Глава 14
Наконец господин Щербаков ответил:
– Да! Я подозревал Лилию. И я хотел добиться от нее правды. Любым путем! Все равно как!
– Но вы ошибались. Тот яд, от которого умерла Анна Сергеевна, попал в корзину с маслом совсем из других рук.
– То есть? Лилия не травила Анну Сергеевну?
– Конечно, она бы очень этого хотела. И даже многое сделала для того, чтобы расчистить себе путь на брачное ложе. Она знала, что Анна любит запах роз. Не случайно именно флакон с розовым маслом занимал центральное место в композиции. По сравнению с другими маслами этот флакон очень выгодно отличался. Он так и манил к себе. Говорил: я самое сладкое, самое вкусное, самое ароматное, что тут есть, бери меня, хозяйка! Бери меня первым!
– Но именно флакон с розочкой приглянулся Софье! – воскликнула Светлана.
– Да! – кивнула головой Любовь Яковлевна. – Сестры даже поссорились из-за него. Так сильно поссорились, то Анна Сергеевна наговорила сестре гадостей. Софья очень на нее обиделась. Я бы даже сказала, обиделась смертельно. Софья и раньше выносила от сестры немало всяких колкостей, слышала много ехидных замечаний в свой адрес. Но на этот раз сестра вовсе опустилась до грубой брани и откровенных оскорблений. И Софья обиделась. И боюсь, она решила, что пора прекратить весь этот цирк.
– То есть?
– Анна Сергеевна незадолго до трагедии летала в Перу. Это мы знаем. Но одна ли она туда летала? Нет, одна бы она на другой конец света нипочем не отправилась. Ей требовался спутник, ей нужна была компаньонка. И кто, как не родная сестра, годилась для этой цели?
Господин Щербаков кивнул головой.
– Да, Анна и Софья летали вместе.
– Анна пожелала, и Софья безропотно отправилась в путешествие вместе с сестрой.
– Вот оно что! – воскликнула Марина. – Софья тоже была в Перу. Так это Софья купила таинственный яд, от которого умерла ее сестра?
– Подозреваю, что да. В порыве злобы Софья подмешала яд к миндальному маслу, которое тоже очень любила. Хотя на первом месте было, конечно, розовое масло.
– Так почему Софья подмешала свой яд не к розовому?
– Флакона с розовым маслом в тот момент в корзине уже не было.
– Куда же он делся?
– А вот тут мы и подходим к самому драматическому эпизоду этой истории. Сразу же после ссоры с сестрой Анна Сергеевна одумалась. Она извлекла флакон с розовым маслом, который так понравился Софье, украсила его открыточкой, добавила к подарку золотую цепочку и решила, что этого будет достаточно, чтобы извиниться перед сестрой. Не сомневаясь в том, что примирение между ними состоится, Анна не поторопилась сразу же бежать к сестре с извинениями. Она хоть и устыдилась своего поведения и решила помириться с сестрой, но хотела выждать немного, дать время Софье остыть. И тогда уж Анна пошла бы к Софье с подарком и извинениями.
– Так и хорошо. Зачем же яд в дело пускать?
– Но ведь сама-то Софья об этом похвальном намерении своей сестры ничего не знала! – воскликнула Любовь Яковлевна. – Софья продолжала кипеть злобой и ненавистью к сестре. Наверное, тут к злобе примешались еще и зависть, и обида на то, то она вынуждена жить у сестры в доме из милости, и жалость к самой себе, и многие другие нехорошие чувства. Сидела Софья, накручивала саму себя, да и решила, что не позволит она сестре так с собой обращаться. Сама станет хозяйкой! Сама будет маслами мазаться и в огромной кровати валяться. Одним словом, одолел Софью нечистый, подбил ее на грех. Взяла она яд, заботливо ею заранее приобретенный, да и подмешала его в масло. Флакона с розовым маслом в корзине уже не было, Анна его убрала. Вот Софья и подмешала яд к миндальному, тоже любимому сестрой.
– Не яд это был, – внезапно произнес молчавший до сих пор Алик. – Не яд, а успокоительное лекарство.
– Что ты такое говоришь? – удивился его отец.
– Я и тебе говорил, тетка мне рассказывала, что приобрела в Перу у индейцев одно замечательное средство, которое лечит нервы. Всякий, кто смешает этот порошок с маслом, очень скоро успокоится.
– Вот-вот! Успокоится! Навеки!
– Нет, тетя считала, что маме от этого лекарства лучше станет. Она с врачом проконсультироваться собиралась, а потом начать лечение. Только, наверное, тут мама так на нее наехала, что тетка решила не ждать врача, а сразу маму начать лечить. Напрасно она это сделала, но не было у Софьи зла на душе. Я теперь понял, не отравить она хотела маму, а вылечить.
Господин Щербаков пожал плечами:
– Не знаю, что тебе наплела наша Софья, а только факт в том, что в миндальном масле оказался яд!
– Не яд! – настаивал Алик. – И эксперты сказали, что то вещество в малых дозах – лекарство. А в больших, и верно, яд. Только так со всяким лекарством бывает. Одну таблетку выпьешь – поможет от болезни. А целую упаковку сожрешь, и конец. И болезни, и тебе.
– Хочешь сказать, что твоя тетя просто переборщила с дозой? – спросила у юноши Любовь Яковлевна.
– Не рассчитала она! Вбухала, наверное, всю покупку. А там, может быть, на сто доз было рассчитано или на целую тысячу. Тетка же языка индейцев не знала, на пальцах объяснялась с торговцем. Да еще мама на себя половину флакона вылила. Вот передозировка и случилась. Плюс здоровье у мамы слабое было, вот одно на другое наложилось. А убивать маму Софья не собиралась. Она ее любила!
– Это Софья спрятала масло для жарки, я уверен, – произнес Щербаков. – Спрятала специально для того, чтобы иметь возможность сразу же после приезда поднять шумиху, что ей не на чем готовить, и под этим предлогом подняться наверх в комнаты Анны и забрать оттуда корзину с маслами. Знала, что в одном из масел яд! И хотела уничтожить улики.
– Но зачем ей было придумывать эту многоходовку? Апартаменты и так принадлежали Софье. Поднялась бы да и забрала то, что ей было нужно.
– Видимо, Софья боялась, что даже после ее вступления в права наследства кто-то станет чинить ей препятствия. Вот и придумала этот план. Но это лишний раз доказывает, что Софья знала, что в одном из флаконов с маслом имеется яд.
– Не яд! – воскликнул Алик. – Лекарство!
– Ну, хорошо, – произнес господин Щербаков, с жалостью глядя на сына. – Не будем спорить. Если тебе легче думать, что в нашей семье убийц быть не может, то Софья и впрямь хотела вылечить твою маму.
– Перестаралась Софья, – хмуро произнес Алик. – А намерения у нее самые благие были.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад.
Но Алик так глянул на отца, что господин Щербаков не стал развивать свою мысль дальше.
– Софья и Анна, как я теперь понимаю, пострадали невинно. Анна отравилась лекарством, которое ей подмешала в миндальное масло Софья. А Софья отравилась ядом, который Лилия предназначила для Анны и подмешала к розовому маслу. Ну, а саму Лилию настигло наказание в виде все того же «лекарства» от Софьи. Когда Лилия умастила себя миндальным маслом, то ее настигла кара свыше.
– Миндальное масло она считала для себя полностью безопасным, ведь Лилия была уверена, что яд находится в розовом масле. О том, что кому-то может прийти в голову похожая идея, она и помыслить не могла.
– Совпадение.
– Очень мне жаль Анну с Софьей, – вздохнул Щербаков. – А вот Лилию ничуть не жаль. Корю себя за то, что привел в дом эту змею. Но она получила по заслугам. Она пыталась отравить мою жену. И я уверен, не получись у нее один раз, она бы не отступилась и повторила свою попытку снова.
Любовь Яковлевна наклонилась к господину Щербакову поближе и тихо спросила:
– Значит, я не ошиблась? Тот каземат, в котором мы нашли Альфонсо, был предназначен для Лилии?
– Успокойтесь вы уже, – сердито буркнул в ответ Щербаков. – Все уже в прошлом. Лилия мертва. И какая теперь разница, с какой целью я пригласил ее в этот дом?
– Я правильно понимаю, единственной целью этого детского праздника было заманить в ваш дом Лилию? А разве нельзя было просто пригласить ее? Уверена, она бы прилетела к вам, как на крыльях.
– Нет, нельзя.
– Почему?
– Это было бы неинтересно.
Ах, ну да, конечно! Любовь Яковлевна и забыла, с кем имеет дело. Известный затейник этот господин Щербаков. Ни жить просто, ни убить заурядно он не мог.
– Вы действовали через Светлану, правильно?
– Дочь во всем мне помогала. Она тоже хотела, чтобы убийца Анны Сергеевны понесла наказание.
– Вы попросили Светлану создать объявление о предстоящем в вашем доме игровом квесте и велели разослать его всем детям из класса падчерицы Лилии. Вы хороший психолог, и вы понимали, что дети обязательно клюнут на такое заманчивое предложение.
– Я попросил Светлану помочь нам. И она сказала, что легко справится с этой задачей. Она отправилась в школу, где училась Астра, все там разузнала, кое с кем познакомилась, кое у кого попросила помощи, и в итоге сумела организовать этот детский праздник.
– А вы еще и подстраховались, послали Лилии сообщение с требованием обязательно посетить праздник. Эту эсэмэску с требованием обязательно быть на празднике послали ей вы! Сообщение пришло якобы от моего имени, и Лилия не осмелилась ослушаться. Явилась сюда вместе с Астрой. Представляю, как вы торжествовали, когда поняли, что своего добились!
– Извините, если я случайно ущемил ваши права, но мне было необходимо, чтобы Лилия явилась сюда.
– Прекрасно. Она приехала и… почти сразу умерла. Что вы почувствовали?
– Я был в смятении. Я не знал, что и думать. Но нам нужно было продолжать праздник, что мы с Аликом и сделали. А потом оказалось, что умерла еще и Софья.
– И при чем тут Женя? И Альфонсо?
– Понятия не имею.
– Похищение Жени – это не часть вашей игры?
– Если это и игра, то чья-то чужая, – твердо произнес господин Щербаков, а его сын молча кивнул в ответ.
И с этой позиции их оказалось невозможно сдвинуть. Как ни выспрашивала у них Любовь Яковлевна, как ни выпытывала, эти двое держались своей версии. Лилию они наказать хотели. Софья стала случайной жертвой. А к Альфонсо и Жене они не имеют ни малейших претензий.
– Кто приказал мальчику спрятаться в подземелье, а потом изобразил для всех, что Женю похитили, я не знаю. Тут вам придется где-то поискать другого шутника-затейника.
– Я так и сделаю.
Недоволен остался лишь один следователь.
– Что же такое получается, – произнес он. – Мне некого арестовать? Преступницы сами себя наказали? А ведь я так старался! Столько времени специально удерживал всю вашу компанию в этом доме, людей своих для присмотра за вами выделил, силы и средства на вас потратил! Даже вопреки всему допрос и задержание Светланы в присутствии остальных провел. Специально так сделал, чтобы настоящий преступник мог бы расслабиться, как-то проявить себя. И все без толку! Арестовать никого не удалось!
– Что же вы так расстраиваетесь, все ведь закончилось благополучно.
– Это для вас, – буркнул следователь. – А у нас нету задержанного, считай, работали впустую. А я ведь возлагал на это дело большие надежды! Грандиозные! С самого начала был уверен, что одним преступлением дело не закончится. Как только узнал про подозрительную кончину хозяйки этого дома, сразу почуял, что новое преступление может быть связано с тем, прежним.
– Так ведь все и оказалось.
– Но обвинение мне предъявить некому. Виновных нет. Они умерли.
– Зато вы раскрыли сразу несколько дел. И не волнуйтесь, мы с детьми были совсем не против немножко помариноваться в этом здании.
Следователь был разочарован. Учительнице даже стало его жаль. Бедняга. Он никак не ожидал, что после всех своих усилий уедет из этого дома с пустыми руками. Место, казалось, было набито преступниками под завязку. И вот один за другим они уплыли из рук следователя. А ведь все так славно начиналось. Убийство! Потом похищение! Потом стрельба на том месте, где должна была состояться передача выкупа за Женю. И по возвращении в дом их ожидало еще одно убийство. Но что в итоге? А ничего! Шиш на постном масле! Ни одного преступника!
– Анну отравила Софья. Намеренно или нет, теперь мы уже не узнаем, да это и не столь важно. Потом Софью убила Лилия. Не хотела, но убила. Но и сама Лилия стала жертвой Софьи. Получается, что две преступницы друг дружку прикончили, хотя каждая из них собиралась убить совсем другого человека?
– Получается, что так.
– И мне никого не удастся арестовать?
– Увы, мой милый следователь, никого.
Карликов обиженно надулся. Нет, я так не играю, вот что было написано на его круглой физиономии.
– Исчезновение мальчика – это тоже преступление, – заявил он, сердито глядя на Щербакова-старшего. – Если бы мы не нашли Женю, он мог бы серьезно пострадать в вашем лабиринте.
– Но все же обошлось.
– Нет уж! Вы давайте… это… завязывайте с этими вашими играми.
– В лабиринт больше никто не попадет.
– Вы должны его замуровать! – потребовал следователь. – Или… хотя бы повесить у входа в него план! И раздавать такой же план всем гостям вашего дома!
Пока Щербаков общался со следователем, Любовь Яковлевна задумалась. А ведь в словах следователя было кое-что очень важное. Понятно, что следователь сейчас разочарован, он в дурном настроении. Но если вдуматься, то кое в чем он прав. В лабиринте очень трудно, едва ли вообще возможно ориентироваться человеку, который там ни разу не был. Например, Любовь Яковлевна лишь с большим трудом выбралась наружу. А тот ход, по которому Щербаков привел их в камеру к Альфонсо, был очень извилистым. Имел множество поворотов и ответвлений. Отправься в путь один, и гарантированно заблудишься.
– Но тот, кто определил Альфонсо в ту камеру, хорошо ориентировался в подземелье.
Следователь тут же замолчал и уставился на нее.
– Вот! – воскликнул он. – Именно это я и пытался вам все время сказать! Определить Альфонсо в лабиринт мог только человек, который очень хорошо там ориентировался! Значит, господин Щербаков, это были вы или ваш сын!
– Протестую!
Щербаков вскочил на ноги. Следом за ним, чуть помешкав, поднялся и Алик.
– Ни у меня, ни у моего сына не было ни малейшей причины желать зла этому человеку. Мы с ним даже никогда раньше не встречались.
– Но зато с ним встречалась Лилия! В полном смысле этого слова, они были любовниками!
Щербаков удивился.
– Да? Я этого не знал.
– Позвольте вам не поверить! Лилия была вашей любовницей. Вы подозревали ее в убийстве своей жены. Да вы должны были всю ее жизнь на мелкие кусочки разобрать, на атомы! Под микроскопом ее саму и все ее окружение изучить! И чтобы Альфонсо не попался в поле вашего зрения? Никогда не поверю!
– И тем не менее!
– Я вам не верю!
Неизвестно, чем бы это противостояние между ними закончилось. Возможно, следователю все-таки удалось бы осуществить свою заветную мечту и кого-нибудь арестовать, но тут подал голос сам Альфонсо.
– А меня никто не хочет спросить? Между прочим, мы познакомились с Лилией лишь в сентябре этого года.
– Видите! – восхитился Щербаков. – Лилия закрутила с Альфонсо уже после моего отъезда из страны. Я про ее новый роман ничего не знал. Мы с Аликом уехали почти сразу после похорон Анны. Как только я понял, что официальное расследование не желает признавать смерть моей жены убийством, а частные сыщики не в состоянии собрать веские доказательства чьей-то вины, мы с сыном покинули страну.
Но следователя не так-то легко было сдвинуть с места.
– Ну и что, – упрямо произнес он. – Пусть Альфонсо стал встречаться с Лилией уже после вашего отъезда, что с того? Вы все равно могли приревновать его к ней.
– Лилия была дрянью, которая отправила на тот свет двух или даже трех своих мужей и примерялась уже ко мне! У меня не было ни малейшего сомнения в том, что, если бы я поддался ее чарам и женился на мерзавке, то девка отравила бы и меня! А что? Дело-то знакомое! Еще один визит к этому дураку Васютину, который не смотрит за своими ядами, и меня могло не быть на этом свете. А может быть, и Алика тоже! Зачем бы Лилии было делиться наследством с конкурентом. Она бы отравила и Алика!
– С моральным аспектом личности Лилии мы уже давно разобрались. Теперь вопрос с вами. Похищали вы Альфонсо или нет?
– Нет!
– А мальчик Женя? Его вы тоже в лабиринт не отправляли?
– Зачем бы мне это было нужно?
Этот вопрос поставил следователя в тупик. Ответа на него он не знал. А потому и возразить Щербакову ничего не смог. Он пытался снова расспросить Альфонсо, но тот твердил, что был без сознания, ничего про личность своего похитителя сказать не может.
– И все-таки никто не ориентируется в лабиринте так хорошо, как вы!
На этот раз Щербаков согласился:
– Как я, возможно. Но есть люди, которые ориентируются там не хуже меня!
– И кто?
– Все, кто мог изучить план лабиринта.
– Ах, так он у вас все-таки имеется?
– За кого вы меня держите? Не сам же я строил лабиринт. Были наняты мастера, которые и сделали всю работу. Я лишь осуществлял общее руководство. У рабочих был план. Эти люди тоже могли с кем-то поделиться информацией. Потом слуги. Как ни скрывай, а люди любопытны. Недели не проходило, чтобы мы с Аликом не извлекли из нашего лабиринта какого-нибудь очередного недотепу. В итоге нам пришлось раздать всем план подземелья и настоять на том, чтобы люди его выучили.
– Но Женю туда отправили сознательно. И Альфонсо тоже не сам туда забрел.
– Согласен.
– Кто из присутствующих мог знать план лабиринта?
Щербаков молчал.
– Ваша дочь? Светлана?
Щербаков отвернулся. За него ответила Светлана.
– Ну, допустим, я знала план лабиринта. Но что с того? С Альфонсо я даже не была знакома. Тут я увидела его впервые. Пусть он лучше пороется в своей памяти.
– Что вы имеете в виду?
– Альфонсо пытались убить. Это очевидно. Сначала его выманили из дома под предлогом того, что он необходим при передаче денег похитителям. Никаких похитителей в указанном месте не оказалось, выкуп никого не интересовал, но зато в самого Альфонсо стреляли. Потом его доставили в наш дом и оставили умирать в камере.
– Так уж и умирать.
– Ему просто повезло, что на улице плюс. Ударь мороз, ледяной воздух быстро превратил бы подземелье в морозильную камеру. И все! Нашли бы мы утром вместо Альфонсо его замороженный труп.
В тот момент, когда Светлана сказала про разбитые окна, Любовь Яковлевна встрепенулась. Она даже попыталась что-то сказать, но потом махнула рукой и просто потихоньку встала и выскользнула из гостиной. Никто не заметил этого маневра учительницы. Все внимание присутствующих было обращено на двух спорщиков. Любовь Яковлевна быстро прошла через холл к двери, ведущей на улицу. Накинув на плечи шубку, она вышла в сад.
Это был самый диковинный сад из всех, в которых ей довелось побывать. Самым обычным дубам, кленам, рябинам и даже ясеням тут была придана особая форма, и казалось, что все эти деревья прямиком сошли с гравюр каких-то восточных мастеров. Лишь на березу садовники не посягнули – или же стройное деревце просто не поддалось на их уловки. Зато они вдоволь потешились на хвойниках и рододендронах, при взгляде на которые возникало впечатление, что будто сад находится где-то в Японии или в Китае.
Кроме деревьев, тут были еще камни. Большие камни, маленькие камни, камни округлые и выпуклые. Были камни спокойной овальной формы, а были с острыми выступами и глубокими, словно морщины стариков, трещинами. Но Любовь Яковлевну интересовали камни в форме сердечка. Они были неуместны в этом саду, но они тут имелись. И вряд ли эти камни были природного происхождения. Их могли использовать где-то в виде отсыпки, чтобы не дать сорнякам разрастаться. Пока что Любовь Яковлевна не видела ничего похожего, но все же именно такими камешками были разбиты стекла в подвале. И Любовь Яковлевна усердно вертела головой, пытаясь найти место, где эти камешки водились.
И она его нашла! Это был небольшой водоем, окруженный декоративной отсыпкой в виде точно таких камешков, какие валялись на полу подвального лабиринта.
– Вот где он их взял.
Любовь Яковлевна задержалась, глядя на землю. Минувшей ночью было достаточно тепло, а сейчас погода поменялась, похолодало и даже немножко подморозило. Если ей повезет, она найдет следы преступника. Любовь Яковлевна очень старалась. Ей повезло уже в том, что детей сад не слишком заинтересовал. Они предпочли дом с его многочисленными тайнами. Но чьи-то следы в саду все же были. И Любовь Яковлевна нашла среди них те, которые ее заинтересовали.
Следы принадлежали женщине либо ребенку. Скорей всего, женщине, потому что носки обуви были острыми. Такую обувь детям шьют редко, если вообще шьют. Зато модницы любят щеголять острыми носами модельных ботиночек.
– И что тут у нас?
Там, где лежали камешки-сердечки, в дорожке имелась проплешина. Создавалось впечатление, что кто-то набрал с десяток подходящих ему по размеру камешков. Выбрал те, что были размером с кулачок, их очень удобно держать, нести, бросить и разбить стекло. Любовь Яковлевна подняла голову: следов было много, и все они вели в направлении дома.
– Все так, как я и думала.
Она пошла по следам. К сожалению, дальше дорожка была выложена плиткой, следы прерывались. Но Любовь Яковлевна и так уже знала, куда ей надо идти. Знать-то она знала, и все же не смогла сдержать радостного возгласа, когда возле дома вновь увидела уже знакомый след на земле. Отпечаток виднелся напротив того места, где у самой земли в фундаменте дома имелось крохотное окошко. Оно было таким маленьким, что через него пролезла бы разве что кошка или небольшая собачка. Человек точно не пролез бы, но этого и не требовалось. Тот, кто сюда пришел с камнями за пазухой, вовсе не собирался проникать в дом таким образом. Он лишь хотел разбить окошки, чтобы впустить ночной холод в подземелье и заморозить беззащитного пленника.
Обойдя дом по периметру, Любовь Яковлевна обнаружила еще несколько окошек, каждое из которых было разбито. И возле каждого нашлись те самые маленькие следы обуви с зауженным носом.
– Кто же настолько мог ненавидеть Альфонсо?
У самой учительницы молодой человек вызывал исключительно положительные эмоции. Он был весел, общителен и умел нравиться. Но, видимо, не все так просто было в датском королевстве.
