо дело.
– Нет… – всхлипнул Робби, склонившись над ней.
Саша мутным взглядом посмотрела на него, пытаясь сконцентрироваться. Ее лоб прорезали морщины.
– Я… не чудовище. Я просто… запаниковала. Простите.
Потом ее взгляд обратился на меня.
– Я не хотела смерти твоей сестры. Когда я узнала, я решила, что, наверное, это была случайная передозировка… – Она замолчала и шумно вдохнула… – Подумала, может, это не самоубийство.
Я покачала головой. Слезы застилали мне глаза. Даже если она не знала, что на самом деле случилось, это ее ни капли не оправдывало.
– Ты знала. Ты удалила все свои комментарии. Ты удалила свои аккаунты.
– Я не знала. Но я боялась… – Она вдохнула. Что-то заклокотало у нее в животе. Она поднесла пальцы к стеклянному осколку, словно хотела вытащить его, но боялась дотронуться. Потом она взяла меня за руку. Ее пальцы била крупная дрожь.
– Я не хотела, чтобы… чтобы… – Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но получился лишь хриплый выдох. Взгляд стал расфокусированным.
– Саша. – Я сжала ее руку в своей, хотя это движение отозвалось болью. Что бы она ни совершила – издевалась над моей сестрой, мучила Прию и даже только что попыталась убить меня, – я не хотела, чтобы она умерла. Все, что она совершила, она совершила из страха. Может, она искренне просила прощения.
– Не уходи, ладно?
– Я никогда не хотела… – Она попыталась сказать это снова. Но в следующий момент ее глаза бессмысленно уставились в потолок. Левая рука упала на пол, а правая, которую держала я, безвольно обмякла. Мы никогда не узнаем, что она хотела сказать. Ее больше не было. Вот и все. Ее нет. Робби зарыдал. Прия отвернулась, встав у камина лицом к углу, и ее стошнило.
– Нет, Саша, нет. Не уходи. – Я тряхнула ее за плечо. Голова безвольно наклонилась. Глаза оставались открытыми. – Ты не должна была умереть. Никто не должен был умереть. – Она так и не попрощалась с Зейном и своими родителями. Этого не должно было случиться. Я всех подвела. Все должны были выбраться отсюда, не пострадав, но я всех подвела. Как это могло произойти? Какого черта все кончилось вот так?
Я вздрогнула, услышав, как слева что-то затрещало. Руку и грудь пронзила еще одна волна боли. Диего оторвал от бомбы одну из пластиковых бутылок. Он принюхался, а потом поднес ее к губам и открыл. Немного покатал жидкость во рту.
– Чистейший имбирный эль.
– Вот же хрень, – сказал Скотт. – Итак, теперь ясно. Это все было не взаправду.
– Вот же хрень, – повторил Робби и покачал головой, глядя на безвольное тело Саши.
– Нет, – подтвердила я ровным голосом. – Все было не по-настоящему. Никто не должен был умереть.
– Мне пришлось. Мне пришлось, – снова и снова повторяла Прия. Она уселась рядом с камином, рядом с лужей собственной рвоты, обхватив колени руками. – Она собиралась убить меня. Простите. Мне пришлось. Она бы убила кого-то, если бы я этого не сделала.
– Заткнись! – выкрикнул Робби. – Просто умолкни.
Я опустилась на колени рядом с Прией и обняла ее здоровой рукой. Она крепко обняла меня в ответ. Ее била крупная дрожь.
– Простите, простите, – повторяла она снова и снова.
– Ты не виновата, – сказала я. После целого года издевательств и насмешек Прия наконец осмелилась противостоять Саше. Но теперь эта травма останется с ней навсегда. – Все это – не твоя вина. Ты права: она бы убила меня. Прия, ты спасла мне жизнь. Ты сделала то, что должна была…
Нам показалось, будто мы слышим, как кто-то вошел в ресторан. Все повернулись к большой дубовой двери. Я поднялась на ноги, вцепившись рукой в раненое плечо. Шаги приближались с другой стороны двери. Я посмотрела на часы. Восемь тридцать. Мы все одновременно выдохнули, услышав, как кто-то возится снаружи.
– Вот черт, – произнес Робби. – Теперь они пришли нас убить?
Я дрожала от предвкушения.
– Это не по-настоящему. Нам не причинят вреда. – Я пересекла комнату и коснулась окровавленной ладонью дубовой двери. Дать знать, что я здесь?
– Да кто вообще это устроил? – спросил Скотт. Послышался скрежет – кто-то вставил ключ в замок.
Я попятилась, пока не наткнулась на стол.
Мы смотрели на дверь. Щелкнул замок, и она открылась. За ней оказался молодой человек лет двадцати пяти, с длинными темными волосами, убранными в хвост. Вместе с ним в комнату ворвался поток холодного воздуха. Я непроизвольно сделала шаг вперед. В руках у него была большая розовая коробка. Когда он вошел в комнату, на его лице отразилось явное потрясение.
– Вот черт, ну и жарко у вас тут…
– Кто вы, черт побери? – спросил Робби и с рычанием бросился на него. Глаза незнакомца расширились от удивления.
– Нет! – крикнула я, заслоняя дорогу Робби.
– Почему? – выкрикнул он. – Кто вы? Зачем вы все это устроили?
Молодой человек нахмурился.
– Устроил что? Слушай, я простой курьер. Из «Сладких пирожков». – Он протянул коробку Робби.
– Ну да, конечно, – недоверчиво ответил Робби.
– Ого, – сказал курьер, глядя на мое плечо и залитую кровью руку. – Что, блин, у вас тут стряслось? – Робби забрал у него коробку и сунул ее Диего. Затем он повернулся к курьеру и спросил, проигнорировав его вопрос:
– От кого это?
– Минутку, сейчас посмотрю.
Курьер вынул из сумки планшет и перемотал несколько записей на экране.
– Оплата была наличными. Минутку… в заказе нужно обязательно указывать имя… ага, вот оно. Меган Эбби заказала две дюжины капкейков в «Сладких пирожках» и оставила инструкции.
Робби выхватил у него планшет.
– Дай сюда.
Он перемотал на инструкции, и по мере того, как он читал их, его лицо выражало все большее удивление.
– Кто такая Меган Эбби? – спросил Диего. Я хмуро пожала плечами.
– Что там написано? – спросила Прия.
Робби зачитал:
– Доставить две дюжины капкейков по адресу: ресторан «Честерфилд», Шербурн-лейн, 121 в 8:30 вечера. Это сюрприз, поэтому нужно прибыть точно в указанное время. Входная дверь будет открыта. Оставьте их в малом зале, вход за баром – ключ рядом с барной стойкой. Пожалуйста, не пропускайте последний пункт – иначе наша вечеринка будет испорчена.
Курьер выдернул планшет из рук Робби.
– Я подумал, что инструкции странные, но ведь вы и правда тут. – Он нахмурился еще сильнее, когда заметил разбитые окна. – Вас что, тут заперли? – В этот момент он заметил тело Саши. – Вот черт! Она что…
– Именно, – сказал Робби. – Она мертва. Может, полицию вызовете?
Курьер вытащил телефон.
– Здесь не ловит, – объяснила я ему. Диего тем временем поставил розовую коробку на стол и открыл ее. – Вам придется выйти наружу.
– Понял. – Он выбежал, снова оставив нас одних.
Диего нашел записку, приклеенную к крышке с обратной стороны, оторвал и пробежался по ней взглядом. Он посмотрел на меня – в его лице отразилась смесь облегчения, грусти и потрясения, а потом прочитал вслух: «Поздравляю, что пережили этот час. Теперь вы знаете, кто вы на самом деле».
