Глава 15 Бездушная. Часть вторая
...- Так, расходимся, расходимся! Сейчас понаедут! — Александрос взмахом руки сотворил разрез в пространстве, куда спешно и организованно ретировались римляне, а за ними молодой сотрудник спецотдела. — Фрол, ты идёшь?
Боярин махнул рукой.
— Нет. Я по старинке. До скорого.
Македонец пожал плечами и исчез.
На улице приближался звук пожарной сирены.
— Иванов! Давай быстрее, — поторопил начальник не до конца пришедшего в себя подчинённого. — Или объясняться с местными ярыжками желание имеешь?
— Нет... — Сергей, кряхтя, побрёл к выходу, поминутно сплёвывая забивающуюся в рот пыль. — Не хочу.
Швец направился за ним.
— Фрол Карпович, я провожу. Сами видите — здорово ему досталось.
— Конечно... Я сейчас к руководству, охрану твоего приятеля согласую, и присоединюсь к вам. Не ровен час, эта курва опять припожалует. Ты его домой сразу вези, а там посмотрим.
Антон деловито согласился.
— Понял. Выполняю.
Однако боярин уже его не слышал, растворившись в воздухе.
Между тем Сергей кое-как вышел на улицу. После пыльного помещения обеденное яркое солнышко резало глаза, вызывая слёзы и он, неожиданно для себя, расчихался.
Послышались голоса:
— А это кто?..
— Ты гля, с оружием...
— Террорист, не иначе...
— Стоять! Мордой в землю!..
Последний крик помощник проигнорировал. Мало ли, кто кому на улице кричит. Тут бы проморгаться... Внезапно мощный удар по правой руке, а потом в челюсть швырнул его лицом на землю. Пара бодрящих пинков в область почек, ловко сведённые за спиной запястья, донельзя знакомые железные щелчки не то чтобы обескуражили парня, однако ввели в замешательство.
Нет, Иванов не был супергероем и не обладал показной бравадой. Просто звон в его голове пока мешал адекватно воспринимать реальность. Голосов вокруг стало больше, в них сквозили знакомые казённые нотки.
— Следак где? Вон, «Осу» в руке держал, а в кармане нож фуфловый, на статью не потянет; зато патроны с явными следами переделки... Так что одна палка уже гарантирована, рапорт пиши...
— Ага...
Топот ног, довольный смешок, звуки моторов.
Сергей хотел поднять голову и осмотреться, однако мощный удар тяжёлым ботинком в затылок заставил колокола снова звенеть во всю мощь. Словно через вату донеслось:
— Тащите к машине. Ишь ты, дёргается, гнида...
Сильные руки подхватили помощника под мышки и поволокли прочь со двора. Снова железный звук, и тело парня оказалось в отделении для задержанных полицейского автомобиля.
— Тут посидишь, — рявкнул кто-то с улицы.
Иванов обессиленно привалился спиной к стенке машины, несколько раз глубоко выдохнул, успокаиваясь. То, что его приняли родные органы, на редкость оперативно приехавшие на сигнал о взрыве, стало понятно сразу. Да и как не принять? Из разрушенного дома выходит нечто грязное, пыльное, перемазанное всевозможными субстанциями, да ещё с травматом одной руке и крестом в другой — кто хочешь занервничает. Тут бы до психушки не допрыгаться. Значит, попытаются всё на него списать, к гадалке не ходи. Потому адвокат нужен...
Раздался шёпот.
— Тихо! Это я, Антон! Не дёргайся!
— Нормально, — так же тихо ответил помощник. — Излагай.
— Хреновые твои дела. Я вмешиваться не решился, когда тебя пеленали. Народу больно много. Зато покрутился, посмотрел по сторонам...
Снова чихнув, Серёга сплюнул прямо на пол. Да, сам знал, что некрасиво поступает, но когда полный рот кирпичной крошки вперемешку со слюной, то тут уж не до политеса.
— Тоха, не тяни. Я уже осознаю всю глубину задницы, в которую попал, хоть в черепушке и помойка после взрыва. С минуты на минуту начальство начнёт собираться, и каждый непременно захочет меня расколоть на злодейство и явку с повинной, мастер-класс показать подчинённым. Понятное дело, ничего у них не выйдет, однако поговорить потом долго не получится. Задержанные в одиночестве крайне редко бывают.
В воздухе раздалось недовольное сопение.
— Женщину убило при взрыве осколком кирпича. Прямо в висок. С рынка возвращалась, за картошкой ходила. Уже опознали. Через четыре дома по улице жила. Люди судачат, будто была утечка газа, но это фигня. Магией Бездушная влепила однозначно. Со стороны улицы в дом словно гаубичный снаряд угодил, газопровод низкого давления так не рванёт. В общем, из хорошего — ты везунчик. Чудом выжил. Предлагаю так: я сейчас к Карповичу рвану, порадую новостями, потом к Ерохе — может, поможет чем. После к Машке — пусть тебе пожрать чего соберёт и вещи чистые. Вряд ли быстро выпустят... Ситуация кретинская донельзя — взрыв дома, погибшая, ты с левым пестиком и пальчики твои по всем комнатам. Так что терпи, меньше говори и больше слушай — а мы не подкачаем, вытащим!
Иванов подумал, и согласился со всеми пунктами плана инспектора, кроме последнего.
— Машке не говори пока. Помочь не сможет, а вот развить кипучую и ненужную по факту деятельность — легко. Ещё местное отделение в одиночку штурмовать пойдёт — с неё станется... Пусть думает, что в засаде сидим. Потом, если что...
— Хорошо. Может, ты и прав. Бывай!
* * *
Развитие событий Иванов предсказал точно. Постепенно прибывающие на происшествие начальники записывали его данные в блокноты, многоумно хмурили брови и требовали покаяться во всех грехах. Парень отмалчивался, не смотря на периодические угрозы, а когда совсем уж доставали, резко отвечал:
— Что я тут делал? Гулял! Ёпта...
От традиционной физобработки его спасло только то, что вокруг столпилась масса любопытных, и каждый второй снимал происходящее на мобильный телефон.
Затем был кабинет следователя, стандартно-официальные вопросы, масса всякой ненужной бумаги. Подписывать что-либо помощник отказывался категорически, продолжая хранить молчание или ссылаться на общеизвестную статью в Конституции.
Единственный раз, когда Сергей позволил себе полноценно пообщаться с представителями власти, произошёл при виде двух малознакомых оперов, приглашённых для профилактической беседы с непонятливым задержанным.
— Мужики, — очень серьёзно обратился к ним Иванов. — Только попробуйте... Зубами рвать стану. И когда выйду — не спущу.
Не то чтобы оперативники испугались — они подобный бред через день слышали. Просто, на Серёгино счастье, эти были люди с опытом и мозгами в голове, а не зелёная поросль, дорвавшаяся до власти. И они понимали, что кулаками далеко не везде можно добиться результата.
Полицейские тоже признали бывшего коллегу и сочли стандартный набор психофизических приёмов излишним. Чужой геморрой никому не нужен. Пусть следователь потеет на этом поприще, тем более с доказательной базой вроде как и порядок. Ничего, не развалится, а то ишь попривыкали: и жулик в полном раскладе должен быть, и явки с повинной пачками, и любое требование по первому чиху обязано исполняться. Потому дело ограничилось стандартной попыткой задушевной беседы. Для проформы, так сказать.
С тем и ушли.
Наконец, глубоким вечером, Иванова поместили в камеру. На удивление, он находился в ней один. Немедленно раздался голос Швеца:
— Молодцом держался. Я рядом был, всё слышал. И Карпович тут, охранные знаки по периметру здания ставит. Про ведьму не забыл?
— Забудешь тут, — уныло ответил помощник, поудобнее устраиваясь на отполированной множеством задниц деревянной скамейке, заменявшей здесь и стол, и кровать. — Весь день на нервах из-за этой твари.
Антон материализовался. Извлёк из кармана несколько спичек, кусочек спичечной коробки и пяток сигарет.
— На вот, покури.
— Спасибо, выручил. У местных из-за гордости не просил, а сами не предлагали. Аж уши опухли. Ух! — с наслаждением выдохнул парень, перед этим глубоко и со вкусом затянувшись. — Хорошо... Антон! Пока никого не подсадили, расскажи мне то, чего я не знаю. Ты же наверняка в своей невидимости по кабинетам пошарился?
— «Наседку» ждёшь?
— А как же! Внутрикамерная разработка наше всё!
Швец согласно покачал головой.
— Ты прав. Значит слушай. Всем на самом деле до балды, что ты в том доме делал. Взяли с поличным — и хорошо. Поначалу совещались, как тебе терроризм пришить, для улучшения показателей, но потом отступились. Слишком зыбко выходит. С набором статей, по которым обвиняют, знаком?
— Да. Пучок целый.
— Тогда это обсуждать не будем. Сразу к интересному. Первое — приезжал твой бывший начальник, с местным шефом калякал про тебя. Так, в общем. Якобы из любопытства.
Иванова передёрнуло от нехороших предчувствий.
— А по факту?
— Не знаю. О сегодняшних событиях он из общегородской сводки узнал, это понятно. Но вот что хотел на самом деле — я понять не смог.
— Догадываюсь я...
Антон вскинулся, поражённый неприятной догадкой.
— Турбазу отмутить? Вполне возможно. Сейчас рычагов хоть отбавляй. Ладно, посмотрим. Второе — адвоката тебе Ероха нашёл, достойного. И знакомых упырей, сам знаешь откуда, подключил. Так вот, защитник уже завтра будет, а прокурорские решили паузу взять. Материалов пока толком нет, им цепляться не за что. А по-честному, думаю, решают они — вписываться в этот блудняк или нет. Традиционно перестраховываются.
Помощник подкурил вторую сигарету прямо от почти закончившейся первой.
— Уже лучше. А идеи, как мне отсюда выйти, без долгих проволочек, есть? Не хочется, знаешь ли, до суда в четырёх стенах куковать. Да и судимость не хочется, даже условную. Неужели наша контора не впишется?
Инспектор тоже закурил и отвёл взгляд в сторону.
— Без понятия. Карпович придёт — у него и спроси. У меня только одна более-менее реальная идея: принять облик дежурного и выпустить тебя.
— Нет, — отказался парень. — Не пойдёт. Человека подставим. Да и прятаться потом всю жизнь придётся. У мокрых дел сроки давности сам знаешь...
— Знаю. Согласен. Оставим это на крайний случай. Так вот, третье — проси у нашего общего шефа какую-нибудь реликвию полегче. Если Бездушная сюда припожалует — Печатью не отмашешься. Хранить её я буду, чтобы при шмоне не выявили.
— Угу. А пожрать чего есть? Тут не кормят.
В этот момент из воздуха материализовался Фрол Карпович. С интересом осмотрелся, потрогал скамейку, колючие от «шубы» стены, и усмехнулся.
— Кучеряво сидишь, Иванов. Крыша есть, не холодно, не дует... В мои времена по-другому было.
Помощник нахохлился.
— И как было в Ваши (это слово он особенно выделил) времена?
Боярин не обиделся. Присел рядом, прикрыл глаза, вспоминая.
— В яме сидели. По-вашему, метров в пять глубиной. Сверху — решётка кованая, не поднять. Кормёжка — когда донесут, не сожрав по дороге. Вода... воды много. Как правило по щиколотку, если дождей нет. До ветру там же ходили. Для малой нужды дырочку в стене проковыряли, и туда... А кал товарищу в ладонь, потом колобок из него лепили и выбрасывали наружу. Большого мастерства достигли! Ячейки в решётке ведь маленькие, в них ещё попасть надобно...
Инспектор с помощником впечатлились от таких подробностей. Антон осторожно спросил:
— И большие срока люди в таких условиях мотали?
— Нет. Я — два месяца, знаю кто полгода протянул. Не заживались там, как правило. Меня тогда родня выкупила... В плен я к полякам по молодости попал, вот и пришлось постигать азы невольничьи. Ревматизмом с тем пор и маюсь, хоть и мёртвый давно... Ладно, к делу! Тут нас никто не услышит, не бойтесь, я подсуетился. В общем, Иванов, запоминай! С земными делами сам расхлёбывайся, тут наш Департамент тебе не помощник, разве что я в частном порядке... Не положено! Такое вот указание... Но я верю — выпутаешься! Теперь про ведьму — я всё время рядом буду, да и Александрос со своими горлорезами наготове сидит. Не пропустим. Вооружить мне вас нечем, и не просите. Зато подсказку могу дать — сам только сегодня узнал. В архивах раскопали. Запоминайте: ни одна ведьма не может долго смотреть на Печать — у неё тогда колдовство не ладится. Не знаю, как это может помочь, но хоть что-то...
От услышанного Сергей совсем погрустнел. Привычно начал чесать затылок, но быстро бросил. В и без того прокуренном воздухе провонявшей потом и дезинфекцией камеры поднялось облачко кирпичной пыли.
— Помыться бы, — самому себе сказал он и переключился на боярина. — Фрол Карпович, а может хоть крест одолжите из сейфа следователя? Потом вернём...
Начальник неодобрительно хмыкнул в бороду.
— Ты про заповеди слышал? Там такая есть: «Не укради». Не бойся, повторяю, я рядом. Сдюжим. И за тот случай в доме зла не держи. Надо так было.
— Да я понимаю...
* * *
Ночь выдалась на редкость спокойной. Ни пьяных, особенно шумных под утро; ни задержанных малолеток с воплями про крутых пап, мам и дядь — никого. Лишь изредка в пустом здании гулко раздавались шаги дежурных сотрудников. Потому Иванов даже смог немного выспаться. Прямо на лавке. Без подушки и одеяла. «Наседку» к нему, как к бывшему сотруднику, подсаживать никто не стал — местное начальство, по-видимому, проявило благоразумие и осознало бесперспективность этой затеи.
К следователю подняли поздно, после обеда. В кабинете, помимо хозяина, оказался и худощавый мужчина лет пятидесяти в очень скромном, но очень дорогом костюме.
— Здравствуйте! Я — Ваш адвокат, — начал он. — Подпишите...
Перед Сергеем лёг бланк стандартного договора. Пробежав текст по диагонали и не найдя в многоумных формулировках ничего предосудительного, поставил свой автограф на всех экземплярах.
— Вот и хорошо, — продолжил защитник. — Меня зовут Андрей Андреевич Ситников. Господин следователь любезно, без излишнего формализма, показал мне материалы по Вашему делу, поэтому ситуация мне в принципе ясна. Осталась лишь пара вопросов...
Не закончив фразу, он внимательно посмотрел на полицейского. Тот молча встал, убрал все документы со стола в сейф и вышел из кабинета.
— У вас десять минут, — уже в дверях бросил он.
Иванов удивился. Это какой же авторитет и связи у этого Андрея Андреевича, если ему следак собственный кабинет для интимного разговора с подзащитным предоставляет? Да ещё вот так, сходу?
Размышления помощника не укрылись от адвоката. Жестом предложив присесть, он пояснил.
— Не удивляйтесь. Всё немного не то, чем кажется. Наш разговор... скажем так, спровоцирован определёнными интересами... в верхах.
Сергей скептически поморщился от такого загадочного словоблудия.
— Говорите проще, пожалуйста. Мне подготовка не нужна.
Ситников вздохнул с явным облегчением и устроился поудобнее на казённом стуле.
— Отлично. Рад, что Вы сразу перешли к делу. Так проще. Меня попросил взять в работу Ваши неприятности наш общий знакомый, которого друзья называют Ероха, а враги... впрочем, не будем о них. Если нужно, свяжитесь с ним для подтверждения моей персоны.
На стол лёг яблофон последней модели. Парень отрицательно покачал головой.
— Я верю. Мне уже сообщили, что один не останусь. Какие перспективы вырисовываются?
Андрей Андреевич побарабанил по столу пальцами, пожевал губами, переводя ответ с юридического на человеческий язык. Наконец выдохнул.
— Хреновые! Весьма и весьма. Я сегодня только выезжать собрался, как раз договорился в телефонном режиме со следователем, а через полчаса со мной связался один старый знакомый из главка. Встречи попросил. Безотлагательной. Пришлось завернуть — таким людям без нужды не отказывают. И речь, как Вы уже, наверное, догадались, шла о Вас! Причём в весьма неприятной плоскости.
Адвокат снова начал сбиваться на велеречивый слог и Иванову повторно пришлось возвращать беседу в конструктивное русло. Получилось грубовато, однако это его сейчас мало заботило.
— А ещё ближе к делу?
— Если совсем коротко, то Вам предлагают переоформить некую турбазу на другого человека, а взамен из всех пунктов обвинения останется только статья 223 — незаконное изготовление...
— Я знаю этот пункт кодекса.
Ситников заёрзал.
— Совсем отпустить они Вас не могут — дело всё-таки возбуждено, номер присвоен... Но обещают ходатайствовать в суде об условном сроке. Естественно, все нужные бумажки и положительные характеристики с нас...
Помощник задумался.
— Если откажусь, тогда что?
— Тогда по полной оформят. Весь букет и парочку статей в догонку приплюсуют. Понимаете, — мужчина ослабил галстук. — Если бы не этот финансовый камень преткновения — дело, по большому счёту, можно было бы и развалить. Так, по мелочи бы отделались. Но Вы на карандаше — это плохо. Против Вас, по сути, ничего, кроме незарегистрированной пукалки да чудных патронов, нет. Вышли из взорванного дома — ну и что? Пытались спасти выживших. Везде Ваши отпечатки — на ощупь искали, видимость практически нулевая была. Стенку снесло — а Вы при чём? Может, утечка газа приключилась. Крест, обнаруженный при Вас ни материальной, ни исторической ценности не имеет. Так, старая цацка, неинтересная никому. Женщина погибла? Печально, конечно, но и тут ничего не пришьёшь... Стечение обстоятельств. Больше скажу. Результатов взрывотехнической экспертизы пока официально нет, но неофициально — специалисты ничего не нашли и сейчас голову ломают, что там произошло на самом деле.
— Тогда в чём закавыка? — уточнил Сергей.
— В Вашем бизнесе, который так понравился людям в больших звёздах, — грустно усмехнулся Андрей Андреевич. — Как думаете, что будет, если в официальном заключении «найдут» остатки взрывчатого вещества? Возможностей у Ваших оппонентов на это вполне хватит. И «Оса» из просто незарегистрированной вдруг станет переделанной. Не важно, как! Просто станет!
Дураком парень не был, да и УК не позабыл. Но сдаваться, вот так, запросто, не собирался.
— Но это же беспредел!
— Кто спорит? — живо согласился адвокат. — Мне и самому роль этакого парламентёра неприятна. Приходится... Однако я готов принять любое Ваше решение и поверьте, драться буду до конца. Если интересует моё мнение — советую очень сильно подумать, прежде чем выбирать окончательную сторону своего поведения. В случае нужды дело я, конечно, затяну, да и на подписку, думаю, смогу вытащить, но не сразу. Мои возможности тоже не безграничны. Вы понимаете, что пока ведь уголовного дела, как такового, нет? Мелочь сущая. Пара рапортов, постановлений да протоколов. Девять десятых можно переписать в нужном формате, а вот потом...
— Да понятно... — пробурчал в ответ парень. — Сам в своё время по начальственной указке материалы переписывал... Вот же невезуха! Как совпало-то...
Ситников участливо покивал головой.
— Это да... Сколько Вам нужно времени для того, чтобы определиться?
Внезапно в ухе раздался лёгкий шепоток Швеца.
— Соглашайся. Потом выкрутимся как-нибудь. В камере от тебя толку мало будет.
Голос приятеля приободрил Сергея. Золото от домовых ещё есть, да и задумка Антохи по поводу хитрозадых полиционеров тоже сработать вполне может. Но поторговаться стоило.
— Если я соглашусь — какие гарантии того, что меня не кинут?
Адвокат повеселел. Нет, не злорадной улыбкой жулика, а как-то искренне, словно радовался сообразительности клиента.
— Я гарантия. Поверьте, слово Ситникова кое-что да значит. Условия, естественно, обговорим отдельно. Для меня сейчас важно принципиальное согласие.
— Я согласен. Но при условии, что уголовного дела не будет вообще. За это обязуюсь не обнулять счета и переписать всё как есть. Только через неделю — мне ещё с арендаторами разбираться, а там тоже люди непростые...
Андрей Андреевич задумался, снова забарабанил пальцами по столу.
— Как Вы себе это представляете? Я про дело?
Иванов пожал плечами.
— Да мне без разницы. Если могут нарисовать нужные бумажки — смогут и прикрыть. А крючочек на самого себя мне не нужен. Жизнь длинная, кто знает, как повернётся?
Воцарилось молчание. Каждый думал о своём. Наконец, адвокат прервал тишину.
— Правильно! Пошли они... Вы мне нравитесь, молодой человек! Давайте так: Вас сейчас опустят вниз, а я поеду и передам Ваш ответ. И от себя добавлю пару ласковых... Сделали из меня посмешище! К вечеру вернусь. Господин следователь! — неожиданно громко крикнул он. — Мы закончили!
Через пару секунд дверь отворилась и вошёл хозяин кабинета. Его лицо выражало полное равнодушие к происходящему. Явно служил не первый год и на мутные дела руководства, основанные на пачках денежных знаков и «телефонном праве», насмотрелся вдосталь. Потому и не усердствовал сверх меры, опытно почуяв очередное «решалово».
— Закончили? — безэмоционально переспросил полицейский.
— Да, — деловым тоном ответил Андрей Андреевич. — Я, к сожалению, вынужден отъехать на некоторое время, потому предлагаю перенести следственно-процессуальные действия на попозже. Часика на четыре дня... Удобно?
— Вполне, — согласился следователь. — На созвоне.
* * *
В камере Сергей оказался не один. К нему в компанию добавилась пара невнятных личностей мужского пола с явно наркоманскими рожами. Все, молчали, изредка косясь друг на друга. Инспектор, как и Карпович, не объявлялись. Сидеть стало скучно...
...Ближе к вечеру помощника снова подняли в уже знакомый кабинет, где ему в полном молчании вернули личные вещи, кроме «Осы» и патронов. Адвокат стоял тут же, победно улыбаясь.
— Расписочку напишите, — пододвинул он листок и ручку, — в получении имущества.
Парень написал.
— Теперь пойдёмте отсюда, — продолжил Ситников, — заодно и поговорим в более приятном месте. Нас внизу пропустят?
Следователь, убрав Серёгины каракули в стол, буркнул что-то невнятное и уткнулся в экран монитора, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до происходящего.
...Оказавшись на улице, Иванов долго, с наслаждением вдыхал провонявший выхлопными газами воздух. После камеры он казался ароматно-пьянящим. Наслаждение прервал адвокат.
— Я, конечно, предложил бы Вам зайти в кафе и выпить по чашечке кофе, однако с Вашим внешним видом, боюсь, вряд ли пустят.
Парень осмотрел самого себя. Одежда грязная, местами кровь из царапин запеклась; физиономия наверняка помятая, да и казённым местом он провонял насквозь.
Мазнул взглядом по сторонам. Решение нашлось быстро.
— Да вон киоск, — палец указал на симпатичный павильончик, раскрашенный в весёленькие цвета. — Там и купим. И поговорим.
Адвокат с сомнением посмотрел в предложенную сторону, однако спорить не стал, а бодро зашагал к торговой точке.
Кофе там действительно был. Из аппарата, зато с настоящим молоком. Заплатив, стали за углом. Серёга с наслаждением закурил, а адвокат принялся рассказывать о результатах своей поездки.
— Итак! Я переговорил с противоположной стороной и они приняли наши условия! — торжественно начал он. — Дела в отношении Вас не будет, и счета свои можете обнулить. Жирно им будет... Сделка через неделю, подготовка документации на Вашей совести. Лицо, на которое нужно всё переоформить, укажут. Это из хорошего...
— Догадался, — поддержал беседу Иванов. — Давайте о грустном. И ответьте, почему меня так легко выпустили? Обычно мариновать клиента принято для пущей сговорчивости, бумажками давить...
Андрей Андреевич с сомнением понюхал напиток, сделал глоток и, скривившись, вылил остаток на траву, а стаканчик отнёс в урну.
— Гадость какая... Не помню, когда в последний раз такую бурду пил. Кажется, в институте... — и перешёл к делу. — Какой смысл Вас в камере держать? Зачем? Этот метод при более сложных схемах используют, а тут случай простейший. Вы думаете, слабые судебные перспективы там, — он поднял вверх указательный палец, не понимают? Поверьте, со здравым смыслом у положивших на турбазу глаз всё в полном порядке и мозги работают как приличный компьютер. Они умнее поступили...
— Как?
Адвокат зло хмыкнул.
— Я, Сергей, как уже говорил, Вашим гарантом выступил, потому если что-то пойдёт не так — пострадаем оба. Вы по-своему, а я лишусь репутации — поверьте, для меня это огромная потеря, важнее денег. Да если бы не наш общий знакомый — в жизни бы посредником в таком гнилом деле не стал! Стыдно-то как... Тридцать лет в юриспруденции, всякое видел, но чтобы помогать, хоть и не по собственной воле, у человека бизнес отжимать — это перебор! Мерзко как... словно дерьма наелся — адвокат брезгливо сплюнул.
Парень не знал, что ответить. Потому просто с сочувствием смотрел на раздосадованного Ситникова. Похоже, не врал он — действительно расстроился от выпавшей ему роли в этой неприятной истории. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, Сергей спросил:
— Сколько я должен за работу?
Напоминание о гонораре подействовало правильно. Андрей Андреевич приободрился.
— Секретарша с Вами свяжется и сообщит. Сумма там, конечно, не маленькая, но не выше стандартных расценок. Как меня заверили, Вы волне платежеспособны.
— Конечно.
— Тогда давайте прощаться, — заторопился адвокат. — Дела, знаете ли... Вас подвезти?
На этот, заданный исключительно из вежливости, вопрос, Иванов ответил благоразумным отказом. После провоза его тушки машине потом дорога одна — в химчистку. Так зачем человека в дополнительные убытки вгонять?
— Нет, спасибо, мне тут недалеко...
— Тогда возьмите визитку, — в руку помощника ткнулся матовый кусочек картона с тиснением. — Возьмите! Пригодится! Дела ведь наши пока не окончены... Что ещё... Из города Вам — ни-ни; телефон, сами понимаете — лучше лишнего не болтайте. До свидания!
Поблагодарив, помощник устало побрёл домой. И дом был не рядом...
* * *
Едва Иванов расстался с Ситниковым, в его ухе зашелестел возбуждённый шёпот Антона.
— Могучий дядька! Меня Карпович присмотреть за ним отпустил, пока ты на киче парился, так я и увязался следом! Не поверишь, в областную управу он ездил, там с замом генеральским общался. Сначала адекватно, потом на повышенных! Они ведь, сучата в погонах, уже холуев своих сгонять в твои владения успели! Осмотреться там, оценить перспективы... Прикинь! Тем более фамилия твоя и так на слуху была, да по сводке прошёл — просто подарок судьбы! Бизнес прямо сам в руки просится! Ловко придумали, черти!.. Зачем с тобой договариваться, если можно спокойно отжать! Но адвокат не сдался, грузил того кренделя из управы ровно баржу утюгами, повторными экспертизами пугал! Короче, деньги отрабатывал честно. Ты его визиточку прибереги, мало ли...
Сергей слушал внимательно. Не слишком верилось, что в высоких кабинетах вот прямо все говорят только про Иванова, словно про море. Нет, тут что-то другое... Что? И внезапно его озарило! Бывший шеф прогнуться перед начальством решил! Читал сводку, выцепил знакомую фамилию и подсуетился, звякнув кому следует. Сам он, понятное дело, на этом ничего не заработает, но прогиб ему точно засчитают и впоследствии милостью не обойдут. Вот гнида! Ладно, Земля круглая, да и способ отплатить найдётся, только пока не до него...
— Антон, а сколько нас сейчас тут? Бездушная ведь на свободе...
— Все здесь. В невидимке сидят. И даже Александрос неподалёку крутится. Они теперь серьёзнее подготовились, злые за прошлую неудачу...
А дальше привычный мир исчез. Не стало улиц, домов, воздуха. Только коридор. Длинный, слабо освещённый, с низким серым потолком, теряющийся вдали. И ни одной двери. Помощник завертел головой, пытаясь сориентироваться и понять, что вообще творится. Не смог. Не успел. За его спиной раздался дикий хруст, треск, грохот. Обернулся на шум — и верно, пространство за ним медленно сжималось, лопалось, пожирая стены этого странного места. А ещё весь этот бред двигался прямо на Сергея.
Стараясь не поддаваться панике, он скептически хмыкнул и смог наскоро внушить себе, что это всего лишь иллюзия. Качественная, добротная, но иллюзия, и не больше. Потёр глаза — нет, коридор никуда не делся. Ладно, не страшно. Присел; провёл ладонью по шершавому, на ощупь как обычный асфальт, полу, подивившись реальности происходящего. Попробовал ковырнуть ногтем — прямо как настоящий!
То, чьи это козни — стало понятно сразу, потому Иванов и не слишком паниковал. Успел притерпеться к мысли, что встреча с Бездушной неизбежна. Зажёг Печать, поводил ею из стороны в сторону. Снова безрезультатно. Приложил к полу — не подействовало. И вот тогда Серёга напрягся.
Пространство по-прежнему продолжало сжиматься. Неспешно, неотвратимо, словно испытывая нервы парня. И вынуждало идти по коридору вдаль. Между ними оставалось всего метра три, вздымалась пыль от перемалываемых конструкций, мелко вибрировал разрушаемый пол. А потом в лицо Иванову прилетел осколок бетона. Маленький, серый, ничтожный и жалкий. Больно он сделать не смог, но вот царапина с выступившей на ней капелькой крови заставила отнестись к происходящему со всей серьёзностью.
Помощник упруго поднялся, ещё раз осмотрелся в поисках какой-либо двери, не нашёл и решительно сделал первый шаг прочь от надвигающейся опасности. Но как только он сдвинулся с места, шум усилился и непонятное, способное крушить и пожирать бетон, неожиданно ускорилось. Да так, что парню пришлось бежать изо всех сил, всей кожей ощущая творящийся за спиной апокалипсис и вибрацию разрушаемого пола под ногами.
Быстрей! Быстрей! Ещё быстрее!!! — завывало сердце. Мозг молчал, уступив место инстинктам. В груди пекло, в ушах звенело, из горла рвались шершавые хрипы. Коридор оказался странным. Он петлял, иногда шёл вверх, иногда поворачивал. Но не заканчивался, продолжая слабыми, старыми лампочками под самым потолком, освещать путь.
...Сергей не знал, сколько он бежит. Может минуту, может целую вечность. Здесь, в этом странном месте, отсутствовало само понятие времени. Только схлопывающийся коридор сзади и неопределённость впереди. И скорость...
На очередном повороте Иванов споткнулся и упал. Сразу же вскинулся, опёрся ладонями об пол, попытался встать. Почти получилось! Но почти, обычно, не считается...
Подвела нога. Неожиданно для помощника она подвернулась и тело некрасиво, как в замедленной съёмке, стало заваливаться сначала на стену, а потом сползать на пол. Снова подняться Иванов уже не успевал. Он с расширенными от ужаса глазами наблюдал за схлопывающимся коридором, с жутким треском догоняющим его. Оставалось три, два один метр....
Сергей закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть того, что сейчас произойдёт. Моргнула не отключенная в спешке Печать, и...
— Дебил! Уйди с проезжей части! Совсем охренели — обдолбятся не пойми, чем и валяются чуть ли не под колёсами! За тебя же, козла, случись что, отвечать как за человека!
Голос принадлежал немолодому, угрюмому водителю автобуса, медленно проехавшего мимо, чуть ли не по ногам. Помощник ошалело огляделся, не до конца осознавая реальность.
Он сидел посреди дороги; справа и слева, сигналя, проезжали автомобили; несколько зевак снимали его на камеры своих смартфонов.
«А где коридор? Где схлопывающееся пространство? Где я? Почему?..» — именно эти вопросы вихрем кружились в голове.
— Спокойно, спокойно! Ты как? — прямо сквозь поток машин к нему подбежал донельзя запыхавшийся, материальный Швец. — Еле догнал! Ты что творишь?! — и, уже обращаясь к окружающим. — Всё в порядке. Болеет человек, не видно? Ему уже лучше! Для особо любопытных — контузия старая...
— Алкотузия, — с апломбом в голосе брякнул кто-то с тротуара. — Бухал, судя по внешнему виду, недели две. Белочка.
Раздался одиночный, глуповатый смех, однако слова Антона своё дело сделали — народ начал расходиться.
Инспектор шустро поднял слабо соображающего подчинённого на ноги и тот с изумлением обнаружил, что почти не может ходить. Ноги, словно ватные, подкашивались при малейшей попытке сдвинуть их с места. Да и тело стало словно не своё — непослушное, потное, тяжёлое, будто из свинца отлитое. Сознание тоже не радовало — норовило отключиться. В груди пекло, дышать было решительно нечем. Рот открывался, закрывался, однако воздуха катастрофически не хватало. Словно захлёбывался.
Не говоря ни слова, Антон перекинул руку Иванова себе через шею, и, поддерживая его за туловище, поволок на тротуар. Им сигналили, матерились в открытые окна, просто объезжали — но парням на это было плевать.
Убравшись с дороги, Швец, против ожидания Сергея, сесть ему не дал, а поймал с руки старенькую «шестёрку»-классику с благообразным дедком за рулём.
— У-у-у! — опытно протянул тот, — За такого красавца минимум тройной тариф, и это если он не заблюёт мне ничего. Коль вывернет бедолагу — плюс химчистка.
Инспектор затормошил подчинённого.
— Серёга! Серёг! Не спи! У тебя деньги есть?
Вместо ответа Иванов из кармана с трудом извлёк несколько купюр, протянул их бомбиле.
— Столько хватит? — уточнил Швец у дедка и, не давая ему набить цену, закончил утвердительно. — Хватит! Давай я его назад засуну. Устал человек...
* * *
Они сидели на кухне и ждали. Молча, сосредоточенно, как любящие родственники у дверей реанимации. Маша тихонько плакала. Фрол Карпович и Александрос уныло смотрели в окно, Антон нервно крутил в руках кружку с давно остывшим чаем. Сдоба стояла нетронутой.
— Шестнадцать часов спит, — попробовал завести разговор помощник. Наверное, уже раз в десятый. Предыдущие попытки оканчивались провалом — все на нервах, напряжённые.
— Да... Истощён он очень, — неопределённо подметил боярин. — Как она его...
Кицунэ горько вздохнула, Александрос не прореагировал никак. Но слушал внимательно, судя по напряжённым мышцам лица.
В комнате что-то заскрипело, зашаркало, и в кухню вошёл, придерживаясь за стену, бледный и донельзя уставший Иванов.
— Сесть дайте, — обратился он присутствующим и с облегчением рухнул на заботливо пододвинутый табурет.
Не став изображать страдальца, помощник хоть и медленно, но в подробностях рассказал про коридор и свой забег. Не забыл упомянуть и про ощущения, и про страх, и про камешек, чиркнувший по лицу.
Слушали его внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы. Когда рассказ закончился, Александрос веско, менторским тоном, проговорил:
— Морок высочайшего уровня. Сначала, пока вам казалось, что вы осматриваетесь — Бездушная организм под управление брала, а потом пыталась вывести вас из-под нашего наблюдения. И почти смогла!
— Да, — влез со своим мнением и Карпович. — Отлично сработано. Тебя ведь, Сергей, верстах в восьми мы подобрали, а до этого ты словно ошпаренный по улицам нёсся! Если бы не Печать — потеряли бы однозначно!
Все согласно закивали. Ободрённый пробуждением своего единственного подчинённого, решил открыть рот и Швец.
— Дружище, ты словно стометровку на Олимпийских играх бежал! Не останавливаясь, не снижая скорости! Потому сейчас и чувствуешь себя словно в жо... постиранный. Ресурсы в тебе истощились, а мог и от разрыва сердца умереть! Внепланово, так сказать... уж на что мы мёртвые, а и то устали как не знаю кто, пока за тобой гнались! Так что я рад, что всё закончилось!
Расчувствовавшись, он попытался было обнять приятеля, но тот отстранился.
— Погоди с обнимашками. Ответьте лучше, как с осколком бетона вышло? Я ведь пощупал рожу — царапина реальная! Как это к мороку приплести?! И куда я бежал — идеи есть? И как вырвался?!
Слово взял Александрос.
— Камешек маленький?
Сергей согласно кивнул головой.
— Тогда понятно, — продолжил македонец. — Эта... рядом крутилась. Совсем рядом. Потому и смогла на тебя его слевитировать. Для реалистичности. Это очень сложное заклинание, оно лишь единицам подвластно. Нарушает прямые законы физики, знаете ли...
Швец в словах представителя спецотдела усомнился и не счёл нужным это скрывать.
— Ага, значит камешек бросить — сложно, а Серёгой управлять, как куклой на верёвочках — легко? Вы извините, но это чушь! Где тут физика?!
— Тут нет, — покладисто ответил за прекрасноликого боярин. — Тут пока ещё люди вообще не открыли нужные для таких умений законы. Только они есть! Алхимики, колдуны, некроманты не зря столько лет полученные от демонов знания развивали и приумножали! Даже если на сегодняшний день они объяснить красиво природу того или иного чародейства не в силах — пользоваться-то могут! Факт! Сам ведь видел!
— Но... — попытался вступить в спор с начальством закусивший удила Швец.
— Никаких «Но»! хочешь докопаться до сути — в свободное время иди в архивы и перелопачивай их, а не с бабой своей в утехи играй! Нет?! Не хочешь? Тогда заткнись!
Инспектор, хоть и остался при своём мнении, но решил дальше тему не развивать. А то грозное начальство действительно засунет с древними бумажками копаться в круглосуточном графике, как потом Розочке в глаза смотреть?
Потому вместо ответа Антон демонстративно поднял руки в старинном жесте проигравших.
— А вырвался просто — вы глаза рукой закрыли и получилось, что Печать на голову легла. И сработала, как ей положено, разрушила наваждение. Матчасть учить надо! — безжалостно закончил македонец.
Пока шёл спор, домовая, как наиболее рациональная среди всех, быстренько сделала пару бутербродов, налила кефира и аккуратно подсунула парню. Благодарностью ей стали шумное бульканье и жадная работа молодых челюстей. Только после этого девушка успокоилась и перестала плакать.
— А куда меня хоть вели? — насытившись, повторно задал вопрос помощник. — И почему я с такой скоростью бежал? Ведь есть предел сил человеческих...
За столом повисла тишина. Фрол Карпович посмотрел на македонца, тот в ответ посмотрел на боярина. Оба насупились, как пойманные с сигаретой третьеклассники.
— Сложно сказать, — наконец заговорил непосредственный начальник Швеца с Ивановым. — Могу только догадываться. В подвал какой-нибудь, с защитой сильной. Это чтобы Печать твою мы обнаружить не смогли. И помереть бы Бездушная тебе не дала, вливала бы силушку понемногу. Да она так и делала! Ты ей живой нужен — поспрашивать, ну и кто знает?.. А если бы кое-кто не умничал...
Фрол Карпович явно что-то недоговаривал. И помощнику это жутко не нравилось. Но не успел он раскрыть рот, как обычно спокойный, уравновешенный Александрос вскочил из-за стола, забегал по крохотной кухоньке, неожиданно зло выкрикивая:
— Да! Проморгали! Да! Она всё это время была рядом! И я не знаю, почему так вышло! Должны были обнаружить! У нас опыт! У нас приказ!.. Но если бы кое-кто не...
Резкий, хлёсткий удар раскрытой ладони по столешнице прервал начинающуюся истерику.
— За мной не повторяй, — миролюбиво, спокойно глядя спецотдельскому в лицо, улыбнулся боярин. — Ишь ты, повторуха-муха... Сядь, тут думать надобно что дальше делать. Потом доругаемся...
Македонец несколько раз грозно блеснул глазами, засопел, но просьбу выполнил. И только тогда Сергей решился выразить свои внезапно возникшие сомнения.
— Господа-начальники, — начал он. — Мне, как я понимаю, башкой рисковать придётся. Так объясните, — голос парня начал набирать обороты, — какого лешего вы меня как лоха разводите?! Эта Бездушная дважды! Я повторяю — дважды на меня покушалась! Зная про вас, про засаду! Ради поговорить?! Или песенку спеть?! Хватит врать!!!
Последние слова он уже откровенно прокричал прямо им в лицо.
— Прав ты, Серёжа, — глухо ответил Карпович. — Прав. Хочешь правду? На! Лопай! Блюдечко то не обманкой было, а настоящим. Тем самым, с силой Яги. И теперь она в тебе обретается, как кувшине. Пользоваться мощью ведьмовской у тебя умений нет, к сожалению... Потому та тварь от тебя и не отстанет, пока не выкрадет и через нечистый ритуал всю её в себя не перекачает. Или попросту не убьёт, а потом через некромантию силушку не высосет. Второй вариант ей, конечно, менее удобен из-за возни, но сам понимаешь...
Александрос согласно кивнул головой.
Теперь вскочил Антон.
— Тогда чего же вы мне заливали про обманку, про...
— А что нужно было говорить? Что оригинал несёте? Что мы по определённым причинам копию не смогли нормальную сделать? А может лучше было бы сразу объявление в газету написать об этом или в это... как его... телевизоре в новостях показать?! — осадил инспектора македонец. — У вас было наипростейшее задание — донести предмет по указанному адресу, а вы? Своеволием балуетесь? Могу напомнить, чем закончилось! Нужно? — Швец отрицательно покачал головой. Прекрасноликий гневно продолжил. — Вот и замолчите, а лучше вообще заткнитесь! Когда будет разбирательство по данной операции — вот тогда и наобъясняетесь от души кому следует. Там выслушают, поверьте!
Установилось гнетущее молчание. Сергей взял сигарету, закурил.
— Понятно, — протянул он. — Как я понимаю — вариантов у меня немного. Или сразу сдаться, или жить под охраной даже в сортире, ожидая нового нападения... Она ведь не отступится?
— Нет.
— А изъять из меня это колдовское дерьмо можно?
— Можно. Не раньше, чем через месяц. Ингредиенты заказали, ритуал нашли. Но пока всё соберут в кучу, там непросто... Пока специалист определится с нюансами...
— Ясно. Не вариант. Не успеем, чувствую. Она ещё что-нибудь отмочит, хоть я в сейфе сиди. И третьего раза с чудесным спасением не будет, — Иванов улыбнулся. — Тогда выход у меня один.
Все, как по команде, уставились на помощника.
— К-какой? — с лёгким заиканием спросил инспектор, решившись первым озвучить потаённую мысль каждого.
— Умереть!
