Глава 6
Долго ей искать Альфонсо не пришлось. Полицейские попросили оставаться его в доме на то время, пока будет вестись работа экспертов. И хотя к этому времени полицейские уже допросили и вроде как отпустили Альфонсо, был он все равно как-то грустен.
А услышав вопрос про сто тысяч, отрицательно покачал головой:
– Ста не было.
– Точно?
– Все считают меня легкомысленным человеком, но я точно помню, кому и сколько должен. Восемьдесят тысяч – такая сумма была, а вот ста не было.
– Сумма могла округлиться до ста тысяч за счет процентов. Кто тебе дал восемьдесят тысяч?
После того, что Любовь Яковлевна узнала про делишки Альфонсо, она потеряла к мужчине всякое уважение. И даже не заметила, как перешла с ним на «ты». Со своей стороны сам Альфонсо воспринял это как должное. Небось, не чужие, в одной лодке плывут.
– Одна неврастеничка мне эти деньги дала. Ольга ее зовут. Столько ее уговаривать пришлось, что под конец я у нее и брать-то не хотел. Она по этим деньгам так убивалась, словно в евро, а не в рублях мне давала. Жмотина! Крохоборка!
Конечно, когда берешь чужие, то и восемьдесят тысяч кажутся копейками. Это Любовь Яковлевна хорошо понимала. Но когда приходит время отдавать те же восемьдесят тысяч, их ценность неожиданно и многократно увеличивается. И это уже не копейки, а несметные сокровища. Неспроста же говорят люди: «Берешь чужое и на время, а отдаешь свое и навсегда»! В свою очередь, чтобы вернуть собственные кровные, некоторые товарищи пойдут на любые ухищрения.
– Можно получить координаты этой твоей кредиторши?
– Телефонный номер могу дать, других ее координат у меня нет.
– Не помнишь адрес человека, у которого брал деньги в долг?
– А оно мне надо? Это же она мне одалживала, а не я ей. Понадобился бы, небось, нашла бы меня и сама. Но коли вам так интересно, то она где-то на Гражданке живет, если я ничего не путаю.
– Телефон диктуй.
– Извольте. При вас ей сам позвоню.
– И скажи, что хочешь вернуть ей долг. С процентами.
– С какими еще процентами? Про проценты разговора не было.
– Скажи, как велено!
– Воля ваша. Может, тогда сами будете ей и деньги возвращать?
Каков нахал!
– Эта Оля может стоять за похищением Жени, – растолковала недотепе Любовь Яковлевна. – За мальчика попросили выкуп – сто тысяч рублей.
– Смешная сумма для наших дней, – фыркнул Альфонсо. – Что за похитители такие мелочные?
– Оля твоя честная девушка?
– Думаю, что да. Раз у нее больших денег не было, значит, честная.
– Вот она и просит лишь то, что ты ей должен. Плюс небольшие проценты.
После этого Альфонсо безропотно согласился позвонить Оле. Но разговаривал он по телефону недолго. И весь разговор состоял из отдельных возгласов:
– Да вы что! Не может быть! Ох, какое горе!
И по мере того, как разговор продолжался, Альфонсо выглядел все более и более кисло.
– Да, да, – твердил он, – я все понимаю. Я постараюсь. Честное слово, как только смогу, в тот же миг!
А под конец даже выдал:
– Примите мои глубочайшие соболезнования!
Когда он положил смартфон, Любовь Яковлевна уже примерно представляла, что сейчас услышит.
– Ну что?
– Померла Оленька! – печально произнес Альфонсо. – Под машину угодила. Месяц тому назад дело было. С сестрой ее разговаривал, на сороковины приглашает.
– Пойдешь?
– Надо бы сходить. Тем более что там памятник надо ставить. И мать у них инвалид, про смерть Оли узнала, совсем ей плохо стало. В больнице лежит, лекарства дорогущие требуются.
– Им бы сейчас те восемьдесят тысяч, которые ты у Оли брал, были бы очень кстати.
Альфонсо надулся.
– Слушайте, что вы меня все этими деньгами попрекаете? Я же не себе их взял! Меня самого кинули! Вот найду этого гада Сержа, тогда и верну всем деньги!
– Ага, найдешь ты его, как же!
– Найду! Я уже навел справки и знаю, где он спрятался. Можете не сомневаться, вернет он мне денежки. Все до последней копеечки вернет. И еще это… как вы сказали, с процентами!
Но Любовь Яковлевна эти слова всерьез не восприняла. Обычный треп жалкого неудачника, которого кинул приятель, но он еще хорохорится, пыжится и пытается изобразить, будто он по-прежнему крутой и все проблемы ему по плечу.
– Скольким женщинам ты должен?
– Пяти. То есть, теперь получается, что уже трем. Оленька под машину попала. Лилия от сердечного приступа скончалась. Остались Эстер и Анжела. Но они сестры, им если возвращать, то сразу обеим надо. И еще одна женщина, но она перебьется.
– Почему?
– Пусть подождет.
– Может, и она погибла?
– Нет, живехонька.
Говорил Альфонсо так уверенно, словно видел эту женщину только что и не сомневался в ее добром здравии.
– Но этой бабе я много больше ста тысяч должен. Так что и выкуп она бы больше просить стала.
– А эти Эстер с Анжелой? Они могут стоять за похищением Жени?
– Кто их знает. Девчонки озорные. Если в шутку, то могли и подстроить каверзу.
Хороши шутки!
– Сколько ты им должен?
– Сто одной и сто другой. Двести тридцать тысяч по ровному счету.
– А тридцать откуда взялись?
– Я у них потом еще брал.
Похоже, что ни стыда у Альфонсо не было, ни совести. Но и девчонки хороши. Если один раз человек не вернул тебе долг, зачем же ты даешь ему снова?
– Звони им!
Альфонсо позвонил сначала одной, потом другой. Но ни до кого так и не дозвонился.
– Странно. Они обычно сразу же отвечают. Это же их хлеб. Позвоню им на рабочий номер.
Едва соединение было установлено, как Любовь Яковлевна услышала характерные стоны. Кому-то на другом конце провода было так хорошо, что он хотел, чтобы об этом знали все вокруг. Брови у учительницы поползли от удивления вверх. А вот Альфонсо и глазом ни моргнул.
– Хочу Эстер или Анжелу, – решительно заявил он. – Можно их даже обеих сразу.
Стоны немедленно прекратились. Потом Альфонсо соединили.
– Привет, котеночек, – раздался хрипловатый женский голос. – Ты у нас затейник? Хочешь сразу с двумя по телефону поразвлечься?
Ба! Да это же секс по телефону! Вот так знакомые у Альфонсо! Любовь Яковлевна никогда не была пуританкой, но все-таки ей стало как-то не по себе. Да и сам Альфонсо был явно смущен.
– Эй, ты кто такая?
– Эстер, – игриво ответила женщина. – А хочешь, я буду для тебя Анжелой?
– Мне нужна настоящая Эстер.
– Это тебе не к нам.
– А Анжела?
– Хочешь, я буду Анжелой. А подружка моя поработает за Эстер.
– Мне нужны настоящие!
– Их нет.
– Еще летом работали!
– Спохватился! Были и нет!
– Как нет? А где они?
– На дне морском.
– Как? Утонули? – оторопел Альфонсо. – Обе? Как это случилось?
– Могу поделиться информацией, но это за отдельную плату.
– Еще чего! Я и сам их найду!
– Не найдешь! – рассмеялась женщина. – Живут теперь на дне морском.
И она снова замурлыкала свою песенку:
– Красавчик, бери нас с подружкой. Каких ты хочешь? Беленьких? Черненьких? Рыженьких? Зацелуем тебя до смерти. Попробуешь?
– Хочу знать, как мне найти Эстер и Анжелу.
– Сказано же тебе, нет их.
Альфонсо отключил звонок.
– Ведьма! – ругнулся он. – Ничего не узнал, только деньги потратил.
Пока он переживал, Любовь Яковлевна обдумывала ситуацию. Получалось, что из всех тех женщин, у которых Альфонсо брал деньги, целой и невредимой осталась только одна. Да и то это было известно лишь со слов самого Альфонсо. А как оно там было на самом деле, кто знает?
– Дрянь дело, – произнес Альфонсо. – Как чувствовал, не хотел сегодня с Женей ехать. Интуиция у меня развита что надо! Но Марина прицепилась, съезди да съезди. Как начальству откажешь? А я вам так скажу, в доме этом нечисто.
Последняя фраза отвлекла учительницу от ее мыслей.
– Что?
– Да, да! – покивал головой Альфонсо, вид у него был важный и самодовольный. – Нечисто в этом доме. В полном смысле этого слова. Привидение тут бродит.
– Когда это ты его видел?
– А вот и видел. Когда после обеда все разошлись, я отправился погулять по дому. Вспомнил, сколько тут интересных штук имеется, решил некоторые получше рассмотреть.
А что понравится, то прикарманить. Но вслух Любовь Яковлевна этого не сказала. Как говорится, не пойман – не вор. Да и не до мелкого воровства. Тут бы с похищением ребенка и загадочной смертью молодой женщины разобраться.
– И вот в одной из комнат я на него и наткнулся, – продолжал говорить Альфонсо.
– На кого?
– На паренька этого, на призрак его.
– И с чего ты взял, что это был призрак?
– А как же? Бледный, печальный, увидел меня, застонал и через стену просочился. А главное, холод! Я передачу смотрел, там знающие люди понятным языком объяснили этот феномен. Всюду, где призраки появляются, в домах или на кладбищах, там всегда стылая жуть живых людей берет. Оно и понятно, они же мертвые, из могил вылезли, отсюда и холод. И там, где этот паренек сначала появился, а потом исчез, там очень холодно стало.
– Можешь мне показать это место?
– Сами идите, если такая охота есть. А лично я туда больше не сунусь. Хватит с меня привидений! В той передаче ведущий четко объяснил: кто станет с призраками якшаться, рискует сам призраком обернуться. Утянут его за собой злые силы. Им всякий час новое пополнение в их рядах нужно. А пополнение они только из числа живых вербовать себе могут. Так что я с призраками мертвых дела иметь не желаю, с меня и живых хватает.
– Где ты его видел? Объяснить можешь?
– На первом этаже. В комнате, где раньше хозяин жил. Там он и обитает.
Любовь Яковлевна помнила эту комнату. И решила сходить туда одна. Призраков она не боялась. Не то чтобы совсем в них не верила, есть немало удивительных вещей в этом мире. Может, что-то такое потустороннее иногда живым и встречается, но что с того? Любовь Яковлевна тому пареньку-призраку ничего плохого не сделала. Зачем же ему ей вредить?
В отличие от спальни хозяйки на втором этаже, спальня хозяина была обставлена в стиле минимализма. Никаких ценностей, тем более, предметов роскоши тут не наблюдалось. Разве что огромная плазменная панель на стене, вот и все из ценных вещей. Альфонсо наотрез отказался заходить в эту комнату, но, на взгляд учительницы, тут не было ровным счетом ничего пугающего. Обычная светлая комната, разве что воздух немного прохладней, чем в остальных помещениях дома. Но это тоже неудивительно, потому что комната была угловой, сразу с тремя окнами. Малейшая щелочка в ставнях – и сквозняк гарантирован.
Любовь Яковлевна постояла в центре комнаты, недоуменно оглядываясь по сторонам. Все правильно, кровать, жалюзи и панель на стене. Вот и вся обстановка. Не слишком-то уютно. Учительница тоже не любила слишком захламленных жилых помещений, но все, знаете ли, хорошо в меру. Некоторые предметы меблировки тут бы не помешали. Стол, например, или стулья. Впрочем, садиться предлагалось на соломенные циновки.
Внезапно в комнате стало еще холодней. Порыв ледяного ветра пронесся по ногам, и женщине даже стало немножко зябко. Она подошла к окнам, проверила их, но все они были плотно закрыты.
– Откуда же сифонит? – пробормотала она с недоумением.
Обернулась и заорала от ужаса. Прямо напротив нее из стены выходило нечто белое, светящееся и полупрозрачное.
– А-а-а!
Фигура замерла, словно услышала вопль. Потом призрак повернулся и скрылся там, откуда пришел. В стене!
Любовь Яковлевна почувствовала, как новый порыв холода обдал ее, а потом вынуждена была прислониться к стене, чтобы побороть головокружение.
– Что же это такое? Неужели и правда призрак?
Верить в такое не хотелось. Поэтому Любовь Яковлевна подошла к стене, в которой растворился призрак, и попыталась ее рассмотреть. Очень скоро она поняла, что в стене есть щель. А при простукивании установила, что за стеной имеется какая-то ниша, судя по всему, довольно большая. К тому же из щелей ощутимо тянуло холодным ветерком. Любовь Яковлевна еще покрутилась у стены, но разгадка не находилась.
Внезапно она вспомнила слова Светланы, что уехавший господин Щербаков был большим поклонником советского кино. А эпизод, в котором Леонид Куравлев в образе вора-домушника тщетно бьется в квартире Шпака над дверцей бара, был вообще одним из самых его любимых. И в подражание ему господин Щербаков наделал по всему дому великое множество больших и маленьких тайничков и потайных дверей, которые открывались простым прикосновением к чему-то или перестановкой чего-то. Но о том, чего и как нужно коснуться, что сдвинуть или переставить, знал один лишь хозяин.
Любовь Яковлевна вертелась и так, и эдак. Тыкала в стену всюду, где ей казалось, есть хоть малейший шанс, добиться успеха. Безрезультатно! Отчаявшись, она отступила на два шага и внезапно почувствовала, как у нее под ногой что-то хрустнуло. И не успела учительница испугаться, что сломала что-то чужое, как в ту же минуту стена перестала быть стеной. Она плавно отъехала в сторону, обнажив за собой глубокую нишу.
– А ларчик просто открывался! – обрадовалась Любовь Яковлевна.
Она искала шкаф по всей комнате, а он, как выяснилось, прятался в стене. Раздвинув дверцы пошире, Любовь Яковлевна обнаружила внутри совершенно пустое пространство. Нет, полки тут были. И плечики из прочного пластика с силиконовым покрытием имелись. Но ни единого предмета гардероба хозяина тут не наблюдалось вовсе. Все было вычищено чуть ли не до блеска. Нигде ни пылинки, ни мусоринки. Разве что в правом дальнем углу что-то виднелось, какая-то бумажка. Она торчала из стены и чем-то привлекла внимание сыщицы. Любовь Яковлевна попыталась извлечь ее, но с удивлением поняла, что бумажка не поддается. Застряла в еще одной щели. И, между прочим, из этой щели тоже тянуло холодком совсем не хило.
– Похоже, тут есть ход наружу. Через него призрак, или кто уж это был, и пожаловал.
Ей это совсем не понравилось. Не дело, если кто попало будет шастать в дом через эту комнату. Мало ли, куда ведет ход из спальни хозяина. Может быть, за ограду. Тогда вообще будет непонятно, кто пришел, когда пришел и, самое главное, зачем пришел.
– Уж вы как хотите, а я не я буду, если не вытащу эту бумажку. Может, она подскажет, что за «призрак» сюда таскается!
Любовь Яковлевна сбегала на кухню, где раздобыла нож с небольшим, но прочным лезвием. Со своим трофеем она вернулась назад, залезла в шкаф и встала там на колени. Правая коленка немедленно отдалась болью, не любила она, чтобы на нее вставали, да еще на жестком холодном полу.
Но учительница знала подход к ней.
– Потерпи, родимая. Это не просто так, это для пользы дела.
С помощью ножа сыщица немножко расковыряла стенку шкафа, искренне радуясь, что запись в спальне хозяина не ведется и некому будет впоследствии вчинить ей иск за порчу чужого имущества. Удача была на стороне Любови Яковлевны. Ей удалось так ловко отколоть щепочку, что вместе с ней в руку упала и бумажка.
– Что у нас тут? Интересно.
Подслеповато щурясь, потому что после темного шкафа свет в комнате казался особенно ярким, Любовь Яковлевна поднесла свой трофей поближе к глазам. Это была визитка, но не какого-то конкретного человека, а организации.
– ООО «Трудовые резервы». Что за странный призрак, который теряет такие визитки? Но минуточку… «Трудовые резервы»… Где-то я это уже слышала совсем недавно…
И тут же память услужливо подсказала, что она слышала про эту контору. Именно там работала мама Жени, а под ее началом там же трудился и Альфонсо. И тот же Альфонсо отправил Любовь Яковлевну в эту комнату, предупредив, что тут бывает призрак некоего господина.
– И что могло помешать ему переодеться в нечто светящееся и полупрозрачное, а потом пролезть через шкаф и напугать меня?
Зачем Альфонсо это было нужно, дело десятое. Об этом учительница сейчас думать не собиралась. Главное для нее заключалось в том, что Альфонсо запросто мог такое проделать. После того, как он спровадил Любовь Яковлевну в спальню хозяина одну, времени для переодевания и представления у него было предостаточно. И чем больше Любовь Яковлевна думала на этот счет, тем более темной казалась ей фигура «Жениного папы».
Снова и снова учительнице в голову лезли страшные воспоминания. Как живая вставала у нее перед глазами Лилия, упрекавшая Альфонсо в том, что тот ограбил ее. Лилия, которая умерла фактически на руках Альфонсо, а может быть, и от его рук. Стояли в ушах слова самого Альфонсо, что Оленька, которой он был должен восемьдесят тысяч, погибла под колесами машины.
– И если правда то, что эти Эстер и Анжела утонули, а как иначе трактовать слова, что девушки теперь на дне морском, то картина получается совсем неприглядная.
Нет, не то чтобы Любовь Яковлевна всерьез подозревала Альфонсо в том, что он устраняет всех женщин, которым должен деньги, но к тому все и шло. И Любовь Яковлевна сделала вещь, за которую ей потом перед самой собой было очень стыдно. Она не стала долго размышлять, а прямо пошла и наябедничала на Альфонсо первому же встретившемуся ей полицейскому. По воле случая, этим полицейским оказался следователь.
Звали его Петром Денисовичем. А фамилия у него была Карликов. Следователь был пухлолиц, носат и глазаст. Роста он был среднего, а ума большого. Например, он сразу понял, что Любовь Яковлевна является ценным свидетелем. И внимательно выслушал ее рассказ, ни разу его не прервав и позволив почти полностью «потопить» Альфонсо. Конечно, в тот момент Любовь Яковлевна вовсе не стыдилась своего поступка, напротив, оправдывала себя тем, что произошло убийство, может быть, и не одно. Плюс к тому произошло похищение, в котором также может быть замешан Альфонсо.
Это уже потом Любовь Яковлевна подумала: если все кредиторши Альфонсо мертвы, то зачем ему похищать Женю и требовать за него выкуп? Тем более, такой маленький выкуп, который никак не покроет всех долгов Альфонсо? Но к этому времени Альфонсо уже вновь был в руках полиции, которые теперь активно интересовались, правда ли то, что мужчина должен был пострадавшей крупную сумму денег?
К чести Альфонсо, надо сказать, что он не пытался этого отрицать.
– Деньги я у Лилии в долг брал, да. Нотариально не оформляли, на словах обо всем договорились. Я жениться на ней хотел, как жениху она мне эту сумму выделила.
– А чего же передумали?
– Это не я, это она передумала.
– А мне сдается, что вы деньги у пострадавшей взяли да и в кусты. Когда же она попыталась прижать вас с возвратом долга, вы просто ее убили.
Изумлению Альфонсо не было предела.
– Я? Убил?
– Да! Вы!
– Подождите, вы что хотите сказать? Лилию убили?
– Она отравлена.
– Что за глупость! – возмутился Альфонсо. – Я ей ничего в тарелку не подсыпал. И вообще, если хотите знать, то Лилия единственная из нас всех, кто за обедом отказался от еды. Если уж кто-то и помер бы от здешней стряпни, то это были бы все остальные, но никак не она.
– А кто говорил, что яд был в еде? Он мог быть в чем угодно. В питье, в креме.
– Десерт только детям дали.
– Я имел в виду косметический крем.
– Что-то я вас не понял, – произнес Альфонсо. – Косметика тут при чем?
– Пострадавшая скончалась от отека легких и гортани, который наступил в результате действия некоего вещества, попавшего ей на слизистую и кожу в области верхних дыхательных путей.
– Ну, вы вообще даете! Откуда я знаю, что там Лиля на себя мазала?
– Мы просмотрели все недавние записи. Вы же делали пострадавшей массаж с маслом?
– Да. Пытался к ней подлизаться. Хоть она мне и изменила, но старые чувства не ржавеют. Увидел ее, и снова все во мне всколыхнулось. Дай, думаю, попытаю счастья.
– И как? Получилось?
– Какое там! У Лилии на уме всегда одни деньги были. Только и твердила, верни долг да верни долг. Никакой романтики.
– Значит, все-таки признаете, что у вас имелся веский мотив, чтобы желать ей смерти?
– Еще чего! Да и не знал я, что Лилька тоже тут будет. Они же в самый последний момент с дочерью прикатили. Никто не знал, что они приедут. Если исходить из вашей логики, то яд для расправы над Лилией я должен был заранее приготовить.
– Вы его и приготовили.
– Нет! То масло, которым я Лилию натирал, она сама раздобыла. Оно в комнатах покойной хозяйки усадьбы хранилось. Лилия его увидела и утащила. Кого хотите, спросите, все это видели!
– Ну, допустим. Но вы могли приготовить яд, а затем незаметно подмешать его к маслу.
– Как? Там дозатор специальный. Из бутылочки масло выливается свободно, а чтобы внутрь что-то залить, нужно дозатор этот снимать. На коленке такую процедуру не проделаешь!
– В руках яд держали, – предположил полицейский. – Потом масло в ладони добавили, растерли и уже отравленным маслом женщину натерли.
– А сам почему не отравился?
– Руки протерли влажной салфеткой. Ведь протерли же?
– Протер, – вынужден был признать Альфонсо. – Не люблю, когда руки чем-то испачканы. Но я ничего у себя в ладонях не подмешивал и не размешивал. И если правда то, что Лилию отравили маслом, то, когда вы сделаете экспертизу масла, установите, что яд уже был в бутылочке. Если яд был в масле изначально, то с меня подозрения снимайте. За те секунды, что бутылочка была у меня в руках, не смог бы я в нее ничего засунуть, залить или засыпать.
Но в том-то была и проблема, что бутылочка со злополучным маслом куда-то запропастилась. А куда, никто не знал.
